Знаменитый актер и режиссер, фронтовик Владимир Басов, приступая к работе над киноэпопей «Щит и меч», заявил съемочной группе: «Мы делаем фильм не про войну, а про Джеймса Бонда».  Однако, если бы ему пришлось переносить на экран подвиги командира зенитной батареи миноносца «Стройный» Дмитрия Щапова, то получилось бы кино и про войну, и про Джеймса Бонда. Во всяком случае приключений хватило бы не на одну серию.

Увы, в те годы такой фильм появиться не мог:
судьба Щапова была слишком извилистой и совсем не вписывалась в прокрустово ложе биографии образцового советского героя, тем более что наградой за его подвиг было не звание Героя Советского Союза, а дорога в ГУЛАГ.

                   Споткнулся об «Спотыкач»

 Первые неприятности от советской власти произошли в судьбе Димы Щапова в 1929 году, когда ему было всего десять лет.
Его отца, иркутского золотодобытчика Иннокентия Щапова раскулачили. И мальчишке пришлось сочетать учебу с работой на заводе. Но таким образом он сумел очистить анкету от обидного пункта «кулацкий сын» и приобрести пролетарского происхождение, что позволило ему поступить в Свердловский энергетический техникум.

Между тем «кулацкий сынок» был парнем видным – высоким, кряжистым и широкоплечим, а таких охотно брали во флот. И Дмитрия Иннокентьевича направили для продолжения образования не в институт, а в Высшее военно-морское училище имени Фрунзе. Закончил он его накануне войны и сразу был назначен командиром зенитной батареи миноносца «Стройный».

В конце октября 1941 года всему экипажу эскадренного миноносца, стоявшего на защите блокадного Ленинграда, пришли подарочные посылки из Средней Азии. Они содержали по 40-50 граммов копченой колбасы и по плоской бутылочке сладкой наливки «Спотыкач» на двоих. Лейтенант Щапов со своим сослуживцем ждать праздника не стали, а по переброшенному трапу сошли на берег, поднялись по лесистому склону в горку и уселись на стволе поваленного дерева, чтобы вкусить праздничные дары.

«Спотыкач» развязал язык, и возможно, Дмитрий Иннокентьевич взболтнул что-то лишнее. Во всяком случае через пару недель сослуживец накатал на него донос, в котором доводил до сведения начальства, что Щапов по ночам якобы слушает иностранные радиостанции.

Вообще-то, Дмитрий Иннокентьевич не имел доступа в радиорубку, да и радиостанция корабля была настроена только на волну флотского командования. Но разбираться следователям было недосуг, им для доказательства вины хватило того, что Щапов прекрасно знал немецкий язык, и командир зенитной батареи получил срок пять лет лагерей.

От «Крестов» до плена

Отбывать наказание Дмитрия Иннокентьевича отправили не в лагерь, а в печально знаменитую тюрьму «Кресты», где смертность от истощения, как и во всем блокадном Ленинграде, была ужасающей. Однако Щапову повезло – его включили в команду арестантов, призванных выносить тела умерших из камер. За это ему полагалась отдельная пайка. За три месяца команда перетаскала несколько тысяч трупов, пока не обнаружилось, что кроме них самих других узников в «Крестах» в живых не осталось никого.

      Выживших арестантов отправили в расположенный в 245 км от Ленинграда город Бокситогорск, где в корпусах эвакуированного глиноземного завода был организован ремонт военной техники. Там Щапов проработал более года. А весной 1943 года на завод явился представитель командования, предложивший заключенным кровью искупитьвину перед родиной, обещая, что после успешного выполнения задания им будет возвращено воинское звание и честное имя советского гражданина.

Дмитрий Иннокентьевич был среди тех, кто согласился, и таким образом оказался в составе штрафного батальона.

Ранним утром 19 марта 1943 года штрафников на городском трамвае довезли до окраины Ленинграда, оттуда пешком довели до Пулковских высот и сразу же бросили в атаку. Из 78 человек лишь двое сумели достичь вражеских окопов. Щапов был одним из них. Он даже сумел перехватить летящую на него гранату и отбросить ее от себя, но тут же был ранен автоматной очередью, потерял сознание и оказался в плену.

            Еще один вариант «Омега»

 

После излечения в прифронтовом госпитале Дмитрия Иннокентьевича немцы перевезли в Таллин, где располагалось «Бюро Целлариуса» – подразделение военной разведки Абвер, известное нам по советскому героико-приключенческому сериалу «Вариант «Омега» с Олегом Далем в главной роли. Здесь же действовала диверсионно-разведывательная школа.

Щапов оказался для абверовцев весьма ценным кадром – бывший отважный советский офицер, жестоко обиженный советской властью. Ежедневно Дмитрия Иннокентьевича возили к высшим чинам военно-морских сил, к генералу Власову, а накануне задуманной нацистами операции по вторжению в советский тыл с ним встретился сам руководитель Абвера адмирал Канарис. Щапову предстояло возглавить группу из десяти торпедных катеров, призванных подорвать Устинскую батарею на участке Приморской оперативной группы. В случае успеха всем участникам операции были обещаны железные кресты и денежные вознаграждения, а Дмитрию Иннокентьевичу еще и женитьба на очаровательной дочери финского фабриканта.

13 октября 1943 года все десять катеров вышли в море, но при подходе к Устинской батарее стали один за другим глохнуть. Это механик Дмитрий Гридинский – правая рука Щапова – подсыпал в горючее сахар. Сам же Гридинский вместе с Щаповым и матросом Емелиным на командирском судне сумели добраться до советского берега и просигналить фонарем: «Не стреляйте, свои!».

Месть Целлариуса

 
Александр Целлариус

Начальник абверкоманды в Эстонии, фрегаттен-капитан Александр Целлариус, узнав о провале операции, быстро нашел способ поквитаться с «предателями». Уже через несколько дней в советский плен сдался немецкий солдат Макс Швейцер, сообщивший, помимо прочего, что под видом «побега» в ходе диверсионной операции в советский тыл заброшено три немецких агента. Подозрение пало на Щапова, Гридинского и Емелина.

Дмитрию Иннокентьевичу устроили целую серию допросов с пристрастием: жгли обритую наголо голову лампами, сажали в одном нижнем белье в ледяной карцер, били резиновыми дубинками по ступням. Один из допросов провел лично начальник «СМЕРШа» Виктор Абакумов.

Щапов вины не признал, и был осужден на 15 лет лагерей. Отбывать наказание его отправили в Воркуту, ставшую для отважного моряка второй родиной.

                        Из моряков в шахтеры

В Заполярье у Щапова началась новая, сугубо гражданская жизнь. Лагерное начальство направило Дмитрия Иннокентьевича на строительство Воркутинского механического завода, где он быстро дослужился до главного механика, а затем трудился на шахтах, занимая инженерные должности. В отличие от воинских подвигов, этот труд в 1956 году был отмечен «Знаком шахтерской славы». А, главное, после смерти Сталина и расстрела Абакумова, следователи, проанализировав трофейные документы и сопоставив их с показаниями различных лиц из «бюро Целлариуса», пришли к выводу, что Дмитрий Щапов невиновен. Он был освобожден и полностью реабилитирован, что помогло ему продолжить карьеру.

В 1957 году бывший моряк поступил на заочное отделение Ленинградского горного института, а к 1969 году дослужился до начальника Управления материально-технического снабжения комбината «Воркутауголь». Еще через пять лет его наградили орденом «Знак Почета».

     Новый арест

В 1974 году успешная карьера Дмитрия Щапова оборвалась самым нелепым образом. Его вновь арестовали и обвинили в хищении импортной аппаратуры. На самом же деле несколько начальников шахт выписали себе японские магнитофоны и видеотехнику, а когда в этом усмотрели нарушение, аппаратуру вернули на склад, а всю вину свалили на ранее судимого Щапова.

Дмитрия Иннокентьевича осудили на 11 лет лишения свободы и отправили в один из лагерей под Ухтой. К счастью, через год во всем разобрались, дело было пересмотрено, а Щапов освобожден. Но в Воркуту он уже не вернулся, а уехал в Ленинград.
В городе на Неве он в годы Перестройки возглавил местную Ассоциацию жертв необоснованных репрессий, писал воспоминания и ушел из жизни в 1994 году в возрасте 74 лет.

               * * *