- Как живу, спрашиваешь? Плохо живу, - отхлебнув  пенящуюся каштановость пива, поплакался Жорик. - Работу приличную не найти, здоровье ни к чёрту - то насморк, то радикулит крутит, да еще жена зараза попалась...

- И у меня так - жизнь сплошные катакомбы, - запихивая в рот лоснящийся чёрной икрой бутерброд, ответила я. - И нервы с этого всего ни к чёрту... А тут ещё холода ранние, я вон даже сапоги зимние не успела купить.

Громко причмокнув, Жорик пронзил вилкой розовый кусок ветчины и вдруг замер в удивлении:
- Оба-на... Гляди - ка, идиотка...

Я оглянулась - со стороны пляжа, прикрывая лицо широкополой панамой, шла босая женщина в купальнике.
Глядя на неё, меня бросило в озноб.

- И впрямь идиотка - тучи вот-вот снегом разродятся, а она нагишом гуляет, - хихикнула я, зарываясь носом  в тепло  вязаного шарфика.

А женщина шла по ледяной наждачке асфальта так, будто дорога была выстлана  лебединым пухом - мягко, нерасторопно, всей ступнёй припечатываясь к осенней неласковости земли. Блаженной усмешкой припекая серую мешковатость туч она повиновалась солнечной иллюзии и, кажется, в этом порыве безумства была сильнее самого здравого человека...

В какой то момент мне вдруг показалось, что ненормальная вот-вот сбросит маску сладостного сумасшествия. Наткнувшись на ржаво-смердящий куб мусорного контейнера, она внезапно остановилась, по - кошачьи перегнулась через край   и начала копаться в отходах.

            Тут Жорик  заржал... Его пошлый, кромсающий  смех уродливой гримасой отразился в моём сознании... На его веселье я ответила  растерянной улыбкой.

 Не замечая насмешливых взглядов, идиотка вскоре спокойно вынырнула из зловонной дыры... В её руках  розовой свечой дрожала гвоздика... С любовью расправляя   потемневшую от грязи бахрому лепестков, женщина зачарованно гладила   статность помятого цветка.

Я  посмотрела на трещащего упитанностью Жорика, вальяжно  позёвывающего от житейской скуки и наконец-то поняла, зачем Всевышний устроил   странный спектакль...

Любимица Всесильного заметила красоту в куче мусора, а нам в безбрежности Красоты мерещится одна  неприглядность...

И - ди - о - ты!.. 

К У К Л А

  Платье-колокольчик на спичечную стройность натянуто, ивовым прутиком руки неказистые обозначены, ромашка беловолосая личиком приветливым светится.

            - Славная куколка у меня получилась! - радуется Леночка. - Жаль  только что слабенькая. Платьице, видишь, как ветер рвёт?   И ручки вот-вот оборвутся...

            Посмотрела я на Леночкину куклу, и лёгкой  усмешкой на моих губах грустинка  дрогнула.

             -  Хочешь я тебе самую красивую куклу куплю? - в порыве нежности сказала я.

             -  Хочу, мамочка!

 Леночкин кулачок  тюльпановым бутоном в миг  раскрылся, и цветочная кукла полетела в махровую свежесть травы.

                          -  У магазинной куклы глазки будут открываться? - с потаённым восторгом спросила Леночка.

                            - Конечно...

                            - И платьице кружевное, как у настоящей невесты, будет? -  интересовалась Леночка.

                            - Обязательно...

                           - И причёска пышная?

                          - А как же, - с удовольствием обещала я.

И мы купили Леночке куклу  с правильной гладкостью игрушечного лица, поролоновой мягкостью рук и накрахмаленной неподвижностью атласного платья. Под пластмассовыми крылышками ресниц прятались стекляшки синих глаз, рыжими лесками  струились длинные локоны...

                             - Красавица! - ликующе захлопала в ладоши Леночка, когда продавщица аккуратно опускала покупку в цветастую лощёность коробки.

                        Всю дорогу Леночка трепетно  обнимала картонный домик фабричной куклы... 

                      - Славная куколка у меня, мамочка! -  на следующий день  в открытое кухонное окно   кричала с улицы Леночка...

                 -  Да, славная! - помешивая рукастым половником борщ, отвечала я.

                - Ты посмотри, мамочка!

         И я выглянула во двор. Леночка вновь  баюкала на ладони цветочную Дюймовочку.

В прохладе ветра полоскалась  колокольчиковая юбка, желтизной  одуванчика сверкало забавное личико, стебельковые руки свисали по бокам.

                        - А где твоя новая кукла, Леночка? - удивилась я.

                        - Там, на лавочке осталась, - махнула рукой дочь.

Я посмотрела на дрожащую в борьбе с ветром детскую поделку, и мне показалось, что я отчётливо вижу росную влажность её очертаний, чувствую дыхание цветочных невидимых губ, шуршание лепесткового бархата.

            Ледяная пластмассовость  фабричной куклы не могла сравниться с жарким  порывом  Леночкиного творения.