Одним из лучших премированных и кассовых американских фильмов 2004 года стала картина «Малышка на миллион долларов». Исполнитель главной роли, легендарный  и талантливый актёр  Клин Иствуд, известен, как участник и режиссёр бесчисленного количества вестернов. Во время просмотра фильма меня, как врача-нейрохирурга, взволновало, уже знакомое по опыту  общение с подобными персонажами в жизни и стремление героини, во что бы то ни стало, умереть. Она повторяла и повторяла: - « Я хочу умереть!»

     Молодая женщина, ставшая боксёром  и едва не добившаяся титула чемпиона, получила во время поединка перелом шейных позвонков с полным повреждением спинного мозга. Её противница нанесла героине неожиданный и подлый удар сзади, уже после остановки раунда.  Оставаясь в сознании при полной обездвиженности и невозможности самостоятельно даже дышать, героиня фильма, мужественная и волевая женщина, понимая безысходность своего положения, просила помочь ей умереть. Об этом она молила самого близкого человека, каким стал для неё старый тренер, сделавший из неё настоящего боксёра. Он относился к ней как к дочери и не снимал с себя вины за всё происшедшее, но не мог согласиться с её желанием покончить с собой, всё ещё надеясь на чудо. Однако чуда не случилось, и тогда героиня попыталась убить себя, перекусив язык. Доктора успели остановить кровотечение. Наблюдая страдания женщины, тренер, в конце концов, выполнил просьбу несчастной и помог ей уйти из жизни, после чего  загадочно исчез в финале фильма. Зритель, я надеюсь, не осудил поступок тренера.

         В годы моей интенсивной хирургической практики среди разнообразных нейрохирургических больных встречалась только одна категория пострадавших, желавших умереть. И напрямую, открыто и чётко просили врачей и Бога помочь им. Это были больные с повреждениями позвоночника и спинного мозга, а среди них чаще всего такие же тяжкие инвалиды, какой стала героиня фильма, фабулу которого я выше вкратце обрисовал. Подобное поведение вполне понятно, ибо, в отличие от спинальников (парализованные больные с повреждением спинного мозга), пациенты с опухолями мозга, либо перенесшие тяжёлую  черепно-мозговую травму, страдают нередко снижением критики к своему состоянию и не отдают себе полного отчёта в том, что их ждёт в дальнейшем. Порой они   заблуждаются  в  самооценке, в отсутствии перспективы, и у них даже не возникают суицидальные мысли.

          Спинальники же, ещё вчера бывшие полноценными, сильными, полностью владеющими всеми своими конечностями людьми, после травмы теряют возможность двигаться, ходить, нормально оправляться. В результате повреждения спинного мозга такие больные становятся прикованными к постели или передвигающимися только при помощи коляски глубокими инвалидами. Наиболее трагичной является  судьба  полностью обездвиженных, вследствие перелома шейных позвонков, больных, ибо они понимают всё, что с ними произошло и происходит, и осознают безнадёжность прогноза. Некоторые из них, знаю, предпочли бы умереть.                                               

         Между прочим, обсуждая между собой после операции дальнейшую судьбу больного с повреждением шейного отдела спинного мозга,  нейрохирурги нередко признавались  друг другу, случись такое несчастье с ними, предпочли бы смерть во время травмы либо операции, а не тяжкие последующие страдания, какие предстоят пациенту. Мы, врачи,  узнаём о том, что несчастному грозит утрата движений в конечностях и способны прогнозировать его дальнейшую судьбу, обозревая картину повреждений спинного мозга во время клинического обследования или операции, в то время как нашему пациенту ещё предстоит узнать о постигшей трагедии и пережить эту весть.

         В предыдущих записках я уже упоминал и, очевидно, никогда не смогу забыть, одного крепкого и атлетически сложенного «ныряльщика», как называют пострадавших при нырянии головой вниз, которые, ударяясь, о дно головой, ломают шейные позвонки. Будучи полностью парализованным, вначале просил, а затем настоятельно требовал отключить аппарат для искусственной вентиляции лёгких, чтобы умереть. В результате полученной травмы шейного отдела позвоночника и спинного мозга, он не мог самостоятельно дышать, и был подключён к аппарату искусственной вентиляции лёгких, осуществляемом при помощи огромных специальных внешних приспособлений - кирас, вызывавших насильственное растяжение грудной клетки.   

       Он мечтал об эвтаназии, понимая бесперспективность своего положения, а мы, отводя глаза, утешали его и пытались внушить ему надежду. От просьб он перешёл к угрозам, ругался последними словами, называл нас фашистами, но не имел возможности сам себя умертвить, так как был полностью обездвижен. Перекусить язык, как это сделала героиня вышеупомянутого фильма, мужчина не догадался, хотя героине, как мы знаем, и это не помогло.  

     Всякий раз мы, с тяжёлым чувством беспомощности и сочувствия, входили в огромную палату, где в самом центре стояла его койка рядом  с аппаратом «искусственные лёгкие». Предчувствуя и ожидая услышать очередную мольбу и проклятия в наш адрес,  мы ничего не могли изменить,  и неуклюже пытались поддержать его бесполезными в этой ситуации словами надежды и утешения. К его  счастью, он мучился недолго и вскоре умер. Нам следовало хотя бы держать его на снотворных препаратах, но мы опасались потерять контроль над его жизненными функциями.

        Большое число таких  пациентов, преодолев  острый период травмы, либо перенеся другое заболевание, дающее подобные осложнения,  становятся хрониками с  сохранившимися движениями только головы и шеи, умением говорить, а главное, мыслить, рассуждать и думать о будущем, с каждым днём, всё более убеждаясь, что надежды на восстановление нет, хотя и принято говорить, что она умирает последней. Вот за эту последнюю и держатся несчастные. Достигшие психологической реабилитации и принявшие судьбу как данную им, приспосабливаясь к обстоятельствам. Выбрав жизнь и найдя для себя в ней место.

          Не всем из них удаётся сохраниться интеллектуально, психологически и даже функционально подобно, например, гениальному  английскому физику-теоретику Стивену Хокингу, страдающему боковым амиотрофическим синдромом, пишущему ручкой, зажатой в зубах, а в последнее время и управляющему мышкой компьютера, работающей от голоса. Мало того, этот «настырный» стопроцентный инвалид, дважды женатый отец троих детей, будучи миллионером, является кандидатом на полёт в космос по коммерческой программе. И уже испытал себя в условиях невесомости.

Некоторым удаётся сохранить  силу воли, жизнелюбие, ясность поступков, преодолеть возникшие физические недостатки и достичь поставленных целей в жизни, как, к примеру, одному из героев  фильма Амадео Альмодовара «Живая плоть». Мужчина смог стать успешным баскетболистом в команде инвалидов-колясочников с полностью парализованными ногами.   

  Другой подобный пример - автор трагической книги «Чёрным по белому», написанной им, стуча двумя действующими пальцами по клавишам, сын эмигрантов из Венесуэлы и Испании Рубен Давид Гонсалес Гальего. О нём я не так давно писал в своих записках о Марии Луизе Карбонель. Мальчик, а потом юноша, страдавший последствиями детского церебрального паралича, чудом не погибший в детских домах и домах престарелых, принимавшийся там за «дебила» на основании отсутствия возможности передвигаться, и выживший, благодаря своему интеллекту и способностям. Иные же из больных такого рода, наоборот, отчаявшись, ищут какой-нибудь доступный им способ самоубийства.  Либо спиваются.                                      

          При повреждении поясничного отдела позвоночника у пострадавших нередко сохраняются движения в руках, что даёт им возможность передвигаться на костылях или в коляске. Большая часть таких больных со временем приспосабливаются к жизни в новых условиях, даже продолжают работать, бывает, находят себе новую профессию или ремесло, занимаются спортом. Некоторые из прикованных к инвалидной коляске больных,  потерпев жизненный крах, находят тот или иной способ уйти из жизни. То ли  с помощью петли, либо бросившись с высоты или съехав на коляске в море, в бассейн, как показывают в фильмах. Толчком  к самоубийству в этих случаях служат разочарование в любви, уход жены, оторванность от детей, неустроенность и невозможность смириться с потерей прежнего качества жизни.

       В наиболее безвыходном состоянии находятся  так называемые в обиходе лечебных учреждений  «шейники», (спинальники  с повреждением шейного отдела спинного мозга) с параличами рук и ног. Ибо они вынуждены  существовать, будучи не в состоянии самостоятельно даже покончить с собой.  В выпавшем на их долю состоянии полной обездвиженности, эти страдальцы находятся в полной зависимости от опекунов, родственников или персонала домов инвалидов...

         Испанский режиссёр Александро Аменабар поставил фильм «Море во мне»  по мотивам книги Рамона Сампедро, моряка из Галисии, который, совершив прыжок со скалы в море, врезался головой в песок. Оставшись с 25 лет парализованным, он жаждал умереть, но «руки на себя наложить» не мог, ибо они, как и ноги, были обездвижены. Тогда моряк начал судебную тяжбу, желая получить право на эвтаназию. Тяжбу он выиграл, получив такое право, но  на это ушло тридцать лет жизни. За это время он написал книгу «Письма из ада», по сюжету которой и был поставлен фильм. Причём, писал автор свои тексты при помощи ручки, зажатой во рту. Разрешённая ему и полученная   им,  наконец, порция яда явила собой  акт милосердия, выстраданного несчастным моряком и талантливым писателем. Однако, в течение тридцати тяжелейших лет Рамон жил, любил, творил и не зря прожил свою жизнь. Может быть, и не стоило ему умирать, когда он добился разрешения на эвтаназию, хотя жизнь - это право человека, а не его обязанность.                                                 

         Николай Островский, кумир молодёжи периода их романтической комсомольской юности и расцвета социалистического реализма, не только не двигался, но и не видел. Он был способен всего лишь диктовать свои книги, но о смерти никого не просил. Правда, Островский, как известно, сделался инвалидом после социальной интеграции в обществе, и в его стремлении прожить, как можно дольше, общество ему помогало. Желание жить, а не желание смерти стало его выбором.

         Прочитал я свой опус и ещё раз подумал: - действительно, ведь, верно говорят, что жизнь бывает как кино, а кино как жизнь...