МАЛЫЕ  ПАРАШИ

Легенды, мифы, были
(в интернете публикуется впервые)

«Это - наша Родина, сынок!»
Из старинной сулегейской притчи. ХI век.

       Умер паровар Багров. Ну, умер, так и умер. Дело, как говорят, житейское, привычное. События ровным счетом никакого. Ведь не смертью храбрых за Отечество погиб - задания особого не выполнял, подвига геройского не совершал. Ни ратного, ни трудового. Скончался тихо и вполне пристойно. Без шумихи, без ажитации - в кругу семьи, на руках жены Ларисы.

Умер на великих радостях, с получки. Зелья, как водится, купил. А денатурат попался незнакомый, привозной. С примесями химии. Отхлебнув, еще успел подумать: «динатуратка-то с отравой». Подумать-то подумал, да на этом мыслительный процесс и оборвался...

Ну да ладно уж, чего теперь слезу в соплях обмакивать. Скочурился мужик, и ладно. Случается, бывает. Как говорят в Парашах: после драки кулаком не машут, после первого соития девкой вспять не станешь, а лишившись головы - другую не пришьешь. То-то. А Багрову, дураку, впредь наука будет. Не станет жрать, чего ни попадя, без официального акциза. Теперь семь раз подумает, а потом уж выпьет.

Одним словом, скончался паровар. По-умному скончался - как раз после дождичка в четверг, под утро. На всё про всё (оповестить друзей и близких, в последний путь успеть снарядить - бритье-мытье и всякая другая гигиена, одёжку парадную собрать, ведь не на смену-то собрался в пароварню, а в космические выси; опять же закупить продуктов и вина к поминальному столу, ну и всякие другие мелочи - венки-веночки, ленточки-цветочки), на все про все как раз три дня выходит. Похороны - аккурат на воскресенье выпадают. Значит, все придут.

Всё это так. Тут покойник верно рассчитал. Претензий никаких. А учудил усопший совсем в другом. Не знаешь, как и сказать-то поизящней, по-людски. Одним словом, АНОМАЛИЯ случилась. Конфуз? Накладка? Последнее «прости»? Каприз природы? Дурная выходка? Баловство?.. Тут слова подходящего и не подберешь.

А приключилось вот что: как только Багров коньки отбросил и тапочки обул, ну, в общем, все чин чинарем - преставился, тут у него шкворень-то и вздыбился. Точно конь ретивый - на дыбки. Да такой ядреный, сухостойкий. Приосанился. А, главное, живой. Живее всех живых. Аж даже слышно, как соки в нем побулькивают, переливаются - точно в самогонном аппарате.

Первый день прошел, второй прошел, третий наступил. А фикус-груздь как был наизготовку, так и торчит, упрямец окаянный, бесстыдник эдакий. Ему хоть бы хны. День ото дня только силой наливается да истомою исходит.

Семья в панику ударилась. Детишек малых к смертному одру не подпускают, смущаются. А те, малолетки-несмышленыши, так и вьются подле гроба, в папаньку пальчиками тычут и пытают взрослых: что за невидаль такая, что за холмик под простынкой вырос?

Информация о чуде Малые Параши облетела вмиг, от мала до велика. Слух о Багрове прошел по всей Парашихе великой - от Глистухи до самой дальней Блуди. О покойнике-чудоприставце заговорил всяк сущий в ней язык - и бухреды, и жмыри, и козодои, и алдоны, и всякая другая народь. Всяк стремился поглядеть на чудо-тело.

Очередя повырастали вереницами, на целые кварталы. Точно в мавзолей какой. Столько и за пивом не стояло отродясь. Народ толпился от старых пароварен до сквера паровых аттракционов. Пришлось закрыть движение на Первой Магистральной, на Второй, на Третьей, на проспекте Пароваров, в Большом и Малом Парильных переулках, на улице имени Пелагея Паровозова, на площади Победы Разума, у дворца культуры имени Исторических Свершений.
Знакомцы разные, родичи, соседи - все к покойнику пришли. Как и положено, из завкома навестили. Согласно профсоюзной калькуляции - четыре апельсина принесли, кулек конфет и печенье «Праздничное». Ну и что с того, что поздно? Человеку оказать внимание никогда не поздно. Багрову и бумагу справили: «Памятная грамота за 20 лет работы с непрерывным стажем. Выдана посмертно».

Как осы на варенье слетелись представители науки. Консилиумы, атаки мозговые, эксперименты всякие мудреные. Да толку чуть - одни загадки для разгадок. Мужи ученые плечами пожимают, руки широко разводят. В предположениях теряются. Ни объяснить, ни трактовку дать не могут.

Несчастную жену Ларису извели вопросами интимными: что, мол, да как? Бедняжка уж не рада, что супруг скончался. Все им расскажи, да без утайки. Да и то, спросили б напрямки. Так ведь нет, всё у них не по-людски: эрекция, рефлекторная моторика, спермоизвержение, эвауляция, продолжительность полового акта, степень возбудимости, побочные эксцессы, рецидивы, оральный секс, анальный. Тьфу! Не ученые, а мракобесы - сладострастники.

Тут старичок еще наведался, с черным саквояжем. В пенсне, с тросточкой и в резиновых галошах. Суетливый, востроглазый, любознательный. Молоточком бьет по мужниному фикусу - то под самый корешок, то по шляпке стукнет, то по стеблю пробежится, как по ксилофону. А сам с Ларисы глаз не сводит, упивается, как та румянцем залилась. Нагляделся на нее, кровушки со щек ее напился, а потом и говорит:

- Тут, сударыня, не патологоанатом нужен, а сексопатолог. Случай, доложу я вам, сугубо исключительный.
А сам, кобель плешивый, все на Ларису пялится, глаз с красоты ее не сводит. Стеклышки в пенсне посверкивают, ладошки потом истекают. Того гляди, на Ларису вспрыгнет, сверчок поганый.
Патологоанатома насилу увели. Он все упирался и обещал с порога:
- Я, голубушка, как девять дней пройдут, вас непременно навещу. Так что ждите-с. Вам оставаться в одиночестве никак не позволительно. Вам нужна подпитка - и моральная, и всякая другая. Вам без этого сейчас никак нельзя...

Чего нельзя? На что охальник намекает? Тут горе, а этот - с реверансами постельными...
Час пробил, время похорон пришло, а ОН не опадает. Напротив, еще ядреней сделался. И даже в рост пошел, мерзавец этакий! Вот-вот заколосится...
Что делать, как тут быть?

Срочно комиссию создали. В нее ученые всякие вошли, общественные деятели, функционеры, пароэнергетики, краеведы, профсоюзные вожаки, администратор похоронного бюро, посланки Движения активисток-женщин, работники силовых структур, ректор местного университета, врачи широких профилей, а также узкие специалисты: урологи, сексотерапевты, сексо-хирурги, сексопсихиатры, сексопатологи уха-горла-носа и даже ортопед с дантистом. Возглавил комиссию лично Сом Игнатович Демидов. Ей и решать, комиссии, как дальше поступить.

Тут мнения резко разделились. С одной стороны - тело нужно срочно придавать земле. Но захоронить покойника - значит вместе с ним похерить и научную загадку. А это факт недопустимый. И потом - как захоронишь, если ОН полон сил и человеческих желаний. Да и. растет с быстротой бамбука. Того гляди, могильную плиту пробьет.

Тело - мертвое, а фрагмент - живой. Выходит, что Багров, точно урка, был философом в законе единства и борьбы противоположностей. Надо же, а с виду пароваром паровар.

Поступило предложение - забальзамировать Багрова. С целью проведения комплексных исследований и научных наблюдений. Но тут уперся Сом Игнатович (а если он упрется, его никаким бульдозером не сдвинешь). Уперся по одной, но веской государственной причине.

- Кто такой Багров, чтобы его увековечивать?! Историческая личность, созидатель, деятель, энтузиаст? А то, что жил по закону диалектики, так это вовсе не его заслуга. Природа так распорядилась. Усопший - обыкновенный паровар. Да притом пристрастный к ядовитым химическим напиткам. Кого пропагандировать, когда народ к саркофагу двинет? Кого примером выставлять? Лить бальзам на тело паровара мы не станем! - порешил Руководитель. - Да и потом, затея эта дорогая. Народных денег жаль.

Нашли консенсус: Багрова схоронить, как и положено по христианскому обычаю, а половой фрагмент забальзамировать. Оно и проще и дешевле. Напоказ фрагмент не выставлять, поклонению не подвергать. А создать засекреченную спецлабораторию. В ней и проводить эксперименты.

- Мудро, очень мудро! - единогласно поддержали ученые мужи.

Багрова схоронили, а фрагмент в грунт биологический воткнули, чтобы не завял. Тему засекретили.

Ларисе назначили персональное пособие. Разрешили дважды в год, в означенное время, навещать объект. Пропуск постоянный дали. Как-никак - законная вдова.
Придет, голубка, на подиум присядет. Глядит - не налюбуется. Цветочков принесет, в баночку поставит. Влажной тряпочкой с саркофага пыль сотрет. Наплачется, нашепчется с объектом родненьким, повздыхает вволю. И вроде как на сердце полегчает, светлее станет. И побредет домой, уголком косыночки слезы утирает.

Тут еще какой-то Сорос, иноземный человек, помощь предложил. Да Лариса отказалась. У нас, парашинцев, мол, собственная гордость, на инвесторов смотрим свысока. Да и деньги уж больно подозрительны, на наши нисколько не похожи. Зеленые, вроде плесенью покрыты. На бумажке (по-ихнему - купюра) мужик какой-то нарисован. Сразу видно - иноземец, на наших не похож.

А что касается патологоанатома - старичок-сверчок к Ларисе так и не наведался. К счастью, вскоре сам преставился. Так и не поняла Лариса, чего хотел он от нее? Какие намерения вынашивал?..
Так Лариса вдовою и осталась. Конечно, были кандидаты-мужики. Да кто ж из них заменит Багрова-жеребца, удалого молодца?! Таких, как он, сказали ей ученые, земля парашинская раз в сто лет рождает, а то и в тыщу.

Да, чудит природа в Малых Парашах, загадки задает, парадоксы сочиняет. И один парадоксальнее другого. Вот хотя бы этот: в Малых Парашах солнечные восходы восходят сугубо на востоке. И так - из года в год. Что летом, что зимой, что по весне, что осенью. При любой погоде. Хоть в дождь, хоть в снег. Почему такое происходит, по какой причине? Катаклизма, окутанная тайной. Науке покуда неподвластная.

Сом Игнатович заприметил эту катаклизму с детства, когда еще мальчонкой был. Проснется ночью, глаза размежит. Осторожно так, чтобы не слышно было. Таится, ждет. Эксперимент проводит: на окошко косится. И таким манером лежит, не дышит, пока светать начнет.
А как начнет светать, приметил Сом Игнатович, а тогда еще мальчишка - просто Сомка, в звездах свет слабеет, убавляется, пока истает весь. Как льдинка на ладошке. Истлеют звезды, на небе молоко проступит. Поначалу неживое, мертвое.

Потом птицы зашевелятся, голос начинают проверять. Не пропал ли за ночь. Нет, не пропал. Тренькают на всю округу, твари в перьях. Да звонко так, заливчато, будто с цепи сорвались. Шибче всех нойки голосят, рулады выдают. У горностаек голос послабее, зато опереньем удались. Перышки у горностаек серебристые, с золотыми вкрапышами, а на хохолочке меховая оторочка. Шерстокрылы - те степенны, малоповоротливы. Голоса у них ленивые, глухие. А вместо крыльев - летательные перепонки, раздвижные, как у гармошки-пятирядки.

Ластоносы голос разминают, полетухи, векши, оцелоты...
А там уже и дядя Пидор, мужик соседский, тут как тут, свой голос продирает. Он свой голос завсегда на Глаше пробует. На кобыле. Голос у дяди Пидора отвратный, вином пропитый, табаком прокуренный, с мокрецой-харкотинкой.
- Ну что, говядина ходячая? - покрикивает дядя Пидор на сонную кобылу. - Надрыхлась, старая? А ну, подъем!

- Сам ты - старый Пидор, - внутренним голосом огрызается кобыла. Вслух сказать не может, потому как - лошадь. Понимать-то - понимает, а отвечать - не смей. Не велено. Не твое это кобылье назначенье.

Как только старый Пидор покидает двор, вот тут-то и появляется Оно. Ни секундой ранее, ни секундою позжее. Точно в срок. И аккурат - над старой пароварней. Прямо над ее трубой. Труба - черная от копоти, вот-вот от старости завалится.

Это уж потом, как только Сом Игнатович во власть вошел, первым своим декретом повелел снести и старую трубу, и все ветхие постройки. «Потому, - разъяснялось в законоположении, - откуда солнце всходит, копоти и грязи быть не должно».

На месте старой пароварни был воздвигнут Храм и назван по решению парашевцев Дворцом Восхождения Светила (ДВС). А двумя годами позже в честь великой годовщины Светилу дали имя - «СИВОЖ», что означает «Светило имени Вождя».
Вокруг ДВС был разбит огромный парк, не хуже, чем в Версале. Как положено - с парадными аллеями, с фонтанами, с прудами, в которые по великим праздникам выпускались лебеди кумачового окраса и говорящие бельдюги - плавающие твари с рыбьими хвостами в крапинку.

И еще: по великим праздникам народ непременно яйца красил (куриные, естественно) и по бокам яичной скорлупы выводил три буквы: «С.И.Р.», что означало: «Сом Игнатович Родился». А при встрече люди целовались меж собой:
- Сом Игнатович родился!
- Воистину родился!

В праздники над Малыми Парашами звон стоял малиновый. Аж до самой Блуди было слышно. И даже Выпездрень, уж на что дальняя глубинка, и та слыхала отзвуки паровых салютов. А бывало, звук от паровых аттракционов заносило ветром и в Хулёму, и в Закускино.

Все сто двадцать восемь ГПСУ (Главных паросилоустановок) в означенное время торжественно спускали пар. Да не простой, технологический, какой обычно спускали в будни, а праздничный - с персональной оголоской, с торжественной мелодией, с разноцветными столбами пара, упирающимися в небо. Например, над ЦК КПСС (Центральная Котельная Космических Паро-Силовых Систем) пар светился голубым отливом, над ЦПУ (Центральная Паро-Установка) - пар клубился золотисто-розовый, над ПОПами (Паровые Оборонные Предприятия) - пурпурный, над АКПАРой (Академия Пара) - зеленый, с темными прожилками.

На праздник в Малые Параши народ съезжался самых разных наций: хазары из Гнилых Углов, жмыри из Залупеево, кутепы из Лобков. Приезжали даже хохряки, народ своеобразный и предельно скрытный. А вот до разноцветных паровых столбов уж больно любопытный.
Съезжались хохряки на праздник непременно семьями. С выводком детишек в расшитых карабейках и с домашней живностью (куры, гуси, утки, козы, овцы). Живность таскали за собой по уважительной причине: одну ее без присмотра не оставишь, нужно вовремя и накормить и напоить. Да и чтоб не сперли без надзору.
Привозили хохряки музыкальные свистульки, похожие на свищики. Свищики хохряки-умельцы выстругивали для собственной утехи, а также на продажу.
Свистульки-свищики шли бойко, нарасхват. Всякий, кто умеет дуть, норовил купить себе свистульку. А то и две и три - про запас.

Особенно охочи до свистулек были сулегейцы. Славное старинное отродье. Выходцы с берегов Сулеги, сбрасывающей химические калии в реку Малую Парашку.
Сулегейцы дули в свищики, отплясывали хангу, куражились, пели одноголосые сулеги с хоровой припевкой и играли в прятки.

Прятки для сулегейцев было всё: и национальная забава, и спортивная закалка, и состязание в умственной сметливости, и показатель интеллекта.
- Кто не спрятался, я не виноват! - кричал обычно жмурик (тот, который жмурится, и кому водить) и стремглав бежал на поиски.

По народным правилам игры тому, кого отыщут первым, ради смеха и веселой шутки полагалась звонкая затрещина. Били в ухо, от души, и непременно в правое, с оттяжкой. С таким расчетом, чтобы звон, пролетев сквозь полость черепной коробки, вылетел из уха левого. Чем мощней затрещина, тем звончее звук. Чем звончее звук, тем искусней мастерство жмура и выше интеллект. В этом и была изюминка игры.
Настоящие жмуры у сулегейцев почитались свято. Перед жмурами преклонялись все. Даже гордые, надменные хаиты. С гипами на головах и с бейсами смоляных волос, свисающими плетеными жгутами от виска и до плеча, а бывало, и до пят.

Секреты жмуркования передавались строго по родовой цепочке, от самых древних сулегейцев до наших современников. Самый главный дедовский завет гласил: «Бороться и искать, найти и не сдаваться!».
Сулегейцев уважали, их любили, норовили с ними задружиться, у них искали благосклонности. Многие отдавали им детей на воспитание, получая через год подготовленных жмуриков-профессионалов.

Апогей празднества наступал к полудню, когда СИВОЖ (Светило имени Вождя) зависало точно над центральной площадью имени 26 первых пароваров.
На трибуну поднимался Сом Игнатович. Молодой, несмотря на преклонные года. На крупной могучей голове - набухшие прожилки от напряженных мыслительных процессов. В модных спортивных пароварах с алыми лампасами и в рабочей куртке из паростойкого сукна. В петлице френча - аленький цветочек.

Как только на трибуне появлялся Сом Игнатович, Малые Параши вновь оглашались пароизвержением. Салютовали все 128 ГПСУ. Затем все резко затихало и воцарялась тишина. Такая мертвая, как на похоронах.
- Пару - пар! - нарушая тишину, начинал приветствия Сом Игнатович.
- Пару - пар! - гремела площадь.

- Наш паровоз, вперед лети, в коммуне остановка!
- Далее везде! - отвечала площадь.

- Слава КПСС - Космическим Паровым Силовым Системам! - оглашал площадь зычный голос Сом Игнатовича, обходившегося без всяких громкоговорителей.        

- КПСС ! КПСС ! КПСС ! - в ответ скандировали манифестанты.
- Слава пароварам ПАРагвая, ПАРижа, ПАРмы ! - звучали здравицы.

- Пар на службу мира и прогресса!
- Быстрее! Выше! Глубже!

- Будь готов!
- Всегда готов!

Уже прошли по площади паровары Жлуди, Хорьков, Красных Херувимов, Нижних Пятышей, Закускино.

Прошагала сводная колонна партийцев-ветеранов.

За ними - сводная колонна ПАРноменклатуры: директора всех 128 ГПСУ, объединения «Главпар», треста «Парашинские паровые линии», АОО «Струйные паровые производства», комбината паровых изделий номер пять, номерного предприятия «Паросинтез», Комитета по паровым изобретениям, ученые секретари Малопарашинских научных институтов - НИИ отработанного пара, НИИ физики пара, НИИ химии пара, НИИ экологии пара, НИИ стратегических паровых исследований, НИИ проблем паропсихологии.

На самоходных парокатах лихо пронеслись юные сПАРтаковцы.

А вот, чеканя шаг, плотными рядами пошли интеллигенты. Первой прошагала колонна интеллигентов шестого поколения. За ней - интеллигенты в пятом поколении, за ними - четвертое, третье, второе.

Замкнули шествие интеллигенты в самом первом поколении. Интеллигенты- новички.

Вытягивая в струнку отполированные до праздничного блеска сапоги, подбитые металлическими скобками (чтобы звончее получался шаг), по брусчатке шагали дети рабочих и крестьян. Дети полеводов, фрезеровщиков и токарей, сантехников, лифтеров, шоферов, конюхов, кухарок общепита, плотников и кочегаров.

- Не кочегары мы, не плотники! - выкрикивали молодые инженеры, программисты, генетики, нейрохирурги, астрофизики, менеджеры консалтингов и холдингов.

Молодая поросль запускала в небо воздушные шары, но они упрямо летели в сторону трибуны. Прямо в руки Сом Игнатовича. Сом Игнатович ловко их ловил, по-хорошему раскатисто смеялся:

- Мы с высоты вам шлем привет! - приветствовал Демидов.

Интеллигенты-первогодки были экипированы в яркие ПАРолоновые куртки с фестонами из плотной парусины, а в руках держали разноцветные ПАРОфиновые свечи в тяжелых канделябрах. Вместо пламени из свечек вырывались струйки оранжевого пара.

Троекратное мощное «ура» пронеслось над площадью.

А в это время над Малыми Парашами взмыла эскадрилья паролетов СИГов - 28 («Сом Игнатович», последняя модель). СИГи оставляли в синем небе паровые серебристые жгуты, которые на глазах у изумленной публики вдруг сворачивались в лозунги: «Сом Игнатович Демидов - наш верный рулевой!», «Слава Сом Игнатовичу!», «Сом Игнатовичу слава!»

За СИГами, преодолевая звуковой барьер, с громким лязгом гусениц на холостом ходу, пронеслись летающие танки - легендарные ЛТ-тридцатьчетверки со звездами на бронированных боках. С целью маскировки грозные машины выделяли паровые облачка, похожие на тонкорунных овнов.

Малые Параши дыбились, гремели, клубились паром.

Сом Игнатович, окутанный паровыми облачками, точь-в-точь Создатель, с высоты праздничной трибуны обозревал клубящееся действо. Это был апофеоз. Окончательное, полное, победоносное торжество Идеи. ИДЕИ ПАРА

Сколько жизней лучших сынов и дочерей отечества, отцов и матерей, прадедов и дедов, бабушек, сестер и братьев (родных и сводных), деверей, золовок, снох, племянников, свояков и шуринов было отдано за торжество ИДЕИ ПАРА! Где сейчас те нытики, дешевые иуды, злопыхатели, отрицатели, подколодники, шептуны, сопротивленцы, мелкие вредители, космополиты, подголоски, саботажники, попутчики и всякая другая нечисть? Их место - Историческая Свалка. Они давно уже - в мусоропроводах, в унитазах, в сливных бачках, в сортирах, на помойках, в ямах выгребных, в местах отхожих.

Нет, что ни говори, убеждал Сом Игнатовича внутренний анализ, а путь борьбы был ой как не напрасен. ИДЕЯ ПАРА победила, ибо оказалась верной. Еще древний грек-философ Акрихиний из Авлида мудро утверждал: «Будущее - в паре», «В паре зри коренье бытия». Ученик его, Пеницилий из Асопа, тот пошел гораздо дальше своего учителя: «Запасы пара пучат Землю, они несметны. Ищите пар - источник жизни!»

Перед внутренним взором Сом Игнатовича молниеносно пробежал весь Краткий курс истории Параш.

Еще его прадед Игнат Демидов, найдя на берегу Парашки струйки пара, бьющие из-под земли, поначалу подивился и глубоко задумался. Затем, как и полагается человеку умному, неспешно в затылке почесал, прикинул, что да как - сначала так и эдак, потом эдак и так, крякнул-хрякнул, глаз один прикрыл, другой прищурил, сплюнул, а уж потом изрек:

- Малые Параши паром будут прирастать.
Отрицатели и маловеры завсегда водились и везде. Этих недоверцев хлебом не корми, а дай посомневаться. Всё опакостят, всё изворотят и наизнанку вывернут. По старинке норовили жить. Лисицу отловить, лося прикончить, медведя завалить, белку продырявить. Это вот по-ихнему. А чтоб мозгою пораскинуть, извилину напрячь, на новое решиться - ни-ни, не сподвигнутся и не напрягутся. Ни за что не верили старому Игнату. Да еще смеялися обидно и охальничали вдоволь.

- Сам - матерьялист и нас пихаешь на оскользкий путь, - издевались над Игнатом. - Нам это не любо.

Но Игнат упертый был мужик. Стал в одиночку пар искать и пароварни ладить. Очень верил он в природу пара.
- Пар - кормилец наш, - любил говаривать Игнат. - Он и накормит и напоит, оденет и обует, и силой наградит, и здоровие поправит. Угля в наших землях нет в помине, минерал не водится, а вот пар в избытке. Поставь его на службу человеку, он сторицей воздаст.
Ведь раньше как бывало? В голодный год не только что пожрать, есть было нечего. Зимой блинов из снега напечешь, летом - шанежек из песка речного. Вкусные, хрустят в зубах. Из Параши водицею запьешь. А то икота страшная и брюхо пучит. Не брюхо, а мешок с песком. А можно было компоту из осоки наварить. Осока - сладкая трава, только больно уж горчит, глаза из зенок вылезают.

А как пар Игнат нашел, сразу легче стало.

Паровар он был от Бога. Самородок! Все секреты тайные изведал. Парашинцы дивились на него, у виска пальцами крутили. А тот знай свое, гнет и гнет линию свою. Он и словечко-то придумал мудреное - язык сломаешь. «Технология». Что за технология такая, с чем ее едят, каким повидлом мазана?

Игнат в ответ посмеивался и только темечко почесывал.

- Дурачье вы темное, в Парашку окунутое, - выговаривал односельчанам.

В лес уйдет - тут его не дожидайся. Месяцами пропадал. В каких чащобах был, с каким зверьем водился, какого лешего искал?

А он не лешего искал, а дерево приискивал. На котором пар потом варить.

День исходит по тайге, ночь исходит, с филином аукнется, с совою перекликнется. Все свою лесину ищет. Приметит и давай ее обследовать. Обстучит, общупает, ухом припадет, утробу слушает. Что в ней внутри? Какие соки бродят?

Отыскал-таки Игнат свою еловицу соснистую. Елоха-корабель зовется. Не дерево, а песня. В три обхвата - четыре переката, в три натуги - четыре перетуги. И нутро - рассыпчатое, сахаристое.

Когда Игнат заваливал деревягу эту, стон стоял нещадный. На все леса окрестные. Три дня и три ночи дерево стонало, только потом стихало. Наколет дров, и - в топку под котел. Огневище полыхало!

Вот от этого самого огня пар-то силушку и набирал.

Воду для котла Игнат начерпывал в речушке Краля. Ох, и сладкая же в ней водица! Чистоту блюла, что девка перед целованьем. Речка тихая, степенная. В туманах нежится, как в перинах белоснежных. По ночам вода звездами усыпана, точно жемчугами, а в полдень золотом сверкает.

Как только пар поспеет, Игнат пробу снимет.

Пар должен быть сухим, не вязким и не липким. Мокрый пар здоровью вреден. От него ломота по костям, ноги пухнут, уши глохнут, ногти на руках чернеют. А самый вредный пар, который с давеча в котлах остался. Перекисший пар, с душком. Такого пару Игнат не допускал, враз спускал с котла.

А любил Игнат, чтобы пар курчавился, чтоб легкий был, как пух. И обязательно с приправами. Пресный пар что баба без грудей, что прыгун без ног, что скрипка без смычка. То ли дело - пар на мяте, на полыни да на можжевельничке. Пар хорош с брусникой, на листе вишневом, на рябине, на смородинном листе. А то еще с хренком, с лаврушечкой да еще с гвоздичкой...

Славился Игнат паром-густоваром. Знатный был парок. Он его выдерживал в дубовых кадках по месяцу и более, до самого Святого Козодоя. Ох и густистый был парец!

Это уж потом, когда народ во вкус вошел, потянулся к Игнату за парком. Поначалу угощалися, сладёнились. А потом и сами пароварить стали. Научились пар-сырец из недров извлекать и его перерабатывать. И на технические цели, и на побочные дела. И в паровозы запустили, и в пароходы. А с развитием прогресса - паром самолеты стали заправлять, и летающие танки, и ракеты. А как иначе! Топливо дешевое, экономичное, экологически безвредное. А мощь такая - куда тебе уран! А про бензин и говорить-то нечего.

И вправду приросли Параши паром, как и обещал старик Игнат Демидов. Мощно приросли, с размахом. И себя вдоволь обеспечили, и с иноземцами делиться стали. Паропроводы протянули, цистерны-термоса за кордон погнали, водные пути освоили. Они нам - мясо, хлеб, колбасные изделия, одежду, обувь, противозачаточные средства, мы им - пар. Во всех видах и кондициях. Сырые, мокрые пары, легкие, тяжелые, пары легированных марок, рафинированные пары, пар мороженый, пар парной, пар высоких и низких температур, пар различной плотности, конденсатные пары, бытовые и промышленные, пар с натуральными добавками, пар кондитерский, диабетический, в медицине - паровые компрессанты: для суставов, для костей, для опорно-двигательного аппарата, паровые ванны при остеохондрозе, взбитые пары, элитные пары, низкосортные пары, пары вторичной перегонки...

Появился собственный фольклор, побасенки и поговорки. «Пар костей не ломит», «С пылу-жару - больше пару!», «На пару и смерть красна», «Пар глаза не выест», «Пар Отечества нам сладок и приятен»...

...Шумела площадь в праздничном порыве, искрилась, заходясь в экстазе.

В самый разгар праздничного буйства на трибуну серой тенью поднялся серый человек. Высокий, тощий, в сером плаще, застегнутом до горла (хотя жара стояла летняя), в серой шляпе фетровой. Цветом кожи тоже серый. Наклонился к Сом Игнатовичу и что-то прошептал на ухо. Сом Игнатович закаменел, напрягся, помрачнел, только на губах сохраняя видимость улыбки и продолжая механически взмахивать рукой, приветствуя манифестантов...
- Плохие новости, Сом Игнатович. Ч.П.
- Что случилось? Где?

- На подводной лодке.

Сом Игнатович налился темной краской.
- Народу объявлять? - спросил серый человек.
- Ни в коем разе! - сквозь зубы процедил Сом Игнатович.

- Не будем людям портить праздник. У нас праздники итак наперечет. Одни сплошные беды. Траурные дни - через день, а то и чаще.

«Сом Игнатович - наш рулевой!» - в едином порыве скандировала площадь.

Сом Игнатович, соглашаясь, помахал рукой.

- Жертвы есть?- не отрывая жизнерадостного взгляда от манифестантов, спросил Сом Игнатович.

- Козляков.

- Паровар? - с испугом отшатнулся Сом Игнатович.

- На этот раз спасатель.

- Ну, слава Богу, что не паровар... А то опять меняй у площади название...
Дело в том, что площадь имени 26 героически погибших пароваров когда-то называлась Красной.  Затем площадь получила новое название: имени Пяти героически погибших пароваров, в честь храбрецов, отдавших молодые жизни при обороне Первой Национальной Пароварни. Потом, через определенный исторический отрезок, погибли трое. И тоже героически, когда прорвало паропровод на 9-й пароварне. Площади присвоили название имени Восьми героически погибших пароваров. Не успели затянуться раны на сердцах парашинцев, как снова грянула беда: в штреке 5-й шахты имени Засядько при добыче сверхпланового пара погибло десять человек. Площадь стала называться имени 18 героически погибших пароваров.

12 дней назад на Малые Параши свалилось новое несчастье - подлодка и восемь затонувших пароваров. К восемнадцати прибавить восемь по законам арифметики выходит двадцать шесть.

Подводная лодка на реке Парашка была особой болью каждого, кто населял эти заповедные места. Легенды о подлодке передавались здесь из уст в уста, обрастая новыми страшными подробностями.

До момента гибели это была простая шестиместная двухвесельная лодка. Со спасательным кругом на борту и номерным знаком «18».

Старая утлая посудина была приписана к лодочной станции на берегу Парашки. Горожане охотно посещали лодочную станцию, совершая близкие круизы по акватории реки.

Приходили семьями, с детьми. Устраивали коллективные заплывы. Пели песни, бренчали на гитарах и даже выпивали на воде. (Что инструкцией строжайше запрещалось).

В тот роковой воскресный день было получено штормовое предупреждение: в окрестные торговые ларьки завезена большая партия портвейна. Персонал лодочной станции, проявив преступную халатность, предупреждению не внял. Более того, работу станции продлили до полуночи, чем повторно нарушили инструкцию.
Два моториста и шесть наладчиков Объединения «Параша-пар», находясь в состоянии крепкого подпития, решили продолжить праздник на воде.

Вахтенный матрос Железнякин, после недолгих препираний и «отстегнутой» бутылки, плавсредство гулякам преступно предоставил. Допустив при этом перегруз. Вместо шестерых положенных человеко-единиц запустил на лодку восемь И это не считая емкостей портвейна.

Пьяный экипаж под гиканье и крики уплыл в чернеющую даль. Только было слышно, как заскрипели ржавые уключины, а потом раздалась песня «Вниз по матушке Парашке». Когда наголосились-наорались, учинили пляску. Скамейки, чтобы не мешали, повыдергивали и побросали за борт. Туда же полетели весла и ржавые уключины.

Ну а дальше случилось то, что и должно было случиться. Хмельные моряки принялись то ли брататься, то ли драться. Из темноты послышались пьяные проклятья, глухие стоны, всхлипы, битье порожней стеклотары, невнятный мат. Затем раздались душераздирающие крики, то ли - SOS, то ли грозились один из членов мужского организма затолкать кому-то в нос. Окончательный ответ следствие пока не дало.

После этого над акваторией Парашки зависла тишина. Все было кончено.

Лодка завалилась на бок и перевернулась. Днищем вверх легла на ил, накрыв собою все восемь пьяных душ.

Редкие свидетели, оказавшиеся в ту ночь на берегу, дали показания. Одни слышали, как в течение нескольких минут из-под лодки доносились глухие голоса, молящие о помощи. Другие говорили о каких-то перестуках в дощатые борта.

Так затонувшая посудина стала подводной лодкой «ПЛЛ-18» («Парашинские Лодочные Линии»).

Срочно был объявлен траур, составлен план спасательных работ. Из компетентных лиц создана Чрезвычайная комиссия. Комиссию возглавил Сом Игнатович. Родственникам погибших выплатили компенсации.

Было решено сначала извлекать тела, а уж потом поднимать саму подлодку. Причины аварии строго засекретили. Для общественного мнения официальная версия аварии формулировалась так: «Столкновение с побочным неопознанным предметом».
Во избежание будущих трагедий на воде Сом Игнатович предложил проект величайшей смелости и новизны:
   (Окончание следует)