Годовщина.
В интернете расскзы Глеба Лукьянова публикуются впервые.

Врачи, они конечно, стоят на защите нашего здоровья, но к их советам и предостережениям надо прислушиваться с осторожностью, а то они такого тебе наговорят, что и утонуть можно.
Это я про себя вспоминаю.
Как-то один наш приятель, можно даже сказать, товарищ, решил свой юбилей отпраздновать.
Дата у него какая-то была, не то день рождения, не то годовщина развода с женой.
Кстати, хоть и красивая, но стерва была, каких мало.

Наверное, всё-таки годовщина, потому, как он, в основном, всех неженатых друзей собрал, а чтобы скучно не было, он по числу друзей,  и женского пола пригласил один к одному.
Организовал этакий "Ноев ковчег".
Я так считаю - он промашку сделал - в любой игре запасные должны быть, как с той, так и с другой стороны.
Может, он так и хотел, но запасных тоже пригласил поровну, но в любом случае этот факт чуть не привёл к печальным последствиям моему здоровью.

Сами посудите. Сидишь за столом, с соседкой познакомился, по первой, по второй опрокинешь и только хочешь ещё поближе познакомиться, а она тебе говорит: - мне мама велела в одиннадцать быть дома. Вот тебе и ну, думаешь, а зачем пить надо было? И такие дуры встречаются сплошь и рядом.

Насчёт дачи он правильно всё рассчитал. Оттуда после семи вечера ни на чём не уедешь. Об этом честно всех предупредили, особенно, дам. Тем более, собрались мы в шесть часов с минутами.

Ну, сначала, как положено, с его родителями познакомились, а потом уже: Даша, Глаша, Вова, Коля и так далее. Все друг другу руки жмут и слова приятные говорят, в глаза заглядывают, улыбаются, а я всё косяка давлю, стол отыскиваю с яствами.

Тут я про себя скажу: если за столом и водка, и женщины, то я прежде всего зелёного змия уважаю. Бабы никуда не денутся, тем более запасные есть, а водку не успеешь оглянуться, выпьют, и не поймёшь, зачем приезжал.

А вот и стол нашелся, под деревьями стоит и так хорошо получается, что прямо над головой закуска висит: яблоки с грушами. Может, я чего-нибудь и путаю, но яблоки были точно.

Стали за стол садиться, кто с Машей, кто с Катей, а я поближе к такому большому тазу, в котором маленьких детей купают. В нём винегрет для гостей заготовлен с колбасой. И бутылка рядом стоит.

Всё - думаю - хорошо, только на углу я сел. Я тогда сразу подумал, что примета плохая: семь лет без взаимности. С другой стороны, огляделся и вижу, что взаимности ни с кем не хочется. Нет, была там одна, но у неё, гляжу, уже взаимность с моим приятелем, с котрым я приехал.

Ладно, думаю. Сначала выпью, а потом кто из запасных подойдёт, они, может, думаю, и вывезут. И понеслась душа в рай.

Всё, как положено: выпили сначала за годовщину, потом за его родителей, за родителей его родителей. Перебрали всех родственников, потом уже пошли за прекрасных дам и с разными намёками, тонкими и не очень.

Сидим, пьём. Друг другу приятности говорим. Наливаем.

Как-то я времени и не заметил, но гляжу за столом народу почти не осталось. Кроме меня, ещё какая-то уж больно тощая девица сидит, понятно из запасных, только прикинул, что я, наверное, мало выпил, чтобы с ней в одной команде играть.

И так грустно стало и себя жалко, что взял я таз с винегретом - там его ещё много было - и пошел хозяйского кобеля кормить. Он сам подойти не мог, потому что в будке на цепи сидел и на всех рычал. Работа у него такая. Хороший такой пёсик. Как я потом узнал - с меня ростом.

Подхожу я к нему с тазом, а он от удивления даже хвостом вилять начал. Я после того, как в уголке Дурова был, животных не боюсь. Там тётя одна говорила, что если к ним с лаской, они, животные, как дети становятся.

Подхожу значит и слова ласковые говорю, о нашем совместном с ним одиночестве и о несправедливости окружающих к нашим достоинствам.

Гляжу, всё понимает, бестия, ещё больше хвостом виляет, но с таза глаз не сводит. Начал я его с руки подкармливать: ест и в глаза заглядывает, ещё просит.

Мне бы на этом остановиться, но проснулся во мне дрессировщик. Говорю ему:

- "Шарик, - я всех собак Шариками зову - ты сначала сядь, а потом винегрет получишь" Но тот или не понимает меня, или вид делает, что не понимает, то есть сидеть не хочет.

Пришлось его силой усадить, да он и не очень-то сопротивлялся. Правда, пару раз огрызнулся. Только гляжу: в тазу уже ничего, а дрессировать мне его понравилось. Пошел я обратно за стол, собрал, что на нём осталось и несу к кобелю.

Ну, думаю, теперь я тебе задание посложнее дам и стал его учить на передних ногах стоять. На это задание у меня две тарелки с жареной рыбой ушло, но успеха я добился.

Осталось добиться только одного: чтобы он, стоя на передних ногах, хвост трубой держал. Только это ему уже совсем не понравилось, и как стал я его за хвост вверх тянуть, так он на меня и набросился. Вот она собачья благодарность. Это после таза винегрета и двух тарелок жареной рыбы!

Еле я от него вырвался, весь дом перебудил. Влюблённых напрасно потревожил, они, говорят, в саду фрукты собирали, это ночью-то. Покусал меня Шарик за ногу и заодно брюки новые порвал. Но обошлось. Залили ногу одеколоном, а брюки запасная девица зашила, даже очень аккуратно. Она всё время у стола сидела, между прочим, тоже на углу. Вот и не верь в приметы.

Утром все пошли на озеро купаться. Все в воду полезли, а мне чего-то не хочется. Сижу так на берегу. Меня зовут, а я отнекиваюсь. Зачем - думаю - я раненый в воду полезу, Так и не стал купаться.

Приехал домой, а нога болит. Пошел в поликлинику, а меня там спрашивают, откуда такая рана?
-Собака, говорю, покусала.
-Очень плохо, мне говорят, -бешенство у вас будет. Уколы делать надо, в живот, пятнадцать раз.
-Какое такое бешенство? - спрашиваю. - Я, что же, кусаться буду? - Ну, насчёт кусаться, это вряд ли, но водобоязнь у вас настанет. Будете воды бояться. А потом может быть и кусаться начнёте. У всех по-разному.

А я тут вспоминаю, что купаться в озере не полез, наверное, забоялся, только сам этого не понял. Ну, всё думаю, уже началось. И стали мне уколы делать каждый день.

И чтобы проверить себя: боюсь я воды или нет - как увижу газированную воду продают, подхожу и прошу: -"Налейте пару стаканов". Выпью, вроде ничего, не боюсь. Тогда я к каждой газировочной палатке подходить стал и везде по два стакана. К вечеру на воду уже смотреть не могу.
Уже смотрю кого покусать, но мысль об этом гоню, хотя список уже составил.
И самому уже страшно становится. Надо как-то  более точнее проверить. Решил поехать на речку и там посмотреть, что со мной будет. Только к берегу подхожу, а там пацан какой-то тонет. - "Помогите" - кричит. Ну, я сразу и бросился его спасать. Вытащил. Правда, понырять за ним пришлось. Чуть сам не утонул, но живой.

Тут его мама вокруг вертится. - "Спасибо" - говорит. А я сижу и думаю, всё вспомнить не могу, зачем я сюда приехал. А когда вспомнил, то рассмеялся и больше уколов делать не ходил. И газированную воду стал спокойно пить, аж сразу три стакана. И ничего,

С тех пор я врачей, конечно, слушаю, но при этом всегда этого пацана вспоминаю, который меня от бешенства излечил.

О гостеприимстве и вреде алкоголя.

Тут надо всё по порядку.
Когда на киностудиях страны при Перестройке,  от рыночной экономики началась безработица, то есть государство не стало само ничего заказывать, в смысле снимать кино за государственные деньги, так как таковых не было, то многие работники распадающихся крупных студий создали свои маленькие киностудии.
Они росли, как грибы после дождя.

И стали эти маленькие студии снимать фильмы как по заказу отдельных граждан, так и целых коллективов, у которых эти деньги есть. Ну, кому не хочется посмотреть на себя со стороны на киноэкране, или по телевизору.
Предположим, какая-то фабрика, которая всю жизнь производила макаронные изделия, для самоутверждения на потребительском рынке, просила снять им не то что рекламный ролик, а кино или видеофильм, в котором необходимо отобразить, какие они хорошие, какой у них славный и тяжелый путь был по пути к производственному успеху, и, самое главное, чтобы увидеть самих себя и свой магазин на экране.

Тут открою небольшой секрет. Прежде всего, надо было обязательно снять их самого большого начальника и успех фильму обеспечен. Эти тонкости производства кино- видео- продукции никакого отношения к рассказу не имеют. Это я просто так, по ходу рассказа.

Но, с другой стороны, нельзя сказать, что всё это плохо, наоборот, это даже хорошо. Приезжает, например, дружественная делегация из другого города, с другой макаронной фабрики, чтобы ознакомиться с производственным процессом у своих коллег ,и вместо того, чтобы бегать по цехам с этажа на этаж и мешать производству, их ведут в приятную комнату с мягкими креслами и показывают всё как есть на экране.

Ну, и угостят обязательно при этом, чтобы все видели, что они не только хорошие   работники, но и гостеприимные хозяева, и вполне радушные люди. Ну, про макароны я это просто так.
Но уж если я написал сначала про гостеприимство, так и дальше об этом.

Группу, приехавшую на съёмку, встречали, как родных братьев и всегда почему-то считали: чем лучше её угостить, тем она лучше тебя снимет. Тем, значит, красивее ты сам будешь.

Прилетает как-то одна киногруппа снимать кино в одну из республик Средней Азии. Встречают их в аэропорту представители того знатного хозяйства, в которое они прибыли снимать, берут опять-таки их под белы руки, сажают в машины и везут первым дело в специальный хитрый домик.

А в этом хитром домике чего только нет, а самое главное, в большой комнате стоит накрытый стол, глядя на который глаза разбегаются, и от обилия яств в голове начинается помутнение. Последний раз приехавшие видели похожую картину в Третьяковке и там эта кар­тина называлась «натюрморт».

Но и на том *натюрморде*, такого количества алкоголя не было. Просто, может быть, художник забыл его нарисовать, но мне сдаётся, что в тех застольях, не это было главное. А впрочем, кто их художников разберёт: кто из них, что любит.

Тут надо заметить, что из троих приехавших один вообще не пил, так как он свою цистерну выпил задолго до этого, второй мог, конечно, выпить, ну, а третий, хоть и мог выпить много, да и то при виде такого количества напитков ему стало не по себе. А, говоря по научному, плохо.
На не совсем решительные возражения приехавшим мягко, но убедительно дали понять, что сопротивление бесполезно. Вы, мол, с дороги, уставши и надо перекусить. Но самый главный аргумент был не этот, а тот, что Вы приехали на Восток, а здесь, мол, так принято.

Приезжие робко попытались напомнить о том, что и у них на севере любят принимать хлебом и солью, но не в таких количествах. Вроде бы возражали, но сами ловили себя на том, что эти возражения очень похожи на возражения артиста Филипова в картине «Карнавальная ночь», когда он говорит спаивающим его комсомольцам. - У меня же, товарищи, лекция.

Тот, который совсем не пил, пытался сопротивляться, но ему хоть мягко, но твёрдо дали понять, что от маленькой пиалы с водкой никакого вреда не будет и показали на ёмкость чуть поменьше тарелки, из которой у себя на Родине тот хлебал щи.

Товарищ поначалу загрустил, но тут пришла ему на помощь его природная смекалка и наблюдательность. Он вспомнил напёрсточников, обманывающих народ у него на Родине прямо рядом со станцией метро, и за игрой которых наблюдают все, и понял, что выход найден.

В три пиалы, стоящих перед ним, он налил в одну водку, во вторую минеральную воду, ну, а в третью -чай, и при этом твёрдо запомнил, что водка в пиале с красной каёмкой, а минеральная вода- с синей, Ну, а чай -его и по цвету видно.

Получалось очень даже незаметно: чокался он вроде бы одной пиалой, а потом как бы потянувшись за закуской, временно ставил её на стол и брал другую. А потом так незаметно, во время оживлённой беседы, сливал водку прямо под себя на роскошный бухарский ковёр, на котором стоял стол и за которым все сидели. А запивал он всё либо минеральной водой, либо чаем. Сливать надо было обязательно, потому как всё время подливали.

А пили за всё, что можно. Началось за гостей, потом, как изложено, за хозяев, за высокие удои свиноматок, за увеличение яйценоскости баранов, самого любимого блюда у населения республики и, будь бы рядом товарищ О. Бендер, обязательно бы выпили   за ирригацию Узбе-
кистана, потому что всё это происходило именно в этой солнечной республике.

А от даров этой республики стол просто ломился и чего там только на нём было. И наманганские яблоки, и ферганские дыни, и орехи, и гордость узбекского стола -плов, приготовленный лучшим поваром из Шахимордана. А про виноград из Коканда лучше и не говорить.

И всё бы шло хорошо, если бы не предложили пить коньяк. Сначала вроде бы ничего страшного не было. Ведь система-то отработана. Чокайся чаем и сливай его на ковёр. Но в самый переходный период от водки к коньяку, когда наливали всё, что ближе под рукой, произошла промашка, и по ошибке наш товарищ принял на грудь коньяк... - и тут понеслось, поехало. Сопротивляться дальше было просто бессмысленно и уже за увеличение поголовья ишаков наш товарищ пил, сидя на мокром ковре.

Второй товарищ решил сразу же не играть в напёрсток, а поступил по-своему, и, как он считал, мудро. Он чокался, подносил пиалу ко рту и, сделав первый глоток, аккуратно сливал содержимое пиалы в широкий рукав своего кожаного пиджака. Алкоголь скапливался в рукаве возле локтя, а когда народ отворачивался, он так же, как и первый товарищ, сливал его на ковёр.

Правда, ему всё время казалось, что полностью он отделаться от водки в рукаве не может. Тогда он, жестикулируя о необъятных масштабах хлопчатника, который они тоже должны были снимать, резко разводил руки и при этом вытряхивал спиртное из рукава. Иногда даже на стену, расписанную по сухой штукатурке цветами и даже, может быть, представляющую собой культурную ценность.
Третий товарищ, не мудрствуя лукаво, сразу стал опрокидывать одну за другой, и уже тост об увеличении яйценоскости поднимал, сидя на полу.

После этой встречи приходили они в себя дня три при помощи минеральной воды и чая. А у товарища в кожаном пиджаке на рукаве рубашки образовалась дырка, да и сам пиджак, хотя он и из кожи, оказался подпорченным. Вот вам и яркий пример, и наглядное доказательство вреда алкоголя.

И, как вы все правильно поняли, я не против гостеприимства, а просто немножко жалко рубашку, пиджак да и бухарский ковёр тоже.