EN
Старый сайт
или: "Алхимик" - что было дальше...
"Когда боги хотят наказать нас, они внимают нашим молитвам"
О.Уайльд
"Нам не дано предугадать,
Как слово наше отзовется..".
Ф.И.Тютчев
Предисловие/Пролог
Книга "Алхимик" Пауло Коэльо подействовала на меня сильнее
других его книг. И всё-таки, при всех неоспоримых достоинствах произведения,
некоторая недоговоренность "Алхимика" сделала из первоначальной картины эпохи
классицизма полотно в духе импрессионизма. К тому же, некоторые утверждения
уважаемого мной автора показались весьма спорными. И так это очевидное
несовершенство меня раздосадовало, так душу кошки исцарапали… Года полтора ходил
я ходил с камнем в груди, перекладывал его перекладывал с места на место,
объяснял себе объяснял, что художественная литература должна ставить вопросы, но
не обязана на них отвечать (в отличие, скажем, от научно-популярной), однако
ничего не помогало. И тогда я не выдержал и, спасая себя от чего худого,
разразился предлагаемым вашему вниманию продолжением, в котором выплеснул-таки
свое понимание описанных в книге событий, запутав ясные мысли своими домыслами.
Для лучшего восприятия мне кажется полезным перед прочтением
нижеизложенного текста про(пере)читать "Алхимика". Что, некогда? Ну, хотя бы
пролистать? Тоже... Тогда для тех, кто лишен роскоши чтения, я воспроизвожу
последние строки книги:
" Юноша улыбнулся и продолжал копать. Через полчаса лопата наткнулась на что-то
твердое, а еще час спустя перед Сантьяго стоял ларец, полный старинных золотых
монет. Там же лежали драгоценные камни, золотые маски, украшенные белыми и
красными перьями, каменные идолы, инкрустированные бриллиантами, -- трофеи
завоеваний, о которых давным-давно забыла страна, добыча, о которой ее владелец
не стал рассказывать своим детям.
Сантьяго вытащил из сумки Урим и Туммим. Они лишь однажды, в то утро на рынке,
пригодились ему: жизнь и без них давала ему верные знаки.
Он положил их в ларец -- это тоже часть его сокровищ: камни будут напоминать ему
о старом царе, которого он никогда больше не встретит.
"Жизнь и в самом деле щедра к тем, кто следует Своей Судьбе, -- подумал он и
вспомнил, что надо пойти в Тарифу и отдать десятую часть старой цыганке. -- Как
мудры цыгане! Должно быть, оттого, что много странствуют по свету".
Он снова ощутил дуновение ветра. Это был "левантинец", прилетевший из Африки, но
на этот раз он не принес с собой запах пустыни, не предупреждал о нашествии
мавров. Теперь Сантьяго различил в нем такой знакомый аромат, звук и вкус
медленно приближавшегося и наконец осевшего у него на губах поцелуя.
Юноша улыбнулся: то был первый поцелуй Фатимы.
-- Я иду, -- сказал он, -- иду к тебе, Фатима".
Итак...
1
- Только решу, что с этим делать, и иду.
Сантьяго поднял одной рукой ларец: тяжелый - далеко не
унесешь. "Пожалуй, нести сокровища в ларце безрассудно и, по крайней мере,
неудобно. Алхимик говорил, что случившееся дважды непременно случится и в третий
раз. Деньги у меня отбирали уже трижды, но это вовсе не значит, что четвертого
не может быть", - рассудил юноша.
Сантьяго решил переложить содержимое в котомку, а ларец
закопать. Мелькнула мысль оставить и часть клада - всё равно сразу столько не
понадобится, но, поразмыслив, Сантьяго отказался от нее. "Если я сюда забредал с
овцами, то и любой другой пастух запросто может зайти. Спрятать, как было, уже
не получится, внимательный человек сразу заметит, что здесь недавно копали. И
если я дошел досюда, то должен испить эту чашу до дна. Оставлю ларец с камнями.
Он тоже чего-то стоит, и потом, вдруг Урим и Туммим помогут еще кому-то и станут
началом чьей-то Стези?"
Юноша аккуратно переложил драгоценности в сумку, пытаясь хотя
бы приблизительно оценить их стоимость. Получалось очень много, настолько много,
что он в самых смелых предположениях не мог себе вообразить такую сумму. Кое-как
представить цену золотых монет еще можно, но идолов, инкрустированных
драгоценными камнями, он никогда раньше в руках не держал и даже примерно не
знал, что за них дадут ювелиры.
Он закопал ларец и слегка замаскировал место. Солнце уже
перевалило за полдень - надо торопиться, иначе в Тарифу засветло не попасть.
Чтобы не привлекать к себе внимания, он и лопату припрятал неподалеку от церкви.
Сантьяго взвалил на плечи сумку и двинулся в путь. Он шел по
возможности быстро, но такое движение, да еще с грузом, отнимало много сил.
Через час он остановился передохнуть в тени деревьев. Сбросив с себя котомку,
изрядно натершую плечи, он почти упал на землю, достал флягу и большими глотками
выпил теплое вино. Через пару минут измученное ходьбой тело расслабилось. Юноша
закрыл глаза, перед ним замелькали яркие картинки свежих воспоминаний. Особенное
впечатление произвело на него первое в жизни дальнее морское путешествие, когда
он из Александрии с попутным торговым кораблем добирался до Андалусии. Шли
долго, он даже кое-чему научился, хотя и считался пассажиром. Вспомнилось, как
при расставании в Гибралтаре капитан звал его идти с ним дальше, в Англию.
Соблазн был велик, морские просторы манили его сильнее сокровищ, но Сантьяго все
же отказался: не мог же он за шаг до цели сойти со своего Пути! Кроме того, его
ждала Фатима. Теперь, когда цель достигнута, он впервые обратился к внутренним
весам, на одной чаше которых лежали страсть к неизведанным приключениям и тяга к
восхитившим его морским просторам, а на другой - Любовь. Пока Любовь была заодно
с целью, их перевес был ощутимым, но теперь чувство осталось один на один с
охотой к перемене мест, и чаши двинулись к равновесию. "У меня еще много дел", -
отогнал сомнения Сантьяго. Он поднялся не совсем отдохнувшим, взвалил на плечи
сумку и двинулся дальше.
2
Идти становилось всё тяжелей и тяжелей. Солнце жгло
беспощадно, как обычно бывает в Андалусии в это время, а ветры - и "левантиец",
и местный - куда-то умчались.
- Тебе сегодня нелегко? - Сантьяго услышал знакомый голос. -
Но я не могу сделать поблажку только для тебя, моя работа - светить всем
одинаково.
Сантьяго остановился, перевел дух и осторожно поднял голову.
- Не смотри на меня, - упредило его солнце, - ветер занят и не
поможет тебе, как в прошлый раз. Я не обижусь, если ты не будешь смотреть на
меня.
- Благодарю, - Сантьяго смиренно опустил голову и пошел
дальше.
- Ты, я вижу, достиг своей цели?
- Да...отчасти.
- Когда мы говорили с тобой в пустыне, ты сказал, что тот, кто
найдет свои сокровища, станет лучше. Ты уже изменился?
Сантьяго задумался. Несколько минут он шел молча, а когда
молчание стало неприлично долгим, ответил:
- Еще не знаю. Времени прошло мало, я пока не привык к
богатству. Давай поговорим об этом позже, ладно?
- Я не тороплю... У меня-то времени - целая вечность, а у тебя
намного меньше - уже сегодня придется что-то решать. Надеюсь, что Любовь, о
которой ты так убежденно говорил в прошлый раз, не даст тебе ошибиться.
- И я надеюсь. Раз я добрался до цели, значит, в этом есть
какой-то смысл, значит, отсюда начнется новая дорога. Ты все увидишь.
- Да. Я буду посматривать. Зови, если что, - голос затих в
вышине.
- Спасибо! - вслед ему прошептал Сантьяго.
3
В город молодой человек пришел в сумерках. За всю дорогу он
так и не нашел достойного ответа на "солнечный" вопрос. "Да, что-то во мне
изменилось, - размышлял Сантьяго. - Я теперь думаю не о том, идти мне к цели или
нет, а о том, что мне теперь делать со своим сокровищем и вообще: что мне делать
дальше?" Раньше, пока он шел своим Путем, даже накопленные нелегким трудом
деньги были не мечтой, и даже не целью, а средством для очередного шага. Но вот
все шаги сделаны, цель достигнута - средств теперь еще больше. Всё время после
отплытия в Африку он совершенно не думал о дальнейшей судьбе сокровищ. Это,
видимо, было правильно: часто люди заранее делят еще не полученное, а потом, при
неудаче, обвиняют всех: близких, дальних, обстоятельства, правителей, вплоть
до... страшно сказать, дабы не поминать всуе!
Сантьяго благополучно избежал этой западни, однако решать
действительно надо уже сейчас. Чем ближе была Тарифа, тем больше он колебался.
Даже такой простой, но неизбежный вопрос, как ночлег, ставил его в тупик. Будь
всё по-прежнему, он, не раздумывая, остановился бы у друга, которому тогда,
после встречи с Мелхиседеком, продал отару. Раньше всё было просто: и он, и друг
зарабатывали себе на жизнь одинаково нелегким трудом, и если у кого-то дела и
шли получше, то все понимали, что завтра маятник может качнуться в
противоположную сторону, удача повернется лицом к другому, и всё вернется на
круги своя. Делить им было нечего, поскольку, относительно богачей, ни у кого
ничего и не было. Теперь у него было, и было немало. Конечно, можно сделать вид,
что ничего не произошло, вести себя так, как будто еще вчера Сантьяго продал,
ничего не объясняя, всех своих овец и без малого два года жил в соседнем
городке. Друг наверняка не стал бы выспрашивать лишнего (что это за друг, если
требует сказать больше, чем ты хочешь?), но каким другом будет он, Сантьяго,
если что-то скроет? А ему так не хотелось рассказывать о сокровищах кому бы то
ни было до новых ясных знаков.
Он пришел в город, но так ничего и не придумал. "Если мой
Путь довел меня до сокровища, то наверняка будет знак, как поступить дальше, -
успокоил себя Сантьяго. - Пойду в таверну. Это, конечно, дополнительный риск, но
я очень устал, и говорить даже с другом уже нет сил. Лучше зайду к нему завтра".
Парень прошел окраину, где жил его друг, и направился к
пристани, неподалеку от которой ярко светились окна постоялого двора. Ничто и
никто его не отвлек, поэтому он решил, что отсутствие знаков - тоже знак,
значит, он поступил правильно.
4
В таверне было многолюдно. Сантьяго не собирался задерживаться
в общем зале и сразу попросил комнату. Девчонка, летавшая по залу с кружками
пива, взялась позвать хозяина, чтобы тот, когда освободится (все нормальные
хозяева всегда чем-то заняты), проводил гостя в опочивальню.
- А пока не желает ли молодой человек чего-нибудь выпить? -
стрельнув глазами, предложила девчонка.
- Не откажусь, - ответил Сантьяго, не обратив ни малейшего
внимания на откровенный девичий выстрел. - Принеси-ка мне стакан вина.
Парень устало опустился на ближайшее свободное место.
Девчонка через минуту принесла вино и заговорщицки прошептала ему на ухо, что
хозяин просил прощения за задержку и вот-вот будет. Сантьяго взял стакан и
принялся не спеша пить.
- Сантьяго? - услышал он за спиной знакомый голос. - Так это
ты?
Не торопясь, Сантьяго допил вино. За это время в голове
пронеслись табуны мыслей, но как в массе мчащихся лошадей трудно высмотреть и
поймать одну, так и мысли слились в один бешеный неразделимый вихрь. Пить очень
долго показалось неучтивым, Сантьяго поставил стакан и с улыбкой на лице
повернулся к говорившему. Да, это был тот самый его друг, от встречи с которым
он так "благополучно" ушел, несколько возмужавший, но почти такой же, как и в
последнюю их встречу. Единственное, что удивило Сантьяго, так это передник,
который красноречиво говорил, что...
- Так это ты - хозяин, которого я жду? - воскликнул Сантьяго.
- Так это ты - постоялец, который меня ждет? - в тон Сантьяго
воскликнул друг.
Приятели тепло обнялись, потом какое-то время смотрели друг на
друга, пытаясь за несколько секунд заметить новые черты. Первым пришел в себя
хозяин:
- Что же мы тут стоим? Пойдем, я покажу твою комнату. - Он
немного суетился то ли от радости, то ли по привычке. - Сегодня ты мой гость,
для тебя лучшее место, и я угощаю!
Спустя час друзья сидели после ужина за кувшином вина и вели
неспешный разговор. Сантьяго удержался от рассказа обо всех своих приключениях,
ограничившись Танжером. Сказал, что заработал немного денег торговлей хрусталем
и вот вернулся, чтобы найти им применение в родных местах. Хозяин таверны, в
свою очередь, рассказал, что собрался было пасти его отару, но в последний день
узнал, что продается таверна, и цена невелика, поскольку дела у ее бывшего
владельца сильно пошатнулись. Друг сосчитал, что, продав овец, можно ее
выкупить. Он подумал, что пастухом еще успеет стать, а таверну в любой день не
купишь.
- Ты знаешь, я часто вспоминал и благодарил тебя всё это
время, даже молился за твое здоровье, - с чувством говорил хозяин. - Но я до
сих пор не могу понять, зачем ты тогда продал овец так дешево? Я выручил за них
намного больше!
- Долго объяснять… - уклончиво ответил Сантьяго, не желая
рассказывать всю историю про царя. - Мне нужны были деньги, и я не хотел
отдавать своих овечек в незнакомые руки. - Сантьяго задумался, вдруг ясно
представив, что друг, по сути, получил клад из его рук и сумел им добротно
распорядиться, то есть уже сделал то, что ему еще только предстоит сделать.
"Стоит поговорить с ним о деньгах подробней", - подумал он и добавил: - И потом
- ты хороший хозяин! Ты знал, чего ты хотел, ты желал этого - ты это получил!
Друг слегка смутился, отчасти польщенный комплиментом, отчасти
довольный, что Сантьяго не держит зла на него за ту сделку. То ли чтобы сменить
скользкую тему, то ли уловив желание гостя, а скорее потому, что жил своим
делом, он заговорил о наболевшем:
- Слушай! Если ты не собираешься возвращаться к овцам и еще не
придумал, чем заняться - вот тебе мое предложение! - Хозяин заговорил горячо и
уверенно: он уже не одну ночь проворочался в постели, взвешивая и просчитывая
сделку. - Я знаю, что тут рядом можно купить еще один участок и расширить
таверну. Ты видел, сколько у меня народу? И так каждый день - пора расти!
Покупай участок, я тебе подскажу, что к чему, вместе мы быстро обернемся, а там,
глядишь, и... - друг остановился, испугавшись собственной смелости.
Сантьяго молчал. Ему не хотелось огорчать товарища отказом, но
и к стремительному повороту он еще не был готов.
- Давай поговорим завтра, - наконец нашел выход Сантьяго. - Я
устал, да и утро вечера мудренее.
- Да, конечно, отдыхай, - засуетился хозяин и вышел, пожелав
приятного сна.
"Да, - подумал Сантьяго, - вещий сон, вроде того, который
привел меня к сокровищам, мне бы не помешал". Но усталость и напряжение
минувшего дня сделали свое дело - он ничего не запомнил.
5
Привыкший просыпаться с зарей, Сантьяго и в этот раз открыл
глаза с первыми лучами солнца. Ему ничего не приснилось, нового ничего не
придумал, поэтому и не спешил вставать. Кроме того, он так давно не спал на
нормальной кровати, что не прочь был понежиться дольше обычного. Опустив руку
под кровать, Сантьяго нащупал сумку и потянул ее, чтобы убедиться, что всё на
месте. Сумка ответила успокаивающей тяжестью - можно спокойно думать дальше.
Во-первых, как только он встанет, сразу же отсчитает десятую
часть и отнесет ее цыганке. Во-вторых, встреча с другом тоже что-то значит. И,
в-третьих, меньше всего ему хочется просто сидеть на деньгах. Ощущая ежеминутно
связь своей души с Душой Мира, он ловил тонюсенький отклик на свои размышления.
Ни разу отклик не приносил желания всего лишь обеспечить себе безбедное
существование. Он не думал - тратить или не тратить? - он искал ответа - на что
тратить? Отклик говорил ему, что сокровища - это только ключ от ворот, за
которыми открываются новые, неизведанные просторы. Не войти в них, остаться с
ключом перед дверью, опасаясь чего-то страшного, для Сантьяго было сродни
преступлению. "Господь говорил, что нельзя закапывать в землю таланты, ибо так
их не преумножишь. Лучше ошибиться, делая, чем сохранять в бездействии. Тем
более, что бездействие тоже бывает ошибкой. Однажды друг выручил меня, теперь
мой черед". Принятое решение успокоило и добавило энергии.
6
Цыганка выглядела не совсем здоровой. Она подслеповато
смотрела на посетителя, угадывая по плохо различимому контуру остальной его
облик. Недолго помучившись, она равнодушно пригласила гостя в ту самую комнату,
где они разговаривали почти два года назад. На стене всё также висело
изображение Сердца Христова, правда, немного выцветшее.
- Чем я могу тебе помочь? - спросила старуха заученно, как
только они сели за тот же стол друг против друга.
- Ты уже помогла всем, чем смогла, - тронутый беспомощностью
цыганки Сантьяго едва сдерживался, чтобы не расплакаться. Он и не знал раньше,
что исполнение обещаний может приносить столько удовольствия.
- Я тебе когда-то гадала? - встрепенулась старуха. - Покажи
мне твои руки! - как будто что-то припоминая, она словно в паспорт посмотрела в
протянутые ладони и ощупала их.
Ей потребовалось несколько томительных для Сантьяго секунд.
Наконец, увидев что-то, цыганка подняла на него полные слез глаза и тихо
прошептала:
- Неужели ты принес плату? - она также невидяще-рассеянно
смотрела туда, где должны были быть его глаза. - Я узнала тебя: ты тот самый
пастух, который приходил растолковать сон. Так ты нашел клад?
- Да, это я. - Сантьяго в очередной раз подивился способностям
гадалки. - Я поклялся и сдержал свое слово! Теперь вам не придется работать ради
куска хлеба. - Он достал из сумки узелок с обещанной долей и положил его перед
женщиной. - Хватит и тебе, и твоим дочкам.
Старуха неверными пальцами развязала узел, взглянула на
содержимое и...показалось, что зрение к ней вернулось - глаза заблестели ярче
золота! Челюсть затряслась вместе с руками, Сантьяго даже испугался - не
помутился ли ее разум. Пережив первый шок, цыганка деловито завязала ткань и
вскочила, неожиданно резво для своих лет. Она вышла в соседнюю комнату и
вернулась через пару минут - уже без свертка. Недоумевающий Сантьяго не
удержался и спросил:
- Ты не хочешь обрадовать своих дочек?
Старуха сделала знак, чтобы он молчал, и заговорщицки
зашептала:
- Ты добрый и честный парень, тебе этого не понять.
- Чего не понять? - Сантьяго немного обиделся. - Найти
сокровища ума хватило, а на что-то не хватит?
- Дело не в уме, а в сердце. У тебя оно доброе и благородное,
оно не знает, как коварны и неблагодарны бывают люди, - с тоской прошептала
цыганка. - Особенно тяжело, когда тебя унижают твои же дети, которые забывают и
о родственных чувствах, и о долге перед родителями.
Сантьяго показалось, что в сердце ему вонзили раскаленный
клинок: он совершенно забыл о собственных отце и матери! На скорбном лице
собеседницы он увидел упрек не ее непутевым дочкам, а ему. Он резко поднялся,
намереваясь немедленно отправиться в родное село. Цыганка недоуменно посмотрела
на него, потом лицо ее просветлело, и она заговорила обычным надтреснутым
голосом:
- Да, ты этого не поймешь! Ты хороший сын, не думай о себе
плохо. Вот видишь! Стоило мне упомянуть о родителях, и ты готов бежать к ним
сломя голову, хоть этот поступок и отсрочит встречу с любимой. Присядь, не
спеши, я тебя надолго не задержу.
Сантьяго опустился на стул: в самом деле, час ничего не
значит. Он даже не обратил внимания на то, что старуха прочитала его мысли.
- Дай мне твои руки еще раз, - попросила гадалка. - Раз ты
сдержал свое слово, то позволь и мне сделать тебе приятное. В прошлый раз ты
пришел за толкованием сна и отказался от гадания. Но теперь тебе ничего не надо
растолковать, поэтому позволь мне просто погадать.
Она внимательно посмотрела, затем для верности ощупала ладони
Сантьяго. Губы ее беззвучно шептали то ли молитву, то ли заклинания. Прошло
довольно много времени, прежде чем она отпустила руки юноши и откинулась на
спинку. Непростая внутренняя работа отчетливо отразилась на изрядно
исполосованном морщинами лице. Парень насторожился: долгое молчание гадалки не
сулило приятных вестей.
- Неужели всё так плохо? - Сантьяго не выдержал паузы.
- Не скажу, что плохо, - гадалка еще подумала, - но не просто.
Плохо или хорошо - каждому своё. Как я могу тебе сказать, что для тебя хорошо, а
что плохо?
- Ну не говори. Но ты же что-то узнала? - Сантьяго
забеспокоился, ожидая ответа. - Вот это и скажи!
Старуха еще раз посмотрела на ладони и тихо заговорила:
- Я вижу, что сердце твое раздвоится, вижу, что впереди у тебя
дальняя дорога с туманным концом. Но больше я тебе сейчас ничего не скажу.
- Сейчас?
- Да, сейчас. Наши пути еще пересекутся.
"Что случилось дважды - случится и в третий раз", - опять
вспомнил Сантьяго.
- Когда? Почему ты не скажешь мне всё сейчас?
- Твое будущее слишком размыто. Ты обошелся со мной честно,
поэтому и я не стану придумывать.
- Так ты не знаешь будущего, а придумываешь его? - удивился
Сантьяго.
- Не всегда. Легко увидеть судьбу человека, не способного ее
изменить. Тем, кто своей волей правит написанное, предсказывать очень трудно:
любой поступок такого человека может поломать все видимые планы. Ты - один из
них, ты можешь пойти в любую сторону. Вот почему я ничего тебе не скажу сегодня.
- Странно, - как бы про себя произнес Сантьяго, - я думал, что
до сих пор шел по своему Пути, сворачивать с него не собираюсь, и моя дальнейшая
дорога казалась мне простой и понятной. Почему же она не видна?
- А ты уже видел знаки, по которым ты идешь? Тот раз у тебя
был сон, а что теперь?
- У меня есть Любовь! - воскликнул юноша. - Она для меня -
главный знак!
- Не спеши, парень! - снисходительно засмеялась гадалка. - Ты
не забыл о сокровищах, которыми надо правильно распорядиться? Тебе их дали не
для того, чтобы ты их бросил и помчался за своей любовью! - Недоумение на лице
юноши было столь красноречивым, что его рассмотрела (или она угадала?) даже не
очень зоркая цыганка. - Ты думаешь, что клад - это награда? - Вопрос не требовал
ответа, поэтому Сантьяго промолчал, а старуха продолжила: - Клад - это испытание
потяжелее, чем его поиск. Я вместе с тобой, твоими руками и твоей честностью,
нашла свой клад. Ты думаешь, мне дальше будет намного легче жить?
- Когда я нес тебе обещанное, то думал, что да, - твердо
ответил Сантьяго. Потом добавил: - А теперь не знаю.
- И правильно. Когда человек несчастен, он жив мечтою и
надеждой на счастье, а найдя его, он озабочен его сохранением. С вершины горы
все дороги ведут вниз.
- Мы не должны достигнутое считать вершиной, - возразил
парень, - тогда останутся дороги наверх.
- Теперь ты понимаешь, что мне трудно предсказать твою судьбу?
- удовлетворенно произнесла гадалка.
Сантьяго улыбнулся. Да, пожалуй, зачем ему предсказание, если
его дорога обозначена знаками, он умеет их читать и понимать, он душой проник в
Душу мира и знает величие Всевышнего. Молодой человек встал, собираясь уходить.
Старуха проводила его рассеянным взглядом.
- Ты уходишь?
- Да, мне пора. - Сантьяго немного поколебался и спросил: - А
ты не боишься предсказывать? Всё-таки вмешиваешься в дело Господне - вдруг
покарает?
- Уже не боюсь, - ответила цыганка. - По молодости еще
боялась, а сейчас нет. Я могу предсказать только то, что Господь разрешит,
значит, делаю по Его велению, а за послушание Он не карает. - Она подумала и
продолжила: - Ты говоришь: дело Божье. А жизнь забирать - не Божье? Но есть же
палачи, есть воины. Главное не то, что ты делаешь, а то, с каким чувством.
Сантьяго вышел на улицу. Разговор ничем ему не помог: сплошные
вопросы. "Ладно! Ничего мне не мешает, а это тоже хорошо. Делал бы что-то не то
- уже бы подправили", - успокоился юноша.
7
Ноги сами принесли его на площадь. Он сел на лавку на том
месте, где с ним заговорил Мелхиседек. Юноша закрыл глаза, вспоминая разговор и
ежесекундно ожидая, что его опять окликнет царь Салима. Очень хотелось именно
сейчас, когда он достиг цели, поговорить со стариком, поблагодарить его за
помощь и даже попытаться выведать ближайшие цели. Парень просидел в напряжении
довольно долго, но знакомый голос так и не зазвучал. Надежда постепенно
проигрывала разочарованию. Вдруг он вспомнил слова царя о том, что он приходит в
переломный момент и далеко не всегда в человеческом облике. "Он что-то
рассказывал про изумруд. И еще говорил, что бывает мыслью в тот миг, когда
человек может отказаться от своей Дороги. Если он мне не явился до сих пор, то
это значит, что я всё делал правильно!"
- Эй, парень! Купи кукурузу! - Сантьяго вздрогнул и открыл
глаза.
Прямо перед ним стояла знакомая красная тележка, а рядом с ней
- тот самый торговец, которого он пожалел в прошлый раз. "Мелхиседек говорил,
что этот человек тоже когда-то мечтал о путешествиях, но выбрал тележку, -
Сантьяго опять стало жалко торговца. - Уезжая отсюда, я еще сам ничего не знал и
мог только смутить его. Но вот путь пройден, я не побоялся пойти по нему, достиг
цели и могу любого убедить, как хорошо следовать за своей мечтой. Надо помочь
ему вспомнить о предназначении!" Он сказал:
- Я куплю у вас кукурузу, - торговец тут же протянул ему
приготовленный кулек, но Сантьяго не взял его, - с одним условием: вы пойдете за
своей мечтой.
Мужчина испуганно посмотрел на странного парня - лицо
незнакомца было вполне серьезным.
- О, великодушный синьор! - попытался отшутиться торговец. -
Чтобы осуществить мою мечту, вы должны купить не только пакетик кукурузы, но и
мою тележку, дом и жену в придачу.
Шутка не подействовала - незнакомец продолжал смотреть
серьезно, более того - твердо сказал:
- Я покупаю тележку и дом за ту цену, что вы назначите, и
такую же сумму передам вашей супруге, чтобы она вас ждала, если вы решитесь
уехать один. - Парень, видимо, не шутил. - Вы готовы бросить всё и пойти за
своей мечтой?
Торговец не мог справиться с внезапным наваждением. "Ерунда
какая-то! - уговаривал он себя. - Больной, наверно, человек, мало ли что он
наплетет. И по виду не похож на богача... он просто хороший актер и вздумал надо
мной посмеяться! - от последней мысли стало легче. - Зря я его зацепил.
Подарю-ка ему кулек и пойду от греха подальше".
- Возьми так, - широко улыбнувшись, продавец протянул кукурузу
Сантьяго. - Я уже воплотил свою мечту и вполне счастлив.
- В самом деле? - неожиданный благодетель, похоже, готов был
услышать всё, что угодно, только не это. Искреннее удивление, промелькнув,
схлынуло с лица, оставив сожаление и недоумение. - Жаль. Мне казалось, что вы
хотели бы отправиться в путешествие, - тут парень перехватил оценивающий взгляд
продавца и добавил: - Если вас смущает мой внешний вид, то вот, смотрите!
Сантьяго достал из котомки несколько золотых монет и протянул
их собеседнику, внимательно за ним наблюдая. Тот смутился: никто и никогда не
предлагал ему такого богатства. Торговец так и стоял с протянутой рукой, не
понимая своих чувств и не зная, как ему себя вести. Чтобы ему помочь, Сантьяго
взял кукурузу и принялся невозмутимо ее есть. Вид жующего человека действительно
успокоил торговца. По крайней мере он убедился, что тот не привидение и не
демон: насколько он знал, ни те, ни другие не едят кукурузу...и вообще не едят.
- Ты прав: несколько лет назад, когда я был таким же молодым,
как ты, мне хотелось отправиться куда глаза глядят, хотя бы и пастухом, лишь бы
не сидеть на месте, - Сантьяго отметил, что продавец сказал фразу без малейшего
сожаления, как-то буднично, словно речь шла о давно перенесенной болезни. -
Однажды, когда я уже насобирал денег на отару овец и шел ее покупать, мне
повстречался пожилой, но еще очень крепкий старик с тележкой. Он остановил меня
и предложил ее купить. До сих пор не соображу, где старик пронюхал, что у меня
достаточно денег для покупки тележки? И вообще, это был странный старик, -
задумчиво произнес торговец. - Я его ни до, ни после не видел.
Сантьяго, спокойно жевавший кукурузу, прекратил есть и замер,
озаренный догадкой.
- Постойте, а старик вам не представился? - перебил он
рассказчика. - Как его звали?
- Как звали? - удивился торговец. - Не знаю, я не спрашивал, а
он не говорил. А зачем тебе знать его имя?
- У меня был один знакомый старик, способный на такие
поступки, - ушел от ответа Сантьяго. Потом, не дав собеседнику продолжить,
спросил: - А не было ли у него золотого нагрудника?
- Был... - торговец испуганно посмотрел на Сантьяго. - Так это
все-таки твой знакомый? - а сам подумал: "Судя по поступкам - одна семейка!"
- Простите, я вас перебил, - поспешил вернуть разговор в
прежнее русло Сантьяго.
- О чем я? Ах, да! Я ответил, что иду покупать овец и тележка
мне ни к чему. Но он отговорил меня идти в пастухи, продал таки тележку и научил
нескольким секретам приготовления кукурузы, благодаря которым она никогда не
приедается. Его советы обеспечили мне безбедную жизнь на многие годы, потому что
никто не готовит кукурузу так, как я!
- Да, правда, такой вкусной кукурузы я еще не ел! - согласился
Сантьяго.
- Когда дела мои пошли в гору, я женился на прекрасной девушке, которую любил.
Ее родители - люди не бедные, а будь я пастухом - вряд ли бы они согласились на
наш брак. Так что я действительно счастливый человек. Иногда я со страхом думаю:
а если бы я не встретил того старика, твоего знакомого?
Сантьяго медленно пережевывал кукурузу и рассказ. "Так вот
откуда он знал историю этого человека! Никакого волшебства, никаких чудес, всё
просто. Хотя нет, он же знал, что парень собрался покупать овец. А может, старик
узнал об этом еще у кого-то? И про меня тоже?"
- Эй, парень! - окликнул Сантьяго торговец, - что с тобой?
- А? - очнулся юноша, - простите, отвлекся. Так вы не хотите
ничего менять в своей жизни? Торговец задумался. Наконец, он
тряхнул головой и ответил:
- Нет, не хочу. Твое предложение заманчиво, но я не уверен,
что найду что-то более привлекательное, чем имею. Человека движет разница между
тем, что он имеет, и тем, что хочет иметь, а меня всё устраивает. Я не хочу
платить достигнутым благополучием за призрачную мечту.
"Мелхиседек тоже говорил, что не поможет мне, если я считаю,
что у меня достаточно овец, - припомнил Сантьяго. - Он прав: не каждый
недовольный поднимется, тем более ничто не сдвинет с места довольного: ему есть,
что терять".
- Ну что же, как хотите, вот вам за кукурузу, - Сантьяго
протянул продавцу золотую монету.
- Но кукуруза столько не стоит, я дал ее тебе просто так, -
сопротивлялся торговец.
- Тогда возьмите ее на память о моем предложении.
Сантьяго вложил монету в руку потрясенного торговца и пошел
прочь. Тот, опомнившись, крикнул вслед:
- Как тебя зовут, парень?
- Меня зовут Сантьяго.
8
На выходе с площади его взгляд зацепился за возвышающийся над
городом замок. Что-то потянуло его подняться на крепостную стену. Оттуда, как и
прошлый раз, виднелся африканский берег, далекий и загадочный, таящий в себе
опасности и приключения тогда, знакомый и вовсе не страшный сегодня.
Взгляд пробежал по побережью и задержался там, где за ниточкой
горизонта спрятался Танжер. "И туда тоже надо съездить, - подумал Сантьяго. -
Зайти к Торговцу Хрусталем, рассказать, что достиг своей цели, позвать с собой,
когда соберусь в Египет, пусть совершит свое паломничество. Я бы помог ему и
примером, и деньгами. В конце концов, надо купить ту злополучную саблю!"
Сантьяго не знал, зачем ему нужна сабля, но он дал себе слово!
- Привет! - оторвал его от размышлений "левантиец". - Я принес
тебе поцелуй из пустыни!
- Здравствуй! - обрадовано воскликнул юноша и слегка
покраснел. - Спасибо тебе за труды! Как она?
- Она ждет тебя, - прошелестел ветер неожиданно нежно для
такого забияки. - Я передал ей, что ты идешь к ней, она обрадовалась и передала
поцелуй. Ты его ощутил?
- Конечно!
- Что ей передать? - осведомился гонец, вздымая столбы пыли. -
Ты пришел сюда, чтобы отправиться в путь?
- Не совсем, - смутился Сантьяго. - Дело в том, что мне надо
вернуть кое-какие долги. Без этого я не буду счастлив с моей любимой.
- А ты не можешь вернуть долги потом, когда вернешься? -
недоуменно спросил ветер.
- Лучше сделать это сейчас, - ответил человек. - Путь к Фатиме
и назад не быстрый. Вдруг, когда я вернусь, отдавать будет некому?
- Как знаешь, - если бы ветер имел тело, он бы пожал плечами.
- Я передам. Но ты же знаешь, что все имеет свое лучшее время и ничто в этом
мире не вечно?
- Знаю. Именно поэтому я не могу отложить свое дело. Но я не
собираюсь отдавать долги полжизни. Или ты сомневаешься в моей любви?
- Ладно, как знаешь. Чего мне сомневаться? Это твоя любовь,
главное, чтобы ты в ней не сомневался.
- Почему тогда ты говоришь об этом?
- Я не человек, мне не всё понятно, но интересно: почему ты не
забрал ее тогда, когда дошел до пирамид? Ты был рядом, у тебя было золото, но ты
уехал сам. Почему?
- Но тогда я не знал, найду ли сокровища!
- А причем тут сокровища? Разве ты не говорил Алхимику, что
уже нашел свое главное сокровище? И разве она ставила тебе условие - без клада
не приходи? Но ты уехал сам, теперь нашел свой клад, но всё равно не спешишь к
ней. - Ветер помолчал и добавил: - Не обижайся, я хотел бы разобраться...
- Я шел по своей Дороге и Фатима не возражала, - начал было
Сантьяго, но ветер его перебил:
- Не возражала? А ты разве у нее спрашивал согласия? Ты
объявил ей, что уходишь - как она могла возражать? Она женщина пустыни и
воспитана повиноваться мужчине.
- Неужели ты думаешь, что она бы противилась моему решению? -
вспылил Сантьяго. – Может, ты не знаешь, но любовь - это такое состояние, когда
каждое желание любимого становится твоим желанием и ты готов сделать всё, чтобы
оно осуществилось.
- А я и не говорю, что ты должен был отказаться от своей
Дороги, - спокойно парировал ветер. - Но почему ты не взял ее с собой? Вот я
чего не пойму. Ты, может, не собираешься возвращаться в оазис? И не возражай
мне, не надо. Разберись в себе сам. А я полетел, у меня еще столько дел!
В наступившей тишине Сантьяго слышал, как беспокойно стучит
его сердце. Оно пыталось ему что-то сказать, но он, взбудораженный перепалкой,
не разобрал его слов.
9
Отец смотрел на сына радостно и настороженно, мать обняла и
тихо плакала. Первая, самая волнующая минута встречи прошла, и мать, с неохотой
оторвавшись от родной кровинушки, бросилась хлопотать с нехитрым угощением.
Сантьяго достал из сумки гостинцы. Удивленные родители смотрели, как сын
выкладывал на стол невиданные яства. Когда представление закончилось, отец не
выдержал и первым спросил, стараясь не выдать волнения, как если бы спрашивал о
погоде:
- Стало быть, дела твои идут хорошо? - он, кажется, даже
боялся ответа.
- Неплохо, папа, - в тон родителю ответил сын. - Я могу
вернуть тебе долг. С прибылью.
Родители переглянулись: в глазах отца читалось недоумение,
матери - испуг.
- Какой долг, сынок? - отец забыл о напускной строгости и
казался совершенно изумленным.
- Вы дали мне три золотые монеты, чтобы я купил себе овец.
Помните?
- Помним, - чуть не хором ответили родители. - Так что?
- Я хочу вам вернуть этот долг.
Сантьяго полез в сумку, достал горсть монет и торжественно
протянул их отцу. Тот нетвердой рукой взял деньги и внимательно на них
посмотрел.
- Это не те монеты, что я тебе давал. Эти намного старше.
Откуда они у тебя?
- Мама, давайте поедим, я проголодался, - сын обнял мать за
плечи. - А за ужином я вам всё расскажу.
Сантьяго знал: с родителями лукавить не стоит. Кто-кто, а они
мигом почувствуют фальшь и недосказанность. Как люди деликатные, они лишнего не
спросят, а пустОты и недомолвки заполнят своими домыслами, столь же нелепыми,
сколь и далекими от правды. Тем более, что он собирался оставить у них часть
клада на хранение, избавляясь, таким образом, от двух затруднений: как заставить
родителей принять от него деньги (он был уверен, что так просто они не возьмут,
как бы трудно им не жилось) и куда девать невостребованную пока часть.
За ужином Сантьяго рассказал о своем путешествии, умолчав о
плене. Родители слушали молча, изредка покачивая головами в особо напряженных
местах. Когда рассказ закончился, они несколько минут сидели потрясенные: их сын
за каких-то неполных два года пережил больше, чем они за всю жизнь. Более того,
его настойчивость и целеустремленность вознаграждены сполна, тогда как их
ежедневный и не менее тяжелый труд приносил больше усталости, чем удовольствия.
Его успех не укладывался в головах, и если бы вся история приключилась не с их
сыном, а с каким-то абстрактным человеком, то они, пожалуй, осудили бы его
поступки как безрассудные и общественно опасные: если каждый будет делать то,
что ему приснилось, кто тогда будет пахать землю и о каком порядке может идти
речь? Родители давно смирились с тем, что в их жизни уже ничего заметного не
будет. Они работали с утра до ночи, объясняя себе, что многие так живут и
ничего; что кто-то должен обрабатывать землю и, главное, что их совесть чиста:
они добывают хлеб насущный своим, пусть и нелегким, но нужным и честным трудом.
Как многие люди, не воплотившие в подходящее время своих мечтаний, они иногда
тешили себя надеждой, что это удастся сделать их детям, тем самым отчасти
перекладывая на них ответственность за свои несбывшиеся мечты. Поэтому, когда
сын ушел странствовать, они подумали, что теперь вообще ничего хорошего не
будет. Иногда, каждый сам по себе (чтобы не огорчить супруга невеселыми
мыслями), родители с тоской представляли картину возвращения сына. В этих
страшных видениях он являлся домой ни с чем, побитый жизнью, без средств и огня
в глазах, разочарованный, усталый и озлобленный (ужас не давал возможности
представить себе, что он мог и вовсе не вернуться). Но всё вышло совсем не так:
воображая опасности, они, видимо, "разрядили" их, и всё сложилось хорошо. Даже,
как теперь выяснялось, слишком хорошо.
Сантьяго ждал расспросов, но родители молчали. Мать не смела
заговорить раньше мужа, отец не знал, что первое ему следует сказать. О погоде
спрашивать ни к чему, поэтому в ход пошел второй традиционный вопрос: о планах.
- Так что ты теперь будешь делать? - отец выделил "теперь".
- Еще не решил, - с облегчением, оттого что разговор не умер,
ответил Сантьяго, - но знаю одно: хочу купить вам хороший дом и отправиться за
Фатимой. Надеюсь, вы не возражаете?
Родители переглянулись: они понимали друг друга без слов.
- Мы не можем тебе возражать, - высказал отец их общую мысль.
- Это твои деньги, твоя воля.
- Но я вижу - вас что-то смущает.
- Понимаешь, сынок, мы привыкли работать и спокойно смотреть
людям в глаза. Мы всегда знали, что у нас есть и на что мы можем рассчитывать.
Мы не хотим быть обузой и тратить не только не заработанные, но еще и чужие
деньги...
- Чужие? - перебил его Сантьяго. - С каких пор я стал вам
чужим?
- Ты никогда не был и не будешь нам чужим, ты это знаешь. Даже
если бы ты пришел без ничего, мы сделали бы для тебя всё, что в наших силах, но
деньги эти мы считать своими не можем, - в голосе его зазвучал металл. - Тебе
еще жить, заводить семью, растить детей.
- Да зачем нужны сокровища, если я не могу ими обеспечить
безбедную старость своим родителям? - Логика отца показалась вывернутой
наизнанку, поэтому Сантьяго начал горячиться. - Я же не отдаю вам последнее,
правда? Вы же видите, сколько тут! И моим внукам хватит!
Отец отрицательно покачал головой и тихо произнес:
- Когда мы не сможем себя прокормить, когда нам что-то
понадобится - мы попросим, это я тебе обещаю, - также твердо сказал он, - но
пока мы работаем - нам ничего не надо.
- Ну почему? - недоуменно воскликнул сын, так и не придумав ни
одного довода, способного убедить родителей.
- Я не верю в найденное счастье - клады никого не делают
счастливым. Ты часто вспоминал о Боге за то время, что носишься с этим подарком?
- Да, отец, даже чаще, чем до него. Я меньше всего хотел бы,
чтобы драгоценный груз утащил меня на дно жизни. Я познал силу и величие
Всевышнего, я услышал в себе душу Мира, я нашел Любовь - зачем мне все эти
деньги, а? Скажи!
Отец неопределенно пожал плечами, потом ответил:
- Разве я могу ответить тебе? Спрашивай себя и тех, с кем
научился общаться. Но я знаю одно: это твой крест, ты его должен нести сам. И не
упрощай жизнь раздачей неимущим, даже собственным родителям: ты и их не спасешь,
и себе пользы не принесешь. Думай, сынок, думай. Сокровища не даются для
милостыни, это слишком просто. И давайте спать: ты с дороги, а нам завтра на
работу.
Сантьяго ворочался полночи, не находя, что можно возразить
отцу. Да и не в отце было дело: он сам не знал, что делать с деньгами, хотя и
думал об этом почти непрерывно. Отец правильно угадал его мысль о раздаче части
денег. Ему тоже не очень нравился такой легкомысленный поступок, тут с отцом не
поспоришь. Единственное преимущество - быстрота избавления от груза
ответственности. "Но мне таким трудом достались сокровища...а бездумное подаяние
сродни предательству", - размышлял Сантьяго. Конечно, часть средств уйдет на
поездку в эль-Фаюм. А дальше что? Можно купить дом, завести прислугу и что там
еще полагается благородному дону, но он не испытывал потребности в такой жизни,
да и его всё равно в том кругу никогда не примут за своего, а это означало
постоянно испытывать унизительное чувство человека второго сорта. Получалось,
что он уже не был бедняком, но и богачом - в полном смысле этого слова, своим
среди своих - он тоже никогда не станет. "Отец прав: внезапные блага могут
разрешить какие-то трудности, но радости хватит не на долго. Наступят будни, и
всё повторится: трудности станут другими, но не исчезнут. Никогда. И светило
тоже право: чтобы с этим спокойно жить, надо измениться. А в какую сторону и
хочу ли я этого - вот вопрос!" Парень так и заснул в тяжких раздумьях.
10
- Я вот что подумал, сынок, - начал за завтраком отец. - Во
всяком деле есть мастера, может тебе поговорить с теми, кто умеет обращаться с
деньгами?
- И я об этом думал, - ответил Сантьяго. - И даже часть уже
вложил в Тарифе, там один мой друг содержит таверну. Но и он не освоит сразу
всё.
- Сразу всё и не надо. Пойди в большой город, пусть не в
Мадрид, а хотя бы в Севилью, посмотри, чем люди живут, на что тратят, поговори с
теми, кто от рождения всё имеет - они наверняка знают, что делать с большими
деньгами.
Сантьяго задумался. Отец, конечно, был прав: где-то есть люди,
у которых с детства есть то, что он получил, работая и рискуя.
- Хорошо, отец, я так и сделаю.
- А заодно подумай и о своей любви, - добавила мать. - Я
уважаю твой выбор, но уверен ли ты, что это лучший вариант? Ты еще так мало
видел...
- Мама, я вижу душой и она меня не обманывает, - возразил сын.
- Если ради Фатимы я чуть не отказался от поиска сокровищ, то это о чем-то
говорит?
- Конечно! - мама подошла к сыну и нежно обняла его. - Я не
сомневаюсь в твоих чувствах. Но ты, прежде, чем связать свою жизнь с другим
человеком и потом не разочароваться, должен проверить себя. Может, ты еще не
встретил ту, которая заполнит твою душу до отказа.
- Моя душа и так полна Фатимой!
- Не скажи, сынок. Ты думаешь о...
- Я вынужден думать, - перебил мать Сантьяго. - Это разные
вещи.
- Ну, хорошо. А ты уже решил, где вы будете жить: в оазисе или
здесь, пусть не в нашем селе, но хотя бы в Испании?
- Мы не говорили пока. Разве любящие люди не смогут
договориться?
- Я бы не спрашивала, но мы с отцом знаем случаи, когда любовь
не выдерживала проверки даже таким простым испытанием, - мать старалась говорить
мягко, без нажима. - Нам бы, конечно, хотелось, чтобы ты был рядом: и за тебя
порадоваться, и внуков понянчить. Жаль будет, если ты окажешься далеко. Тут из
соседнего села не наездишься, что уж говорить про Египет! И кто нас похоронит?
- Мама, вы рано начали думать о смерти, нам всем еще жить и
жить!
- Человек всегда уходит внезапно, - вступил отец. - Мы не
отговариваем тебя и не навязываем своего мнения, но должны как родители тебя
предостеречь или хотя бы сказать о своих сомнениях перед тем, как ты на что-то
решишься. Ты нас выслушал - спасибо, а дальше сам думай.
- Спасибо и вам, - Сантьяго встал и обнял родителей. - Вы у
меня замечательные! Не волнуйтесь - всё образуется!
Мадрид и Севилья были далеко, поэтому на следующий день,
оставив большую часть денег родителям, Сантьяго отправился в город, где он
учился.
11
Сантьяго вышел из семинарии разочарованным. Он не рассчитывал
на теплую встречу и радостные объятия, но столь холодный прием, как ему
казалось, он не заслужил. Бывший наставник говорил с ним, как с вероотступником
и в конце едва не назвал его предателем. Даже ювелирные украшения, которые
Сантьяго пожертвовал семинарии, наставник принял без благодарности, посчитав,
видимо, что юноша таким образом пытается искупить вину. Тот, однако, свой
поступок грехом не считал, пытался это объяснить, но его не услышали. "Да, я
ушел по своей воле, но разве я предал кого-то? - теперь он убеждал себя. - Наш
Отец любит всех, а не только тех, кто службу Ему избрал себе профессией! И еще
надо разобраться, кто из нас честнее перед Ним: те, кто делает это бескорыстно,
из любви и уважения, или те, кто получает жалование!" Разочарование переросло,
как это ни странно, в радость. "Господи! Благодарю тебя за то, что надоумил меня
пойти за своей мечтой! Спасибо Мелхиседеку, гадалке, Алхимику! Не вернись я в
прошлое - ни за что бы не понял, от чего ушел!"
После удушливой прохлады семинарии даже обжигающий наружный
воздух освежал и ласково щекотал легкие.
"А чего ты еще ждал? - спросил себя юноша, надышавшись
свободой и рассуждая уже спокойно. - Если следом за тобой семинарию покидают еще
несколько человек, то как к тебе должны отнестись?" Сантьяго захотелось
встретиться со своими последователями, и он отправился к одному из них, жившему
неподалеку.
За раздумьями он не заметил, как вышел на центральную площадь, возле входа в
собор. По ступеням спускалась свадебная процессия. Парень остановился,
представив на миг церемонию у них с Фатимой. Что представляет собой свадьба в
оазисе, он не представлял. "А действительно, мать права - как мы, христианин и
мусульманка, будем сочетаться? Ладно обряд, можно и без свадьбы обойтись, но
какой священник нас обвенчает? Всевышний, конечно, один, но как трудно это
объяснить всем остальным, не проникшим в Душу Мира и не познавшим этой истины
так, как я".
- Сантьяго, ты ли это? - знакомый голос оторвал его от
раздумий. - Откуда ты взялся?
К нему обращался жених. Вся процессия на мгновенье застыла,
пристально рассматривая, на кого это в такой торжественный момент отвлеклось
одно из главных действующих лиц. Польщенный вниманием, Сантьяго растерялся и не
сразу узнал в молодом своего семинарского однокашника, с которым он как раз
собирался встретиться. "Воистину: Вселенная делает всё, чтобы исполнить мои
желания! Я уже не удивляюсь... но так быстро!" Он улыбнулся и подошел к
товарищу.
- Я! - молодые люди обнялись. - Как я вовремя! Поздравляю!
Надо же! А я ведь к тебе шел!
- Вот и замечательно! - жених, похоже, был искренне рад и
удивлен встрече не меньше Сантьяго. - Раз ты собирался ко мне, сам Бог велел
тебе быть гостем у меня на свадьбе! Пойдем, отпразднуем, там и поговорим.
Жених представил Сантьяго новоиспеченной супруге. Взглянув на
молодую, Сантьяго в чертах ее лица увидел что-то неуловимо знакомое и приятное,
но что - не мог себе объяснить. "Наверняка мы уже встречались", - объяснил он
внезапное ощущение. Но виду не подал, поздравил еще раз молодых и пристроился к
толпе гостей. Всю дорогу до дома он вспоминал моменты жизни в этом городе, но
невесту так и не вспомнил.
Оставив бесполезные воспоминания, Сантьяго тихонько порадовался тому, что
догадался еще до визита в семинарию зайти к портному и купить новую одежду. Не
по последней моде, как настойчиво уговаривал его мастер, но достаточно
современную, чтобы уверенно общаться с любыми людьми. Первые минуты на улице в
новом платье он чувствовал себя неуютно, ему казалось, что все смотрят на него
как минимум иронично. Хотелось провалиться сквозь землю или вернуться к портному
и переодеться в старое, привычное одеяние. Он даже испугался, что никогда не
сможет носить дорогую одежду также грациозно и уверенно, как люди, привыкшие к
роскошным вещам с детства. По пути в семинарию ему встретились двое богато
одетых молодых весельчаков, которые очевидно бездельничали, разглядывая текущий
по тротуарам люд. Сантьяго прошел мимо, как сквозь строй, каждую секунду ожидая
колкости в свой адрес. Однако зубоскалы на него внимания не обратили, на душе
стало легче, и неловкость сразу прошла. А сейчас, сравнивая свой наряд с
одеждами других гостей, он благодарил Бога, что не попался на глаза товарищу в
такой день в одеянии, пригодном для общения с овцами, но никак не для
торжественного случая. "Солнце не зря говорило, что я должен измениться. И в
одежде тоже".
Дом жениха напоминал развороченный муравейник. Свадьба шла
своим чередом. Сантьяго отвык от праздников, весь этот шум, множество людей,
зажигательный фламенко и выпитое вино всколыхнули в нем отчасти забытые, отчасти
еще неизведанные чувства. Ему было весело, в водовороте праздника утонуло
раздражение от встречи в семинарии. "Я молод, у меня куча денег, любимая
девушка, вся жизнь впереди. И не самая плохая жизнь, должно быть. Не зря я сюда
попал, мне действительно надо отдохнуть от всех волнений последнего времени", -
заключил Сантьяго.
Он постепенно узнал, что его товарищ, выходец из обедневшей дворянской семьи,
женился на дочери богатого, но не имевшего титула торговца. Времена
предрассудочных негласных запретов на браки между людьми с разным цветом крови
прошли, никто особенно не возмущался и не скрипел за спиной по поводу
унизительности такого союза. Сантьяго с любопытством рассматривал гостей,
догадываясь, что и сам должен будет вскоре войти в этот круг общения:
представившийся случай был как нельзя кстати, поэтому он еще раз, с теплотой
внутри, отметил, что желания исполнялись в точности, даже иногда предугадывая
его мысли.
Молодые вышли из-за стола, на какое-то время вокруг никого не оказалось и
Сантьяго воспользовался моментом, чтобы поговорить с ними.
- Ну, рассказывай, где ты пропадал, чем занимался? - жених,
довольный жизнью не меньше Сантьяго, первым успел задать вопрос.
- Странствовал. - Сантьяго не собирался в первые же минуты
выкладывать всю историю.
- Судя по твоему виду, ты зря время не терял, кое-что успел
заработать? - Товарищ уважительно оценил внешний вид Сантьяго. Тот еще раз
порадовался своей предусмотрительности.
- Да, есть немного. Я добрался до египетских пирамид и привез
оттуда не только впечатления, - сказал Сантьяго как можно проще, без
хвастовства. Кажется, получилось. - Теперь хочу разобраться, что тут у нас народ
с деньгами делает. - А это он произнес уже с некоторым налетом ироничности.
- О! Тут ты попал в точку! - жених подхватил жену под одну
руку, Сантьяго под другую, и двинулся к группе пожилых людей, стоявших в стороне
от общего веселья и что-то сосредоточенно обсуждавших. Один из них был
свежеиспеченным тестем, второй стоял спиной к подходившим. - Сейчас я представлю
тебя отцу и дядьке моей ненаглядной, уж они-то точно знают, что с ними делать!
- Знакомьтесь, это мой товарищ по семинарии, мы не виделись
уже года четыре, а сегодня совершенно случайно встретились! - жених легонько
подпихнул товарища к братьям. Тот вежливо поклонился и произнес:
- Меня зовут Сантьяго, - имя он договорил по слогам, потому
что обернувшийся мужчина оказался знакомым: это был тот самый суконщик, до
которого Сантьяго не дошел совсем чуть-чуть. Парень мигом сообразил, что раз
суконщик - брат тестя, то где-то неподалеку должна быть и кузина невесты, та
самая девушка, встречу с которой расстроили сон, гадалка и Мелхиседек вместе
взятые.
Мужчины благосклонно приняли его поклон. Тесть привычно
оценивающе осмотрел молодого человека, а суконщик пристально вглядывался в лицо
Сантьяго, силясь вспомнить, где он его видел. Парень не стал испытывать терпение
уважаемых людей:
- Мы с вами уже встречались, - обратился он к брату хозяина
дома. - Три года назад я стриг у вас овец, потом вы велели прийти через год, но
я не пришел. Поверьте, я собирался, но обстоятельства так изменились, что мне
пришлось уехать из страны, я почти два года странствовал. Надеюсь, я не нарушил
ваших планов?
Пока Сантьяго говорил, лицо суконщика просияло,
сосредоточенность сменилась благодушием, и когда парень закончил, мужчина весело
рассмеялся:
- Мои-то планы ты не нарушил, - он хитро улыбнулся в бороду, -
а вот дочка долго обижалась. Я сейчас ее позову, пусть выскажет тебе всё, что
тогда хотела.
Жених недоуменно переглянулся с невестой и тестем. Тесть не
менее удивленно смотрел на брата, а тот искал глазами в толпе веселящейся
молодежи свою дочь. Первым пришел в себя жених:
- Так вы знакомы? Вот это да! Каких овец ты стриг? Как ты туда
попал? - удивлению товарища не было предела. Как-то не вязался нынешний
благородный вид однокашника с упоминанием о стрижке овец.
- Было дело, - Сантьяго не горел желанием именно сейчас всё
выкладывать. Тем более, что у него сладко засосало в районе живота в
предвкушении встречи с дочкой суконщика. - Когда всё это закончится, я тебе
расскажу.
- Ну, хорошо, - товарищ понимающе посмотрел на Сантьяго, -
сейчас действительно не время, а завтра я от тебя не отстану.
Последних слов Сантьяго не слышал. Не заметил он и того, что
молодые и братья отошли. Они, как и все остальные гости, растворились,
превратились в немного раздражающий фон: к нему, сквозь мелькающие в
беспорядочном движении тени, приближалась дочка суконщика, превратившаяся за
минувшее время из прекрасного подростка в девушку изумительной красоты.
12
Вечер пролетел незаметно. Если бы кто-то спросил Сантьяго, что
происходило на свадьбе, он вряд ли смог бы уверенно описать события после
встречи с девушкой. Он мог рассказать о том, как они наперебой заваливали друг
друга рассказами о своих похождениях. У парня впечатлений накопилось много,
поэтому он говорил больше, чем слушал. Впервые после возвращения ему хотелось
поделиться, и он за вечер успел описать почти все свои приключения. Когда речь
зашла об оазисе, он не стал упоминать о Фатиме, но по сердцу в этот момент
пробежал холодок. Второй раз он споткнулся, когда дело дошло до сокровищ. Его
подмывало рассказать правду, но, несмотря на выпитое вино и располагающую
обстановку, он смог удержать себя от излишних откровений. Тем более, что сути
они не меняли: он был богат и богатство это ему не с неба свалилось, а досталось
трудом с риском для жизни.
Он узнал, что девушка помнила его. Дней тогда она, конечно, не
считала, но на встречу рассчитывала. Когда он не пришел после всех возможных
сроков, она и в самом деле немного обиделась, хотя знала, что в жизни пастуха
всякое может приключиться. После того, как он исчез из ее жизни, ее дважды чуть
не выдали замуж, но каждый раз что-то мешало: то родители не сходились в
каких-то своих расчетах, то кандидата отправили учиться за границу, откуда он
вернулся с молодой женой. Она и сейчас ни с кем не была помолвлена. "Тебя
ждала!" - вызывающе выпалила она в лицо Сантьяго, и он не был уверен, что она
только шутит.
Товарищ оставил его ночевать в доме родителей. Проснувшись по
привычке рано и не торопясь покидать постель (он заметил у себя новую привычку
валяться в кровати. "Меняюсь!"), Сантьяго еще раз перетряхивал содержимое
вчерашнего дня. Самое трудное было услышать голос ритмично бившегося сердца,
которое и не собиралось ничего говорить, как он его ни пытал. А узнать надо было
многое. Что это было вчера? Обычное мимолетное увлечение? Желание произвести
впечатление, как тогда, два года назад, когда он тщательно собирал истории?
Приятное воспоминание о не такой далекой по времени, но бесконечно другой
юности? А вдруг это все-таки...? Он отгонял последнюю мысль и доставал из
дальнего сокровенного уголка светлый образ Фатимы. Как не хотелось сравнивать!
Но сравнение, с позором изгнанное через парадный вход, просачивалось через
малейшие щели, как свежий воздух ночной грозы будит и при закрытых окнах.
Очевидно, что прекрасная соотечественница устроила бы
родителей в качестве невестки. "Царь Салима говорил, что продавец кукурузы
гораздо лучший зять, чем пастух, так что никто не будет возражать против меня,
как претендента на ее руку. И вообще, я теперь завидный жених, если взглянуть
беспристрастно: богат, молод, недурен собой. Разве что не дворянин, но сегодня
это уже не так важно!"
"Ладно, полюбовался и хватит! - прервал он поток удовольствия. - А если
серьезно, то такой союз, если говорить честно, был бы полезен и мне, коль я
собрался что-то путное сделать с деньгами. Суконщик теперь уже не просто
суконщик, а богатый промышленник и уважаемый человек. Он может не только
научить, куда вложить деньги, но и ввести в круг людей, имеющих и деньги, и
власть. Если это все мне надо, конечно". Сантьяго еще раз прислушался, но сердце
по-прежнему монотонно выполняло свою основную работу и на вопросы не отвечало.
"Ладно, подождем знаков", - парень встал с кровати, подошел к окну, распахнул
его и уставился в него так, будто там сейчас же начнется демонстрация этих самых
знаков. Но вместо горящих в небе надписей и пролетающих мимо ангелов взору
представился внутренний двор, на котором привычно суетились слуги, готовясь к
подъему хозяев. Каждый знал свое дело, за внешней хаотичностью движений
угадывалась четкая определенность и последовательность действий. "И правда, как
в муравейнике, - подумал Сантьяго. - У каждого - своя задача. У меня - тоже
своя. И пока толчков нет, я должен делать то, что делаю, что получается. Раз
Господь дает мне это сделать, значит, это надо сделать. Даже если я не совсем
понимаю - зачем".
- Да, ты прав, - голос дневного светила ворвался в его
рассуждения, - каждый должен делать то, что ему позволяют делать: так хочет
Всевышний. Ты говорил, что после обретения сокровища начнется новый этап, новая
Стезя поведет тебя дальше. Ты уже знаешь - в чем она?
- Да можно ли это знать? - воскликнул Сантьяго. - Это может
знать разве что Рука, Написавшая Всё! Но она редко сообщает о своих планах. И я
пока не знаю, куда я иду.
- Разве ты не знаешь, чего хочешь? Разве твои желания не
известны тебе? Душа Мира как мозаика сложена из желаний каждого, Рука пишет
книгу вместе со всеми. Ее сила в том, что она знает, какие желания есть у
каждого, какие из них стоит удовлетворить, и как это сделать наилучшим образом.
Если у тебя нет своих желаний - ты исполняешь чьи-то. Как только появятся твои -
Вселенная учтет их и жизнь пойдет иначе.
- Я не могу обижаться на то, что мои желания не исполняются,
скорее наоборот, они исполняются порой с пугающей неизбежностью. - Сантьяго на
миг задумался, затем его лицо просветлело догадкой. - Ты говоришь, что... Да-да,
я кажется понимаю! Вчерашняя встреча, дочь суконщика, дождавшаяся
меня...постой-постой, но тогда и сон, и Мелхиседек, и всё-всё - это для того,
чтобы я мог жениться на ней?!
- Но ты же этого страстно желал, разве не так? Ты не думал
больше ни о ком, ты считал дни до встречи и боялся, что на простого пастуха ни
она, ни ее родители внимания не обратят, так ведь? А царь Салима просто произнес
вслух твои мысли. Так что твое желание исполнилось в точности!
- О Господи! Что я наделал!?
- Разве ты не рад этому? - светило удивилось не меньше
человека. - Странные вы, люди! Сначала просите, а когда вам дают -
расстраиваетесь! Ты же говорил мне о любви в твоем сердце, ты столько вынес - а
теперь всё не то?
- Как тебе объяснить? - Сантьяго и хотел бы, но он и себе-то
ничего не мог растолковать - в душе штормило. - Да, когда я продал овец и
отправился за сокровищами, я действительно думал о том, что деньги помогут мне
заполучить руку девушки. Но потом я встретил Фатиму, душа моя полна ею. Откуда я
знал, что за кладом придется вернуться сюда? А теперь я встретил первую, сердце
издевательски молчит, и я не знаю, чего хочу!
- Тут я тебе не помощник, - светило, имей оно руки, развело бы
ими. - Мне вообще трудно понять людей. Тем более, когда они сами себя не
понимают. Разбирайся и помни: Вселенная желает всем добра, проблемы вы
привносите сами, когда не думаете, чем оборачиваются ваши же желания.
- Благодарю тебя! - Сантьяго поднял лицо к небу, взглянув
туда, где спряталось за облако солнце. - Буду разбираться!
13
Весь день ушел на разговоры. К вечеру Сантьяго успел
пообщаться и с молодоженами, и с их родней, особенно с дядей невесты, и с его
дочкой, и с какими-то деловыми людьми. Голова еще не шла кругом, но столько
знаний он, пожалуй, еще ни разу в жизни за один день не получал. Солнце,
понаблюдав за всей этой суетой, усмехнулось про себя, покачало головой и сбежало
с небосвода подальше от непонятных людей, дав им попутно знак, что пора
отдохнуть.
В спустившихся сумерках, принесших хоть какую-то прохладу,
Сантьяго с товарищем сидели в беседке и за вином перемывали косточки минувшего
дня. Суконщик с семьей уехал домой, а молодая жена впервые, поэтому с радостью,
взялась за домашние хлопоты, оставив молодых людей наедине. Сантьяго рассказывал
о предложениях, которые ему сегодня делали, и друзья обсуждали их достоинства и
недостатки. При этом чувствовалось, что Сантьяго колеблется, ни один из в
общем-то заманчивых вариантов его не тешил.
- Послушай, Сантьяго, - не выдержал товарищ, - мне кажется,
что ты думаешь не о том, какое предложение лучше. У тебя есть какие-то сомнения?
Говори, может, что подскажу.
Сантьяго заколебался. Ему надоело вариться в собственном соку,
но и раскрываться до конца что-то мешало. Поэтому, чтобы не обидеть
гостеприимного хозяина неискренностью, он зашел издалека.
- Сомнения будут всегда, двинуться надо туда, где их меньше, -
Сантьяго улыбкой попытался смягчить ситуацию. - Я говорил тебе, что вся моя
дорога до сего дня была отмечена знаками. И даже то, что мы так встретились -
тоже знак. Я привык идти по ним, еще ни разу они не обманули меня. А сейчас я на
распутье, знаков нет, а сердце молчит. Меня это беспокоит, я боюсь ошибиться.
- А когда ты пас овец, ты тоже боялся ошибиться?
- Боялся. Но то был другой страх.
- Чем же он другой? Страх всегда одинаков. Ты вспомни свои
первые дни - разве новое занятие вызывало другие ощущения?
- Ты прав, конечно. Меня отчасти пугает неизведанное дело. Но
тогда я рисковал только своей головой и головами нескольких десятков овец, а
теперь от моего решения зависят судьбы многих людей. И потом: мне стало что
терять! И даже не потому, что я могу снова обеднеть - я спокойно переживу это. В
конце концов, я умею пасти овец, продавать хрусталь, могу стать матросом и
объехать весь свет. Меня по-настоящему пугает то, что я не смогу толково
распорядиться врученными мне деньгами, и от этого еще кто-то пострадает! Ты
знаешь, я сегодня заметил, что у богатых людей все разговоры крутятся вокруг
одной темы: куда вложить, какая прибыль, кто вложил удачно, кто прогорел, кто
что купил - короче: всё о деньгах.
- Ну и что? Это их любимая работа, их ежедневные хлопоты.
Поверь, те, кто всё время говорят о своем деле, они и думают о нем постоянно,
они живут этим, и им такая жизнь нравится.
- Да я не против, но мне-то вся эта суета не то чтобы
противна... Сердце не зовет меня туда, не мое это дело. Я не могу и не хотел бы
жить мыслями о выгодном вложении денег или покупке очередного дворца. По мне уж
лучше купить имение и заниматься его делами, чем бросаться с головой в омут
борьбы за бОльшую прибыль.
Товарищ задумался, после некоторой паузы продолжил:
- Конечно, не я определяю твой жизненный путь, но если
исходить из твоей логики, то сам факт нашего разговора тоже что-то значит. И то,
что скажу тебе я, ты должен был услышать. Не от меня, так от кого-нибудь
другого. Правильно?
- Правильно, - подтвердил Сантьяго. - Ты, может быть, ничего
нового и не скажешь - прости, не обижайся! - но твои слова могут из хаоса моих
мыслей выделить главные. Я слушаю тебя внимательно и отношусь к нашему разговору
вполне серьезно. Извини, я тебя перебил.
- Ничего, я продолжу. Так вот. Мне кажется, что тебя привели в
нужное время в нужное место. Ты же не будешь этого отрицать? - Сантьяго согласно
кивнул головой. - Если я еще не ослеп, то вы с моей новой кузиной и ее отцом
вполне поладили. Я немного изучил дядю жены - он человек осторожный и даже
иногда недоверчивый. Раз он пошел с тобой на контакт, значит, ты не вызываешь у
него подозрений и он с готовностью примет тебя в свою семью.
"Да, теперь конечно, - ухмыльнулся про себя Сантьяго, вспомнив
свои утренние размышления. - Интересно, чем бы закончился мой поход за рукой его
дочери, будь я, как раньше, пастухом!"
- И кузина, кажется, тоже тебя не отвергла, - слегка
иронизируя, продолжил товарищ. - Так что твои дальнейшие действия видятся мне
отчетливо: женись, дядя поможет тебе пристроить деньги - хоть в землевладение,
хоть куда захочешь - и с удовольствием научит управлять ими. Ты сможешь войти в
соответствующий круг людей, станешь преуспевающим и уважаемым человеком! Что тут
не ясно?
- Ты прав, - задумчиво произнес Сантьяго. - Я и сам об этом
думаю весь день. Но у меня есть еще и другие желания, - он опять сделал паузу и
добавил: - и обязательства.
Сантьяго поколебался еще пару минут, пытаясь придумать
какую-то версию. Отложив Фатиму на потом, он заговорил о своем желании
путешествовать, о том, что всё, что у него есть, появилось благодаря страсти к
перемене мест, и если он остановится сейчас, когда еще молод, не связан домом и
семьей, то потом, увлекшись хозяйством и управлением деньгами, он уже никогда не
вернется к желанной цели. А в том, что цель эта сидит в нем глубоко и жажда
познания новых мест еще далеко не удовлетворена, сомнений не возникало.
- Как я могу изменить своей Стезе сейчас, когда я щедро
вознагражден за верность ей?
- Да, аргумент весомый, - товарищ откинулся в кресле и
несколько минут сидел молча. За это время они наполнили бокалы, полюбовались
искрами огня в вине, пригубили и ощутили прелесть напитка, вобравшего в себя
тепло и радость здешних краев. - Только я вот что тебе скажу, - продолжил
товарищ. - Ты можешь объехать свет в качестве матроса, спору нет, но гораздо
приятней путешествовать с любимой женой, не отвлекаясь на вахту. Если ты вложишь
деньги в любое предприятие, оно даст тебе столько средств, что вы свободно
сможете поехать куда захотите. Но зато, когда вы насмотритесь всего, чего душа
пожелает, у вас будет, куда вернуться. Как тебе такой вариант, а?
- Всё ты правильно говоришь. Вот только я еще не знаю, захочет
ли молодая жена, воспитанная в домашних условиях, болтаться со мной по морям и
пустыням? И станет ли она ждать меня, если я отправлюсь без нее? И будет ли это
порядочно, если я, только что женившись, сбегу странствовать? В конце концов,
это моя Стезя, а не её. Зачем же я буду ее заставлять!
- Да кто же тебе на всё это ответит? И потом - что значит
заставлять? За любимым человеком куда угодно пойдешь! А нет желания идти -
значит, у этого человека в жизни есть что-то сильнее любви к тебе. И ты сразу об
этом узнаешь!
"А Фатима со мной не пошла, - кольнуло в сердце. - Да, я ее не
очень-то и звал, да, мы не женаты. Но всё же…"
- Хорошо, если сразу, - задумчиво произнес Сантьяго. - Хуже,
когда это выяснится после свадьбы.
К товарищам неслышно подошла молодая супруга и присела на
корточки возле мужа. Молодожены посмотрели друг на друга, свет их взглядов
запросто мог заменить свечу. Они смотрели влюбленно друг на друга несколько
секунд, затем мужчина перевел взгляд на товарища. В этом взгляде читалось: "Что
же тебе еще сказать?". А вслух товарищ произнес:
- Смотри и решай сам, - "смотри" слышалось двояко: и "думай",
и "взгляни на нас". - Мой дом к твоим услугам, я помогу тебе всем, чем смогу.
Спокойной ночи и правильных решений!
Молодые люди встали и тепло обнялись. Товарищ нежно обнял
терпеливо ожидавшую супругу, и молодые удалились, тихонько воркуя.
Сантьяго еще долго сидел в одиночестве, пытаясь разложить свой
пасьянс, но карты ложились замысловато, и верный путь к победе не просматривался
вовсе. Логичные и взвешенные ходы заводили в тупик, нужен был необычный шаг, но
как юноша ни пытался, с какого края ни заходил, каждый раз его радостно встречал
тупик.
"Знак! Мне нужен знак, иначе я никогда не решу свою задачу, -
Сантьяго устал от этого дня и груза ответственности. Будущее, отягощенное
изнурительными размышлениями, не казалось ему таким уж радостным. - Если первый
шаг требует столько сил, то как с этим жить всю жизнь? - ужаснулся бывший
пастух. - Зачем я послушал Алхимика и ушел из оазиса? Денег мне не хватало, что
ли? И на те деньги я мог бы путешествовать!" Сантьяго поймал себя на том, что
стал раздражаться. Он встал, прошелся, немного успокоился. "А кто тебя толкал в
спину? - спросил он себя. Сам и ответил: - Никто! Ты хозяин своей жизни и нечего
на других пенять! Захотелось поразить дочку суконщика? На тебе, пожалуйста!
Поразил, лучше не придумаешь! Теперь сам же и придумай, как избавиться от своего
желания. Или не избавляйся, а прими то, что для тебя сделали по твоей же
просьбе. Господи, вразуми!"
14
Сантьяго завтракал в компании товарища и его молодой жены,
когда к ней подошел слуга, подал сложенный листок и застыл в ожидании. Женщина
прочитала и в ответ на немой вопрос мужа сказала:
- Папа просит тебя и Сантьяго зайти к нему - у него есть
какие-то новости от дяди.
Молодые люди переглянулись, одновременно кивнули головами и
все трое рассмеялись.
- Передай, что мы будем после завтрака, - сказал слуге
товарищ, верно расценивший жест Сантьяго. Когда слуга вышел, он добавил: - Ты
смотри: мы не виделись столько времени, но прошла всего неделя, а мы снова
понимаем друг друга без слов!
- Еще бы, - заметила жена товарища. - Вы всё это время вместе,
я даже начинаю ревновать!
- Ну что ты, дорогая, - в тон ей возразил муж. - Твое место
свято, но не могу же я оставить друга в такой сложный момент!
- Я приношу свои извинения, синьора, но ваш супруг на самом
деле оказывает мне неоценимую услугу. Без его помощи я бы давно запутался в
именах, титулах, предложениях, - Сантьяго изобразил на лице крайний испуг и
воздел сложенные руки к небу. Товарищ и его супруга рассмеялись. - Но спешу вас
успокоить, что вся эта суета уже до смерти мне надоела, поэтому я собираюсь в
ближайшие дни оставить вашего досточтимого супруга в покое, препоручив его
всецело вашим заботам.
- Так ты покидаешь нас? - товарищ искренне удивился. - Но ты
же так ни на что и не решился!
- Скажу честно: я устал. До смерти надоела возня с деньгами.
Иногда безумно хочется, чтобы они куда-то исчезли, избавив меня от непомерного
давления. Кроме того, они не дают мне заняться другими делами, а уже давно пора.
Я так думаю: меня никто не торопит, надо спокойно обдумать всё, что я узнал, а
потом уже делать выводы.
- Куда ты собрался на этот раз?
- Еще не знаю, сердце подскажет мне направление.
- Но к папе вы сходите? - взволнованно спросила женщина.
- Конечно! - поспешил ее успокоить Сантьяго. - Мы же кивнули
головами!
По дороге к тестю молодые люди оживленно болтали, старательно
обходя тему, затронутую утром. Гостю не хотелось ничего объяснять, а хозяин
учтиво не лез в душу. Тем более, что за минувшую неделю у них появилось
множество общих знакомых и, соответственно, тем для разговоров.
Тесть радушно принял их в своем кабинете.
- У меня есть новость для тебя, Сантьяго, - начал он после
того, как гости удобно устроились в креслах с чашками кофе. - Брат сообщил мне,
что в окрестностях его города продается доходное землевладение. Если хочешь, он
мог бы помочь тебе купить его. Кстати, эту мысль ему подсказала дочка, - с
понимающей улыбкой добавил хозяин.
Сантьяго смутился и даже немного покраснел. Предложение было
интересным, хотя отчасти шло вразрез с его общими планами. "Надо же! Желания
исполняются с невообразимой скоростью! Скоро мне вообще ничего не надо будет
делать - только сиди и желай! Прямо как вожди в оазисе, сидят и ждут, когда
кто-то придет и что-то скажет. Или сделает. Но что же делать мне? Займусь
поместьем - уйдет еще несколько недель. Плюс близость к суконщику и его семье. А
Фатима? Я и так уже долго отсутствую, гораздо дольше, чем требуется для того,
чтобы дойти до пирамид и вернуться. Что она подумает?"
Пауза растянулась. Товарищ и его тесть внимательно смотрели на
Сантьяго. Старший по-своему истолковал молчание гостя и постарался его
поддержать:
- Конечно, нельзя мгновенно решить такой вопрос, надо
подумать, потом поехать на место, разобраться, что к чему. Никто не требует от
тебя решения сразу. Если у тебя есть время, отправляйся к брату, он встретит,
посоветуетесь, посмотрите.
- Ты как раз собирался ехать, вот тебе и направление! -
обрадовался за Сантьяго товарищ. - Это, конечно, не отдых, но определенность. И
я думаю, что ты там приятно проведешь время!
"В том-то и дело! Это, конечно, ясный знак, его нельзя
игнорировать, но мое нынешнее желание противоречит знаку. И куда мне идти? Чем
дальше, тем сложнее возникают вопросы. И надо было найти эти сокровища!" -
подумал Сантьяго, а вслух сказал:
- Спасибо вам и вашему брату за заботу, я тронут вниманием. -
"Она не возражала против моей Стези, а пристроить сокровища - часть ее, таково
мое дело, поэтому она не обидится". - Это предложение действительно интересное и
я хотел найти нечто подобное. - "Но, кроме сокровищ, там еще есть дочка, а она
что, тоже часть дела?" - Я говорил сегодня утром, что уже устал разбираться в
многообразии вариантов, хочется на чем-то остановиться. - "А почему бы и нет? Не
я же ее искал, она сама попалась мне на пути. Впрочем, как и Фатима". - И это
предложение очень кстати. - "Если мне всё это дано, то как я могу отказаться?" -
Конечно, всё надо взвесить, подумать, вы совершенно правы. - "Возможно, это и
есть то дело, ради которого я выкопал сокровища". - Я завтра же отправлюсь к
вашему брату и на месте всё будет видно. - "Вложение денег - это не измена".
Всю дорогу Сантьяго мучился от несовпадения желания и
возможности. Сердце, будто обидевшись на принятое им решение, угрюмо бурчало
что-то себе под нос, ничего внятно не говорило, не шло ни на какой разговор и
вообще вело себя вызывающе капризно. Складывалось впечатление, что оно вовсе не
его, а на кого-то работает. В груди шла непрерывная борьба между внешними
долгом/знаками и непримиримым внутренним органом. Сантьяго опять малодушно
пожалел, что вообще отправился за сокровищами.
"Не надо было уходить из оазиса, - прорвало сердце. - Зачем тебе богатство, если
ты не знаешь, что с ним делать? И еще хуже то, что ты никогда не научишься быть
богатым!" - шипело внутри.
"Почему это не научусь? - возмущался Сантьяго, обрадованный, что оно наконец-то
заговорило внятно. - Всё это временные трудности, они пройдут. До 16 лет я и
овец не пас - научился же! И с деньгами разберусь - не боги горшки обжигают!
Трудно выжить в нищете, а богатым - запросто!"
"Наивный! - смеялось внутри. - Что-то у тебя не очень-то получается! Да люди
рождаются с чувством собственника, и то не всегда могут удержать достигнутое, а
ты никогда не знал и не думал... Как ты, с головой странствующего созерцателя,
сможешь жить их мерками?"
Сантьяго подумал и ответил:
"Ничего страшного, раз меня сюда привела моя Стезя, значит, я смогу освоить и
эту сторону жизни".
"Стезя? А кто тебе говорит, где твоя Стезя? Не я ли?"
"Ты", - согласился Сантьяго.
"Так знай, что я не дам тебе спокойно сидеть в твоем поместье!"
"Но я думаю, что мои действия, раз они соответствуют знакам, угодны Тому, кто
посылает эти знаки. Я только выкопал сокровища, они не мои, я должен передать их
дальше, тем, кто в них нуждается".
"Но этот путь мне не нравится, он приведет нас к размеренной оседлой жизни, а
тебе еще столько надо повидать и сделать!"
"Что же ты, такое умное, молчало, когда я только притащил сокровища в Тарифу?
Почему не позвало сразу в дорогу, а? Дало дойти до каких-то обязательств, а
теперь начинаешь командовать?"
"Потому, что до этого были разговоры, действовать ты начал только сейчас. Я
вижу, куда ты идешь и говорю, что меня такой поворот не устраивает. И вообще,
когда хочу, тогда и говорю. Это мое дело и мое право!"
"Так что ты от меня хочешь?"
"Тебе незачем ехать к суконщику, не твое это дело - поместьем заниматься".
"А чем? И куда я дену деньги?"
"Поезжай в Танжер, в Египет - что-то потом определится".
"Но могу ли я отступить от намеченного? Ведь оно написано рукой Того, кто пишет
книгу жизни!"
"Книгу жизни вы пишите оба, Он без тебя тоже не напишет ее. Ты не должен
уподобляться своим овечкам, которые послушно идут за пастухом. В отличие от них,
у тебя есть воля, голова на плечах и я, твое сердце. Вот и поступай так, как я
тебе подсказываю. Зачем тогда, в пустыне, мы искали взаимопонимания? Ты познал
меня, я - тебя. Никто не может нас развести, пока ты в этом теле. Так что слушай
меня и всё будет правильно".
15
Сантьяго остановился и перевел дух: он стал меньше ходить
пешком и поэтому заметил подъем, который раньше преодолевал с легкостью. Из
двери лавки выскочил молодой араб и, заметив его дорогую одежду, вежливо
пригласил зайти выпить чаю из лучших в Танжере хрустальных стаканов.
- Они на самом деле лучшие в Танжере? - с улыбкой спросил
Сантьяго, заходя внутрь. Он сразу же отметил перемены: бывшая лавка больше
напоминала модный магазин: новые витрины, солидный прилавок, мягкие кресла и
огромное количество блестящего в прямом и переносном смысле хрусталя. Вид
преуспевающего заведения вызвал у Сантьяго приступ гордости: всё это великолепие
- памятник его настойчивости!
Продавец принес на серебряном подносе чай в изящном стакане.
Вкус напитка и качество посуды Сантьяго оценил как превосходные. "В мое время мы
такими не торговали", - отметил про себя гость. Выпив чаю и отдохнув, Сантьяго
прислушался к тому, что говорил ему продавец. Тот нахваливал товар и уверял, что
лучшего в городе не найти, потому что его хозяин всю жизнь торгует хрусталем,
знает о нем всё и давно не держит в своем заведении дешевого. Слушая
заготовленную речь, Сантьяго захотелось немного поиграть: он задавал каверзные
вопросы о товаре, требовал принести ему вон ту вазу, затем вон ту статуэтку, а
теперь вон тот стакан. Измученный продавец уже не знал, как угодить
привередливому покупателю, и нетерпеливо поглядывал, когда тот допьет свой чай
и оставит его в покое. Однако, после всех пыток и проверок знаний, покупатель
потребовал позвать хозяина. Бедный малый испуганно предложил позвать старшего
продавца, но гость твердо стоял на своем. Парнишка нехотя поплелся за хозяином,
рисуя в своем воображении картины страшного суда. Каково же было его изумление,
когда хозяин, за секунду до этого недовольный тем, что его отвлекли, бросился
обнимать гостя со слезами на глазах.
- Сантьяго, ты? - убеленный сединой араб прижал к себе
молодого иностранца, как родного сына. - Я сегодня видел сон: рано утром стою
возле лавки, а ты идешь ко мне снизу с той твоей котомкой. Я говорю тебе:
"Заходи, Сантьяго!", а ты говоришь, чтобы я сложил в твою котомку самое дорогое,
потому как мы с тобой отправляемся немедленно в путь: я в Мекку, а ты к своим
пирамидам. Почему-то я с легкостью согласился, пошел предупредить, что уезжаю.
Потом подумал: что же я тебя даже в дом не пригласил? Выхожу на улицу, глядь, а
тебя нет, только сумка лежит на дороге. Смотри, какой вещий сон: ты
действительно приехал!
Сантьяго снисходительно усмехнулся и произнес:
- Ваш сон гораздо более вещий, чем вы думаете, - Продавец
насторожился, а парень продолжал: - Хоть я и без котомки, но приехал сделать вам
именно это предложение: я собираюсь в Египет и приглашаю вас отправиться вместе
со мной, - подождав секунду, добавил: - Расходы беру на себя и предлагаю вам не
тихоходного верблюда, а самым быстрый корабль.
Продавец Хрусталя без сил опустился в кресло и сделал знак
ошалелому от происходящего парнишке удалиться, что тот выполнил без
дополнительных напоминаний. Присевший рядом Сантьяго отметил необычное
возбуждение своего бывшего работодателя. Тот, казалось, никак не мог прийти в
себя.
- Тебя долго не было, - заговорил Продавец Хрусталя,
восстановив силы. - За это время многое в моей жизни изменилось. Ты и сам
видишь, к чему привела меня встреча с тобой. Да, моя мечта о достатке и сытой
старости исполнилась: добра хватит не только самому дожить, но и детей
обеспечить. Но это не всё, - араб сделал движение рукой, прерывая попытку
Сантьяго что-то сказать. - Вместе с достатком я получил и хлопоты. Раньше я
работал один, дети были равнодушны к моему делу, и я боялся, что оно может
умереть вместе со мной. Теперь доход позволяет наследникам выбиться в уважаемые
люди без малейших усилий. За моей спиной идет тихая война за завещание, все как
будто ждут моей смерти и дележа пирога. Мне грустно оттого, что никто из моих
наследников не собирается напряженно работать, они хотят просто получать легкие
деньги и незаслуженный почет.
Продавец замолчал, подавленный своими нелегкими думами. Нечего
было сказать и Сантьяго. Несколько минут они сидели молча. Первым заговорил
гость:
- Так может быть пришла пора выполнить пятую обязанность и
заодно спросить у Аллаха: что делать?
- Я думал об этом, - ответил хозяин. - Раньше паломничество
светило мне недоступной звездой, я говорил тебе, что не пойду потому, что не
хочу расстаться с мечтой. Сейчас я тем более не могу идти в Мекку: я вижу, во
что выливаются сбывшиеся мечты, - он опять замолчал, потом встрепенулся и
заговорил: - Прости, я со своими бедами не спросил: а как ты? Неужели купил
овец?
- Вы были правы, я не вернулся к прошлому занятию, - Сантьяго
вспомнил свое быстро растаявшее желание возвращаться в Испанию в день ухода из
лавки. "Странно! Я целый год пахал с одной мыслью: заработать денег и купить
себе овец, а Вселенная, помогавшая мне всё это время, в последний момент не то,
чтобы не стала помогать, а даже наоборот - толкнула меня идти за сокровищами.
Почему?" - Я дошел до пирамид - они прекрасны и стоят потраченных сил, средств и
времени. Когда я их увидел, то решил обязательно вам сказать: в своем дворе вы
не сделаете ничего подобного!
Продавец просиял:
- Мактуб! Я был прав: всё написано! Раз ты должен был их
увидеть - ты их увидел. И не имеет значения, о чем ты мечтал - ты шел к
пирамидам!
"Да? - Сантьяго удивился такой трактовке событий. - Он хочет
сказать, что на самом деле Вселенная, давая заработать денег, помогала не мне, а
себе? А я тогда кто? Хозяин своей судьбы или исполнитель ее воли?"
- Я рад за тебя! - продолжал араб. - Ты достиг цели и у тебя
есть повод гордиться собой! Хорошо, что твоя мечта не обернулось против тебя,
как у меня, - добавил он с грустью, не в силах даже в момент радости отвлечься
от своих раздумий.
"Интересно, если бы он знал, что моя мечта тоже не принесла
мне особой радости, он бы обрадовался или огорчился?" - прикинул Сантьяго, но,
не найдя ответа, не стал испытывать Продавца.
- А что тебя привело в Танжер? - решил сменить тему хозяин. -
Неужели ты проделал неблизкий путь только ради того, чтобы позвать меня с собой?
Если это так, то я буду чувствовать себя неблагодарным животным!
- Ну что вы! - поспешил его успокоить Сантьяго. - У меня были
здесь дела, а к вам я не мог не зайти!
- Чем ты теперь занимаешься? Я могу тебе чем-то помочь?
Сантьяго лихорадочно придумывал, какие еще дела могли бы
завести его в Танжер, но последним вопросом Продавец дал спасительную подсказку.
"А ведь это знак!" - мелькнуло в голове.
- Думаю наладить в Испании торговлю кое-какими товарами
отсюда, вот и заехал по старой памяти посмотреть, прицениться, - сказал Сантьяго
таким тоном, как будто эта идея пришла ему в голову не секунду назад, а
выстрадана долгими раздумьями. - Тот раз я видел здесь великолепное оружие,
шикарные ковры, да и хрусталь ваш тоже интересен. Я хочу продавать изделия
единичные, высшего качества, почти произведения искусства, - "Господи! Неужели
это я говорю?!" - На них есть спрос в Испании среди ценителей с тугими
кошельками, - добавил он, припомнив один из разговоров на свадьбе у товарища.
- Ну что же, у нас и правда есть искусные мастера, чьи
непревзойденные изделия достойны принадлежать благороднейшим из людей! - с
гордостью воскликнул араб. - Многих ты знаешь, с остальными я тебя познакомлю.
Ты опять найдешь то, что ищешь!
16
Внезапно пришедшая в голову мысль оказалась не только на
редкость плодотворной, но и весьма увлекательной. Сантьяго посвятил несколько
дней походам по лавкам и мастерским, где долго и подробно говорил с мастерами о
предстоящей работе. Мастера, тронутые вниманием и уважительным отношением со
стороны молодого, но обходительного испанца, к тому же прекрасно говорившего на
их языке, с удовольствием соглашались изготавливать самые лучшие изделия для
него и только для него. Парень обещал хорошо заплатить и просил каждого сделать
то изделие, которое взлелеяно в душе всей жизнью, которое сидит занозой в
сердце, но на которое, за необходимостью кормить семью, вечно не хватает
времени. Он и сопровождавший его известный в городе Продавец Хрусталя сразу
оставляли задаток тем, чьи товары они уже знали. Многие видели в нем чуть ли не
посланника небес, пришедшего за тем главным произведением, ради которого
рождается на свет Мастер.
За неделю город облетела весть, что богатый испанец, гость
хозяина той самой лавки, на горе, где продают превосходный хрусталь и лучший в
здешних краях чай, скупает всё достойнейшее, что есть в Танжере. Продавец
Хрусталя, и до того не обделенный вниманием публики, в эти дни сбился с ног,
помогая Сантьяго отобрать самое ценное. Новый ритм жизни увлек его, он
благодарил Аллаха за встречу с парнем, второй раз вдохнувшим в него силы.
Продавец хрусталя не сидел теперь молча, погруженный в себя, а говорил без
умолку, радуясь представившейся возможности отвлечься от невеселых мыслей и
применить свой немалый житейский и профессиональный опыт.
Сантьяго же ясно видел, что торговля принесла бы ему немалый
доход. Он даже в письме другу, объясняя свое неожиданное изменение планов,
сослался на новое прибыльное дело в Танжере. Однако, он все чаще задумывался:
хочется ли ему посвящать себя благородному делу поддержания мастеров и
привнесения красоты в жизнь? Ему не страшно начинать с нуля - его больше
волновало то, что ясный знак, который никак нельзя игнорировать, вел в какую-то
другую сторону, совсем не туда, куда он собирался двинуться. "Это дело поживее,
чем поместье, - сердце было тут как тут, - но и оно тебя, как раба, прикует к
лавке". "Пожалуй, ты право. А что, если я опять не пойду по знаку, - обожгла
крамольная мысль, - поможет ли мне Вселенная? Или будет так, как в прошлый раз:
я сам откажусь от своей цели, посчитав ее неинтересной? Вот и посмотрим, кто тут
хозяин!" - заговорщицки "подмигнул" он сердцу - то ответило радостным
перестуком. "Ну что ж, пойдем своим курсом!"
Каждый день Сантьяго справлялся в порту, нет ли судов, идущих
в Египет, но каждый день получал отказ. Пока он был всецело поглощен суетой с
товаром, задержка отъезда не очень его волновала, но когда он уже всё для себя
решил, оставаться дольше не хватало сил. "Надо что-то делать, пока желание не
убито отчаянием", - думал Сантьяго, не спеша возвращаясь узкими улочками из
порта в лавку. Навстречу двигалась небольшая, но шумная группа выпивших моряков.
Сантьяго посторонился, давая им дорогу. "Англичане", - определил парень по
обрывкам фраз и нарочитой развязности бывших властелинов морей. Он пошел было
дальше, но сказанное про себя слово, подобно искре, зажгло бикфордов шнур, на
втором конце которого рванула мысль: корабль, на котором он вернулся из Египта,
должен был через месяц идти из Англии назад. Капитан звал на работу, почему бы
не воспользоваться приглашением? Сантьяго лихорадочно вспоминал, когда это было,
получалось, что через три дня судно снова будет в Гибралтаре. "Вот тебе и знак!"
- с удовлетворением подумал юноша.
Добравшись до лавки, Сантьяго объявил Продавцу, что завтра
отправляется в Египет. Араб посмотрел на своего доброго ангела недоуменно,
что-то подумал, а потом спросил:
- Я не удерживал тебя тогда, не буду удерживать и сейчас. Я
понял, что ты знаешь, что делаешь, и не спрашиваю, зачем. Но стоит ли так
поспешно ехать? У нас пошло дело, еще неделя-две, и у тебя будет в распоряжении
всё самое лучшее из того, что есть на западе Африки. О тебе говорят уже далеко
за пределами Танжера, поверь, я это знаю. Зачем ты едешь сейчас? Что-то
изменится, если ты поедешь через месяц?
- Изменится, - твердо ответил Сантьяго. - И потом, я не бросаю
дело! Мы с вами многое посмотрели, вы прекрасно знаете, что я ищу. Разве я не
могу вам поручить быть здесь моими глазами и ушами?
- Можешь, конечно, - с гордостью ответил Продавец. Затем, чуть
погрустнев, добавил: - Но я не могу быть твоим сердцем, а без него я вряд ли
смогу сделать правильный выбор. Одно дело - забрать готовые изделия, которые ты
заказал, тут всё просто, я смогу проследить и за сроками, и за качеством. Но
обсуждать новые мне не хотелось бы. А если не договориться сразу, люди второй
раз не придут.
- Вот и договаривайтесь! Я оставлю вам деньги, чтобы ничто
ценное не ушло. И я не собираюсь отсутствовать вечность. Когда я вернусь, мы
оплатим всё остальное, у меня есть деньги, поверьте!
- Я верю, - погрустневшим голосом сказал араб. - Мактуб! Что
тут сделаешь!
- Только на этот раз пишу я сам! - Сантьяго не обратил
внимания на испуганный взгляд Продавца.
17
Берег медленно превращался из реальности в тонкую ниточку,
плывущую по волнам. Наконец и она, превратившись в волосок, растворилась
окончательно. Сантьяго перешел с кормы на нос и стал всматриваться в горизонт,
который прятал от него египетский берег.
- Привет! - услышал парень в промежутке между всплесками волн.
- Ты уже отдал все свои долги?
- Здравствуй! - Сантьяго с неподдельной радостью ответил
ветру. - Не совсем. Странно, что ты спрашиваешь - ты же всё знаешь...
- ...но не всё понимаю. Ты не очень торопился, но говоришь,
что не всё сделал. Если что-то осталось, а ты уехал, стало быть, ты сделал новые
долги. Зачем?
- Я не знаю, что тебе сказать, - Сантьяго не ожидал такого
рассуждения. - Ты, конечно, в чем-то прав, но у вас, ветров, всё просто: вам не
надо пищи, у вас нет родителей, которым вы обязаны жизнью, друзей, с которыми
хочется проводить время. Тебе даже не надо думать, что делать в этой жизни.
- А тебе всё это надо? Разве тебе нужно еще что-то, кроме
любви, о которой ты так хорошо когда-то говорил? Или ты всё-таки передумал?
- Выходит, что надо: жизнь - это не только любовь. И хватит
меня попрекать: я же еду к ней! - недовольно прикрикнул человек.
Ветер на мгновенье стих, удивившись последней фразе. Но через
мгновенье в гуле мачты послышалось:
- Ты сказал неожиданно резко. Я не хочу разговаривать с тобой
в таком тоне. Ты знаешь, я тоже могу кое-что сказать по-своему, - мачта жалобно
заскрипела, как будто ее гнули гигантские руки. Сантьяго спохватился:
- Прости, я не хотел тебя обидеть!
- Меня нельзя обидеть. Ты обижаешь ту, к которой едешь.
- Да чем же?
- Тебя никто не заставлял давать обещаний. А теперь в твоих
словах слышится подчинение обязательству, но что-то раньше ты не говорил, что в
любви кто-то кому-то должен! Зачем тогда твоя поездка - чтобы отдать очередной
долг?
Волны расходились не на шутку, корабль постанывал всем телом,
команда удивленно переглядывалась, не понимая, откуда взялся шторм в ясную
погоду в обычно спокойном в это время года Средиземном море. Еще больше удивлял
и пугал пассажир: стоит на носу и говорит непонятно с кем. Вахтенный матрос
подошел сзади, чтобы увести парня с опасного места, но замер, сообразив, что тот
с кем-то спорит. Матросу жутко хотелось послушать, но он побоялся приблизиться и
только поглядывал издали с благоговейным страхом.
- Неправда! Я иду туда, куда ведет меня мое сердце! -
воскликнул Сантьяго. Его чуточку кольнула собственная неискренность: сердце
тянуло его странствовать, но не настаивало на Египте. - Ты посмотри на себя!
Разве ты топишь корабли или валишь леса по собственной прихоти? Нет! Ты делаешь
то, что тебе велит Всевышний, и твоя совесть, если она у тебя есть, чиста, ибо
ты исполняешь Его волю.
Ветер взревел. Казалось, что еще мгновенье - и от снастей
ничего не останется. Капитан еще ни разу не переживал такого шторма в здешних
водах и на всякий случай свистал всю команду по штормовому расписанию.
- Да! - заорала стихия. - Я часть Мира, такая же, как и ты, и
делаю то, что надо ее Душе. Ты смеешь упрекать меня в чем-то?
- Я не упрекаю тебя, - сказал спокойно Сантьяго, как будто не
замечая бесчинства природы вокруг. - Но ты, как и я, тоже бываешь исполнителем
чужой воли, поэтому не стоит нам ссориться из-за того, что я что-то не так
сказал или не так сделал. Я хочу сделать хоть что-то сам, без указки от кого бы
то ни было, - только сейчас Сантьяго заметил бурю и уже примирительным тоном
добавил: - Оставь в покое корабль, пожалуйста. Я же не просил пугать этих людей!
Ветер, вняв словам юноши, стих так же внезапно, как и
поднялся. Море успокоилось, корабль и команда облегченно вздохнули.
- Благодарю! - человек улыбнулся. - Лучше полети-ка в оазис и
передай, что я скоро буду. Если ты, конечно, больше не будешь безобразничать!
- Ладно, не сердись, - ветру тоже не хотелось ссориться. - И
не бойся: пока никто на тебя не посягает. До встречи!
Установился полный штиль. Сантьяго повернулся и пошел в свою
каюту, не замечая многозначительных взглядов матросов.
Вечером к нему зашел капитан. Сначала он задал несколько
ничего не значащих вопросов, но Сантьяго догадывался, что речь пойдет о буре.
Капитан покрутился и, наконец, спросил:
- Скажи, а что ты думаешь про внезапный шторм, что приключился
сегодня?
Пассажир с удовольствием отметил свою прозорливость и
дипломатичность моряка.
- Я не буду темнить: мне пришлось поговорить с ветром на
повышенных тонах, он рассердился и не заметил, как испугал вас, - Сантьяго
старался говорить самым обычным образом, чтобы не запугать капитана. - Прошу
прощения, что не заметил вовремя и заставил всех поволноваться. Думаю, что
больше неприятности не повторятся.
Моряк смотрел на парня с удивлением и суеверным страхом. Ему
даже хотелось пощупать себя, дабы убедиться, что это не сон. Пассажир спокойно
говорил об укрощении ветра так, будто речь шла о собаке. Мимо таких способностей
даже видавший множество чудес на своем веку морской волк не мог пройти, как бы
не было ему страшно.
- То есть ты хочешь сказать, что можешь разговаривать с ветром
и заставить его успокоиться? - недоверчиво начал капитан, в тайне надеясь на
отрицательный ответ.
- Да, - как ни в чем ни бывало, ответил юноша. Он хотел было
рассказать про случай в пустыне, но заметив, как вздрогнул моряк, решил, что и
так напугал его достаточно. - Здесь нет никакого волшебства, - поспешил он
успокоить капитана. - Я говорю с ним на одном языке - языке Души Мира, и он
понимает меня, - про взаимоотношения со светилом Сантьяго тоже не стал
упоминать.
Капитан мужественно перенес удар. Но раз уж он сам затеял
разговор, то стоило пойти до конца.
- Скажи, а как выучить этот язык? Я частенько попадаю в бури в
океане, и мне совсем не помешало бы умение ладить с ветром. Ведь я отвечаю не
только за себя, но и за команду, за груз, который для кого-то тоже немало
значит. Ты можешь меня научить этому чудесному языку?
Сантьяго до сих пор не задумывался над тем, можно ли его
выучить и как это сделать. Впрочем, ответить на первый вопрос не составляло
труда: и Алхимик, и старейшины в оазисе, да многие из тех, с кем ему пришлось
встретиться во время путешествия через пустыню, лучше или хуже знали всеобщий
язык. Но как? И вправе ли он вообще передавать знание - тут Сантьяго терялся.
Ему не хотелось обидеть гостеприимного хозяина, поэтому он ответил уклончиво:
- Меня учили всеобщему языку мои овцы, когда я два года жил с
ними бок о бок, учила пустыня, когда я во всем полагался на ее милость при
переходе от Танжера до Гизы. Был у меня наставник, который помог...нет -
заставил знания превратить в умения. Я не знаю другого пути.
Капитан внимательно посмотрел на собеседника, но не заметил
никаких следов подвоха - парень говорил искренне.
- Я не был в пустыне, я всю жизнь окружен водой. Но если ты
говоришь о действительно всеобщем языке, то его должно знать море.
- Пожалуй, что так.
- Почему же оно меня не научило за столько лет? Я изучил
многие повадки стихии, научился избегать опасностей, но всё это односторонние
отношения, мне ни разу не удалось успокоить море! Почему? Ты так молод, а уже
знаешь всеобщий язык, а я за всю свою нелегкую жизнь так и не научился ему! -
последние слова капитан произнес тихо, но с отчаянием.
Сантьяго жалел потертого жизнью человека, но не знал, чем ему
помочь.
- Не знаю, прав ли я, но вряд ли имеет значение время,
потраченное на изучение.
- Ты хочешь сказать, что я не способен его изучить? - спросил
моряк с нескрываемой обидой. - Но будь я тупым, я никогда бы не стал капитаном!
- Ну что вы, я не имел в виду умственные способности! -
Сантьяго поругал себя за неосторожное слово. - Разве я так уж умен или
образован? Незаконченная семинария гораздо меньше значит, чем ваше образование!
- моряк, похоже, немного успокоился, но ждал дальнейших объяснений. - Тут
главное - цель и желание ее достичь. Один знакомый царь (брови моряка медленно
поползли вверх) сказал, что если ты чего-нибудь очень хочешь, то вся Вселенная
будет стремиться, чтобы твое желание исполнилось. Я шел к своей цели, а когда
мне потребовалось заговорить на всеобщем языке - я его узнал. Всё просто! Надо
идти своим Путем - и всё получится!
- Э, парень, - недоверчиво протянул капитан, - если бы всё
было так, я бы знал этот язык. Или ты хочешь сказать, что я что-то делаю против
своей воли?
- Я вам ничем не помогу, только вы и ваше сердце знаете,
насколько сегодняшнее состояние отличается от желанного. Я желал путешествовать,
но меня отдали в семинарию. Я ушел оттуда и пошел своим Путем. Послушайте себя,
может вам тоже надо что-то поменять в жизни.
Моряк встал и заходил по каюте. На его лице отразились
глубокое смятение и внутренняя борьба. Пару раз он останавливался, чтобы что-то
сказать, но перебивал сам себя и начинал снова ходить по каюте. Наконец сел,
хлопнул ладонью по колену, и его прорвало:
- В молодости я бредил морем и однажды, вопреки желанию
родителей, видевших во мне продолжателя их дела, сбежал из дому на корабле. Я
болтался по океанам почти год, научился всему, чему мог научиться матрос, мне не
надоедало смотреть на воду, я спокойно переносил шторма, даже находил в них
прелесть. Я объездил Америку с обеих сторон, повидал столько, что мне и не
снилось. Мое состояние тогда...я не знаю, с чем сравнить...ну, например, с
состоянием человека, нежданно нашедшего сокровища, что ли, - Сантьяго вздрогнул
при этих словах и немного испугался, не заметит ли его движение моряк. Но тот,
увлеченный своим рассказом, не обратил внимания на движение юноши. - Дела наши
шли хорошо, у меня скопилось столько денег, сколько мои родители в жизни не
видели. Вернувшись домой, я продолжил обучение и стал водить суда. Родители,
увидев огонь в моих глазах, уже не сопротивлялись, настояв лишь на том, чтобы я
женился. Я уважил их просьбу, тем более, что девушка, к которой я был
неравнодушен, согласилась ждать меня столько, сколько потребуется. И я опять
окунулся в свою стихию: лет пятнадцать, где бы я ни был, я находился на облаках
от счастья! Но понемногу стал чувствовать, хотя и не признавался себе долгое
время, что странствия перестали меня радовать. Острота первых переживаний
сменилась унылостью рутинной работы, следом подошло недовольство своей судьбой.
К этому времени я уже был капитаном, хорошо зарабатывал и ничего другого в жизни
делать не умел. Сколько ни уговаривала меня жена, растившая моих детей без меня,
я не мог набраться смелости и бросить свою работу. Грешным делом иногда ждал
страшной бури, чтобы она раз и навсегда избавила меня от мучений. Но Бог миловал
меня...хотя я уже и не уверен, что моя нынешняя жизнь - милость. Скорее, она
постепенно перешла в испытание, и я успокаиваю себя тем, что за годы
безудержного счастья приходится платить нынешней грустью.
Моряк замолчал. Спустя мгновенье, они, как по команде,
посмотрели друг другу в глаза, и каждый ударом осознал, что перед ним сидит его
копия: моряк видел себя молодого, а юноша заглянул в лицо своему будущему. И
тот, и другой, поразились открытию. Не в силах что-то добавить, старший
поднялся, сказал, что ему пора на мостик, и ушел, пожелав Сантьяго спокойной
ночи.
Через несколько дней Сантьяго проснулся среди ночи от
жалобного скрипа корпуса корабля. Пожившее судно с трудом переносило очередной
приступ бури. Не успел парень прийти в себя, как в дверь каюты требовательно
застучали. Он открыл. Вахтенный матрос попросил подняться на мостик, там его
ждет капитан.
- Что случилось? - полуодетый и плохо соображающий пассажир
недоуменно смотрел на капитана.
- Это я у тебя хочу спросить: что случилось? - капитан был
явно чем-то недоволен. - В прошлый раз всю дорогу нам светило солнце и дул
попутный ветер, а на обратном пути, хоть до зимы еще далеко, ни с того ни с сего
за неделю два шторма, да таких, что поспорят с океанским! Ты можешь поговорить
с... С кем ты там говоришь обычно, чтобы это безобразие прекратилось?
Сантьяго пришел в себя и сообразил, чего хочет моряк. Все на
мостике смотрели на него: кто с благоговением, кто со страхом, кто с надеждой.
- Хорошо, я попробую, - юноша двинулся к двери.
Он вывалился на палубу. Едва захлопнулась дверь, корабль резко
накренился и спасатель покатился в бездну, не успев даже помолиться. Ощутимый
удар о борт намял бока и вернул к реальности: Сантьяго схватился что было сил за
поручень и, не теряя времени, заорал:
- Что происходит? Ты же сказал, что меня никто не тронет, а
сам...
Очередной водяной смерч заткнул ему рот и попытался оторвать
от спасительного ограждения. Выплюнув противно соленую воду, Сантьяго снова
спросил:
- Скажи хотя бы, за кем ты прилетел?
Дикий хохот прогремел и рассыпался на мелкие брызги,
поскакавшие по палубе.
- Уж ты-то должен знать, что я не прихожу за кем-то одним:
каждый здесь заработал бурю! - громыхало в вышине. - Мне нет дела до каждого в
отдельности - отвечать будут все!
- За что же наказывают меня?
- Испытание посылают всем, кто разошелся с Душой Мира, и я не
должен вникать в ваши дела. Когда мы подымали песок в пустыне, ни ты, ни я не
думали, что кто-то от него пострадает. Так и сейчас: Душа Мира требует устроить
бурю - я ее слушаюсь, - немного мягче выкрикнул ветер. - Сам разбирайся, в чем
ты не сошелся с Душой Мира.
- Я не могу думать во время бури о чем-то, кроме бури!
Успокойся хотя бы на несколько минут!
Новая волна сбила с ног Сантьяго. В какое-то мгновенье пальцы
готовы были выпустить спасительную опору, и человек отчаялся. Ничего не выходило
- ветер будто не слышал его.
- У тебя было время подумать, не торопясь, когда ты принимал
опрометчивое решение, - демонически смеялась стихия. - Изволь соображать
быстрее, если хочешь дойти до конца своей Дороги!
Вдруг внутреннюю темноту отчаяния молнией рассекла сказанная
давно Продавцом Хрусталя фраза: "Благодать Божья, если ее не принять,
превращается в проклятие".
- Я понял! - закричал, не мешкая, Сантьяго. - Буря - это сила,
возникшая при разрушении моих старых мечтаний! Она разрушает всё, что было
связано с прежними желаниями и расчищает место для новых! Благодарю тебя! Я рад,
что ты есть!
Сердце, до этого сидевшее глубоко-глубоко, взлетело на свое
место и принялось энергичными толчками поддерживать Сантьяго. Тот встал и
вызывающе крикнул:
- А теперь, когда я извлек урок, ты можешь успокоиться! Я всё
оставшееся в пути время потрачу на то, чтобы рассказать команде о Душе Мира, о
Всеобщем Языке и о милости Всевышнего.
- Ну что же! Твой порыв благороден, - согласился ветер. - Будь
по-твоему!
Парень вернулся в рубку. Сначала немного успокоился ветер,
затем постепенно разошлись тучи, волнение почти улеглось. Капитан молча пожал
руку Сантьяго и не стал расспрашивать: он и так уже почти всё знал. Уходя,
Сантьяго из-за крайней усталости и темноты не заметил, что матросы смотрели на
него, как на морского бога.
18
Они больше не говорили на эту тему. Только в Александрии, при
расставании, поблагодарив капитана за любезность, Сантьяго не удержался и
сказал:
- Вы открыли мне одну истину: двигаясь по своему Пути, человек
получает удовольствие, но чувство радости и удовлетворения еще не означают, что
он идет своей Дорогой, - молодой человек протянул руку старшему. - Я верю, что у
вас в жизни еще будут моменты радости.
- Ну что ж, - усмехнулся капитан, пожимая протянутую руку, - я
рад помочь такому человеку, как ты. Если на моем примере ты что-то понял,
значит, всё было не напрасно.
Сантьяго уже давно ушел из порта, но в нем еще звучали
последние слова капитана. "Он подал мне знак, я чувствую это, но не уловлю, о
чем".
Дорога до оазиса на этот раз заняла гораздо меньше времени.
Война продолжалась, но передвинулась вверх по течению Нила.
Неспешное движение среди безмолвия установило равновесие в
душе Сантьяго. Лишь иногда, рисуя себе предстоящую встречу с Фатимой, он
внутренне напрягался как воин в ожидании решительного сражения.
На одном из переходов, когда тишина обволокла его, послышался
тихий шепот:
- Ты опять ко мне вернулся, я рада встрече, - голос пустыни
звучал ровно и спокойно.
- Да, я направляюсь к своей любви, - так же тихо ответил
Сантьяго.
- Это та женщина, о которой ты говорил в прошлый раз? -
спросила пустыня с некоторым оттенком ревности.
- Да, - после продолжительной паузы и не очень уверенно
выдавил из себя человек, - я говорю именно о той женщине.
- Помнится, ты смог обратиться ветром довольно давно, а идешь только сейчас, -
съехидничала пустыня. - Конечно, по моим меркам и вся человеческая жизнь -
мгновенье...
- Поэтому ты никуда не спешишь, у тебя на всё хватит времени,
а человеческая жизнь коротка, для нас время - самая большая ценность: никто не
знает, когда оно закончится. Вот и суетимся, чтобы успеть сделать больше.
- Что-то мы о разном говорим, - недоуменно прошептала пустыня.
- Те люди, которых я вижу, никуда не спешат, а ты говоришь - суетимся. О ком ты?
- Ты, конечно, велика, но есть и другие места, спроси у ветра,
если тебе интересно. Он расскажет о морях, о горах, о лесах, о городах, где
живет народу больше, чем во всей пустыне. Как ты думаешь, везде люди такие, как
здесь?
- Люди, где бы они не были, везде остаются людьми. Ты тоже
пришел издалека, но смог найти со мной общий язык.
- Странно, а я недавно разговаривал с одним человеком, который
провел большую часть жизни в море, но так и не выучил языка. Значит, есть что-то
еще существенное?
- Возможно, - вяло согласилась пустыня. - Ты человек, ты и
думай. Но мне кажется, что у каждого есть возможность выучить этот язык, надо
только захотеть.
Сантьяго собрался что-то возразить, но голос затих, опять
воцарилось безмолвие. "Почему же я за несколько месяцев смог выучить, а капитан
за всю жизнь - нет? - спрашивал себя путник. - Странно! Для меня познание языка
- из области желательного, но не обязательного, а он полностью зависит от сил
природы. Значит, дело не в потребности. Так что же тогда главное?"
19
Солнце уже коснулось вершин пальм на западе, когда они
добрались до оазиса. Люди пустыни торопились закончить дневные дела, и на вновь
прибывших мало кто обратил внимание. Каждый день сюда кто-то приезжал, кто-то
уезжал отсюда, к такому движению здесь привыкли, и даже не местный вид одного из
прибывших не привлек особого внимания. Сантьяго рассчитался с проводником и
сразу же отправился к шатру Фатимы. Сердце тут же обозначило свое присутствие
резкими и учащенными сокращениями, заставив парня покраснеть. Сантьяго спешился
и последние метры прошел шагом, стараясь придать себе спокойный и невозмутимый
вид. Больше всего он почему-то боялся внезапности, как будто за пологом шатра
всё пройдет хорошо, а на улице, у людей на виду, могу быть непредсказуемые
сложности. Парень прибавил ходу, чтобы избавиться от наваждения и поскорее всё
решить.
Он остановился перед шатром. Войти в него было бы неприлично,
юноша стал ждать, когда кто-то оттуда выйдет. Прошло несколько неторопливых
минут, но никто не выходил и не заходил. Терпение иссякало, Сантьяго поискал
глазами на улице кого-нибудь, кто мог бы ему помочь. Как назло, улица была пуста
и даже дети, обычно резвившиеся в последние минуты перед заходом солнца
неподалеку, куда-то пропали. Сантьяго стал нервничать. "А вдруг мне дают знак,
что не надо сегодня встречаться с Фатимой? - сердце подбавило дровишек в печку -
вспотел не только лоб, но и всё остальное тело. - Но что может помешать
увидеться с ней?" Сантьяго резко развернулся и пошел прочь от шатра. Он вошел в
финиковую рощу, где когда-то прощался с Фатимой. Дыхание постепенно успокоилось,
сердце прекратило накачку, наконец-то лицо ощутило вечернюю прохладу. Сантьяго
издалека поглядывал на заветный шатер, соображая, что же ему делать: ждать или
отложить визит на завтра.
Солнце, сожалея, что не увидело развязки, закатилось за
горизонт. Сумерки тянули за собой с востока тьму и растворялись в ней без
остатка. Юноша, наконец, увидел знакомый силуэт, еще различимый в последних
пятнах света. Он двинулся навстречу спокойно, как будто всё волнение осталось
там, в роще. "Вот зачем я туда ходил! - отметил парень. - Я хотел быть
уверенным, и деревья приняли на себя мою озабоченность". Девушка, тоже
различившая в остаточных проблесках света идущего навстречу человека, постепенно
замедлила шаг и остановилась у входа в свой шатер. Ей сердце подсказало, что это
именно тот, кого она так долго ждала. Вот человек приблизился настолько, что у
нее пропали все сомнения, и она тихо прошептала:
- Сантьяго!
Парень, узнавший ее немного раньше, едва удержался от
ускорения. Несколько мгновений, и он взял ее за руку:
- Фатима! - он смотрел на девушку так, как будто они
расстались вчера. - Я вернулся, как обещал!
- Слава Аллаху, что ты жив! Пустыня вернула тебя мне, и я
счастлива!
Сантьяго приблизился было к ней, но девушка остановила:
- Сейчас придут родители, мне не хотелось бы, чтобы они видели
тебя сегодня, - она успела прочитать недоумение в его глазах и не дала задать
вопрос. - Давай встретимся завтра, у колодца, мы сможем поговорить, а теперь
уходи, ладно?
Девушка мягко высвободила руку из руки Сантьяго, быстро
откинула полог и исчезла за ним, оставив юношу в полном недоумении. Заслышав
приближающиеся голоса, он очнулся и двинулся в другую сторону, чтобы не
встретиться с родителями Фатимы.
Пока он шел по оазису, из головы не шли слова девушки. "Что
случилось? Почему я не могу встретиться с ее родителями? - вопросы подняли в
голове пыльную бурю. - Да, надо бы разузнать, какие тут у них обычаи". Он
вспомнил, как встречался с ней перед уходом, вызвав ночью из шатра. "Пожалуй,
такое поведение у них не приветствуется", - озвучил он свои смутные догадки,
которые в тот день мало для него значили: он уходил в неизвестность, а перед
лицом вечности, из которой он мог и не вернуться, всякие условности казались
мелкими. Но это было тогда, а сейчас, когда жизнь продолжалась своим чередом,
игнорировать Обычай значило противопоставить себя не только мнению людей
пустыни, жившим в согласии с этим Обычаем, но и самой пустыне, диктовавшей здесь
всё, в том числе и то, как подобает себя вести молодым людям, желающим создать
семью.
Был и другой путь: увезти Фатиму в Испанию, но и в этом случае
тоже возникали трудности. Он-то знал арабский язык, многое повидал за время
странствий и спокойно относился ко всякого рода предубеждениям, а как отнесется
к совершенно другому миру его избранница? И вправе ли он вырывать ее из
привычного круга? "Но я же смог выйти из своего и ни капельки об этом не жалею.
Если я - ее Стезя, то не пожалеет и она, - размышлял парень, не спеша двигаясь
по знакомым местам. - Ладно, утро вечера мудренее, подумаю. Надо завтра до
встречи с Фатимой сходить к Алхимику, он что-нибудь подскажет". Стало легко на
душе, сердце одобрительно стукнуло, как бы утверждая принятое решение.
20
Утром Сантьяго с трепетом зашел в шатер Алхимика.
- Мир вашему дому, - с улыбкой обратился он к стоявшему к нему
спиной человеку в халате. Человек вздрогнул и медленно повернулся. Улыбка сошла
с лица юноши: перед ним стоял англичанин. Шатер слабо освещался пламенем горелки
на невысоком столике со всякими химическими игрушками. В мерцающем свете
Сантьяго показалось, что лицо бывшего попутчика земляного цвета. На почерневшей
то ли от загара, то ли от химии физиономии британца по-прежнему сияли лишь
глаза-светлячки.
- Сантьяго, ты? А я не ждал тебя, - сказал начинающий алхимик
таким тоном, будто они договаривались встретиться завтра, а товарищ ни с того ни
с сего явился сегодня. - Проходи, располагайся.
Сантьяго, пораженный и тем, что застал здесь бывшего
попутчика, и тем, как он выглядит, опустился на низкий стульчик. Взгляд его
выражал столь безмерное удивление, что не заметить его мог только очень
невнимательный наблюдатель. Но англичанин, меньше всего интересовавшийся
впечатлениями гостя, не обратил ни малейшего внимания на состояние вошедшего и
вернулся к прерванному занятию: в реторте на огне что-то кипело, и действие сие
для исследователя представляло гораздо больший интерес. Не дождавшись объяснений
и вернувшись в прежнее расположение духа, Сантьяго взял инициативу в свои руки:
- А где Алхимик?
Собеседник ответил не сразу, а лишь после того, как совершил
какое-то священнодействие над раствором или что там у него булькало.
- Я не знаю, - не оборачиваясь, ответил, наконец, англичанин,
- он иногда уходит, не говоря, куда и на какой срок. Вот и теперь его нет уже
третий день, - парень вещал, не отрывая взгляда от колбы и массируя при этом
подбородок. - Я пытаюсь иногда угадать, но получается редко, - он повернулся и с
новым интересом уставился на Сантьяго. - Да ты сам, кажется, можешь узнать,
когда он будет. Учитель говорил, что ты многому научился во время перехода к
пирамидам.
"И не только во время перехода", - добавил про себя Сантьяго.
- Хорошо, я попробую, - любопытство не давало покоя гостю. - А
ты что здесь делаешь?
- Алхимик согласился кое-чему меня научить.
- И как успехи?
Глаза ученика засияли еще ярче.
- Я чувствую, что вот-вот пойму главное, постоянно
ускользавшее от меня. Еще немного, и я разберусь во всех книгах и получу Эликсир
и Камень, - парень говорил с напором, как бы убеждая не столько собеседника,
сколько себя. - Я посвятил алхимии свою жизнь, вложил всё, что у меня есть:
силы, время, деньги, и добьюсь своего, ведь вся Вселенная помогает мне!
Сантьяго слушал монолог с нескрываемой улыбкой, которую,
увлеченный собственными заклинаниями, товарищ не замечал.
- Вселенная, говоришь? А почему ты думаешь, что она будет
помогать тебе? Ты уверен, что это и есть твоя Стезя? - Сантьяго не хотел обидеть
собеседника, но вернуть на землю считал своим долгом. - Мы оба знаем, что свой
Путь неминуемо ведет к Душе Мира. Ты уже познал Всеобщий Язык?
Англичанин впервые за весь разговор заинтересованно посмотрел
на гостя. Он отошел от своих приборов и сел рядом.
- Я тебе говорил, что пришел к алхимии в поисках
универсального языка. Но в книгах по алхимии не написано, как его выучить.
Теперь, когда и без его помощи я проник в некоторые тайны, я начинаю думать, что
он мне и не очень-то нужен.
Сантьяго подумал: "Вот еще один, потративший уйму сил на
достижение своей цели, но блуждающий где-то рядом и, вероятно, не познав
Всеобщего языка, не имеющий шансов достичь ее. Почему, а? Где та грань, что
отделяет его, капитана, да и многих других, от Алхимика и даже от меня? Что я
такого сделал, что мне язык открылся, а ему - нет? Даже камни у нас одинаковые,
но результат разный. Впрочем, может быть, я тороплюсь делать выводы? Он взялся
за куда более трудную задачу, чем найти сокровища, ему требуется больше времени,
еще не конец жизни, найдет", - успокоил себя Сантьяго, но почувствовал, как
сердце сердито ухнуло.
- Я тебе уже говорил, что безумного желания мало, нужно еще
что-то. Я хотел спросить об этом Алхимика. - Гость, чтобы немного отвлечь
собеседника, спросил: - А ты уже знаешь, что будешь делать с Эликсиром и Камнем?
Англичанин посмотрел на Сантьяго как на сумасшедшего. Сам
вопрос казался ему кощунством, но, тем не менее, он ответил:
- Разве ты не знаешь, что дают эти две вещи?
- Знаю, - спокойно ответил Сантьяго, а про себя подумал: "И
даже видел, как один из них действует".
- Коли знаешь, зачем спрашиваешь? - британец искренне
недоумевал: что тут непонятного? - Это же величайшая цель человечества!
- Да!? - пришла очередь удивляться Сантьяго. - И человечество
само тебе об этом сказало?
- Ты зря читал мои книги, - англичанин не заметил иронии и
готов был вновь с воодушевлением пуститься в рассуждения, но гость, не желавший
снова выслушивать заклинания, несколько неучтиво его перебил:
- Не зря, главную цель я увидел. Но скажи мне, что ты будешь
делать завтра, если сегодня получишь и то, и другое? - в голосе Сантьяго звучала
искренняя заинтересованность, вдохновившая англичанина.
- Я не стану прятать свое открытие от людей, как поступали мои
предшественники. Я не буду жить в пустыне и наслаждаться знанием и умением, как
делает мой Учитель. Я пойду дальше: сделаю открывшееся достоянием всех!
- И ты уверен, что именно так надо поступить? Ты же сам
говорил, что все те, кому открылись тайны, не делали их общим достоянием по
какой-то веской причине.
- Может и есть какие-то причины, но сейчас я их не вижу. Я
спрашивал Учителя, но его ответ не убедил меня, - в глазах опять сверкнул блеск
одержимости, парень вскочил и заходил по шатру. - А сам я считаю, что не имею
права присваивать то, что мне откроет Господь. Если Он даст знание, то я обязан
передать его людям. А все те, кто не сделал этого, сами ответили за эгоизм.
- И как ты себе представляешь передачу знаний? Откроешь школу
алхимиков, что ли?
- Я еще не думал над этим, мне это не важно. Может и школа, -
англичанин всерьез задумался над предложением, потом очнулся и продолжил: - А
может, напишу книгу, простую и ясную, где без всякой заумной символики объясню
свое открытие!
- Только по книгам нельзя узнать всей науки, - возразил гость.
- Я уверен, что каждый из мудрецов, написавших труды по алхимии, знал больше,
чем рассказал. Наверняка все они, достигнув своей цели, поняли, что последний
отрезок Пути каждый должен пройти сам и по-своему, здесь нет проторенных
дорожек. Поэтому, если ты и напишешь о своих путях, никому это не поможет, а
только запутает.
- И пусть! Что об этом будут думать люди - меня не касается!
Сантьяго сокрушенно покачал головой. Ему показалось, что
товарищ если и движется по своей Дороге, то в обратную сторону. "Надо бы его
предостеречь, - забеспокоился Сантьяго. - Алхимик говорил, что тот, кто
вмешивается в чужую Стезю, никогда не пройдет свою. Я сейчас во взвешенном
состоянии, мне можно". И он сказал:
- Прости, но мне кажется, что ты уходишь от своей цели.
Англичанин остановился, как будто споткнулся, и недоуменно
посмотрел на Сантьяго. В глазах потух блеск, из глубины зрачков вырвались языки
черного демонического пламени. Он приблизился вплотную к собеседнику,
наклонился, чуть ли не обнюхал его и горячечно зашептал:
- Цель? Какое убожество! Люди придумали себе цели, чтобы не
анализировать ежесекундно состояние себя и окружающего мира и не вырабатывать
решения тогда, когда возникает в этом потребность. Куда проще сказать себе и
окружающим: я иду к своей цели! - и закрыть глаза на то, что всё вокруг
меняется!
- Это ты к чему?
- К чему? И ты тоже этого не понимаешь и упрощаешь, как
обычно! Это всё потому, что ты не сидел месяцами, наблюдая за изменением
веществ, не очищал их и себя от примесей, не улавливал малейших изменений в
металле и себе. Ты так и не понял, что важен процесс, движение, только в них
есть жизнь, а цель мертва. Когда я решу свои задачи, для меня это не будет
моментом достижения какой-то эфемерной цели, я перейду в другое состояние и
пойду дальше, вот и всё! Я слишком люблю жизнь, чтобы ограничивать ее какими-то
целями!
- А! "Когда я нашел все ответы, изменились все вопросы". Так
тебе всё равно, что будет с твоим открытием - если оно будет, конечно - после
того, как оно состоится?
- Мне, наверное, будет не всё равно, но откуда мне знать, что
будет со мной тогда? А пока я не собираюсь сегодня тратить драгоценное время на
бесплодные и бестолковые размышления.
В последних словах Сантьяго уловил недовольство - он поднялся
и попрощался с англичанином. Тот, заметив, что цвет жидкости в колбе начал
меняться, даже не предпринял попытки удержать гостя. Сантьяго вышел. Внутри
кипело не хуже, чем в сосуде у алхимика. "Ну вот тебе и другая крайность, -
Сантьяго пытался холодом рассуждения погасить пожар в душе. - Продавца Хрусталя
с места не сдвинешь, а этот наоборот, готов сам стать землей и прахом, лишь бы
не лишиться прелести борьбы. Но, что интересно, и тот, и другой не нуждаются в
исполнении мечты, их больше устраивает ее наличие и недостижимость. Может в этом
и есть разница?"
Солнце взошло высоко, надо было поторапливаться к колодцу, на встречу с Фатимой.
Вдруг мелькнула мысль: "И этот собрался сесть за книгу. Странно, почему после
обретения опыта так безудержно тянет описать его, хотя уже столько написано и
всё равно каждый идет своим путем?" Оставив пока вопрос без ответа, Сантьяго
прибавил шагу и постарался переключиться на предстоящий разговор с девушкой.
21
Фатима пришла чуть раньше, чем это бывало. К счастью, возле
колодца никого не было и Сантьяго воспринял отсутствие свидетелей как добрый
знак. Здороваясь, они подошли друг к другу близко-близко, так близко, что юноша
вновь ощутил ее знакомый запах, не единожды принесенный ему ветром далеко от
оазиса. В глазах обоих мягко светились любовь, взаимное стремление и нежность,
но стоило только Сантьяго чуть двинуть свою руку навстречу руке девушки, как она
тут же отвела глаза и отошла на приличное расстояние, изобразив озабоченность
добычей воды. Парень хоть и знал, что пугливость Фатимы объясняется желанием
соблюсти Обычай, но внутренне протестовал против такого порядка вещей.
Девушка неторопливо вращала барабан, извлекая из глубины наполненное ведро. Она
смотрела в дуло колодца, как будто оттуда должны были прозвучать нужные слова.
Сантьяго не выдержал бесконечного скрипучего молчания:
- Я не успел тебе вчера сказать: я нашел сокровища, - парень старался говорить
как можно проще, будто речь идет о пропавшем верблюде. - Но они оказались не у
пирамид, а в Испании, поэтому я так долго не возвращался.
- Не оправдывайся, - заговорила, наконец, Фатима. - Сколько бы ни заняло времени
твое дело, никто не вправе торопить его или обижаться на задержку. Я рада, что
ты прошел свой Путь, - она немного помолчала и тихонько добавила: - И что ты
вернулся.
Колодец выпустил из своего чрева ведро, девушка взяла его и стала переливать
воду в кувшин. Вода тонкой струйкой скользила из одного сосуда в другой,
Сантьяго заворожено смотрел на льющуюся жидкость, и ему казалось, что вместе с
тем, как вода заполняла кувшин - постепенно, снизу вверх - его тело заполнялось
теплой волной любви. Когда уровень поднялся до самого узкого места возле
горлышка, у него перехватило дыхание. Ему захотелось стать кувшином, чтобы уйти
вместе с Фатимой и быть весь день где-то рядом, наблюдать за ней из укромного
уголка, не бросаясь в глаза, но и не пропуская ни одного мгновенья.
Девушка отставила пустое ведро и выжидающе посмотрела на парня. Тот почувствовал
на себе взгляд и отряхнул с себя оцепенение. Он собрался было рассказать ей о
том, как дошел до пирамид, как обращался ветром и всё-всё остальное, но заметил,
что Фатима смотрит куда-то в сторону, за его спину. Он обернулся и увидел
приближающуюся к колодцу группу замужних женщин. Фатима быстро зашептала:
- Мне надо идти. В прошлый раз после нашей встречи мне еще долго ее поминали, я
не хочу, чтобы они увидели нас опять. Встретимся завтра, - девушка поставила
кувшин себе на плечо и ушла так быстро, что Сантьяго не успел ничего сказать.
Фатима удалилась, а подошедшие женщины вполголоса стали обсуждать очевидную
ситуацию, посмеиваясь над молодыми людьми. Они, видимо, решили, что чужестранец
не понимает их языка, и поэтому позволяли себе всё: обсудить его внешний вид и
растерянность, незлобиво осудить невоспитанное поведение нынешней молодежи, и
даже пройтись по его физическим качествам. Сантьяго надоело выслушивать колкости
в свой и Фатимы адрес.
- Чем рассуждать о морали других, лучше помогли бы, - сказал он громко и
отчетливо по-арабски.
Возле колодца повисла тишина. К счастью женщин, ткань скрывала их лица, и
мужчина не увидел замешательства. Они на мгновенье замерли, а затем взялись за
свое нехитрое дело в полном молчании, ожидая, что парень уйдет. Но тот и не
собирался покидать их общество. Более того, он сказал:
- Ладно, я на вас не в обиде, - Сантьяго говорил по возможности миролюбиво,
пытаясь расположить к себе женщин, с которыми - он это знал - разговаривать не
полагалось. - Вы заметили, что я не здешний, вот и расскажите, как по вашему
Обычаю мне вести себя с девушкой, на которой я хочу жениться, так, чтобы не
уронить ни ее, ни своей чести?
Но никто из них не стал говорить с ним. Женщины наполнили свои сосуды и в полном
безмолвии удалились. Только та из них, что набирала воду последней, отстала,
слегка замешкавшись. Убедившись, что остальные отошли на достаточное расстояние,
она, проходя мимо Сантьяго, шепнула:
- Подумай хорошенько, стоит ли это делать!
Не дожидаясь ответа парня, она прибавила шагу и быстро догнала подруг.
Сантьяго тоже пошел прочь от колодца. Им овладело раздражение. День складывался
бестолково. Он так долго и с такими трудами добирался сюда, преодолевая сомнения
и природные препятствия, даже заставляя себя иногда - и на тебе! Алхимика не
застал, англичанин ушел в себя, а та, ради которой он проделал весь путь, не
может уделить ему времени больше, чем тогда, когда впереди еще была полная
неопределенность. Теперь он кое-чего достиг в жизни, но ни на шаг не продвинулся
к счастью. И даже начал путаться: в чем счастье-то это состоит? Хотел сокровищ?
Получи! Хотел дочку суконщика? Только руку протяни! Хотел к Фатиме? Да вот она,
где-то тут, рядом. Не исключено, что стоит ему высказать желание, и она тоже
будет вместе с ним. Ну и что? Жить-поживать, да добра наживать? Так добра уже
столько, что хватит не только на его жизнь. Разве что всё-таки вернуться в
Испанию? Ему вспомнилось пугающее и одновременно радующее новизной возбуждение
во время разговоров о вложении денег. Даже головокружение от обилия и сложности
вариантов не так его пугало, как мысль об остановке здесь на всю жизнь. В конце
концов, он еще не весь мир объехал! Пусть весь и не надо, но куда-то еще, кроме
Африки и Испании, он мог себе позволить съездить. Есть Новый Свет, Индия,
Австралия, да и в Европе тоже немало мест, достойных его внимания. Сердце
радостно подпрыгивало, соглашаясь на любые перемены. Сантьяго узнал чувство,
овладевшее им тогда, когда он решил уйти из оазиса в первый раз. "Истинная
любовь не может быть преградой тому, кто идет своей Дорогой, - вспомнил он слова
Алхимика. - Я увидел в глазах Фатимы отражение своего чувства, а это значит, что
она - часть моей Стези. Вопрос только в том, какая часть? Вспышка или сияние на
всю жизнь? Если женщина, как она считает, не должна препятствовать мужчине
делать его дело, то в чем тогда состоит любовь к ней? В осознании того, что есть
место, куда ты можешь вернуться, и где тебя ждут? Но я и так в своих странствиях
не был ущемлен: меня везде встречали добрые люди, мне везде было хорошо".
Сантьяго тяжело вздохнул и огляделся. За размышлениями он вышел на окраину
оазиса, дальше перед ним лежала пустыня. Где-то там, далеко отсюда, у него
остались дела, которые жалко было бросить потому, что в них остались частички
его души. С удивлением и страхом парень поймал себя на мысли о дочке суконщика.
"Этого мне еще не хватало! - Сантьяго не на шутку испугался, заметив, что ее
образ успешно конкурирует с образом Фатимы. - Может мне принять мусульманство и
завести себе две жены?"
"Мне ничто не помешает вернуться сюда позже, когда надоест
путешествовать и я действительно захочу этого, - рассуждал он. - Буду я женат на
Фатиме или нет - ничего по сути не изменится: она не станет возражать против
моих странствий, любовь все равно останется без обладания, понятной и
достаточной для нее и непонятной для меня. И если моя Стезя пролегает через
другие страны, то, по словам того же Алхимика, я когда-то пожалею, если не пойду
по ней до конца". Он опять ощутил покой и уверенность, как в тот день, когда он
отправился в путь через пустыню, отложив надолго возвращение на родину.
Его лица коснулся легкий ветерок, принесший запах оливковых деревьев. "Так
пахнет у меня на родине", - подумал юноша, откликнувшись на знакомый аромат.
- Благодарю тебя, - сказал он ветру.
- Не за что! - ответил тот и весело зашуршал в ветвях пальм за спиной юноши. -
Меня попросили передать тебе привет с родины. Ты скоро отправишься в путь?
- Какой ты непоседа! Всё бы тебе куда-то мчаться! Я же не так легок, как ты, у
меня есть дела - я же уже говорил тебе когда-то!
- А что тебе мешает быть таким же легким, как я? - в голосе ветра слышались
иронические нотки. - Или ты уже так стар, что не в силах сдвинуться с места?
- Еще как могу, - парировал Сантьяго. - Но я всё-таки человек, хоть и говорю с
тобой на одном языке. Среди нас есть люди-ветры, которым в любом возрасте не
сидится на одном месте, и люди-камни, которых не сдвинешь с места даже в юности.
Но чаще мы где-то посредине, то сидим, то летаем.
- Ты не обижаешься на меня за последнюю встречу?
- Нет. Я понимаю: ты исполнитель воли Всевышнего.
- А ты?
- Я? - опешил человек. Потом подумал и не очень уверенно ответил: - У меня с Ним
несколько иные отношения. Мы не можем друг без друга: жизнь каждого из нас
теряет смысл без другого.
- Ты дерзок, равняя себя с Ним, - заметил ветер. - Без меня тоже нельзя кое-что
сделать, но я не считаю себя равным Ему. Почему же ты так считаешь?
- Потому, что я создан по образу и подобию Его, хотя и не знаю, в чем копия
отличается от оригинала.
- Ладно, думай как хочешь. Я полетел, у меня тоже еще много дел. Желаю тебе
долго не засиживаться: так хорошо двигаться, правда?!
- Думаю, что мы скоро опять встретимся на пути, - уверенно ответил Сантьяго
вслед затихавшему ветру.
22
- Я не пойму, что со мной происходит: сначала я протестовал
против любви без обладания, в моей голове не укладывалась жизнь за тридевять
земель от любимой. Я встретил в Испании девушку, с которой неопределенность
исчезла бы, решись я на свадьбу. Я уехал, чтобы разобраться, кому же все-таки
принадлежит мое сердце. Оно само говорит, что в моей душе живет Любовь, она
наполняет меня светом и радостью и, как это ни странно, для сердца не важно,
кого я люблю. Во мне попеременно возникают образы то одной, то другой девушки,
но ни та, ни другая не определяет Любви. - Сантьяго остановился, соображая, как
бы яснее выразиться. Алхимик не стал его торопить, понимая, что для таких вещей
нелегко найти слова. Парень собрался с мыслями и продолжил: - Я заметил, что
чувство радости не покидает меня даже тогда, когда я вообще о них не думаю. Мне
раньше казалось, что любовь всегда обращена на кого-то, а тут получается, что
чувство есть, а, простите, предмета нет.
- Зачем ты задаешь себе этот вопрос? Ты плохо себя чувствуешь
от Любви?
- Да в том-то и дело, что хорошо! - Сантьяго встал и заходил
по шатру. - Но раньше я думал, что не может быть Любви вообще, а выходит, что
она есть и жить с ней не так уж плохо.
- Многие люди проживают жизнь, но так и не достигают твоего
состояния. Они думают, что любят, не зная, что Любовь - это не привязанность к
одному, двум или нескольким близким, это ежесекундная радость от существования
всех людей. Любовь дороже Эликсира и Камня, их в конце концов можно добыть, но
тому чувству, что есть в твоей душе, не научить.
- Вам видней, вы прошли через всё. Но что делать мне? С кем
связать свою судьбу? Или остаться одиноким, как вы?
- Ты почти ответил на свой вопрос. Любовь, которая есть в
тебе, действительно не требует какого-то тела. Не было ли у тебя ощущения, что
ты можешь быть счастливым вообще с любой девушкой?
- Было, конечно было. И есть. И я не знаю, что мне с этим
делать! Но я вижу, что вы тоже один, и думаю: одиночество не есть ли крестом
познавших Душу мира?
- Во-первых, я не считаю себя одиноким. Я живу среди любимых
людей и не в силах отдать кому-то из них предпочтение. Во-вторых, я живу
довольно долго, не каждый выдержит столько рядом со мной. И, в-третьих, у меня
были любимые женщины, но в какой-то момент я тоже пришел к подобному выводу, и
наши пути разошлись. Может быть и крест, - добавил Алхимик задумчиво. Он тоже
поднялся и жестом пригласил Сантьяго к выходу.
Снаружи они мгновенно растворились в темноте. Через несколько
секунд Сантьяго стал различать белый бурнус Алхимика. Убедившись, что парень его
увидел, араб спросил:
- Что ты чувствовал, пока не увидел меня?
- Пустоту.
- А теперь?
- Пустота наполнилась содержанием.
- Но содержание было и тогда, когда ты его не видел, правда?
- Конечно, но я не понимаю...
- Любовь есть в сердце каждого, только не все видят ее. Ты
смог увидеть, ты свободен. Тот, кто не видит, нуждается в поводыре.
- Прозрение дорого стоит. Я пошел за сокровищами, надеясь
втайне, что они помогут мне попросить руку дочери суконщика. Фатима разбудила во
мне Любовь. Пока я не выкопал клад, я считал, что она и есть мое сокровище.
Теперь оказалось, что и Фатима, и дочь суконщика, и многие другие растворились
для меня. Деньги... они открыли мне дорогу в другой мир, но зачем они мне, если
сердце туда не пускает? Я стал зрячим, но потерял свободу: деньги висят
кандалами на ногах, прямо наказание какое-то!
- Ты сам так хотел!
- И вся Вселенная мне в этом желании помогла! Знаю-знаю, но от
этого не легче.
- Ты в состоянии сам всё исправить. Ты же знаешь, кто и как
исполняет желания. Учти предыдущие ошибки и не обижайся, если что-то выйдет не
так: что придумаешь, то и получишь. Только не будь эгоистом: ничто не делается
для тебя одного. За то, что получаешь лично ты, с тебя берут плату выполнением
каких-то поручений. Ни одно твое действие не имеет целью доставить удовольствие
только тебе, обязательно еще кому-то. Поэтому сделай то, к чему тебя призывают
знаки, иначе это будет последняя благодать, которую ты получишь. Ее ведь не
сохранишь на черный день. Ее надо использовать тогда, когда ты ее получаешь. Так
надо не только тебе.
- Благодарю вас, Учитель. Я по дороге сомневался, стоит ли моя
поездка потраченного времени. Когда встретился с Фатимой, а сердце всё равно
потянуло в другую сторону, отчаялся, что так оно и есть. Но теперь знаю - стоит.
- Всё, что ты сделал, чего-то стоит.
- Да, конечно. Я знаю, что мне делать, - Сантьяго поклонился,
развернулся и пошел прочь от одинокого шатра мудреца туда, где шумел
предвечерней жизнью оазис.
23
В течение нескольких следующих дней при встрече с Фатимой
возле колодца Сантьяго рассказывал ей о своих приключениях, не решаясь
заговорить о главном. Девушка больше молчала и слушала внимательно, с интересом,
ожидая от юноши первого шага: воспитание не позволяло ей самой начать разговор о
будущем.
Сантьяго не мог объяснить ни ей, ни себе причину своей
неуверенности. После разговора с Алхимиком он решил поехать в Испанию, закончить
там денежные дела и отправиться путешествовать. Всё получалось просто и ясно,
сердце подталкивало его в дорогу, но что-то мешало объясниться с Фатимой: то ли
ее тихие глаза, то ли верность однажды сказанному слову, то ли щемящее чувство
придуманного долга. Всякий раз, когда он собирался с духом и обещал себе сегодня
непременно всё сказать, в самый решительный момент, несмотря на истерические
вопли топающего ногами в бессильной ярости сердца, вместо нужных слов его устами
говорил кто-то другой. И говорил сущий бред. Сантьяго будто бы слушал всю эту
ерунду со стороны, а когда девушка уходила, он до вечера шатался среди шатров,
не в силах разобраться, кто посмел использовать его в своих, совершенно не ясных
ему целях. Вчера Сантьяго чуть не уехал сразу же после очередного свидания,
чтобы разом избавиться от одолевавшей его муки. Но пуститься в дорогу самому
было по крайней мере безрассудно, а знакомый проводник сказал, что сможет
выехать с ним только послезавтра и если ему будет угодно, то он может в любое
время завтра сказать о своем решении. К вечеру Сантьяго поостыл и рассудил, что
раз ему не удалось выехать, значит поговорить всё-таки надо. Он опять настроился
и с нетерпением поджидал Фатиму в обычное время у колодца.
Девушка запаздывала. Парень в очередной раз прокручивал в
голове текст, стараясь запомнить его и не спотыкаться при разговоре. "Я скажу,
что люблю ее, но у меня есть дела и мне обязательно надо их закончить. Я теперь
понимаю, что моя Стезя еще далеко не пройдена. Мне поручено выкопать сокровища и
передать их тем, кто в них нуждается. Этого я еще не сделал. Нет, этого можно не
говорить: ей не надо оправданий. Она знает, что у меня, как у любого мужчины из
ее окружения, есть дела - зачем еще объяснять? Тогда я скажу, что она в моем
сердце (так, сердце? - тук-тук, в смысле: так-так), и всегда там будет. Но как
же сказать, что я вернусь - если вернусь - неизвестно когда, может через
несколько лет? А если не говорить? Вдруг она встретит кого-то, с кем захочет
разделить судьбу, но будет чувствовать себя связанной обещанием? Могу ли, да и
надо ли что-то обещать? Алхимик говорил, что я свободен, а она? Что, если она
будет ждать меня, как поводыря? Где же она? Что-то долго ее нет. А может
всё-таки поехать, забрать деньги и приехать жить сюда? Это проще, чем везти
Фатиму в Испанию. Тут я почти всё знаю, тут Алхимик, а к родителям ездить можно
хоть каждый год. Танжер и Тарифа? А вот сейчас приеду и посмотрю, как идут дела
и надо ли мне в них самому вникать. Раз уж я собрался путешествовать, оно должно
и без меня работать. Но всё равно Фатиме придется подождать. Если захочет,
конечно. Почему она не идет?" - Сантьяго начал беспокоиться. Он походил еще
какое-то время возле колодца, но девушка не шла. Идти самому к ее шатру было
предосудительно, Сантьяго не собирался второй раз создавать девушке
неприятности.
- Эй, парень! - раздалось сзади. Парень обернулся: к нему
обращался местный мальчишка с очень знакомыми чертами лица. Он снисходительно
улыбался и немного свысока, напустив на себя важности, спросил: - Как тебя
зовут?
- Меня зовут Сантьяго, - последовал ответ.
- Тебя-то мне и надо, - всё так же вальяжно продолжил
подросток, довольный собственной значимостью и проницательностью. - Фатима
просила передать, что она сегодня не придет.
- Не придет? - удивился Сантьяго, пораженный сообщением и не
обращая внимания на форму его передачи. - Благодарю за предупреждение. Но что
случилось?
- Она сегодня занята, - уклончиво заявил мальчишка, упиваясь
возможностью продемонстрировать свои дипломатические способности.
- А завтра? - Сантьяго почувствовал какой-то подвох в
недосказанности.
- Думаю, что и завтра тоже, - на лице юного дипломата читалось
плохо скрытое желание рассказать известные ему факты. Но усилием воли он
удержался от соблазна выпалить сразу всё.
- А ты кто такой? - Сантьяго быстро разобрался в одолевавших
собеседника чувствах и решил переиграть его. - Я тебя раньше не видел и не знаю,
есть ли в твоих словах правда.
Мальчик ожидал всего, чего угодно, но недоверие в его расчеты
не входило. Пережив укол, он с обиженным видом выпалил:
- Я ее брат! Можешь стоять здесь сколько угодно, она всё равно
не придет!
- Да почему же? - дожимал Сантьяго.
- Ее вчера сосватали и скоро свадьба! - брат уже не мог
сдерживаться и выдавал всё, что знал. - Она сказала, чтобы ты ее не ждал, к ней
не приходил и вообще, лучше уезжай отсюда! - Выпустив первый пар, он немного
успокоился, взял себя в руки и, заметив потрясение старшего, сжалился. - Если ты
приехал сюда ради нее, то тебе на самом деле больше нечего здесь делать: сестра
знает Обычай и ни за что его не нарушит, - закончил он тем же снисходительным
тоном, с которого начал.
Сантьяго никак не мог поверить в реальность происходящего.
Только что он думал о способе объясниться с Фатимой, как ситуация перевернулась
вверх ногами. Пока выводы в голову не шли, он продолжал по инерции выяснять
ничего теперь не значащие подробности.
- Но мы же вчера еще виделись, она ничего не говорила, -
отрешенно, как бы разговаривая сам с собой, заметил Сантьяго. - У вас всегда это
происходит внезапно?
- Конечно, не знала, - со знанием дела и с чувством
собственного превосходства поучал брат. - Решают родители и тогда, когда сочтут
нужным. А дело женщины - подчиниться.
- Но мы же... - Сантьяго поймал себя на том, что они
действительно ни о чем конкретном не говорили. Брат понял недоговоренную фразу
по-своему и с высоты своей житейской мудрости отреагировал:
- У тебя всё равно ничего бы не вышло: родители против
иноверцев, а ты не станешь правоверным. И вообще, у нас никого не волнует
любовь.
- Так я не могу ее увидеть? - на всякий случай переспросил
Сантьяго.
- Нет, - отрезал совсем не дипломатично мальчишка так, будто
решение принимает он, решение это принято окончательно и говорить тут уже не о
чем. Потом почувствовал перебор и чуть мягче добавил: - Да и не стоит: уже
ничего не изменишь, только сердце бередить, - сердце Сантьяго громыхнуло в знак
согласия с последними словами.
- А если я тебе заплачу, чтобы ты ее сюда или еще куда привел?
- не унимался отвергнутый поклонник.
- Это бесполезно: за ней теперь следят родственники жениха,
она и на шаг от шатра не отойдет. Хватит с нее одного раза! Если она еще раз
нарушит Обычай - быть беде! Поэтому она не сделает ничего против правил, а тебе
всё-таки лучше уехать и забыть о ней, - брат обозначил движение прочь,
подчеркивая окончание разговора.
- Постой! - Сантьяго порылся в кошельке и протянул мальчику
драгоценный камень и золотую монету. - Вот, возьми монету себе, а камень передай
сестре... на память обо мне... пусть будет ей подарком на свадьбу. Скажи ей, что
она разбудила во мне любовь...я никогда ее не забуду.
Мальчик принял дары как само собой разумеющееся. Монета тут же
исчезла в рукаве, а камень он подверг придирчивому осмотру.
- Ладно, передам, - соизволил изречь посыльный, довольный,
видимо, подарками. - Камешек вручу, а говорить ничего сейчас не буду. Потом
как-нибудь... при случае. Прощай, чужеземец! - мальчишка удалился, всем видом
показывая, кто тут диктует условия.
Сантьяго проводил его взглядом и невесело усмехнулся:
"Вселенная еще раз помогла мне, но почему-то я не рад... Нет, я несправедлив,
всё решилось, как всегда, наилучшим способом. Наверное, наилучшим. И упрекать
Вселенную незачем...".
До вечера он ходил по оазису вблизи шатра Фатимы, но так и не
решился подойти или хотя бы издали посмотреть на предпраздничную суету. Он до
конца не был уверен в том, что им надо увидеться, поэтому, видимо, случай такой
и не представился. Когда окончательно стемнело, Сантьяго оставил блуждания и
отправился к проводнику сказать, что он готов завтра ехать.
24
- Сантьяго, тебе надо поговорить с нашим священником.
- Надеюсь, это можно сделать завтра - я так устал.
- Конечно, завтра.
- А о чем, папа?
- Не знаю. Однажды, после службы, он подошел к нам и завел
разговор о том, что ты давно не был у него, намекнул, что мы ничего не знаем о
твоей жизни и утратили свое родительское влияние, особенно после того, как ты
ушел из семинарии. Мы, конечно, сказали, что ты уже взрослый, самостоятельный
человек и вполне отвечаешь за себя. А он говорит нам, что молодые люди склонны
совершать необдуманные, легкомысленные поступки, за которые потом отвечают не
только перед Богом, но и перед людьми. Мы пообещали, что поговорим с тобой,
когда ты вернешься. Вот мы и говорим.
Сантьяго слушал отца рассеянно. Он быстро сообразил, что слова
священника - одно из следствий его визита в семинарию.
- Хорошо, папа, я завтра схожу к падре.
Утром Сантьяго обреченно поплелся на встречу со священником.
Ночь выдалась бессонной. Усталость замысловато сплелась в клубок с воображением
и превратила сон из отдыха в истязание. Ему снилась разрушенная церковь, в
которой он выкопал себе головную боль. На месте, где рос огромный сикомор,
высилась пирамида, занявшая основанием почти весь алтарь и уходившая вершиной в
небо сквозь дырявую крышу. Возле пирамиды в молитвенной позе стояла женщина. Она
обернулась на звук его шагов.
"Фатима? - Сантьяго удивился своему хриплому голосу. - Как ты
смогла войти в этот храм?" Девушка ничего не сказала, печально потупив глаза.
"Это я ее привел", - из-за пирамиды вышел священник... Нет,
это был Мелхиседек, одетый в сутану.
"Вам идет облачение пастора", - вместо приветствия сказал
Сантьяго.
"Я знаю, - ответил царь Салима. - Это один из моих любимых
образов".
"Почему?" - Сантьяго зачем-то захотелось узнать подробности.
"Видишь ли, человек скорее прислушивается к посреднику,
который считается профессиональным собеседником Бога, чем к тем, кто говорит от
Его имени напрямую. Ты научился слушать себя, а до многих иначе не достучишься".
"А зачем здесь Фатима?"
"Ты давно ее не видел, вот я и решил..."
Сантьяго проснулся, вздохнул всё-таки с облегчением, но до
утра нормально так и не заснул.
Сантьяго застал падре в сквере возле церкви. Они сели на
лавочку.
- Я должен признать, что слишком плохо думал о твоем
воспитании, - начал священник. - Твои родители - добрые христиане, а ты
проводишь с ними так мало времени.
- Дети не всегда живут рядом, не так ли? Пока родители еще не
старые, мне хочется посмотреть мир, а когда придет время, я успокоюсь и буду
неподалеку, чтобы скрасить их старость.
- Всё верно. Твоя жизнь проходит вдалеке от нас и я беспокоюсь
за твое духовное здоровье, поскольку отвечаю перед Господом за свою паству. Мы
слышали, что ты провел много времени среди иноверцев, но я надеюсь, что там ты
только укрепился в нашей вере.
- Не беспокойтесь, падре, мое отношение к Всевышнему не
изменилось, я остался таким же христианином, как и был.
- Ты меня порадовал. Значит, я могу быть уверен, что ты
по-прежнему милосердный и не помнящий зла сын своей церкви?
- Конечно!
- Хорошо! В таком случае, тебе не составит труда отправиться к
своему наставнику в семинарию и примириться с ним?
"Наконец-то! - Сантьяго, изучивший за время учебы манеру
ведения разговора церковников, ждал момента, когда святой отец вынужден будет
сказать главное. - Всё-таки тот разговор не прошел даром. Неужели наставник
признал свою вину?"
- Разумеется! Честно говоря, я не держу зла на своего
уважаемого наставника, мы с ним не ссорились. Просто оказалось, что мы немного
по-разному смотрим на жизнь. Разве такое не случается? Но я рад, что меня хотят
видеть в семинарии, и обязательно при случае посещу ее.
- Да, ты остался прежним, добрым и скромным юношей! Я рад за
тебя. Непременно зайди в семинарию, и чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше.
Отец наставник сильно переживает, он думает, что ты ушел с ожесточенным сердцем,
а для него мучительно это осознавать.
- Не беспокойтесь, падре, я скоро там буду и выполню свое
обещание.
Сантьяго ушел, всё еще недоумевая, что это за внезапное
покаяние, несвойственное людям такого склада, как его бывший наставник. "Неужели
мое пожертвование произвело столь сильное впечатление? Наверное, надеются
получить еще, вот и всё объяснение. Ладно, занесу им еще немного, и конфликт
наверняка будет исчерпан".
25
За квартал до семинарии сердце обратило на себя внимание и
настоятельно потребовало пойти сначала к другу. Постояв на перекрестке несколько
минут, Сантьяго прислушался к совету. И не зря: друга он застал на пороге,
готового уехать. Молодые люди радостно обнялись, и друг отложил на время свой
отъезд.
- Куда же ты пропал? - первым делом спросил хозяин, когда они
уселись в гостиной, - мы тут не знали, что и думать. Поехал смотреть поместье,
но не доехал. Дядя жены, кажется, даже обиделся. Потом письмо, почему-то из
Танжера, и опять тишина на несколько месяцев. Что случилось?
- Мне надо было перевернуть египетскую страницу моей жизни, -
уклончиво ответил Сантьяго.
- Ну и как, перевернул?
- Одну перевернул, другую начал.
- Вот и прекрасно! А то и мы с ног сбились, и даже наш бывший
наставник наводил справки.
- Какие справки? - насторожился Сантьяго. Столь пристального
внимания к собственной персоне со стороны церковников он никак не ожидал, и оно
его настораживало. - С чего бы это?
- Да спрашивал, куда ты поехал, зачем. Говорил, что вы с ним
как-то не так расстались, и он хотел бы примирения.
- А ты что сказал?
- Это было где-то через пару недель после того, как ты уехал,
но еще до того, как я получил твое письмо из Танжера, поэтому я сказал, что ты
поехал смотреть поместье, но до него не доехал, и мы не знаем, где ты. А что
случилось? Мне не стоило говорить? - друг немного заволновался, почувствовав,
что сказал больше, чем надо.
- Я не знаю, что случилось, но такой интерес меня смущает.
Если наставник хотел примирения, то почему он ждал две недели, а не сделал
этого, пока я был здесь?
- Правильно, - друг занервничал еще больше, - когда хочешь
примирения, не станешь выяснять, сколько стоит поместье и много ли у тебя денег.
- А он и это спросил? - Сантьяго всё яснее понимал, что душу
наставника успокоит вовсе не примирение, а очередное пожертвование.
- Да. Но, к счастью, я не знал суммы, поэтому и ничего не
сказал, но при желании он мог и сам это узнать. Что там между вами произошло?
Сантьяго вкратце рассказал другу о пожертвовании и
сопровождавшем его разговоре. Друг внимательно выслушал и заметил:
- Похоже, что аппетит приходит во время еды. Когда сын простых
крестьян жертвует неожиданно большую сумму, в их сердцах возникает не радость
оттого, что ты помог церкви, а нездоровый интерес: откуда у тебя деньги и нельзя
ли получить еще? Что ты собрался делать?
- До разговора с тобой, я думал внести еще какую-то сумму, но
теперь сомневаюсь, что на этом всё остановится. По крайней мере, я обещал нашему
падре сходить и помириться - вот я и схожу. Если они еще что-то хотят от меня -
они должны будут об этом сказать. Пусть скажут, а там посмотрим.
- Пожалуй, ты прав, - поддержал его друг. - Сходи, поговори,
ничего не обещай. Я уеду на несколько дней, но ты можешь оставаться здесь, я
сейчас распоряжусь. Дождись меня, не уезжай, ладно? Мне интересно, чем всё
закончится.
Сантьяго поблагодарил друга за помощь и гостеприимство. Они
расстались на пороге, каждый отправился в свою сторону.
Всю дорогу до семинарии Сантьяго не покидало предчувствие, что
сегодня многое в его дальнейшей судьбе станет ясно. Сердце что-то мурлыкало себе
потихоньку, на душе было тихо и спокойно. Он даже перестал прикидывать, сколько
же еще стоило пожертвовать, если станут очень сильно просить.
Наставник встретил его так, будто и не было между ними никаких
недоразумений. Он долго рассуждал о примирении, цитировал Библию, был сама
любезность. Сантьяго отвечал в том же духе и терпеливо ждал, когда речь пойдет о
главном. Но наставник не спешил, более того, он сказал, что сам ректор хотел
встретиться со своим бывшим учеником и не будет ли он, Сантьяго, любезен принять
его просьбу. "Ого! - насторожился Сантьяго. - Значит, просить будут много, раз
сам ректор приглашает!" но от встречи не отказался. Наставник тут же провел
парня в кабинет ректора и оставил их наедине.
Ректор начал с того же, даже цитировал те же места. И Сантьяго
отвечал тем же. Постепенно речь зашла о жизненных путях, и ректор
поинтересовался, где Сантьяго успел побывать. Услышав короткий рассказ о поездке
к пирамидам, церковник задал первый вопрос по существу:
- Прошлый раз ты пожертвовал немалую сумму нашей семинарии. Ты
поступил благородно, как подобает каждому добропорядочному христианину, который
понимает, что Господь награждает своей милостью не для плотских утех, а для
поддержания детей своих и веры. Но скажи мне, каким образом попали к тебе те
предметы, что ты передал своему наставнику? - заметив недоумение в глазах
молодого человека, ректор поспешил объяснить: - Я хотел бы привести твой пример
в наставлении ученикам, чтобы они видели, как милостив Господь к тем, кто верует
в него и своим трудом добивается Его расположения.
"Красиво сказал, - оценил ход Сантьяго. - Попробуй, откажи!"
- Я долго шел по пути, уготованному Господом, и в конце Он
послал мне клад.
Ректор встал со своего места, вышел из-за стола и заходил по
кабинету. Наконец он остановился напротив Сантьяго и посмотрел ему в глаза.
- Где? Где ты нашел клад?
- А какое это имеет значение? - искренне удивился Сантьяго.
- Я так и знал, что ты не ответишь! - неожиданно жестко
заговорил ректор. - Ты, видимо, и сам понимаешь двусмысленность своего
положения.
- О чем вы?
- О чем? Дело в том, что человек, нашедший клад, должен часть
его отдать владельцу земли, на которой он нашел сокровища. Ты это сделал?
- Нет. А если я нашел их не в Испании? - попытался смягчить
удар Сантьяго.
- Тогда ты должен действовать по закону той местности, где это
произошло. Но ты готов поклясться на распятии, что это было не здесь?
Сантьяго замолчал, не находя выхода. Ректор заметил смятение
молодого человека и продолжил:
- Даже если ты возьмешь грех на душу и солжешь, у светских
властей будут веские причины арестовать тебя.
- Почему? - больше по инерции, чем на самом деле из интереса
спросил Сантьяго.
- Те фигурки и драгоценности, что ты принес первый раз, очень
старые. Ювелир, которому мы их показали, без сомнения утверждает, что они
испанские и вряд ли могли оказаться в Египте. Поэтому, если мы дадим делу ход, у
тебя возникнут неприятности не только с Отцом небесным, но и с земными
вершителями правосудия. Если твоя вина будет доказана, тебя ожидают конфискация
и заключение.
Ректор прошелся по кабинету, затем подошел к двери и выглянул
в коридор. В образовавшуюся щель - Сантьяго не сомневался, что это движение
предназначалось ему - он увидел двух солдат и полицейского, вопросительно
посмотревшего на хозяина кабинета. Тот отрицательно покачал головой, закрыл
дверь и вновь подошел к гостю. Сантьяго собрал всё свое мужество и тихо сказал:
- Мне нечего бояться властей. У меня есть свидетели: цыганка
из Тарифы - она толковала мой сон и знает, что сокровища указано было искать
возле пирамид. В Египте...впрочем, туда никто не поедет... Но я могу показать
место у пирамид, где.... Откуда я знаю, как они туда попали?
- Ну хорошо, ты что-то можешь придумать, но хватит ли тебе сил
поклясться в этом? - казалось, что ректор задался целью проникнуть в самые
потаенные места души собеседника.
- Что вы предлагаете? - неожиданно спокойно ответил Сантьяго.
- Я думаю, что вы беспокоитесь не только о спасении моей души.
Ректор снова сел за стол, удовлетворенный результатом своей
работы.
- Я предлагаю тебе принести всё, что у тебя есть и как можно
быстрее покинуть страну. Тогда я никому ничего не скажу, тебя не осудят ни
власти, ни люди, а потом мы вместе будем возносить молитвы Господу нашему, чтобы
он принял твое раскаяние.
- Я должен покинуть Испанию навсегда? - со страхом спросил
Сантьяго.
- Нет, зачем же. Года через три-четыре, когда о тебе все,
кроме родителей, забудут, ты сможешь вернуться. Будем считать, что за этот срок
ты искупишь свою вину как молитвой, так и примерным трудом, но, к счастью для
тебя, не на рудниках, а там, где укажет тебе сердце.
- Я хотел бы подумать...
- Разумеется. Но думать ты будешь здесь, без связи с внешним
миром, а когда ты поймешь, что лучшего выхода нет, ты отправишься с моими людьми
туда, где лежит оставшаяся часть клада, отдашь ее и будешь свободен. Я не стану
насильно выдворять тебя из страны, ты и сам увидишь, что так будет лучше.
Пожалуй, я смогу рекомендовать тебя на какое-нибудь судно, идущее в Новый Свет.
Сантьяго почти всю ночь не спал: то ворочался на жесткой
кровати, то мерил шагами малюсенькую комнатку, в которую его определили на
ночлег под охраной. Впрочем, последнее было лишним - бежать он не собирался. А
думать ему было о чем: хотя он уже привык к достатку, обретать его ценой
клятвопреступления не стоило, а все другие способы борьбы неминуемо приводили к
судебным разбирательствам с непредсказуемым результатом. "Бедные родители, -
переживал Сантьяго. - Они с легким сердцем отдадут любые сокровища, но никогда
не переживут потерю честного имени".
Сантьяго спрашивал сердце, а оно ругало его за то, что он
сразу не согласился отдать деньги.
"Сейчас уже был бы свободен и на пути к новым странам, - зудело оно. - А так
сиди, жди еще чего-то".
"Ладно, не ропщи, - отвечал Сантьяго. - Ты уже один раз меня свернуло с пути, я
не пошел туда, куда вели меня знаки, теперь вынужден испить эту чашу до
последней капли".
"Так ты до конца жизни собирался быть простым исполнителем? Разве плохо самому
определять свою судьбу?"
"Хорошо, когда точно знаешь, во что выльется очередное твое желание. А когда в
результате теряешь любимую, с таким трудом найденные сокровища, то сто раз
подумаешь, что лучше".
"Я же говорило тебе, что твое сокровище там, где я скажу. Поэтому не жалей о
потерянном, впереди у тебя новые приобретения, поверь!"
"Да я знаю. Наверняка в мире есть еще что-то, кроме любви и денег. Но зачем было
всё это: пирамиды, сокровища, Фатима, потери?"
"Разве приключения не научили тебя чему-то новому? Неужели Душа Мира и Всеобщий
Язык не стоят всего пережитого?"
"Стоят, конечно. Но очень дорого стоят".
"Ты видел тех, кто отдал бы гораздо больше за найденное нами, но наши находки за
деньги и страдания не купишь. Радуйся тому, что ты познал!"
"Радуюсь вот... Но скажи, что делать дальше, куда ведет моя Стезя?"
"На свете еще так много мест, где ты не был, а их стоит увидеть. Кстати, ты
когда-то хотел написать книгу. Мне кажется, тебе уже есть что рассказать людям".
"Пожалуй, ты как всегда право. Я подумаю. Тем более, что времени у меня будет
достаточно".
Под утро Сантьяго забылся. На грани между сном и не-сном он
увидел Мелхиседека в одежде ректора. В той же полуразвалившейся церкви, но уже
без Фатимы и пирамиды, он голосом Алхимика спросил:
- Где твое золото?
- У меня его больше нет, - с грустью ответил Сантьяго.
- Неправда! Вот оно, - старик протянул юноше металлический
куб, весь исчерченный знаками и рисунками.
Сантьяго взял в руки кубик, ощутил его тяжесть и,
присмотревшись, увидел на гранях овец, пирамиды, девушку, корабль, бабочку и
многие другие рисунки, так или иначе связанные с его жизнью.
- Но вы ошиблись - это свинец! - воскликнул удивленно парень.
Царь расхохотался.
- Разве не ты говорил, что свинец, исполнив свое назначение,
обязательно превратиться в золото?
- Я.
- Так сделай из свинца своей жизни золото!
- Но я не алхимик!
- Да? А ветром стать смог? Так не морочь мне голову, иди и
работай, - Мелхиседек отвернулся и исчез в стволе сикомора, который тут же
вспыхнул, ослепив юношу.
Сантьяго зажмурился, а когда открыл глаза, ощутил на лице
разбудивший его луч солнца. Он больше не колебался с выбором.
26
- Что ты теперь будешь делать, сынок? - спросил отец после
того, как люди ректора ушли.
- Ректор настоятельно рекомендовал мне уехать из страны на
несколько лет, так что воспользуюсь его советом.
- Мы опять долго не увидим тебя?
- На всё воля Божья!
- Но у тебя забрали всё, за что ты будешь странствовать?
- Часть денег я вложил в Тарифе и в Танжере. Но ни то, ни
другое я не могу сейчас показать, чтобы и эти деньги не ушли вслед за теми, -
Сантьяго кивнул головой в сторону двери. - Я попрошу друзей присмотреть за ними,
а когда вернусь - тогда и воспользуюсь. Я попрошу товарища из Тарифы, чтобы он
часть моей прибыли передавал вам.
- Что ты, что ты, - отец испуганно замахал руками, - нам
ничего не надо, мы не хотим иметь дело с теми деньгами, ты сам видишь, к чему
это приводит.
- Вложенное в Тарифе не превышает суммы, которую я заработал
честным трудом за время путешествия, так что эти деньги - мои.
- Ну раз так, тогда ладно, - отец успокоился. - Но всё равно
мы не будем их тратить, они еще понадобятся тебе.
- Тратьте, я еще заработаю. Мне будет спокойней, когда я буду
знать, что хоть так вам помогаю. Договорились?
- Хорошо, если тебе так будет лучше.
Утром Сантьяго простился с родителями и знакомой дорогой пошел
в Тарифу. По пути он наслаждался видами родного края и пытался получше их
запомнить, чтобы в дальних краях, куда вели его страсть и сердце, было с чем
сравнивать.
- Ты опять в пути? - налетел на него коллега - вечный
странник.
- Как видишь.
- Чью волю ты исполняешь на этот раз?
- Кажется, свою. Скоро мы с тобой будем встречаться каждый
день в океане.
- В океане? Значит, ты больше не поедешь к пирамидам?
- Нет.
- А как же любовь? Мне не придется доставлять поцелуи?
- Любовь у меня в сердце, а поцелуи, - Сантьяго вспомнил сон,
- почему бы и не доставить? Это меньшее, что я могу передать.
- Хорошо! Адресат мне известен - я полетел. До встречи!
Ветер стих. Парень зашагал дальше, ощущая приток сил.
Его путь лежал неподалеку от той самой церквушки, где он
выкопал клад. Вдруг Сантьяго вспомнил, что оставил в земле ларец. "Не знаю,
стоит ли он каких-то денег, но на память вполне сгодится, почему бы не забрать
его с собой?" - думал юноша, сворачивая с дороги на тропинку, ведущую к церкви.
Он отыскал в кустах припрятанную лопату и через час очищал ларец от земли.
Только сейчас он обратил внимание на расписанные какими-то замысловатыми
картинами стенки и крышку. "Сколько же ему лет? Не меньше двухсот, наверное", -
самоуверенно оценил возраст ларца Сантьяго. Как бы то ни было, даже если бы это
была простейшая шкатулка, она имела бы для него великую ценность, как немой
свидетель его истории. "Я куплю тетради и буду хранить в нем рукопись книги", -
такое назначение показалось ему весьма символичным.
В Тарифе Сантьяго встретился с товарищем. Тот с удовольствием
показал место, где полным ходом шло строительство новой гостиницы. Товарищ
оживленно рассказывал о будущем, рисуя его только светлыми красками. Предлагал
остаться, но Сантьяго, не объясняя всех тонкостей, поблагодарил и отказался.
Товарищ заверил Сантьяго, что он в точности исполнит все его поручения
касательно Танжера и родителей. Предлагал он и денег на дорогу, но Сантьяго взял
небольшую часть из них на первое время и попросил помочь устроиться на хорошее
судно, уходящее в Новый Свет.
Пока товарищ хлопотал в порту, Сантьяго сходил к цыганке, но в
ее доме жили другие люди, которые рассказали ему, что старуха умерла вскоре
после того, как внезапно разбогатела. Дочки ее похоронили, продали дом и укатили
то ли в Севилью, то ли даже в Мадрид. На кладбище юноша не пошел, отметив про
себя, что всё-таки старуха ошиблась, и они больше не встретились на этом свете.
"Даже этой ошибкой она еще раз показала мне, насколько трудно предсказать путь
человека, идущего своей Дорогой. И главное то, что ему догадки не нужны, они
больше мешают, чем помогают".
Опять полоса родной земли вытянулась в струнку и постепенно
исчезла из виду.
- Ты счастлив? - спросило светило, выглянув из-за облаков.
- Разве ты не слышишь, как поет мое сердце?
- Слышу - его песня звенит в Душе Мира. Но счастлив ли ты?
- Я счастлив, когда я там, где мое сердце.
Эпилог
Он далеко не всегда следовал знакам. Сначала, в годы бурной
молодости, как и многие ровесники, он считал, что всё в руках человека, и каждый
своей волей и своим трудом способен добиться всего, чего захочет. Слушаться
каких-то там знаков было неприлично в его кругу. Затем, когда он устал от
бестолковой борьбы с ветряными мельницами, пришла пора тишины, познания себя и
таинств этого мира. Он всерьез увлекся алхимией, потратил на нее бесценные годы
и почти все свои имевшие вполне конкретную цену средства, но не смог достичь
ощутимого результата. Путь к цели так и остался запечатан гораздо больше, чем
семью печатями, но за время разгадывания замысловатых ребусов изуверских для
читателя шифровок в тайных книгах до него дошла простейшая, лежавшая на
поверхности, но от того еще менее заметная мысль: далеко не всё в мире
подвластно воле человека и надо уметь находить свой путь между скал
невозможного. Он прекратил погружение в глубину и начал писать, стараясь в своих
книгах передать знание, открывшееся за годы продираний сквозь чащу загадок и
ловушек алхимии. И, что самое главное, он научился слушать шепот Вселенной,
различать и толковать знаки. Вот и сейчас, следуя знакам, он оказался в
небольшом курортном городке на берегу океана. Он прожил здесь уже десять дней,
но ничего особенного, ради чего стоило сюда ехать из привычных условий, пока не
происходило. Всё это время он предавался отдыху и размышлениям о темах своих
новых произведений. В голове "варилось" несколько интересных сюжетов, каждый был
своеобразен, но никак не тянул на нечто яркое, что могло бы блеснуть на изрядно
забитом книжном рынке.
В этот день во время прогулки после завтрака он опять пошел к
побережью новой дорогой. Проходив с полчаса по высушенным зноем улочкам, он
наткнулся на антикварную лавку, удивившись, что в столь маленьком городке вообще
оказалась таковая. Его неудержимо потянуло туда зайти, а это был первый признак
направляющей силы.
В лавке никого не было, но на звон колокольчика вышел
кругленький мужчина с ласковым лицом и приветливо затарахтел, пытаясь обратить
внимание редкого посетителя то на тот, то на другой предмет. Писатель рассеяно
слушал продавца, а сам потихоньку изучал полки, заставленные всяким видавшим
виды хламом: где-то был тот предмет, ради которого он сюда зашел. Собрание
местных ненужностей никак его не увлекало, и он уже начал думать, что пора
уходить подальше от словоохотливого хозяина, как вдруг его взгляд уткнулся в
ларец, пылившийся в дальнем углу лавки. Ларец был немаленький, судя по отделке -
не здешний и довольно древний. Писатель попросил показать ему этот экспонат.
- О, у синьора прекрасный вкус и зоркий глаз, - растекся
лестью продавец, извлекая на свет Божий не желавший выползать из своего убежища
сундук. - С ним тоже связана интересная история. Если я еще не утомил вас
болтовней, я могу ее рассказать.
Предложение не подразумевало отрицательного ответа, поэтому
посетитель вынужден был согласно кивнуть. Продавец, удовлетворенный
востребованностью своих знаний, вновь защебетал, любовно обмахивая тряпочкой
сдавшийся ларец:
- Мне принес его несколько лет назад один местный рыбак. Я был
знаком с ним и должен сказать, что жизнь его не баловала. Однажды он пришел с
мешком за плечами и сказал: "Ты знаешь, как трудно мне живется, дело дошло до
того, что я много задолжал даже за продукты. Я молил Бога послать мне хороший
улов. Но последние месяцы удача обходила меня десятой дорогой, и я уже отчаялся
свести концы с концами. Три дня тому назад я отправился в море, и опять сети мои
были почти пусты. А когда я собрался назад, двигатель моей лодки не завелся,
поднялся ветер, и меня прибило к малюсенькому островку. Там, на берегу, среди
старых обломков корабля, я нашел вот это", - и он достал из мешка ларец. Потом
продолжил: "Когда я выкопал его из песка, я чуть не умер от радости. Я
возблагодарил Господа и за поломанный мотор, и за ветер, и за подарок".
Глаза хозяина заблестели, как будто он снова переживал те же ощущения.
- И что там было?
- Да в том-то и дело, что ничего! - продавец насладился
произведенным эффектом. - Кроме нескольких исписанных тетрадей и двух камешков,
там больше ничего не было!
Писателя словно пробило током: он явственно ощутил хорошо
знакомый сладкий привкус во рту и щемящее чувство в районе солнечного сплетения:
так ему обычно приходил сигнал о контакте с чем-то значимым, знаковым, мимо чего
никак нельзя пройти. Он на несколько секунд отключился от разговора,
перепроверяя себя, а когда все сомнения ушли, до него долетели слова
продолжавшего непрерывно говорить продавца:
- ...что мне в руки попал редкий экземпляр. Я заплатил рыбаку
за него столько, что тот смог расплатиться со своими долгами. Вы бы видели его
глаза! Он не мог поверить, что за один ларец, без сокровищ, ему удалось выручить
такую сумму. Он ушел, еще больше проникнутый верой в Бога и Его щедрость. Одни
счастливые глаза рыбака стоили потраченных денег, тем более, что я был уверен:
на этот ларец обязательно найдется покупатель, который оценит по достоинству его
прелесть. Вы хотите его купить? - плавно перешел продавец к профессиональному
интересу.
- А где тетради? - не обращая внимания на вопрос, с трепетом
спросил писатель.
Продавец, почуяв интерес покупателя, быстро сообразил:
- Они где-то есть, но если они вам нужны, купите ларец, а
тетради я отдам вам бесплатно. Правда, должен вас предупредить, что они на
испанском языке.
- Меня это не смущает.
Писатель, не торгуясь, заплатил продавцу столько, сколько тот
попросил. Продавец удивился такой сговорчивости, хотя сумму он установил
немалую. Откуда ему было знать, что происходило в душе покупателя! Хозяин
порылся в загашниках и выложил на прилавок аккуратно перевязанную стопку
тетрадей. Писатель положил ее, не разворачивая, в ларец и направился к выходу.
- Простите, синьор! - окликнул его продавец у самой двери.
- Что?
- Я не знаю, зачем вам этот ларец, зачем вам бумаги, но раз вы
заплатили столько денег, вы наверняка знаете, что с ними делать и как вернуть
ваши деньги. Я и сам думал повезти его в Рио, там наверняка дадут больше, но я
не об этом. Вы наверняка сможете извлечь пользу не только из ящика, но и из
содержимого. Не знаю, откуда к нам попал этот ларец, но он определенно приносит
удачу каждому, кто его касается. Надеюсь, что и для вас он тоже окажется
счастливым.
- Спасибо!
Писатель не пошел в этот день на пляж. Охваченный радостным
возбуждением, он чуть не бегом, насколько позволял увесистый груз, вернулся в
номер. С трепетом развязывая тесемки, новый обладатель неведомого сокровища
пытался угадать его содержимое, не сомневаясь, однако, что оно в самом деле
станет чем-то значительным.
Писатель бегло просмотрел тетради, обнаружив, что они исписаны
одной рукой и составляют какие-то части одного повествования. Каждая тетрадь
имела порядковый номер. Прежде, чем приступить к чтению, писатель заглянул в
конец и увидел, что последняя фраза оборвана на полуслове. "Жаль, видно, что-то
помешало дописать", - подумал писатель и нетерпеливо взял первую тетрадь. Он
прочитал:
"Меня зовут Сантьяго. Я родом из Андалусии, но страсть к
путешествиям провела меня через множество стран. Мой отец когда-то сказал мне,
что у людей в других краях могут быть белокурые волосы или черная кожа, но они
ничем не отличаются от жителей моей родной деревни. Я захотел убедиться в этом и
теперь знаю, что так и есть на самом деле. Убедился я и в том, что прошлое лучше
настоящего. В прошлом у меня остались посещение пирамид и десятков государств,
обретение любви, Души мира и баснословных сокровищ, безвозвратная потеря любимой
и денег. Но я знаю, что всё в моей жизни было правильно, поскольку я рано
научился читать знаки и идти своей Дорогой, как бы трудна и непонятна она ни
была. Однажды меня упрекнули в том, что я не отличаюсь от овец, которых пас два
года, и на самом деле не я решаю, что мне делать, что я просто исполнитель воли
автора книги Судеб. Моя жизнь - ответ на эти упреки, и мне кажется, что он будет
интересен тем, кто ищет ответы на такого рода вопросы. Судьба - это не
предписание, а отклик Господа на мысли и желания человека. Я уверен в этом и
весь пройденный мной путь тому подтверждение".
Писатель прервал чтение. Учащенное биение сердца безошибочно
говорило, что сегодня за смешную цену ему досталось неоценимое сокровище.
"Продавец был прав: ларец приносит удачу! Как удивительно устроен мир! Каждый
его элемент бесконечен и многообразен: для рыбака это избавление от долгов, для
торговца - выгодное вложение, для меня - источник мудрости и неожиданная
находка. Наверняка в нем скрыты еще какие-то загадки!"
Писатель стал читать дальше.
"Часть первая.
Я привел своих овец к заброшенной полуразвалившейся церкви,
когда уже почти стемнело..".
16.08.03 12.00
Y. Koweza
E-mail Address :
Этот адрес электронной почты защищён от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
