1.

Всё донимал его штатный скульптор Д.Д. Пупунер.

— Юрий Иванович! Ваше Величество! Господин Президент!

— Ась?

—Желаю всю русскую землю покрыть вашими изваяниями. Из чистого золота.

— Блажной! Где же ты возьмешь столько золота?

— Из личных запасов. Я же, как белка, все тащу в свое дупло.

Юрий Абрамкин пристально окинул взглядом энтузиаста.

Крепкий, плотный, с лысой шишковатой головой. Ветеран локальных войн. Афган, Чечня, Сирия, Ливия и т.д. Однако какая у этого хомо сапиенса жажда созидать! Вытаскивать на божий свет что-то небывалое, пусть и противное. Порой и жуткое…

— Скажи мне, Митрич, что тебе надо?

— Ничего.

— Врешь! Знаю я твою лисью ухватку.

Д.Д. Пупунер понурился:

— Юрий Иванович, возьмите с собой на Солярис.

— И что же ты, брат, там будешь делать?

Ваятель вдохновенно потер могучие ладони:

— Катарсиса алчу. Просветления. Недаром же космонавты не хотят с Соляриса возвращаться.

Абрамкин закусил губу.

История с Солярисом крайне запутанная.

Сначала космонавты не откликались на позывные с Земли. Эксперты решили, что Мыслящий Океан их свел с ума, материализовав их сокровенные страхи.

Потом откликнулись. Сказали, мол, возврат невозможен. На капсулах припой вместо платинового оловянный.

В это охотно верилось. В России творилось массовое лихоимство. Космические строители получали копейки, поэтому тащили с заводов все что можно.

Потом оказалось, что капсулы все же годны, но славные космические вояжеры просто не хотят домой. Почему? Только Мыслящий Океан может подарить им тотальное счастье.

— Они разлюбили Россию? — бился головой о бетонную стену министр обороны РФ Ефрем Сайгу.

— Все может быть… — мертвел Абрамкин. — Однако постой. Почему ты — Ефрем? Вчера же еще был Сергеем?

— Прочитал книгу фантаста Ивана Ефремова «Час быка». Я же по зодиаку — бык. Поэтому с сегодняшнего дня — Ефрем. В честь фантаста.

— Ни хрена не понимаю… — тер виски президент.

— Да что тут понимать? Все предельно просто!

2.

Ах, эта извечная тяга русаков к простоте… Многих государственных мужей она сгубила. Хотя ведь народу только и подавай что попроще. Топ-хлоп. Любая сложность вызывает отторжение. А где отторжение, там и майдан. Поднимут, как кабана, на вилы. Массы они такие… Кровь обожают.

Словом, Абрамкин решил, пока суд да дело, смотаться на Солярис. Не все же парить в небе с журавлями и нырять в море с дельфинами.
Надо поглядеть на Мыслящий Океан. Тем более, при нынешнем транспорте до космической станции проще добраться, чем скажем, до Химок.

С собой он решил взять патриарх Филарета, скульптора Д.Д. Пупунера и министра обороны Ефрема (Сергея) Сайгу.

— Помолимся, сыны божьи! — обмахивал кадилом ракету «Союз-М» Филарет широким жестом.

Президент морщился от смолистого дыма. «Может, и есть Бог… Кто его знает», — смурно подумал.

Долетели комфортно. Полакомились из тюбиков украинским борщом и рязанским клубничным джемом. Прикольно было ощутить себя в состоянии невесомости. Паришь себе, не прикладывая никаких усилий. Не в этом ли извечная мечта каждого русака?

А вот Солярис вызвал гнетущие чувства. Все из металла и пластика, пыльные фикусы возле стен. Грустно…

Земную делегацию встречали начальник станции Константин Ингаборянц и бортврач Матвей Ястребов.

— Вы что же, подлецы, отказываетесь вернуться на альма-матер?! — затопал изящными кирзовыми сапогами Ефрем Сайгу.

— Перестаньте юродствовать! — скривился бортврач Ястребов, огромный такой мужчина с пушкинскими бакенбардами и пивным животом. — Пообщайтесь с Океаном, так сами отсюда не тронетесь ни за какие коврижки.

— А не изваять ли мне тебя, Ястребов, из чистого мрамора? — простонал скульптор Д.Д. Пупунер. — Такой ястребиный взгляд! Жаль только, в камне его передать невозможно.

— Отставить бла-бла! — пошевелил дремучими бровями Константин Ингаборянц, компактный такой мужчинка, с черными, что оливки, глазами и матовой лысиной. — Я должен представить г-ну президенту свой доклад.

— Господу помолимся! — истово взмахнул кадилом патриарх Филарет.

— Немедленно потушите кадило! — вскрикнул Ястребов. — На Солярисе запасы кислорода весьма ограничены.

— Я уже чую легкое покалывание сердца… — потер грудь Абрамкин. — Впрочем, довольно сопли жевать! Что тут случилось?

— Все началось с того, — сощурился Ингаборянц, — что мы подвергли Мыслящий Океан рентгеновскому облучению.

— С какого бодуна? — округлил глазища Д.Д. Пупунер.

— Насилие приводит к насилию, — огладил окладистую бороду патриарх Филарет. — Огнем огня не потушить. Глупо!

— Дайте же начальнику станции завершить свой доклад! — яростно почесал свои пушкинские бакенбарды Матвей Ястребов.

— Чего сопли жевать? — сжал кулаки Абрамкин.

3.

Выяснилось следующее обстоятельство.
После облучения Океан заговорил. Но как?

— Он пробудил в нас совесть… — опустил свою плешивую голову Константин Ингаборянц.

— Совесть? С какого бодуна? — горлово вскрикнул Сайгу.

— Почитай-ка, батенька, святоотеческую литературу, — нахмурился патриарх Филарет. — А то все проблемы решаете с кондачка, с петушиного, мать-ети, наскока.

— Совесть? Это из детства? — игриво подмигнул Абрамкин.

— Именно! — подхватил нить застольной беседы Ястребов. — Я, например, альпинист. Это хобби. Когда я покорял пик Коммунизма, то бросил на заснеженной вершине своего напарника, Егора Головенкина. Тот там, возьми, и помер. Замерз! Мыслящий же Океан каким-то загадочным образом материализовал здесь моего друга. Он стал являться. И не просто являться, а меня мучить.

— В виде призрака? — Сайгу схватился за кобуру лазерного пистолета.

— Нет. Был нормальным. Только тело его, как потом выяснилось, состояло не из обыкновенных атомов, а из нейтрино.

— Чушь какая! — истово перекрестился патриарх Филарет.

— Давайте посмотрим видео, — горячечно прошептал Ястребов. — Вас убедят только факты.

— А то! — предвкушающе хлопнул в ладоши Абрамкин. Он вообще обожал видео и даже был уверен, что именно телекартинка управляет тупыми, а иногда и озверелыми массами.

— Сразу должен предупредить, — трясущимися губами произнес Ингаборянц, — если врача преследовал лишь один покойник, причем мужского пола, то меня атаковали пять женщин.

— Тоже покойницы? — широко раздул ноздри Сайгу.

— В том-то и дело, что нет. Они вполне живы-здоровы. Одна обитает в Воронеже, другая в Туле, третья в Краснодаре, ну и в Ростове-на-Дону, в Омске. Это мои жены. По молодости я еще был тот ходок.

— Так ты — многоженец, сын мой?! — сурово перекатил желваки патриарх.

— Ни-ни. Официально разведен. В загсе! Все чин по чину. И ведь алименты платил. А вот здесь достали. Стали преследовать в своем натуральном, то есть «ню» виде.

— Зрелище не для слабонервных, — потрепал свои пушкинские бакенбарды Ястребов. — С легким похабным душком. Дамы уже в возрасте. Не совсем в форме. Целлюлит. Опущение складок живота. Пигментные пятна. Выпадение зубов. Повышенная возбудимость...

— Да включайте же! — прорычал Филарет.

— А вы, отец, куда торопитесь? — изумился Ингаборянц. — Разве вам по сану не противопоказано наблюдать обнаженку?

— Голыми родились, голыми и сойдем с земной юдоли! — молодо сверкнул синими очами патриарх. — Включай бандуру… А где, кстати, остальная команда?

— Все остальные 20 членов экипажа заснули летаргическим сном, — сквозь зубы процедил Ястребов. — Смотрим!

4.

Слова космических мужей подтвердились.

Ингаборянца атаковал говорливый рой дам, Ястребова же — брошенный альпинист на пике Коммунизма.

— Картина проясняется, — помрачнел маршал Сайгу. — Только не просеку, почему эти 20 остальные члены экипажа заснули?

Ястребов горько усмехнулся:

— Психоэмоциональная перегрузка. Не выдержали нашествия нейтринных клонов.

— Не каждому по плечу ноша сия! — широко перекрестился патриарх. — Весьма любопытно, кто же ко мне явится?

— Неужели ко мне придет убиенный мальчик из Алеппо? — испуганно заморгал президент РФ.

— Сколько я народу перекосил ковровой бомбардировкой! — простонал Сайгу.

— Да никто к вам не явится! — с неким тайным злорадством захохотал Ястребов.

— Это почему же, сын мой? — поддернул сутану Филарет.

— Обидно… — выпятил челюсть Д.Д. Пупунер.

— Клоны материализуются только после агрессивного облучения Океана, — пояснил Ингаборянц.

— Хорошо. Допустим, — по-наполеоновски скрестил руки Абрамкин. — А что же будет с этим двадцатью овощами, точнее, космическими богатырями, впавшими в кому?

— Так с овощами или богатырями? — усмехнулся бортврач. — Не волнуйтесь. Они могут восстать из праха в любой миг. Это вам как медик говорю. Получил диплом, кстати, в Оксфорде.

Золотой крест свистнул возле уха президента РФ. Это патриарх Филарет всех совокупно перекрестил, истово прошептав:

— Тайна мироздания велика есть!

— Довольно сопли жевать! — привычно взорвался президент — Надо что-то делать.

— Вопрос только — что? — глумливо подмигнул своим ястребиным глазом г-н Ястребов.

И тут в комнату, сплошь из металла и пластика, вошел солнечный мальчик, низенький, белокурый, сотканный, казалось, сплошь из золотых лучей.

— Ты, хлопец, к кому?! — рявкнул маршал Сайгу, грозно звякнул шпорами, даже аксельбанты на его сутулых плечах зловеще скакнули.

— Я — Сталкер… — произнёс малютка.

— Какой еще Сталкер? — напрягся Д.Д. Пупунер. — Из фильма Тарковского?

— Почти… Я — представитель Мыслящего Океана. Послан к вам.

— Ага! — обрадовался Филарет. — Он вроде Христа. Посланник к людям.

— Ой, что-то мне нехорошо… — гулко зевнул Пупунер. — Где бы прилечь?

— Я больше агностик… — набычился маршал. — В посланцев не верю.

— Вот как? — малютка переливался ласковыми солнечными лучами.

— А служил ли ты, малец, в армии?! — свекольно побагровел Сайгу. — Драил ли ты стеклом паркет, унитазы?

— Окститесь, маршал! — Филарет нежно взял вояку за локоть. — Какой еще унитаз? Он же представитель Мыслящего Океана.

— Все должны служить Родине… — зло пробормотал Сайгу.

5.

И вдруг горлово вскрикнул:

— Но позвольте! А где наш монументалист Пупунер?

— Да вот же он… — Сталкер указал на торчащие из-за серверной стойки желтые штиблеты.

За стойкой ваятель спал. Чуть похрапывая. Пуская из уголка рта паутинную слюнку.

— Летаргический сон? — Абрамкин скосился на Сталкера.

— Именно. Бегство от абсурда реальности, хаоса.

— Почему он? — стремительно перекрестился Филарет.

— А что вы хотите? Он же творец. Сердце не внутри, а снаружи. Чуткое сердце.

— Снаружи сердца не вижу… — наклонился Сайгу. — Хотя, верно, вы выразились фигурально?

— Метафора! — просиял Абрамкин.

— Пусть поспит. Он нам не нужен, — мальчик сел на ковровую поверхность пола, по-турецки скрестил ноги. — Теперь мой вопрос президенту.

— Нам можно идти? — спросил Ингаборянц.

— Разговор вряд ли для наших ушей, — добавил Ястребов.

— Я бы попросил вас остаться, — произнес Сталкер. — Хотя в моральной плоскости вы уже чисты. Однако полученный результат закрепить не помешает.

— Эх, сейчас бы накатить коньячка! — простонал маршал.

Малютка изумленно приподнял золотистые брови.

Филарет подхватил реплику Сайгу:

— Ни один откровенный разговор на Руси не происходит на сухую. Перечитайте Достоевского. Всё важное происходит только в кабаках да борделях.

Бортврач достал из кармана серебряную фляжку, с тисненым двуглавым орлом, протянул полководцу:

— Хлебните виски.

— Пусть и басурманский напиток, однако… — маршал взял фляжку.

— Я бы попросил вас общаться со мной на сухую, — жестко отрезал Сталкер.

Фляга так и выпала из маршальских рук. Грянула об пол.

— Какой же вопрос? — сощурился президент.

— Кем вы себя считаете? Альфой и Омегой? Наместником Бога на земле?

— В каком-то смысле… Пальчиком мигнешь, войска бегут туда-сюда. Самолеты летят. Бомбы взрываются. Крейсера плывут. Подводные лодки нырь-нырь. Вы не поверите, у нас даже есть среднеазиатский эскадрон на верблюдах. Да от такой власти испытываю оргазм. А он, чай, крепче того примитивного, джаги-джаги.

Сталкер горько усмехнулся:

— Власть, говоришь? А ведь ты со своими подельниками лишь грязная пена на поверхности океана.

— На все воля божья! — зло прорычал Филарет.

— До вас преподобный отец, мы еще дойдем, — хмыкнул Сталкер. — Хотя скажу сразу, алчностью вашей я поражен. Сказано же в Библии, копите богатства на небе, а не на земле. Зачем, скажем, вы хапнули Исаакий?

— Исаакий? Да на хрен он нам нужен. Можем и отдать.

6.

— Молодец, Филарет! — ухмыльнулся Абрамкин. — Умеешь, ты, брат, быть скользким угрем. Технология власти! С быдлом иначе нельзя.

— Помолчи… — нахмурился мальчик. — Ты бы, Юрий Иванович, хотел управлять всем мирозданием?

— Почему бы и нет?

— Аллилуйя! — прошептал Филарет.

— Не перебивайте, — дрогнувшим голосом попросил мальчик. — А скажите, святой отец, в каком вы чине в органах ФСБ?

— Полный генерал.

Тут из-за серверной стойки раздался шорох. Перед дискутирующими появился Д.Д. Пупунер. Лицо его после сна порозовело, излучало блаженство.

— Россияне! — гулко зевнул он. — Как же я крепко всхрапнул. Эдемские кущи!

— О, дитя Аполлона! — всплеснул руками Абрамкин. — А как после сна с твоей креативной потенцией?

— Какая, блин, потенция? Из меня ваятель, как из вас президент.

— Маршал Сайгу, немедленно пристрелите этого бешеного пса! — вскрикнул Абрамкин.

Ефрем полез в кобуру, за именным «ТТ».

— Как вы мне надоели! — Сталкер хлопнул в ладоши.

Абрамкин, Сайгу, Филарет зрелыми снопами повалились на пол.

— Вы убили их? — прошептал Пупунер.

— Зачем? — усмехнулся мальчонка.

Ветврач Ястребов наклонился, нащупал пульс на горле президента:

— Пульс нитевидный, но четкий.

— Летаргический сон, — резюмировал Константин Ингаборянц.

— Именно так, — подтвердил Сталкер. — Забирайте этих засранцев и возвращайтесь на землю.

Тут раздался топот 40 ног. И в космическую залу ступили 20 космонавтов, крепко проспавших 40 суток кряду.

О, как же блистательно чисты и свежи были их лица. Ни грана гордыни, похоти, лжи, алчности.

Заявили купно:

— Как же мы блаженно поспали!

Д.Д. Пупунер повернулся к Сталкеру, а мальчика уж след простыл.

— Ничего не понимаю! — схватил себя за седеющие виски Константин Ингаборянц. — Ну, вернемся мы в РФ… Там же 145 миллионов зомби...

— Содом и Гоморра могли спастись даже одним праведником! — освеженный кратким, но целебным сном, встал Филарет. На челе его ни печали, ни гнева.

Выпутался из сетей Морфея и маршал Сайгу. С отвращением содрал с себя маршальские погоны. Иступлено потоптал их ногами.

— Ну, какой я, к лешему, маршал?! Больше никакого насилия!

Поднялся из праха и Юрий Абрамкин. Просветленным лицом он стал походить на Сталкера. По крайней мере, от лица его исходило золотое сияние.

— Юрик, ты как? — толкнул его Филарет.

— Летим на Землю! — пробасил Абрамкин. — Много я там делов наворотил. Авгиевы конюшни надо чистить. Вывести, наконец, народ на дорогу счастья.

— Бог вам в помощь! — басово пропел Филарет.

Присутствующие истово перекрестились.

                     *  *  *

 

                                                              Фото из сети

                                                                     *  *  *