Серия «Современный детектив/высокие технологии»

Эпизоды (в сокращении)

- Я не хочу никуда идти, - шептала девушка, - Лучше побудем вместе. Поедем ко мне?

   Она сжала Его руку, и потянула к подходившему к остановке автобусу, который шел в направление ее дома. Но через несколько секунд, начав движение, автобус взорвался...

   «Я веду репортаж из эпицентра взрыва. Вы все видели сами» - известный телеведущий - высокий, в белом костюме, еще секунду назад стоял в окружении муляжей с взрывпакетом в руках. Произошло чудо - после взрыва на нем не было ни пятнышка, а муляжи разнесло в клочья... 

   Я, автор романа, не согласен с утверждением американского философа - мои жизненные наблюдения говорят о другом: великий ум, ум гения, приносит на нашу землю открытия, преобразующие мир и жизнь, но сам гибнет от неумения жить... И, в этом смысле, я, скорее, согласен с Наполеоном.

Пролог

   Мир сотрясают взрывы. И если когда-то первые террористические акты ужасали количеством погибших, необычностью ситуации, перспективой оказаться жертвой, то в последующие годы войны и конфликты сделали свое дело - журналисты сухим языком, по-деловому, перечисляют количество убитых, раненных, смакуют подробности, показывают оторванные руки, ноги, головы, крупным планом демонстрируют кровь. Страшно...

   Само слово «Взрыв» имеет негативный оттенок - это всегда испорченное настроение, даже, если взрыв произошел где-то за тысячи километров от вас. Угнетает мысль о том, что погибли и искалечены люди, овладевает горечь от сознания чьей-то злобы, толкнувшей людей на нарушение божественных заповедей, и собственного бессилия.

   А можно ли взрыв предотвратить? Не совсем точно сказано: предотвращение - дело рук спецслужб, системы охраны, иногда - воля случая, когда, скажем, террорист сам подрывается при изготовлении бомбы или она взрывается при транспортировке. А можно ли взрыв запрограммировать так, чтобы он никому не нанес вреда?

   Мир долго ждал - придет кто-нибудь, какой-нибудь волшебник, и избавит людей от угрозы взрыва, гибели в момент радости, расцвета, становления, движения вперед... И он пришел - не мессия, не прорицатель, и даже не волшебник. Кто же он?

   В начале семидесятых в семье математиков Стекловых, выпускников московского университета, интеллигентных, увлеченных людей с разносторонними интересами, родился Никушка, как ласково называли его родители, или Николай, как сухо было записано в «Свидетельстве о рождении».

   Уже в полгода казалось, что малыш - совсем не маленький: если ему кто-либо задавал вопрос, он внимательно, по-взрослому, осматривал собеседника, смотрел прямо в глаза и молчал. Понятно, говорить ребенок еще не мог, но было очевидно - во всяком случае, так казалось, что ему есть что сказать. Когда мальчик в три годика для объяснения чего-либо выстраивал вполне взрослую логическую схему, окружающие шутили - какой умный мальчик.

   Умный ребенок в шесть свободно читал, в беседе использовал обороты и выражения, свойственные людям с богатым словарным запасом и развитой речью. Но более всего окружающие удивлялись его интересу к формализации разнообразных жизненных явлений и предметов.

   Родители вполне серьезно обсуждали с шестилетним малышом формулу дождя, радуги, появления грибов или земляники, стола, стульев и даже математическую модель настроения тети Нюры, у которой они «снимали» дачу...

   Однажды, в первых числах июня, когда дачники по традиции съезжались на лето, Никушка и его отец приехали вдвоем. На вопрос соседей - «Где мама?», Стеклов-старший спокойно, с некоторой самоиронией, ответил - бросила, нашла себе другого мужа. «И сына» - спокойно добавил семилетний малыш...

   И впервые именно в это лето в лесу, неподалеку от подмосковного Петрово-Дальнее, начали раздаваться взрывы. Впрочем, негромкие, скорее - символические. Но, если бы кто-то осмелился приблизиться и подглядеть за «взрывателями», то был бы, наверное, нимало удивлен: командовал действиями ребенок, а папа, хотя и возражал и даже что-то профессионально обсуждал, но все же исправно выполнял все указания и непосредственно осуществлял действия. Когда мне довелось однажды случайно, из-за деревьев, увидеть эту сцену, я был потрясен. Помню, как, рассказывая об увиденном своим коллегам и друзьям, я назвал это «перевернутым кино».

   «Перевернутое кино» не выходило у меня из головы всю зиму - до следующего деревенского сбора на отдых: Коля, Никушка - гениальный мальчик, уже обсуждал с отцом сложные даже в понимании гильбертовы пространства, диофантовы уравнения, над решением которых бьются лучшие математические умы человечества. Свободно, серьезно, уверенно обсуждал с отцом такие «обыденные» вещи, как теория поля, атом и взрывы. Я же обращаю ваше внимание на последнее...

   Почему? Каким образом ребенок перепрыгнул минимум через два десятилетия, отведенные природой на развитие, понимание абстракций, предвидение, выдвижение гипотез? Глядя на Никушку, я вспоминал, что были Моцарт и Эварист Галуа, четырнадцатилетние математики, выпускники Оксфорда... Но наш герой не был похож на обычных гениев...

   Коля был добрым, спокойным, расчетливым, если к ребенку применимо это слово, но не особенно общительным. Внимательный наблюдатель мог заметить, что на игры своих сверстников он смотрел глазами взрослых - мол, что они шумят, почему отнимают друг у друга машинку, разве нельзя взять еще одну? Чтобы не было спора, глупых драк, обид. «Странные дети» - говорил с недоумением о своих ровесниках девятилетний Коля.

   В 11 лет Коля Стеклов поступил в МГУ, в 12 - провел семинар, на который были приглашены всего одиннадцать математиков, зато каких - элита российской теории взрыва. Не стоит называть их звания и ученые степени - в теории взрыва случайных людей не бывает, им туда просто не добраться. Ни в каком смысле. Ученые были потрясены...

   В 14 лет Коля окончил мехмат МГУ и искренне не мог понять, почему я и, впрочем, очень осторожно, папа, считаем, что он должен принять предложение известного профессора о поступлении в аспирантуру. «Зачем она мне? Что она дает?» - Недоумевал ученый с житейским опытом ребенка. И то верно - аспирантура, даже такого университета, как МГУ, ничего бы этому юноше «не дала».  

   Коля был, да простят мне читатели такое выражение, «штучный гений» - даже среди гениев, хотя, признаться, я лично никого из его «коллег» не знаю. На мой взгляд, даже способные дети встречаются редко, и их способности еще необходимо увидеть. Что тоже не просто.

   Модель мышления нашего героя, его научное поведение и конкретная цель - взрыв, наконец, то упорство, с которым он его изучал, были сугубо индивидуальными, лишь ему одному присущими, и вряд ли какой-либо научный руководитель мог направлять его действия. Была еще одна причина - непонимание...

   Научные цели своих исследований Коля формулировал сам. Он был и теоретик, и экспериментатор - одновременно. «В 14 такое возможно?» - шептались между собой ученые. Они часто просто не могли понять - что именно он собирается сделать. Причина была проста: гениальный ребенок не знал тонкостей научного языка, да и не желал его учить, а, тем более, говорить на нем. Он по наивности полагал, что первична - проблема, и он ее изучает, а антураж - вторичен.

   Гениальные люди - вне компетенции каких-либо научных институтов и университетов. Это, если можно так выразиться, не их «товар», и проблема жизни таких людей лежит в плоскости социальных отношений с окружающим миром. Ни мир их, ни они мир - не понимают. Понять друг друга им помогает, как правило, близкий человек. У обычных людей таким помощником становится семья, любящий человек. У гениев - понятия семьи, любви, даже отношения с противоположным полом чаще всего оказываются размытыми...

   Много лет меня не покидала одна навязчивая мысль: как Коля встретит ту часть своей жизни, которую природа выделила для действия с важнейшим для нее результатом - для любви? Кого полюбит этот гениальный юноша? Как Она воспримет его любовь? Будет ли она формальной или все-таки настоящим человеческим чувством? Обычным, со страданиями, бессонницей, «спадом с лица» или все произойдет на пути от лаборатории до испытательного полигона? Но самым непонятным для меня был ответ на простой вопрос - когда это произойдет? Как у всех? Или раньше - пропорционально его жизненному темпу? И кем может быть потомство такого человека?

   Однако мы здесь собрались не для того, чтобы обсуждать детали жизни гениального юноши - какими бы непредсказуемыми они ни были. Более интересен ответ на вопрос - как сложилась его жизнь?

   Коля Стеклов не стал защищать диссертацию - неинтересно. Цитирую по памяти его простые слова, сказанные когда-то: «А кому это надо? Мне? Не надо. Папе - тоже. Делаю сейчас кое-что... Думаю опубликовать в Дневниках»...

   Дневники Академии Наук - самые престижные в научном мире России. Опубликовать там можно было действительно только нечто интересное с научной точки зрения и только по рекомендации академика или члена-корреспондента Академии.

   Однако статью Коли не опубликовали. И это стало первой из множества вех на дальнейшем пути обид. Со стороны могло показаться, что звезда юного гения либо угасла, либо блуждает в поисках своего созвездия. Но это было не так - Коля интенсивно работал, изучал математику, физику, биологию, информационные процессы. Изучал столь активно, что его отец, будучи ученым в области прикладной математики, часто жаловался друзьям и разводил руками - не в силах разобраться в книгах и статьях, которые изучает его сын. Не говоря уже о его многочисленных расчетах и бесконечных схемах, формулах, таблицах...

   В возрасте двадцати трех лет Николай Стеклов начинает активно публиковаться в академических изданиях США, Германии, и, наконец, России и попадает в поле зрения ученых и компаний сферы высоких технологий. Он получает приглашение от американской корпорации Intellectual Explosion на проведение исследований в области направленных взрывов. Коля «перебирается» в Америку вместе со своим отцом и получает от корпорации все необходимые для работы условия. И работает весьма успешно...

Интрига взрыва

   «Вы увидите то, что пока невозможно увидеть. Почувствуете свое превосходство перед природой, взрывом, который до сих пор уничтожал все и всех без разбора. Вы увидите, что взрыв стал послушным» - эти фразы я взял из буклета корпорации Intellectual Explosion, подготовленного к презентации своего нового продукта. Какого? Взрыва. Взрыва, который отныне становится, цитирую проспект, «не столь враждебным - покорным, умным, творческим».

   Демонстрационный зал компании больше напоминал прекрасно оборудованный павильон Голливуда во время съемки: камеры, мониторы, голографическое изображение Земли, крупнейших стран - России, США, Китая, Индии... Если же вы человек с фантазией, то могли в реальном времени перенестись по выбору на любой континент, в любой город.

   На огромных стенах павильона, как на экранах, «под ногами» мелькала брусчатка Красной площади, и вы во все глаза смотрите, чтобы не попасть своим высоким изящным каблучком между плитками, отполированными солдатскими сапогами на парадах. Если вам по душе Британия, пожалуйста - Трафальгарская площадь с Нельсоновской колонной и зданием Национальной галереи.

   Будучи знакомым в этом зале, как вы понимаете, со многими, обращаю ваше внимание на сравнительно молодого, но уже седого человека, скромно сидящего в белом кресле в углу зала. Это Игорь... Стоп! Не по сценарию - до него мы еще дойдем. Тем не менее, доскажу то, что начал. Этот седой джентльмен - не буду скрывать, положительный герой, так вот, этот джентльмен вспомнил дни молодости, учебы в Сорбонне, когда они с Женевьевой, тогда еще невестой, вместе с сотней таких же пар сидели на площади Пикадилли - всегда шумной, наполненной людьми и транспортом.

   Компьютерный график компании, который управлял изображением на гигантских экранах, словно почувствовал, что один из гостей буквально уплыл во времена двадцатилетней давности. Седой джентльмен что-то вспоминал и улыбался своим воспоминаниям. Эрос - фонтан в центре площади, любимое место встречи лондонцев, потерявшихся и заблудившихся путешественников. От алюминиевой фигурки ангела с луком и стрелой, «седой», тогда еще с копной густых вьющихся волос, обняв за талию свою красивую стройную спутницу, по одной из четырех исходящих из площади улочек направился к Лестер-Сквер, к старому лондонскому мюзик-холлу.

   Джентльмен был весь охвачен воспоминаниями и уже рассеянно следил за камерой, которая «уставилась» на знаменитый комплекс магазинов и развлекательных заведений Трокадеро, музей рекордов Гиннеса, ресторан американской кухни «Планета Голливуд», которым, как известно, владеют звезды мирового кинематографа Арнольд Шварценеггер, Сильвестр Сталлоне и Брюс Уиллис.

   Однако нас, да и этого джентльмена - его даже в еще большей степени, на протяжении всего романа будет интересовать взрыв...

Взрыв

   «Умный взрыв» был широко разрекламирован и собрал представителей всех крупнейших мировых изданий - в случае успеха показательного взрыва, корпорация имела возможность заявить, что проблема терроризма в определенной степени решена. Каким образом? Во-первых, взрыв можно программировать - кодировать, направляя его в безопасную сторону, туда, где нет людей, во-вторых, у планируемых жертв взрыва появлялся своеобразный нанотехнологический жилет, который отводил от них осколки и начинку бомб. И хотя корпорация предупреждала, чтобы не ждали немедленных чудес, прогнозируемые эффект и эффективность новой теории были бы доказаны. Но для этого, повторяю, необходим был положительный результат.

   Разумеется, в прессе предстоящая презентация широко обсуждалась. Как только ее не называли - от хитро спланированного фокуса до опередившего время научного открытия. Одни в качестве фокусников называли известнейших магов, другие возражали - это под силу только иллюзионистам, третьи утверждали, что будет создан некий очень умный оптический обман. Сегодняшней оптики по силам многое!

   Аналитики нескольких серьезных изданий склонны были видеть в этом эксперименте работу спецслужб, использующих для своих целей все, что угодно, даже НЛО. Что за цель? Испугать террористов, отбить у них охоту взрывать кого бы то ни было, ибо против взрыва спецслужбы теперь могут выставить противоядие. Мол, самое время поработать авторитету «умного взрыва». Чем он хуже НЛО?

   Однако некоторые издания, их, правда, было в десятки раз меньше, каким-то образом «пронюхали», что у корпорации Intellectual Explosion появился исследователь, предположительно - из России, который разрабатывает и внедряет революционные идеи в области теории взрыва. И это означает, как написало ведущее американское научное издание, что террору с использованием бомб пришел конец.

   Теперь вы можете представить себе ажиотаж, охвативший мировые средства массовой информации, и интерес, который нарастал по мере приближения дня демонстрации нового взрыва. Никто не сомневался, что известная корпорация покажет именно то, что обещала - взрыв, который не принесет ни малейшего ущерба даже тому, кто будет в его эпицентре. Потому, что взрыв - меченый.

   В зале, в котором он должен был произойти, стоял легкий устойчивый гул. Странная фраза, не правда ли? Взрыв в зале? В центре зала стояли добровольцы из числа журналистов, которым предстояло испытать на себе его мощь. Их одежду «ощупывали» коллеги из известных мировых изданий, расспрашивали смельчаков о детях, об отношении к их смелому поступку жен и родителей... Телевизионщики развернули свою аппаратуру и установили камеры в эпицентре.

   Ведущий шоу пригласил всех желающих лично убедиться в том, что, находясь в эпицентре взрыва, они не почувствуют даже запаха пороха. Со словами «Где наша не пропадала», которые записали сотни диктофонов и телекамер, откликнулся  журналист известнейшего американского телеканала, у которого этим же вечером, в прайм-тайм, уже была объявлена передача «Прямой эфир из эпицентра взрыва»...

   Многочисленные гости внимательно рассматривали также тела нескольких «смертников» из папье-маше, которые играли роль террористов, и которым предстоит быть уничтоженными, ибо они не были помечены «маркером жизни». В отличие от тех, кого они намеревались взорвать.

   «Маркер жизни»? Что это такое? Это-то и есть пресловутый секрет фирмы, ключ к объяснению и обеспечению безопасности при взрыве. Даже тем, как утверждает корпорация, кто находится в его эпицентре.

   Всех рискнувших, среди которых была даже одна женщина - молодая репортер из газеты «Криминал», пометили специальным лазерным «пистолетом», после чего правильность нанесения маркера проверили на детекторе «маркерного спектра». Пометили также и те камеры, которые были установлены в эпицентре с целью тщательной фиксации происходящего. Но и это еще не все...

   Ведущий, как было заранее объявлено через прессу, предложил специалистам из компаний, производящих взрывчатые вещества, попробовать в эксперименте свои собственные изделия. К столу в центре зала подошли представители известных фирм из США, России, Италии, Германии и молча положили свои стандартные упаковки. На глазах присутствующих они вместе с инженерами Intellectual Explosion собрали «взрыв-пакеты», проверили их качество и удовлетворительно кивнули головами. После чего их закодировали, чтобы они не вступали в контакт с маркированными людьми и оборудованием.

   Каждого рискнувшего принять участие в эксперименте, включая телекамеры, известная страховая компания застраховала на миллион долларов. 

   Гостям предложили на выбор два способа наблюдения - из Конференц-зала, оборудованного огромными мониторами со стереоизображением, или кресло на полигоне, в непосредственной близости от взрыва, или на любом расстоянии - на «вкус» присутствующего.

   И самое, пожалуй, интригующее событие, о котором торжественно объявил ведущий: после завершения шоу запланирована пресс-конференция с автором идеи и теоретической модели процесса «меченого взрыва». Но... Журналистов предупредили, что к слову «пресс-конференция» следует добавить «теле» - удаленная, ибо автор будет находиться далеко за пределами зала.

   После чего прогремел взрыв...

 Европейская часть интриги

   Давайте знакомиться. Игорь Родионов, или Родионофф, как пишут его фамилию на французском - агент Управления федеральной полиции Швейцарии, сотрудник отдела по борьбе со шпионажем. Специализация - контрразведка в области промышленного, научного и банковского шпионажа. В его послужном списке - разоблачение нескольких инвестиционно-финансовых компаний, пресечение ложного банкротства крупных компаний по трастовым финансовым операциям, раскрытие разветвленной нелегальной банковской сети крупных «серых кредитов».

   Особый эффект он произвел в последнем деле, когда доказал, что венчурный капитал был направлен на создание конгломерата из специальных банков для операций в области торговли углеводородами и алмазами и компаний по добыче нефти в Африке. Он сумел внедрить своих людей в биржевую сеть, продвигающую акции этих компаний, которых на самом деле не было, и существовали они разве что на бумаге.

   После этого сенсационного раскрытия полетело немало высокооплачиваемых менеджеров известных корпораций, а один из банкиров после получения информации о своих служебных ошибках и причиненного им банку ущерба на сумму в полтора миллиарда застрелился прямо на рабочем месте.

   Игорь Родионов был, пожалуй, единственным агентом за всю историю Федеральной полиции Швейцарии, которого пришлось основательно спрятать от мести европейского преступного сообщества, которое в чем-то подобно Аль-Каеде - на него списывают свои ошибки все спецслужбы мира, мол, что можно сделать - это же Аль-Каеда. Которую, правда, никто никогда не видел. И, хотя, физически европейское преступное сообщество разобщено по интересам, и, как таковое, существует лишь виртуально, швейцарцам стало известно, что во Франкфурте-на-Майне, во время «тайной вечери» германских, швейцарских и французских «серых банкиров» Родионову был вынесен смертный приговор.

   Узнав о готовящемся устранении, Игорь Родионов разработал встречный план. Разумеется, сотрудники Управления, среди которых, в чем Родионов уже убедился, имелись информаторы преступников, полагали, что агента спрятали. Куда? В какой форме это происходило? Большой секрет. Но вся семья агента была погружена в вертолет военной разведки, который унес ее в неизвестном направлении. А среди сотрудников был пущен слух, что Игорь Родионов, скорее всего, на работу в Федеральную полицию больше не вернется, что ему предложено место в одной из частных американских компаний по расследованию махинаций с ценными бумагами. И что он переехал жить за океан.

   Через месяц после «внезапного» исчезновения семьи Родионова, в Европе произошло несколько странных событий, которые даже обсуждались на секретном совещании комитета по безопасности Европарламента.

   В Майнце, во время знаменитого традиционного карнавала, был убит Уве Фрингс - глава преступного теневого картеля, которого спецслужбы Германии подозревали, ни много, ни мало, в изготовлении и распространении наркотиков, контрабанде необработанных алмазов и торговле оружием. Его родному брату в Идар-Оберштайне, что неподалеку от Майнца, принадлежали фирмы  по обработке драгоценных камней, что, как известно, являлось многовековой традицией этого германского местечка.

   Уве Фрингс и четверо его телохранителей, кстати, все из спецназа бывшего секретного восточногерманского ведомства StaatsSicherheit, или ШТАЗИ, были обнаружены в глубине лесного массива Пфальцер-Вальд - самого большого лесного района Германии. Но что еще более странно - через неделю у подножья горной гряды Айфель, неподалеку от знаменитых лечебных источников, в бронированном «Мерседесе» был обнаружен труп Самуэля Левинта, гражданина Бельгии, жителя Брюсселя. Левинт был хорошо известен европейским полицейским службам как один из крупнейших воротил теневого европейского рынка алмазов.

   Интересно, что ни в одной из спецслужб европейских стран, на территории которых произошли эти убийства, не возникло даже подозрения, что это как-то связано с делом «серых банкиров», а уж, тем более, с офицером Родионовым. Однако вскоре произошло событие, которое многим, даже непосвященным, открыло глаза на череду европейских убийств.

   В одном из селений в Высоких Альпах, в Провансе, через месяц после убийства Левинта, в небольшом деревенском домике над Роной соседи обнаружили мертвыми пять человек: хозяина дома, его жену и гостивших у них дочь с мужем и сыном. После сообщения в полицию вечером того же дня у дома приземлились два вертолета: один из полицейского управления Лиона, в чей округ входил городок, второй - из Швейцарии, ибо зять хозяев был секретным агентом Федеральной полиции этой страны.

   После опроса служащих отеля небольшого городка, находившегося ниже деревни, в которой произошло убийство, удалось установить, что еще вечером предыдущего дня со стоянки отеля по дороге, ведущей вверх, выехал «Ситроен» с французскими номерами. Администратор обратил внимание, что среди троих пассажиров, которые перед выездом пообедали в ресторане отеля, один производил впечатление громилы - был высокого роста, молчаливым, с огромными кулаками и небрежно зачесанными длинными волосами. После составления фоторобота, разосланного в полицейские управления соседних стран, компьютер выдал три записи возможных кандидатов. К удивлению швейцарских полицейских одним из них оказался Курт Мюллер по кличке «Муль», разыскиваемый германской полицией, известный как исполнитель убийств из группы покойного Уве Фрингса.

   Через месяц и три дня в небольшом частном отеле на острове Джерба в Тунисе при загадочных обстоятельствах Курт Мюллер и его жена были убиты. Хозяйка отеля рано утром услышала плач пятилетней девочки, дочери четы Мюллер. Когда пожилой немец - хозяин отеля, приставил лестницу к окну второго этажа и заглянул внутрь комнаты, то был поражен страшным зрелищем: огромный герр Курт жалобно смотрел прямо на хозяина и протягивал руки, пытаясь, по-видимому, защититься от направленного на него пистолета. Между глаз была хорошо видна дырка от пули. Надо полагать, что в последние мгновения своей жизни, Курт Мюллер, в прошлом первоклассный стрелок и хладнокровный убийца, хорошо понимал - за что получает пулю, и куда уходит...

   Жена профессионального убийцы тоже смотрела в сторону окна, однако на ее лице отпечаталось скорее удивление, мол, кто это посмел ночью их потревожить?!

   Но и это еще не все. Той же ночью, в ста километрах от острова, недалеко от исторического Карфагена, в отеле небольшого тунисского городка, можно сказать, среди останков древних поселений и античных храмов, знаменитых крепостей и средневековых арабских деревень, был убит швейцарец Андре Свисса. Именно он был мозговым центром преступного сообщества «серых капиталистов».

   Как начиналось и что происходило в знаменитом деле «теневых инвестиционно-финансовых компаний» мы узнаем в следующем романе. Здесь же мы упомянули о нем лишь в связи с агентом Управления федеральной полиции Швейцарии подполковником Игорем Родионовым, который был главным действующим лицом в той истории, при раскрытии которой и даже после осуждения тринадцати влиятельных европейских бизнесменов, продолжали гибнуть люди. Как с «той» стороны, так и в стане полицейских.

   Невидимое для посторонних глаз сражение закончилось достаточно неожиданно: через несколько дней после гибели Свисса и Мюллера на мобильный телефон начальника отдела контрразведки поступил звонок. Звонивший фактически предложил мир - никто ни за кем больше не охотится, суд свое дело сделал, вся криминальная система - в прямом и переносном смысле - похоронена. Жизнь, в конце концов, как утверждал звонивший, предназначена не для получения пуль из бесшумного оружия, а для удовольствий, которые, опять же, по его мнению, хороши в этой, а не в загробной жизни. На нашей, как он выразился - грешной земле.

   Офицер, выслушав тираду, произнес «До свидания» и выключил телефон. Однако с тех пор никто ни с одной из сторон не погиб, что означало принятие условий перемирия. Замечу лишь, что зло в отпуск не уходит, и к невероятным и таинственным приключениям крупного капитала на биржах мы еще вернемся, ибо и в этот момент, когда я пишу этот роман, и в тот, когда вы будете его читать, одни наживают капитал преступным путем, а другие их преследует. И первые при этом, как мне кажется, действуют более изощренно...

   И, наконец, важное замечание, чтобы не «упустить» из виду еще одну фигуру сражения - адвоката «серого алмазного бизнеса» Виктора де Сантио, который, по мнению Родионова, играл важную роль в натягивании одежд закона на безобразную фигуру криминального алмазного бизнеса.

   Еще во время расследования, после очной ставки владельца одного из швейцарских банков, участвовавших в нелегальном бизнесе, с крупным дилером из Южно-Африканской республики, Родионов попросил респектабельного адвоката задержаться на несколько минут для беседы.

   Надо было видеть лицо этого известного в Европе юриста, когда Родионов положил перед ним на стол копию какого-то документа. Де Сантио побледнел. Он не смог сразу справиться с волнением, однако по прошествии некоторого времени собрался и начал работать как свой собственный адвокат:

- Оригинал у вас?

- Да, адвокат.

- Что вы хотите за него?

   Теперь уже была очередь опытного сыщика собраться с мыслями. Он начал издалека:

- Адвокат, правильно ли я понимаю, что в худшем случае вы обязаны будете передать четыре миллиона двести тысяч долларов в казну Швейцарии?

- Да... С одной лишь поправкой, которая, возможно, станет для вас ключевой.

- Какой именно?

- В казну Бельгии.

- Бельгии?

- Да. Обратите внимание на третью строку документа - там написано, что эти деньги принадлежат гражданину Бельгии, и...

- Но сделка совершена на территории Швейцарии и заверена адвокатом, имеющим швейцарскую лицензию? - Перебивая де Сантио, возразил Родионов.

- Но я - гражданин Бельгии, а в данном случае - для определения адреса возврата мною денег важно, что их владелец и адвокат, заверивший передачу денег наличными, - бельгийцы.

- И Швейцария, получается, ни при чем? - Удивленно воскликнул Родионов.

- Почему же - по вашим законам, подчеркиваю - для иностранцев, нарушивших ваше таможенное финансовое и банковское законодательства, я обязан буду выплатить штраф.

- Всего лишь? - Вновь удивился Родионов.

- Да, иначе бы вас, швейцарцев, так сильно не любили вкладчики со всей Европы.

- Прямо таки, поэтому? - Со скепсисом в голосе, теперь уже, расшифровав ситуацию, спокойно спросил детектив.

- В том числе. - Вежливо ответил адвокат, который к этому моменту беседы уже чувствовал себя «на коне».

   И не ошибся! Родионов в мире европейского криминала слыл трудным противником. Адвокат, который оценивал действия и толковал законы своим богатым, нечистым на руку, клиентам, полагал, что с Родионовым им лучше не встречаться. Он еще способен был на допросах своих подопечных сносно чувствовать себя в роли третьего. Но «дал слабину», когда оказался вторым. Впрочем, как мы только что убедились, ненадолго.

   Когда де Сантио почувствовал перелом, он со скамьи возможного обвиняемого пересел в адвокатское кресло, успев переодеться в мантию доктора права.

- Я не хотел бы, чтобы моя речь потом звучала в зале суда...

- Я всегда предупреждаю, когда допрос записывается. - Спокойно заметил Родионов.

- Допрос?

- Потому я и не предупредил - это была всего лишь беседа, а не допрос.

- Мои последующие слова, господин Родионофф, я надеюсь, будут истолкованы вами правильно.

- Зависит от того, какими они будут, и что я сочту и назову правильным.

- Размер штрафа, который я мог бы заплатить за халатность при заверении этого документа, не превысит ста пятидесяти тысяч долларов.

- Всего-то?! - Удивился детектив, правда, как показалось адвокату, несколько шутливо.

- Да...

   После этого адвокат сделал небольшую паузу, во время которой Родионов не мешал ему собраться с духом. Можно было подумать - чтобы предложить сыщику взятку того же размера.

   Адвокат, вычислив ход мыслей швейцарца, чуть насмешливо сказал:

- Нет, я не предлагаю взятку...

- И правильно делаете, адвокат. - Успел вставить Родионов.

- Я предлагаю вам дружбу.

   Родионов, внимательно посмотрев на собеседника, подошел к сейфу, оглянулся еще раз и, вынув оттуда прозрачную папку, положил ее перед адвокатом и сел в свое кресло...

- В чем она, ваша дружба, будет материализоваться, господин де Сантио? - Серьезно спросил следователь.

- В конфиденциальной помощи...

- В чем?

- В том, что еще встретится на нашем пути, детектив.

- Вы думаете, что наши пути еще пересекутся?

- Не сомневаюсь...

   Смело... Но жизнь - есть жизнь. Время покажет, был ли прав Родионов, передав адвокату документ и нарушив тем самым закон, и сдержит ли свое слово адвокат.

   Ну, а пока суд да дело, обратим внимание на некоторые детали биографии детектива Родионова.

   Возраст - сорок лет, отец двоих детей, отпрыск, хотя и не знатного, но старинного русского рода. Родился в Швейцарии, по другим данным - во Франции, свободно говорит на всех европейских языках, кроме испанского, который понимает, и, разумеется, на русском - с грассирующим акцентом, выдающем родной французский.

   Почему именно ему поручена миссия в США - помните, мы видели его в демонстрационном зале корпорации Intellectual Explosion? И кем? Швейцарской разведкой? Вроде бы в этом сегменте тайных операций у швейцарцев интересов нет. Почему же Родионов все же был там? Пока ответить на эти вопросы не представляется возможным.

   И другая, личная сторона жизни агента по особым поручениям Игоря Родионова. Он женат? И да, и нет. С одной стороны - у него прекрасная обаятельная жена, милая женщина, мать его детей, с другой - ученый-физик, работающая в компании, обслуживающей научные интересы Европейского центра ядерных исследований, расположенного вблизи Женевы, на границе Швейцарии и Франции. Конфликт? Еще какой! Но в чем именно?

   Женевьева - ученая и исследователь, с амбициями в своей профессиональной области, не желающая замыкаться в рамках семьи, и уж, тем более, дома. Точнее - огромной виллы, требующей внимания и ухода, и большого парка, в котором, правда, хозяйничал садовник.  

   А теперь - важная деталь. Женевьева была ревностной католичкой. Она происходила из древнего религиозного рода, в котором было немало священников и даже кардинал, один из приближенных Папы. Сам же Игорь Родионов - евангелист, в детстве получивший прекрасное евангелистское образование. Как они поженились? Как и все - по любви. Хм, можно подумать, вы не знаете, как люди женятся. Особенно, если речь идет о молодых. Если, к тому же, это у них происходит впервые. Хотя... Оставляю вас в размышлениях.

   Игорь и Женевьева получили классическое европейское образование - оба учились в Сорбонне, старейшем университете Европы. Возможно, вы улыбнетесь, но наши герои были, по-видимому, сентиментальны. Они гордились тем, что слушали своих профессоров в тех же стенах, где когда-то читали курсы великие естествоиспытатели Гей-Люссак, Лавуазье, Пастер, Пьер и Мария Кюри. Игорь изучал математику и управление, Женевьева - физику и химию.

   Они поженились, когда Женевьева успешно завершила свое обучение. Игорь к тому времени уже работал в отделе стратегического планирования военной разведки Швейцарии, занимаясь анализом данных, получаемых от систем спутникового шпионажа - перехваченных телефонных, факсимильных и электронных сообщений. В его задачу входило создание стройной информационной системы, в которой данные располагались «по полочкам». И он с этим справлялся настолько успешно, что через некоторое время был переведен в отдел контрразведки, в самое элитное ее подразделение - противодействие шпионажу и преступлениям в сфере экономики и науки.

   Женевьева Дарен, или по мужу - Родионофф, сначала работала лаборантом в небольшом колледже в Берне, в том же городе, где работал ее муж. Однако через какое-то время она получила приглашение в компанию Information Тechnologies, работающую совместно с престижным Европейским центром ядерных исследований.

   Способный физик, Женевьева, тем не менее, сначала освоила профессию программиста в отделе, который со стороны Центра курировал, ныне имеющий всемирную известность, англичанин Тим Бернерс-Ли. Именно он в 1980 году выдвинул идею создания языка для написания гипертекста, на основе которого были разработаны протоколы для коллективного доступа к научным данным в распределенной компьютерной сети, предтечи Интернета. Хотя, справедливости ради, стоит отметить и предшественников англичанина - американскую сеть научных исследований ARPA и советскую сетевую систему бронирования и резервирования авиабилетов «Сирена», первая очередь которой появилась на десять лет раньше предложений Тима Бернерс-Ли.  

   Роль Женевьевы в этом процессе была столь велика, что через некоторое время она стала ведущим специалистом в отделе секретных данных своей компании, а затем и администратором, что делало ее одной из ключевых персон в области информационного обслуживания научного центра.

   Когда «по правилам игры» семью агента Родионова вывезли во Францию на хорошо охраняемую секретную базу Федеральной полиции Швейцарии, наступило время принятия решений по дальнейшей жизни. Ему предшествовали три события.

   Сначала глава Федеральной полиции Швейцарии лично посетил своего агента, можно сказать, спустился прямо с небес на охраняемую территорию, и во время обеда в старинном французском особняке сообщил удивленному визитом сотруднику, что для обеспечения его же безопасности ему необходимо залечь на дно...

   Он намекнул на ряд обстоятельств - неожиданных, о которых он не может пока сообщить «месье Родионофф», требующих перевода агента на другую работу. Куда? Шеф полиции честно признался, что пока он и сам не знает - куда именно, но уровень принятия решения о переводе столь высок, что даже ему не все понятно и известно. Ясно одно - на агента Родионова возлагают большие, а главное - особые, надежды в области, о которой даже ему пока неизвестно.

   Через несколько дней Женевьева заявила, что ей необходимо быть на работе и что за ней пришлют вертолет. Почему-то - в категоричной форме, чего раньше ее супруг не замечал. И еще одно смутило его, он даже переспросил - вертолет? А секретность их сегодняшней миссии? Все должно быть согласовано на высшем уровне! «Опять на высшем» - подумал тогда Родионов, но через день геликоптер со словами «Le service spécial» на борту приземлился на охраняемой базе.

   «Специальная служба?» - Игорь не встречал такое обозначение в Швейцарии, хотя, как вы понимаете, знал в этой области все, и подумал, что, возможно, это - сервис Центра ядерных исследований. И был слегка удивлен, когда несколько дней спустя на вертолете с такой же надписью на борту к нему в гости с таинственным визитом прилетел его коллега - руководитель Управления системных исследований военной разведки Швейцарии. Этот визит оказался третьим в той череде событий, о которых я говорил, и самым неожиданным.      

   Гость был немногословен, однако по его тону и объяснению причины визита Игорь понял, что тот приехал с чем-то серьезным. По пустякам такие люди не летают.

- Что произошло, генерал? - Спросил Родионов с некоторой наигранностью, пытаясь показать тем самым свою полную готовность к разговору, что, в свою очередь, должно было передать генералу, что агент готов к выполнению любого поручения.

- Есть задание, которое можете выполнить только вы, подполковник. - Произнес гость после прекрасно выдержанной паузы, не спеша, отхлебывая маленькими глотками ароматный кофе.

- На территории Швейцарии я не вижу задания, адекватного вашему статусу, вашим интересам и, наконец, тембру вашего голоса, господин генерал. Тому, которым вы сообщили мне о задании. - Пытался шутить детектив.

- Вас не зря считают знатоком тонких операций, господин Родионофф.

- Спасибо, господин генерал.

- Хотя, - генерал задумался на мгновение, - Вы и правы, и нет.

- Так бывает? - С улыбкой, выдающей хорошее настроение, спросил подполковник.

- Мне нравится ваш прекрасный настрой - меня о нем предупреждали... И, если честно, я в течение месяца знакомился с вашим досье, подполковник.

- В течение месяца? - Удивленно воскликнул агент.

- Да... Ведь, если вы помните, мы с вами ранее контактов не имели.

- Но здоровались при встрече.

- Я знал о вас все, господин Родионофф.

- Я тоже, господин генерал.

   Оба собеседника рассмеялись. Однако было очевидно, что вопрос о задании столь высокого ранга не может оставить профессионала в покое. И Игорь спросил:

- Что значит - и прав, и нет?

- Относительно того, что на территории Швейцарии вы не видите такого сложного задания?

- Да...

- Дело в том, что сама проблема «проживает» в Штатах, а интерес к ней - в нашей стране.

- Как это?

- Подполковник, ваше любопытство означает, что вы готовы к выполнению задания?

   Родионов ответил не сразу. Сначала он мимикой дал понять, что пока ему не все ясно - не поставлена задача, и он сделал жест, мол, чего вы хотите? Затем, развел руки - что делать, он - на службе. И готов работать...

- Вот и отлично. Тогда перейдем к делу.

   И тут генерал произнес неожиданную фразу:

- Игорь, задание, о котором идет речь, с точки зрения полиции, имеет неофициальный характер.

   Замечу, что имя Игорь европейцам произносить трудно, и они говорят жестко - «Игор».

- Неофициальный? - Изумился Родионов.

- Вам не приходилось выполнять поручения такого рода? - Слегка насмешливо, но одновременно и настороженно, прощупывая, как к этому отнесется сложный детектив Родионов, спросил генерал.

- Да, нет, кажется... - Растерянно произнес собеседник.

   Генерал вынул и положил перед ним лист бумаги:

- Прочитайте, подполковник, и подпишите.

- Но здесь предусмотрена подпись гражданина Швейцарии, а не агента Федеральной полиции...

- Это то, о чем я вам только что сказал.

   Родионов в течение десяти минут внимательно изучал десять строчек документа.

   Генерал в это время вышел из-за стола, подошел к перилам красивой уютной веранды, облокотился, и устремил свой взгляд куда-то вдаль. Казалось, его очень заинтересовали окружающие возвышенности, одетые в зеленое платье лесов, и разноцветные кустарники знаменитых альпийских лугов. Со стороны могло показаться, что генерал с головой ушел в любование природой. Однако ровно через десять минут он резко повернул голову и спросил:

- Вы подписываете, подполковник?

- Любопытно, что в случае разглашения тайны я буду отвечать по законам Италии.

- Вы хотели бы по законам Швейцарии? - Слегка улыбнувшись, спросил генерал.

   И выждав паузу, продолжил:

- Я внимательно изучил ваше досье, Игорь. У вас очень оригинальная судьба. Ваши предки - российские дворяне, родились вы во Франции, работаете в Швейцарии. И являетесь - по мнению профессионалов, одним из самых образованных и квалифицированных специалистов. Такое резюме дорогого стоит. Я вам завидую, Игорь. Белой завистью. И, извините за прямоту, уважаю вас.

   Игорь, в знак благодарности, по-военному склонил голову. Затем поставил свою подпись и, слегка улыбнувшись, уточнил:

- Спасибо за такое внимание к моей скромной персоне, господин генерал, но позволю себе уточнить - мои предки не были дворянами. Они были искусными врачами... 

   Генерал почему-то пристально посмотрел на подчиненного, взял подписанный Родионовым листок, аккуратно положил его в кожаную папку и предложил перейти непосредственно к делу.

Российская сторона дела

   Если бы мне кто-нибудь раньше сказал про Стреляно-Горское, то я бы снисходительно улыбнулся самому названию - неплохая шутка. Почему шутка? Да, хотя бы, потому, что его нет ни на одной карте. Даже на секретных...

   Одной из отраслей, составляющих гордость России, является производство взрывчатых веществ. Оно всегда базировалось в укромных местах, о которых хорошо было известно разве что местным жителям и специалистам. И, когда нашему роману пришлось поехать в «командировку» в Стреляно-Горское, то, естественно, возник вопрос - а на чем и куда, ибо не знали - где это?

   Час и двадцать минут лета на комфортабельном самолете президента компании «Система взрыва» - и мы приземлились в...лесу. Представляете: красивые, переливающиеся всеми цветами радуги Уральские горы и, буквально облепленная деревьями, безбрежная, насколько хватает взгляд, поверхность каменного океана с торчащими тут и там пиками вершин.

   Вы очарованы горами, и вдруг - без предупреждения, самолет ныряет под какие-то вековые деревья, несколько секунд пробегает по бетонной, раскрашенной в цвета хаки, полосе, не пробежав и половины ее, выруливает и останавливается возле зеркального домика из дерева и стекла - аэропорта.

   Затем терракотовый «Мерседес ML350» - комфортабельный джип, доставил прилетевших в небольшой городок, состоявший из двух и трехэтажных особняков. Это и было Стреляно-Горское, резиденция компании «Система взрыва», передовой в области производства разнообразных взрывчатых веществ и одного из лидеров мировой индустрии взрыва.

   Еще в начале девяностых эта компания стала частной. Ее приватизировали трое демобилизованных офицеров, по слухам, из ГРУ - главного разведывательного управления. Будучи хорошо образованными и опытными людьми, они обеспечили надежный рынок сбыта продукции и безопасность работы. Как на месте производства, в Стреляно-Горском, так и по всему миру - везде, где у компании были интересы.

   В печати о компании вы не встретите ни строчки - в итоге ее, возможно, одну из немногих, не «полоскали» досужие до «желтых сенсаций» журналисты, а возникающий иногда интерес московской прессы пресекали на корню - получить «визу» на въезд в это «государство» было практически невозможно. Да и ни в одном аэропорту, как я уже говорил, вы не найдете в расписании рейс в Стреляно-Горское.

   Мы прибыли в российское царство взрывчатых веществ за несколько месяцев до экспериментального «меченого взрыва» американской корпорации Intellectual Explosion. Знали ли в компании о готовящемся эксперименте? О засекреченных работах и авторе проекта?

   Заглянем в кабинет президента компании и послушаем обсуждение проблемы, что называется, из уст первых людей. Но сначала - познакомимся.

   Ярослав Иванович - президент компании, человек с умным волевым лицом, на котором мы ни разу не встретили ни улыбку, ни ухмылку. По словам окружающих, прошел несколько серьезных мировых закулисных сражений. Каких? Никто вас информировать не будет - не принято. В них, как известно, побеждают даже не уменьем, а неким специфическим умом, предвиденьем, неожиданным решением, иногда - вопреки логике.

   Этот человек, безусловно, выбивался из ряда стереотипных представлений о людях: мы заметили, что он всегда смотрел собеседнику в глаза, доброжелательно, поддерживая того взглядом, жестом давая понять, что неточности, мелкие ошибки, недоразумения - можно пропустить. Если он понимал, о чем речь, то мягкой мимикой лица и едва заметным движением руки предлагал идти дальше, не останавливаться, не заострять внимание. Это было удобно для собеседника, и тот в разговоре с президентом чувствовал себя комфортно.

   Виктор Федорович - руководитель системы безопасности компании, активный в общении, прекрасно разбирающийся в мировой политической обстановке и, по его словам, гораздо хуже во всем том, что происходит на Большой земле. Не знаете, что такое «Большая земля»? Виктор Федорович смеется - это то, откуда вы прилетели, то, что находится за пределами Стреляно-Горского.

   «Вы - полковник?» - Спросили мы его. О, нет. Кто? Не скажу - со смехом, с юмором, с намеком на то, что мы «берем» слишком низко, а кто он по званию на самом деле - мы не узнаем. Стало понятно, что в этом тоже есть какая-то тайна, ибо Виктор Федорович при этих словах переглянулся с президентом. И мы решили, что больше этим интересоваться не будем.

   «А к шпионским делам вы отношение имеете?» - теперь уже с юмором и улыбкой спросили мы нашего нового знакомого. И неожиданно получили совершенно серьезный ответ - да. Но это был финал разговора...

   Владимир Наумович, доктор физико-математических наук, выпускник механико-математического факультета МГУ, еще сравнительно молодой человек, научный руководитель «лаборатории взрыва». «Наши мозги», как любовно назвал ученого президент.

   Любопытно, что мы просмотрели большинство работ научного руководителя «лаборатории взрыва» Стреляно-Горского и подметили две интересные вещи.

   В некоторых своих статьях Владимир Наумович ссылался на результаты Николая Стеклова, опубликованные, в основном, за рубежом, а также в академических «Дневниках», а тот, в свою очередь, в  своих работах использовал теоремы ученого из компании «Система взрыва». Правда, мы обратили внимание и на маленький нюанс - в академических изданиях Владимир Наумович был представлен как научный сотрудник одной из экспериментальных лабораторий МГУ...

   Атмосфера в кабинете президента была пасмурная - и было отчего: Виктор Федорович вернулся из Москвы и сообщил, что получил от своих друзей из внешней разведки неприятную для компании информацию - корпорация Intellectual Explosion, ранее позиционирующая себя, в основном, как научная и исследовательская лаборатория, неожиданно объявила о проведении экспериментального взрыва.

- Такое возможно? - Спросил президент у научного руководителя.

- Если речь идет об обычном взрыве - возможно, более того, нормально - в качестве экспериментов, подтверждающих теории, они их проводят постоянно.

- А что может означать «необычный взрыв»?

- Необычный? - Владимир Наумович взял толстый американский журнал с закладками из большой стопки газет и журналов, принесенных им, по-видимому, для беседы, и встал из-за стола.

   Он подошел к доске и несколькими движениями специального фломастера нарисовал схему:

- Необычный, это когда каждый элемент взрывчатого вещества не имеет заранее известную траекторию.

- То есть, летит не туда, куда хочет подрывник? - Спросил президент.

- Да.

- И как этого можно добиться? - Спросил с любопытством Виктор Федорович.

- Пока этого не делает никто.

- Но Intellectual Explosion обещает именно это... - Вставил президент.

- И вы можете обещать. - Ядовито ответил Владимир Наумович, - Повторяю, пока этого в полном объеме не делает никто.

- Что значит - в полном объеме?

- Механически, проектируя конструкцию боевого снаряда - бомбы, мины, боеголовки, торпеды, взрыв-пакета, можно планировать ту или иную форму и характеристики взрыва. Но управлять взрывом готовой формы или, тем паче, менять что-то в процессе взрыва - невозможно. 

   Президент остался доволен заключительным аккордом речи ученого и повернул голову в другую сторону.

- Виктор Федорович, а что тебя так огорчило в этой связи? - Он кивнул головой на стопку научных журналов, лежащих на столе, - Тебе что-то удалось узнать, кроме того, о чем говорил Владимир Наумович?

- Специалисты из внешней разведки, занимающиеся новыми видами оружия, сильно встревожены: американцам удалось получить принципиально новую схему взрыва.

- Схему взрыва или новые виды взрывчатых веществ? - Спокойно уточнил Владимир Наумович.

- Я понял так, что и то, и другое...

- Виктор, можно организовать встречу Володи с твоими ребятами?

- К сожалению, нет. Я сам встречался с ними нелегально - их так «пасут», что они элементарно боятся. Даже позвонить им не так просто.

- А за границей? Может быть, легче встретиться где-нибудь на Елисейских полях? Или на пляже в Испании? За наш счет, разумеется. Как, Владимир Наумович, смотаешься на Канары на пару деньков?

Продолжение следует

© Российское Агентство по охране авторских прав