Птаха

Птаха моя родная,
Дышишь, отождествляя
С глыбою «неизбежность»
Глыбу «необходимость».
И приняла ты сразу
Всю мою несуразность,
Радужные надежды,
Детскую нелюдимость.

Перья твои, родная,
Дергаю из хвоста я,
В общем, не изменившись,
Мной ты любима, птаха!
Так и поёшь всё дивней
Песенку о любви мне,
Лапками уцепившись
За байковую рубаху.

НОЧНАЯ ЭЛЭГИЯ

Ступени судьбы, что теперь за стеною,

чернеют золой,

Всех истин былых еле слышное эхо

уносится прочь.

Ну что ж ты в дверях, заходи, одиночества

выпей со мной,

Суровая правда, души пробудившейся спутница,

ночь.

Ты – горькая исповедь, хлад отречения,

грядущему дань,

Ты – мудрая осень и мой покаянный

ты взор в небеса.

И как неотъемлемы, как неотступны

легенды от тайн,

Так тяжкая боль, только тяжкая боль

нам откроет глаза.

А мир - это души. Им суть справедливо

Всевышним дана –

Не слышать небес из слепого тепла

состоявшихся гнёзд.

Ведь только в ночи от дневного сумбура

свободна струна,

Ведь только в ночи обретаются крылья

и ближе до звезд.

Весна

Я вновь уснул. Под новой аурой
Теперь как будто мирозданье,
Душа опять по музе в трауре
И форма топчет содержанье.

Небес живительных напиться бы!
В войне с землёю пал я словно,
И суть мою коварной львицею
Заря глотает хладнокровно.

И пред своею усыпальницей
Стою я, жалок и ничтожен,
Весной, красивою охальницей,
Я вновь пленён и уничтожен.

И, взгляда бархатом загубленный,
Признал своё я пораженье.
Весна, гордясь коньком излюбленным,
Глядит с улыбкой снисхожденья.