Капитанские Дневники

Часть 3. Рывок назад.

Приблизившись к огромному ЖК-монитору, возле которого собрались Матвей, Алекс, доктор и его брат Леонид, я увидел, что движение картинки уже началось.

 Вот, мы с Матвеем у него в художественной мастерской на Верхней Масловке. Вот, мы обнимаем двух порочного вида натурщиц за их изящные прелести.

Вот, мы смеёмся и произносим какой-то очередной тост. Улыбки. Поцелуи. Шутки. Приколы. Затем темно. Какие-то движения в комнате на диванчике. Но об этом я вам всё равно ничего не расскажу.

Вот, мы успокоились. Вот…. Чёрт! Да это уже тот самый переход!

Яркая вспышка, и я открываю глаза от того, что мне, по всей видимости,  холодно. Я весь дрожу. Оглядываюсь по сторонам и…

Понимаю, что проснулся почему-то на каменном полу от холода и от того, что мне в нос ударяет резкий, выворачивающий наизнанку запах... Нет, это запахом нельзя даже назвать! – стучит в моём мозгу.

Это самая настоящая первобытная вонь, исходящая от потных, сальных шкур и густых слипшихся волос...
Матвея рядом не видно.
А возле меня над костром колдует крепкобёдрая человеческая самка, перемазанная глиной и сажей.

Она каким-то образом чувствует моё пробуждение и непроизвольно оглядывается в мою сторону. На её лице - смесь удивления и намёка на радость.
Она невнятно что-то мычит и резко суёт  мне в лицо кусок не прожаренного мяса.

Меня повело... Я непроизвольно закрываю глаза и проваливаюсь в обморочную яму...  Сколько я отсутствовал в этом мире, я не знаю, но когда очнулся было такое ощущение, будто прошло несколько дней…

Вот, а теперь  меня уже будит Матвей.
Я с удивлением рассматриваю его: он одет в шкуру саблезубого тигра. На шее у него висит  6 дюймовый клык, доставшийся, наверное,  «в наследство» от того самого, саблезубого. "6 дюймов - это ещё и среднестатистическая размерность мужского органа по американским меркам" – там, на экране, почему-то думаю я.

-Антоха, помнишь, тогда в Хайфе, незадолго перед вылетом в Москву, мы возвращали модуль времени Плотникову?
-Угу... - я сглотнул.
-А помнишь,  потом наш новый друг Михаэль позвал отметить сие событие в кафе "Всё будет хорошо", что расположено неподалёку от аэропорта?
-Да.
-Мы опять выпили. – Матвей  мне говорит, и как ни в чём, ни бывало, спокойно начинает вдруг чистить рыбу каменным отщепом. - Так вот, Антоха, - продолжает он. - На утро мы проснулись здесь....

Ко мне тягостно начали возвращаться воспоминания.
"Да, всё точно. А почему мы где-то в пещере?!» - снова пульсирует в моей голове странная мысль.

Матвей будто бы улавливает мои сонные, невнятные мысли, и отвечает:
-Антон-ч...ах..... – тут он вздыхает. - Какая-то бяка снова похитила модуль  Времени, поэтому мы сейчас с тобой на минус 60 000 лет назад ... - Мотя снова вздыхает и продолжат монотонно чистить свою рыбу, хотя для того, чтобы приготовить свою любимую фирменную уху у него явно не хватает плодов цивилизации, даже таких примитивных, как вылепленные из глины миски.

 - Господа, а вот это уже очень интересный момент. – комментирует Эрнест. – Есть догадки, Алекс? Почему они видят эпизод, которого не помнят, и который явно выпадает из общего, линейно направленного потока их воспоминаний?

 -Я думаю, это начало первого шага к нашей разгадке. Посмотрим дальше? – говорит Алекс.

 И мы продолжаем  в самых мельчайших подробностях поглощать открывшуюся нам информацию.

Вот, я оглядываюсь: в пещере суетятся почти такие же люди, как и мы. Они одеты в шкуры. Длинноволосые и грязные.
На стенах пещеры блестят охрой сценки охоты на мамонта и большерого оленя.
-Это ты их научил? – спрашиваю я Матвея.
-Ну да. -  чуть смущённо отвечает мне Матвей. - Красок здесь, кроме красной охры и угля,  вообще нет никаких. Да и сюжеты другие, почему-то не лезут в голову….. Знаешь, я пытался нарисовать женщину. Или натюрморт. Или даже портрет, так они меня не поняли! Им сейчас  только охоту подавай...
Ведь они - дитя своего времени. А мы слишком рано здесь появились и они не готовы к нашим фокусам, понимаешь?

В ответ я киваю ему головой и говорю: - Так всё же, а  почему у тебя рыба в руках, а не краски с угольками?
-Эх, Антоша...молод ты ещё, - Матвей улыбается и продолжает: - Каким бы ты не был талантливым рисовальщиком, а кушать хочется всегда! Тем более, когда ты ещё и непонятый никем одинокий художник….

Я молчу, потому что не знаю, что ему ответить. А тем временем возле меня начинает вновь суетиться  человеческая самка довольно брутального вида, но  она выглядит довольно ничего, красивая. Лишь бы вымыть её и причесать.

 Отвергнув  её предложение отведать кусок вновь протянутого мне мяса, я предлагаю ей жестами прогуляться до ближайшего водопада. Вымыться. А вы что же подумали?

 Спустя час или два (часы мои исчезли с руки) мы возвращаемся к стоянке первых кроманьонцев в знакомую пещеру.

Моя спутница после купания под водопадом в прохладных струях воды значительно похорошела, а я тем временем, стал всё больше и больше заглядываться на неё.

Одна проблема – она не понимает мою речь. Я думаю, что у себя в племени она вообще никогда не разговаривала, разве что могла общаться с соплеменниками на языке жестов и на уровне нечленораздельных звуков.

Однако я ошибался.

Мы направляемся к Матвею. Он уже приготовил свою  рыбу на костре.

А тем временем к нам подбегают люди её племени, кланяются мне и Матвею и взволнованно начинают что-то втолковывать ей.

Я не могу разобрать ни единого их слова. Однако (о странное дело!), чем больше я слушаю их общение, тем быстрее (каким-то интуитивным образом) начинаю постигать суть его содержания.

Всё оказалось очень просто – люди, привыкшие жить на лоне природы и постоянно подверженные опасностям и риску, общаются между собой предельно ёмко и эмоционально, так, что на каком бы языке они не разговаривали, по их мимике, жестам и интонациям можно, в принципе догадаться, о чём идёт речь.

 Насколько я правильно понял, разговор был примерно таким:

 -Ева, кто тебе позволил приблизиться к посланнику богов?

Она разводит руками, не зная, что ответить.

-Ты прогневаешь Их!  - говорят ей соплеменники в тревоге. – Они спустились с неба, не приближайся к ним, иначе нам всем грозит беда.

-Он мне нравится. И он необычный. Он не такой, как все. Кажется, его зовут Антан. Он учил меня своему языку.

 Её соплеменники низко кланяются нам с Матвеем и предлагают пройти к очагу.

Матвей снимает со шпажек свою рыбу, заворачивает её в крупные листья и протягивает скромный презент вождю племени.

 Тот падает на колени  и застывает  в согнутой позе.

-Ну, хватит, хватит. Достаточно. Поднимайся! – говорю я вождю.

В ответ  - тишина.

Затем я пытаюсь поднять его, но тот словно ошпаренный, едва я коснулся его плеча, шарахается от меня в сторону и что-то мычит на непонятном мне языке.

Нам это надоедает, мы кладём возле него рыбу и направляемся в пещеру. Присаживаемся на камни возле очага.

На стенах блестят свежей охрой всё новые и новые наскальные рисунки, и я думаю, что из Матвея получился бы очень хороший педагог в художественной школе, например. Ведь за такое короткое время научить рисовать невозможно даже современного ребёнка, а здесь же  и вовсе колоссальный успех!

Матвей снова угадывает мои мысли и говорит: - Их мозг уже давно созрел, Антон. Им нужен был лишь незначительный, но хороший толчок. И вот, посмотри, каковы результаты! Теперь осталось тебе, Антон, научить их говорить по-русски и подарить им письменность. А там уже они пусть сами решают, как им этим языком распорядиться.

 Я отвечаю ему, что это неплохая мысль. И словно, в предвкушении чего-то важного или особенного, начинаю с огромным интересом разглядывать представителей этого племени, интерьер их пещеры, скудный быт.

И тут замечаю свои часы!

Они подвешены на огромных рогах большерогого оленя. Мои часы окружены сплетениями из луговых простоцветов. Вдруг, я понимаю, что этот незамысловатый, будничный для меня предмет стал для них культовой реликвией.

Я снимаю свои часы, смотрю на них и понимаю, что время они не показывают. Стрелки застыли в положении: 10-32, Воскресение, 16 сентября… Батарейка что ли, разрядилась? Или они сломаны? – мысль в моей голове.

 Теперь на ЖК-экране мы видим следующий эпизод:

 Уже разрисованы все стены нашей огромной пещеры, Матвей ходит довольным, а у меня дела никак не могут пока сдвинуться с мёртвой точки: никто из племени так и не научился ни разговаривать, ни тем более писать буквы или слова.

Одна лишь Ева (на их наречии её имя произносится Оэвва) понимает меня. Причём не только в буквальном смысле, но и глубже. Мы всё больше проводим времени вместе, общаемся, ходим к водопаду, вместе засыпаем и просыпаемся.  Мы с ней общаемся и даже иногда продолжительно разговариваем на очень серьёзные темы. В основном, говорю, конечно же, я один, но всё же….

Так вот, после очередного своего монолога, в котором мы «беседовали» о том, почему светит Солнце и зачем зажигаются звёзды по ночам, я спрашиваю её: - Всё ли ты поняла? Есть ли у тебя вопросы ко мне?

Она кивает мне в ответ и всякий раз улыбается.

Я пытаюсь узнать, хорошо ли она закрепила «пройденный» нами «материал», что она запомнила и что поняла по тем, или иным темам физики – науки о природе? Но она всякий раз непосредственно улыбается мне и говорит:

-Да, люблю Антам.

- Я не Антам, а Антон! - в очередной раз поправляю я её.

 И тут она меня удивила. Нет. Сразила наповал! Она подходит к стене пещеры и угольком начинает выводить буквы….

Сначала появляется А, затем Н, Т, затем снова А и так далее. После чего она старательно выводит и своё имя.

Всё это время, со всей, присущей ей непосредственностью, она оглядывается в мою сторону, ожидая подтверждения того, правильно ли она пишет…

  Не смотря на то, что имена она написала с ошибками, я обрадован. С чувством победителя, бросаю взглядом вызов Матвею.Тот загадочно и хитро улыбается, закрывает глаза и делает вид, что засыпает.

Утром я просыпаюсь от запаха жареного мяса. Это моя подруга готовит завтрак. Я протираю глаза и замечаю, что на стене надпись изменилась….

 Сейчас она выглядит так: АДАМ и ЕВА.

 На меня хитро смотрит Матвей и напевает себе под нос песенку: «Жил отважный капитан, Он объездил много страннн…»

-Это твои проделки? – спрашиваю его я.

-Ну да. Здесь скучно, заняться нечем, вот я и подправил чуток пару букв….

А что? Кстати, очень симпатично получается, Антон! – смеётся мой друг. – Забыл только плюсик поставить.

* * *

Стоя возле монитора, я замечаю улыбки на лицах Алекса и Матвея.

Эрнест тяжело вздыхает и, набравши побольше воздуха в грудь,  укоризненно говорит нам что-то о богохульстве, и о том, что мы самым бессовестным образом наследили в Истории, в чужом прошлом.

 -И, мало того, - продолжает он, - что ваши имена спустя тысячелетия на камнях обнаружат первые предки евреев, так вы ещё и научили этих ваших «подопытных» дикарей русскому, который стал праязыком всех существующих на Земле языков, в то время, как им должен  был стать иврит.

Ко всему прочему, господа, что, кстати, не делает вам чести, вы привили к этим пещерным людям чувство безалаберного отношения к окружающей среде!

Научили их хитроумным, но ещё более варварским способам добычи огня и пищи! Обучили их мастерить луки, стрелы, копья, пращи и бумеранги - орудия убийства!  - продолжал свою гневную, обличительную речь наш  доктор. - И заметьте, господа, это привело к тому, что на Земле стали вымирать многочисленные виды животных.  Сейчас мы не встретим уже ни большерогих оленей, ни шерстистых носорогов, ни саблезубых тигров. Я уже молчу про мамонтов!

Мы с Матвеем пытаемся возразить ему и сказать, что виноваты, дескать, не мы, а естественный отбор видов в условиях резких климатических изменений, но Эрнест не желает нас слушать. Он чересчур возбуждён.

 Не желая с ним спорить, мы лишь разводим руками, мол, ну так уж вышло, что поделать, и продолжаем дальше смотреть на экран.

 Не смотря на все успокоительные слова Алекса, Эрнест говорит нам, что это безобразие он дальше смотреть не может. И он начинает пролистывать в ускоренном темпе на большом экране наши воспоминания вперёд.