Идею сделать подборку стихов с идеальной рифмой классика и доказать прежде всего самому себе, что рифма желательно, но совсем не обязательно должна быть оригинальной и вызывать неописуемый восторг, заслоняя порой главные составляющие стихотворения.
Меня всегда удивляли возгласы восхищения «Ах, какая рифма!», не отмечая другие составляющие стихотворения. Они, на мой взгляд, были сродни восхищениям, например, носом или ушами.  Даже сложилось впечатление, что рифма – и это обязательно! – должна быть оригинальной.
И применение глагольных рифм, которые удачно вписывались в ткань стихотворения, вызывали ироническую усмешку. А ведь претензии на оригинальность могут испортить впечатление, что и случается не так уж редко.  Поэтому слова в комментарии на одно из моих произведений: «Ваши стихотворения написаны с теплотой и светлыми воспоминаниями. Они не претендуют на оригинальность рифмы, но подкупают искренностью и ностальгией» были мне особенно дороги.

Итак, я, используя идеальные рифмы великого Александра Сергеевича Пушкина, написал ничем не примечательные стихи. Но что удивительно – мне было очень интересно.   Оказалось, что стихами на заданные рифмы (буриме) как популярной формой светской «лёгкой поэзии» увлекались с 17 века.  Если кому-то из моих коллег захочется попробовать себя в этом жанре, их успеху я буду искренне рад.

Ниже я привожу стихи А. С. Пушкина и то, что у меня получилось.

А. Пушкин. Осень 10-11 

И забываю мир – и в сладкой тишине 
Я сладко усыплен моим воображеньем, 
И пробуждается поэзия во мне: 
Душа стесняется лирическим волненьем, 
Трепещет и звучит, и ищет, как во сне, 
Излиться, наконец, свободным проявленьем — 
И тут ко мне идет незримый рой гостей, 
Знакомцы давние, плоды мечты моей. 
И мысли в голове волнуются в отваге, 
И рифмы легкие навстречу им бегут, 
И пальцы просятся к перу, перо к бумаге, 
Минута — и стихи свободно потекут. 

Эксперимент

Люблю средь мыслей растворяться в тишине 
и оставаться со своим воображеньем,
и с возбуждёнными желаньями во мне, 
и с удивительным нахлынувшим волненьем

героев книг моих я вижу не во сне – 
ко мне приходят. И горжусь их появленьем –
друзей, приятелей, знакомых! – не гостей,
и нынче все они в компании моей.

Не зная страха – научить нельзя отваге! –
на зов о помощи, стремглав они бегут.
И в моих поисках их судеб на бумаге 
и дни, и месяцы, и годы потекут. 

*******

А. Пушкин. Осень 2 

Теперь моя пора: я не люблю весны;
Скучна мне оттепель; вонь, грязь — весной я болен;
Кровь бродит; чувства, ум тоскою стеснены.
Суровою зимой я более доволен,
Люблю ее снега; в присутствии луны.
Как легкий бег саней с подругой быстр и волен,
Когда под соболем, согрета и свежа,
Она вам руку жмет, пылая и дрожа!
 

 Эксперимент

Загадывать нельзя. Дождаться бы весны –

весной желанием писать я вечно болен.

И хоть способности малы и стеснены,

мне интересно жить, и этим я – доволен. 

С ущербностью борюсь – она, как у луны.

Но тенью творчества я наслаждаться волен –

отдаться ритму слов, хоть рифма несвежа,

с отвагою в душе, от страха весь дрожа.

*******

А. Пушкин. Сожженные письма:

Прощай, письмо любви! прощай: она велела...

Как долго медлил я! как долго не хотела
Рука предать огню все радости мои!..
Но полно, час настал. Гори, письмо любви.
Готов я; ничему душа моя не внемлет.
Уж пламя жадное листы твои приемлет...
Минуту!.. вспыхнули! пылают - легкий дым,
Виясь, теряется с молением моим.
Уж перстня верного утратя впечатленье,
Растопленный сургуч кипит... О провиденье!
Свершилось! Темные свернулися листы;
На легком пепле их заветные черты.
Белеют... Грудь моя стеснилась. Пепел милый,  
Отрада бедная в судьбе моей унылой,
Останься век со мной на горестной груди...

Эксперимент

Глагольная рифма озвучить велела,

решив, наконец, всё сказать, что хотела:

«Господь вам воздаст за страданья мои –

на вас устремит с гневом взоры свои.

  
Ведь рифма моя вам и служит и внемлет!

И если Поэзия это приемлет,

то можно ль пускать в глаза кольцами дым

щегольскою рифмой с прищуром своим?

И пену взбивать, создавать впечатленье.

Напрасно надеетесь на Провиденье.

Завянут тогда и пожухнут листы –

и станут они у последней черты:

отпрянет от текста эпитет вам милый

и чувства покинут походкой унылой,

огонь вдохновенья угаснет в груди.

Меня позовёте – могу не прийти...»