"Сравнение кулинарии с жизнью напрашивается

само собой. И в той и в другой сфере справедлив

афоризм: человек ест, чтобы жить, но не   живет,

чтобы есть. Он живет, чтобы есть вкусно".

(П. Вайль, А.Генис.

«Русская кухня в изгнании»)

     Моя тёща любила пить сладкий чай с селёдкой. Я в этом вопросе её понимал, так как и сам предпочитаю есть мясо не с овощами, а со сладким арбузом, можно с виноградом или с яблоком. Мой отец накладывал в каждый  стакан чая по четыре  чайных ложечки сахара. Не думаю, что его подталкивало только стремление улучшить углеводный баланс в клетках головного мозга за счёт глюкозы, но и вкусовое пристрастие к сладкому. Моя жена в молодости  с удовольствием пила сладкий чай с печеньем, намазанным  маслом и с конфеткой.     

      Я, моя дочь и мой сын - мясоеды и согласны с аллегорией из пословицы немцев, живущих в Пенсильвании, что «Лучше червь в капусте, чем вовсе без мяса», хотя аналогия не из приятных. «Из всех молочных блюд самое лучшее - это кусок мяса!» писал  

Шолом Алейхем, в повести  "Менахем-Мендл".

     Жена отдаёт предпочтение молочным продуктам, но цельное молоко почти не пьёт. Она ещё не очень любит твёрдые сыры, а я от них балдею, особенно от рокфора, запах которого некоторые вообще не переносят. С ними кое в чём можно согласиться и признать, что амбре этого сыра нужно перетерпеть, привыкнуть к нему, ибо его необычный  вкус возместит неприятие запаха и даже вознаградит едока.      

     У меня в детстве  появлялся рвотный рефлекс при попадании в рот пенки от кипячённого молока, или комочка в тарелке с  манной кашей. Но в этом я не оригинален, ибо это удел многих, хотя другие могут их не замечать вовсе. Да я и сам, будучи непоследовательным, с удовольствием съедаю пенку с топлённого молока или плотноватую коричнево - жёлтую пенку, покрывающую не менее вкусный восточный каймак. С неприятием я наблюдал за пациентами в палатах, когда они клали в чай свои порции сливочного масла, хотя на востоке это обыденно.

     Евреи в Украине варили сладкий борщ с фасолью, а гости из славян, будучи приглашены хозяевами  к столу отобедать вместе, попадали в неловкое положение, не зная, как отказаться от такого непривычного для них блюда.

      Борщ (суп со свёклой и другими овощами) должен быть чуть-чуть с кислинкой, умеренно посоленный и поперченный, ароматный, наваристый, обычно  кирпично-красного оттенка, с плавающими на его поверхности капельками жира.

     На его поверхности всегда просматриваются выступающие кусочки различных овощей и, нередко, торчит аппетитным айсбергом в центре тарелки мозговая косточка, не очищенная полностью от покрывающей её говядины. Украинские пампушки с чесноком  конкурируют с запахом борща и уже на подходе к столу вызывают обильное слюноотделение, как у собак академика Павлова. Коль нет пампушек, можно заменить их головкой молодого чеснока на брата и ломтём чёрного хлеба. Некоторые гурманы  добавляют в уже почти готовый борщ солидный кусок старого свиного сала, но мне этот запах не нравится. Остаётся опрокинуть добрую стопку водки или самогона и скорее начать сёрбать и чавкать, поедая с аппетитом эту украинскую страву...     

     Но я ведь собирался (в связи с одним курьёзом, о чём будет ниже) рассказать о другом борще, которые имели обыкновение готовить украинские евреи бывшей Подольской губернии, а позже Винничины, что в окрестностях Жмеринки и не так уж далеко от Крыжополя. Принципиальная разница в этих борщах была та, что еврейские бабушки и даже некоторые мамы варили сладкий борщ, добавляя сахар, и ещё  с фасолью, в придачу к основным овощам. Сахар в небольших дозах добавляют почти всегда, но не до такой степени, чтобы борщ становился сладким, но кисло-сладким всё же был. Щедро заправляется борщ сметаной, в результате он становился по цвету какого-то молочно розового оттенка.

      О, Боже, но они же при этом  нарушали  кашрут! Очевидно, в тех местах, в Украине, Б-г не так часто заглядывал в кастрюли и тарелки евреев, чего нельзя сказать о бдительности его в Израиле. Местные евреи здесь выходят из положения, заменяя свинину говядиной или птицей, а сметану майонезом, что, конечно, менее вкусно. Но есть можно.

        Очевидно, я, как и мои родные, настолько привык к вкусу того сладкого еврейского борща, что с удовольствием съедал и добавку, не забывая затем выбить из мозговой косточки её содержимое в ложку, и, посолив, съесть этот лакомый кусочек жира. Не зная ничего о количестве холестерола в нём и не заглядывая  в анализы собственной крови.

        Так вот, не могу не рассказать об одном курьёзе потчевания гостью обычным еврейским борщом ещё в Союзе, как о примере разности культуры еды у лиц разной национальности, хотя и живущих в одной стране. Однажды мы стали свидетелями  замешательства и поисков выбраться из сложной ситуации нашей гостьи, высокой и стройной белокурой Ирочки Козловской.  Это была девочка из нашей школьной компании, из русской или украинской семьи, оказавшаяся в нашем доме во время обеда. Угощая полной тарелкой нашего фирменного борща, щедро налитого бабушкой Ривой, проголодавшуюся гостью, мы заметили, что бедная девочка сидит перед тарелкой смущённая и со слезами на глазах. И не ест. Не может себя заставить взять в рот вторую ложку.  Первую она проглотила с трудом, как она нам потом объяснила, сказав, что сладкий борщ никогда в жизни не пробовала, и есть его не сможет. Она, разумеется, была спасена и поела другую, привычную для неё пищу. Больше в нашем доме так опрометчиво гостей специфической еврейской стряпнёй не угощали.

        Уже много лет прошло с тех пор, как я отвык от нашей домашней традиционной еврейской кухни, ушедшей в историю вместе с бабушками и дедушками. Родители тоже постепенно обрусели и стали готовить по местным рецептам всё,  в том числе и борщ, который стал таким, как я его вначале описал - вкусным, украинским борщом с пампушками или без них. «Вкус специфический!», как сказал бы Аркадий Райкин. Его уплетают с удовольствием все русскоязычные евреи в Израиле. Со сметаной или с майонезом, в зависимости от их взаимоотношений с истинной еврейской традицией. В Интернете можно найти и рецепт кошерного пасхального еврейского борща, но он не сладкий, какой ели евреи в Украине в прошлом веке и, естественно, без сметаны, если мясной. Но мы варим и едим украинский. Я даже не могу сейчас  себе представить, что борщ может быть сладким. А ведь был.

Не могу не вспомнить и хохму Яна Левинсона из передачи 9-го канала израильского телевидения «Семь сорок»: Некая приезжая дама после долгого отсутствия о тех или других жителях, которых она некогда знала решила спросить о них соседа. На что, уплетавший с аппетитом борщ,  в промежутках между очередной ложкой, в ответ  на перечисление фамилий жителей,  отрывисто бросал одно и то же:

 - «Имярек умер, и другой - умер, и этот тоже умер!»

 - Дама в ужасе спрашивает:

- «Так что же все поумирали?»

- Ответ:

 - «Когда я ем борщ, для меня все умерли».

Отвлечь его от этой трапезы было просто невозможно.

Мой сын оригинален в поедании борща - он не любит в нём капусту. А какой же это борщ без главного ингредиента. Вот он и оставляет её на дне тарелки, если её было много и нарезана она крупными ломтиками, либо не достаточно разварившимися, чтобы он её не узнал. Аналогичное у него отношение и к крутым яйцам, которыми его, очевидно,  перекормили в детстве. Но в окрошке или в салатах, особенно в так называемом «русском» салате  «Оливье», он их ест, ибо любимый им вкус этих блюд маскирует видимость их содержимого. Кстати, название салата «Оливье», как и название «Шампанское», ни к тому, ни к другому никакого отношения не имеет. Просто привыкли, а этикетки менять на бутылках не стали из-за  опасений коммерческого провала... Всё это французское.

Есть люди, которые не видят, не ощущают, что едят. Они просто едят пищу. Как в голодной Африке, или при украинском, или поволжском «голодоморах», как во время Ленинградской блокады и других подобных обстоятельствах, но  по разным причинам, вызвавшим недостаток либо отсутствие пищи, ели всё, что было, и даже то, что они некогда считали невкусным или вообще несъедобным в прежней их жизни.

Безразличные к кулинарным искусам субъекты в противовес  гурманам  даже гордятся этим  и считают его несомненным положительным качеством, подчёркивая своё презрение к чревоугодничеству. А их жёны, хвалят за это всеядность своих не переборчивых мужей, так как им самим при этом не приходиться изощряться в выборе еды для них, не пытаются разнообразить её, не читают постоянно соответствующую литературу, не бродят по инету, и не вызванивают подружек в поисках новых блюд и способов приготовления.

Я и сам не отношусь к истинным гурманам, но не потому что не люблю вкусно поесть, а потому, что никогда не мог  себе позволить слишком привередничать, ибо «по Сеньке  шапка». И на какие шиши мог советский служащий, даже доцент, семья врачей, могли себе это позволить. Лишь периодически по праздникам, юбилеям, на пирах по случаю, получив съестной презент, будучи приглашёнными в ресторан или в дом, о котором говорили, что он «полная чаша». А в обыденной жизни ели по возможностям, а после выпивки в гараже, на природе, при случайной встрече с бутылкой на троих закусывали, чем попало. И ничего. Даже вкусно было. Как сейчас помню. Мне после выпивки, что устрицы, что килька в томатном соусе, всё было одно. Ведь, и то и другое, в конечном итоге, суть морепродукты. И, кстати, если вспомнить отношение знаменитого американского кинорежиссёра Вуди Алена к устрицам, то лучше, не имея их, с ним согласиться:  

- «Я не ем устриц. Я хочу, чтобы моя еда была мёртвой. Не больной, не раненой - мёртвой». Килька в консервных банках всегда была мёртва и - давно.

Во все времена в мире среди цивилизованных народов преобладало  убеждение, что процесс еды относится к одному из самых больших удовольствий в жизни человека. Великий Джордж Бернард Шоу утверждал, что «Нет более искренней любви, чем любовь к еде». С ним соглашался Марк Твен, говоря, что «Секрет счастливой жизни в том, чтобы есть то, что вы любите». Как с ними спорить,  особенно таким любителям вкусной еды, куда я с полным правом отношу и себя. Но в отличие от истинных гурманов, отличающимся «пристрастием к тонким изысканным блюдам», я могу есть всякую  другую пищу в зависимости от  того, что имеется в холодильнике либо в наличия на столе.  

Моя жена утверждает, что моим положительным, естественно редким, качеством является отсутствие привередливости к её меню. Даже, если приготовленная еда не получилась в соответствии с рецептом, т.е. не доварена, пережарена, не допечена, пересолена или, наоборот, в зависимости от настроения, или  по вкусу  вообще  не совпадает с её наименованием, предполагавшимся по задумке или рецепту. Я всё доем и не выброшу, так как после голода в эвакуации, хоть и прошло много лет, я ничего из продуктов не выбрасываю, и в моей тарелке никогда не остаётся кусков недоеденной пищи. А это не соответствует застольному этикету, тысячекратно увиденному в зарубежных фильмах, и перенятому в среде наших нуворишей или следующих моде людей, ковыряющихся вилкой в тарелке, и оставляющих чуть ли не пол порции в ней.

Когда-то давно, кажется Михаил Задорнов, острил после поездки в Америку, что мол «негры там недоедают», будучи не в состоянии осилить бифштекс, не умещающийся в тарелке и свисающий по её краям. Насытившийся негр или правильнее афроамериканец, просто оставляет часть недоеденной порции в тарелке и отваливает от стола. Отсюда каламбур заказного остряка.

Но со вкусом тоже могут быть вариации. Он величина непостоянная и толерантность вкусовых ощущений во многом зависит от степени голода, который испытывает человек. Вспомните выражение лица симпатичного  таможенника Верещагина, которого жена потчует, чуть ли не насильно, чёрной осетровой икрой за неимением более простой пищи. Возможно, что вкус этого деликатеса и был для него некогда предпочтительнее другой пищи, но он уже объелся ею, и она ему опротивела.

Вспомните и себя, как при взгляде на накрытый по случаю стол и при виде ваших любимых яств вы испытываете  желание побыстрее их откушать. Ваш   рот  начинает наполняться слюной, и вы с нетерпением ждёте приглашения к столу. Вас томит время рассаживания гостей, а затем и ожидание тоста. Некоторые, особенно нетерпеливые и менее выдержанные, начинают накладывать еду к себе в тарелку и даже приступают к еде раньше остальных, более воспитанных и волевых. И тост слушают с полным ртом, прервавши на время жевание, чтобы не обидеть  тостующего с бокалом или рюмкой в руке. Ну, что поделаешь, когда кушать хочется, тем более, что разные вкусности, а не обычные дежурные блюда, перед носом. Остаётся только руку протянуть.

А теперь оцените эту же ситуацию, когда «червячок заморен», то есть, субъект наелся и не просто он накормлен, а и переел и насытился, да так, что больше  «не лезет» и не хочется есть даже самые вкусные для вас блюда. Так что чувство вкуса, острота его может и уменьшаться, а то и пропадать на время, когда и пока человек сыт по горло. А позже, когда пища уйдёт на последующий этап,  всё начнётся по новой, так как «голод не тётка», и если вам предстоит вкусная  еда. Порой в предвкушении вкусных блюд можно и подождать их приготовления, поборов чувство голода. Но до определённых пределов, ибо, если голод настоящий, то не до вкусностей, а дали бы «пожрать», извините, то, что есть в наличии. Лишь бы поскорее.

Эпатажный и скандальный, но талантливый писатель Владимир Сорокин считает, что  человек испытывает три основных удовольствия: еда, секс и сон, остальное - работа. Причём, он настаивает именно на такой последовательности, а непроизвольной, так как именно в таком порядке получает обыватель все удовольствия, придя домой с работы. Примитивно, незакономерно, спорно, но, в общем, верно.

Люди отличаются по многим параметрам, в том числе и потому, как и что они едят. Существует выражение, приписываемое то Пифагору, то переводу с немецкого: «Der Mensch ist, was er isst» из рецензии философа Людвига Андреаса Фейербаха (1804-1872)   на книгу немецкого философа и физиолога Якоба Молешотта (1822-1893) - «Популярное учение о питательных продуктах» (1850).

Похоже и на  перефразированную известную латинскую пословицу: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты», которую можно озвучить также: «Скажи, что ты ешь...». А вообще все мы - то, что мы едим. Но это не опасно. Например, очаровательная Софи Лорен, считающая, что лучшего вкуса, чем у итальянских  спагетти быть не может, убеждена, что  «всем, что есть во мне, я обязана спагетти». Надеюсь, что она подразумевает и свою идеальную фигуру, и вообще её потрясающую женственность...

Так что, приятного аппетита! Вкушайте и наслаждайтесь, не споря бессмысленно о вкусах: "Degustibus поп est disputandum"...

«Между тем, как влечёт нас судьба по теченью,

мы меняем в пути имена, адреса,

ощущенья и вкусы, цвета и влеченья,

знаки, запахи, звуки, друзей голоса...»

(П. Вайль, А.Генис

«Русская кухня в изгнании»)


Если интересно почитайте мою

«Оду мясу»опубликованную на Острове 08.02.09.

http://www.andersval.nl/index.php?option=com_content &task=view&id=3704