EN
Старый сайт
Серия «Современный детектив: высокие технологии»
Эпизоды (печатается в сокращении)
МЕЧЕНЫЙ ВЗРЫВ. Эпизод I
МЕЧЕНЫЙ ВЗРЫВ. Эпизод II
МЕЧЕНЫЙ ВЗРЫВ. Эпизод III
http://www.andersval.nl/index.php?option=com_content&task=view&id
=1822&Itemid=99999999&Itemid=143
МЕЧЕНЫЙ ВЗРЫВ. Эпизод IV
http://www.andersval.nl/index.php?option=com_content&task=view&id
=1872&Itemid=143
МЕЧЕНЫЙ ВЗРЫВ. Эпизод V
http://www.andersval.nl/index.php?option=com_content&task=edit&id
=1932&Itemid=148&Returnid=148
Итальянцы & Халед Башери
Встреча агента Интерпола с Женевьевой позволила приоткрыть завесу таинственности в жизни выпускника Сорбонны, умного и талантливого физика, посвятившего свою жизнь, как стало ясно контрразведчикам, шпионажу.
Женевьева, которая стала замечать странности в поведении своего бывшего однокурсника в то время как он уже активно работал в Европе, пролила свет на многие неясные ранее эпизоды. Пролила? Пожалуй, нет - осветила, или даже - раскрасила двумя-тремя цветами несколько полутемных черно-белых сцен второго плана. И ее откровенный рассказ, вкупе с имеющимися фактами и намеками, позволил объединить их в один, хотя и сложный, но вполне логичный сюжет.
Халед в поисках подхода к получению секретов «меченого взрыва» сделал ставку на итальянское преступное сообщество. И, хотя само слово «мафия» звучит зловеще, в центре Старого Света ее не особенно опасаются - здесь она не столь заметна. При всей реальности мафии, ее, если позволительно сказать - «киногеничности», и любви к ней европейского обывателя, она все же была местной - итальянской. «Чисто итальянская преступность» - эти, несколько несуразные слова, часто можно встретить в европейской прессе.
И верно - полицейские Европы при упоминании широко разрекламированной группировки, от которой холодком и тайной веет уже от одного только названия, тайком говорят заклинания на родном языке, которые я рискну перевести как «тьфу-тьфу». Да, итальянской у них нет. Но есть свои - германская, французская или швейцарская, более умные, а потому более опасные. Зато и менее публичные и почти не известные посторонним. Впрочем, могу и ошибаться - я все же не Родионов, а только лишь выбрал его в качестве героя. Или антигероя?
Халед, узнав от помощника банкира Хагенбека, что Родионов работает на Sistema di militare, пытался выйти на секреты взрыва через завербованную университетскую подругу и швейцарский криминалитет. Но, как мы знаем, не получилось.
И очень быстро перестроился, решив, что итальянские секреты лучше добывать в Италии через итальянцев. И начал, как мы уже знаем, с итальянцев в Гамбурге, с которыми был знаком по нескольким мелким делам, связанным с нелегальной поставкой нефти в обход организации OPEC. И, пожалуй, достиг бы своей цели, если бы не «проделка Родионова».
.
.
.
Когда итальянцы получили в свое распоряжение секретные материалы американцев и передали их экспертам, те вынесли однозначный вердикт - секреты представлены не полностью. Не полностью? Кто виноват - Родионов или его конфиденты в США, которых он тщательно скрывал?
Эксперты заметили, что в пятнадцати разделах из двадцати семи текст обрывается в том месте, где должны следовать выводы. В остальных двенадцати - либо нет выводов, либо они есть, но носят качественный, а не количественный характер, являются второстепенными и не содержат элементы главного алгоритма проектирования «меченого взрыва».
Замечу лишь, что об «огрехах» в полученных материалах, благодаря своим сицилийским «партнерам», первыми узнали арабы.
В отношении швейцарского детектива можно сказать - ему повезло, что о «проделке Родионова», которую вначале ему даже не инкриминировали, итальянская компания узнала не сразу - арабы не спешили сообщать им о «фокусах Родионова с секретными данными». Они не были заинтересованы в доведении до кондиции проектной документации, которая была у Sistema di militare. Более того, у них имелись далеко идущие планы - уничтожить двух ученых компании, снизив тем самым конкуренцию и, возможно, заставить работать итальянцев в одной связке. Где они, разумеется, были бы ведущими.
Родионову повезло еще и в том, что, догадайся о его демарше хозяева Sistema di militare первыми, ему пришлось бы общаться не с офицером Тони, а с быстрой на расправу итальянской «Коза нострой», к которой те непременно бы обратились.
«Проделка Родионова», по сути, была подделкой: как вы уже поняли, он, не мудрствуя лукаво, «отрезал» в пятнадцати разделах секретного научно-инженерного отчета заключительные параграфы, в которых излагались квинтэссенция и важнейшие выводы, и предлагался четко расписанный алгоритм расчета, который он вообще убрал полностью.
Когда Халед вычислил причину и понял, что без изъятого текста не обойтись, он задумал поистине иезуитский план: главный эксперт компании, занявший место уничтоженного неподкупного ученого, продавший арабам диск с секретным проектом, написал своему руководству заявление, в котором указывалось, что Родионов представил не весь отчет, а только его часть. Притом, не самую главную. И привел вполне обоснованные и убедительные доказательства правильности своих выводов. Расчет был на то, что генерал заставит Родионова представить содержание секретного диска полностью.
По мнению генерала, которому сообщили о «почине» его наемного детектива, это означало, что Родионов либо будет шантажировать компанию, либо уже продал материалы кому-то еще. Но что именно?
Первым желанием генерала было - вызвать Родионова и спросить: «Что все это значит? Вы играете в двойную игру? Вырезали данные? Вы их вернете?». Как думаете, Родионов ему ответит? Да. Твердо скажет «нет». После чего его надо «брать». Но официально - нельзя, а неофициально... А неофициально - его необходимо уничтожить. И, в случае, если он не согласится отдать диск, генерал разрешил итальянцам исполнить приговор. Однако де Сантио, как мы знаем, успел предупредить Родионова и тот на время скрылся...
Филипп Тони против кротов
Или притча о том, как одни защищают секреты, а другие пытаются их узнать. Или мораль, которую любят те, кто привык подводить итоги. Или назидание о вреде шпионажа...
.
.
.
Эфир Фреда Кардана и его родственника долгое время был наполнен звенящей тишиной. И это было логично - у них не было абсолютно никакой необходимости в связи. Даже наоборот - услышь Тони хотя бы рутинное «Good morning!», он страшно бы удивился и задумался: к чему бы это? Значит, он чего-то не знает?
Но эфир, как я уже сказал, молчал, и у руководителя службы безопасности был своеобразный праздник - все шло по плану. Какому? Тони хранил в секрете предложенный Родионовым план, но был уверен - скоро эфир «запоет».
«Впрыснем в эту связку итальянцев информацию, чтобы они зашевелились» - эти слова сказал Родионов, когда после дегустации вин в придорожном отеле возле Бернкастля де Сантио спросил его - что будем делать? Начать партию должен был швейцарский детектив из Европы - условным звонком и шифрованным текстом «своему» итальянцу. Миссию возмездия - захлопнуть ловушку на месте - взял на себя офицер Тони.
Через три дня после возвращения американца в Новый Свет, Родионов позвонил в Штаты своему бывшему подопечному, и попросил того повторить все сделанное еще раз. А для обоснования своей просьбы нашел весьма убедительные доводы. Включая, надо полагать, некоторое запугивание.
А дальше все произошло классически: итальянец позвонил родственнику, офицеру Фреду Кардана, и пригласил его на свои именины. Кардана настолько естественно, не задав ни одного вопроса, согласился, что у Тони, который вместе с руководителем службы внутренней безопасности слышал весь разговор, возникло ощущение естественного общения между родственниками.
Кардана «вели» - агентам удалось даже записать разговор между итальянцами в холле отеля, в ресторане которого отмечал последний в своей жизни день рождения «бедный» родственник. «Бедный» - в смысле его дальнейшей судьбы. А Тони, прослушав запись, потирал от удовольствия руки. Конечно, образно говоря...
Все произошло через день - в понедельник. В офисе для подозреваемого создали идеальные условия: под разными предлогами его «очистили» от двух других коллег офицера, чтобы тот спокойно, обстоятельно, проверив качество своего воровства, осуществил задуманное.
Скрытая камера, установленная за спиной Кардана с оптической точностью зафиксировала все его манипуляции. И после того, как он, убрав систему кодирования, записал на диск секретные файлы, проверил качество записи, восстановил кодовую защиту и, наконец, стер из секретного протокола доступа все свои действия, в комнату, непринужденно беседуя, вошла группа офицеров.
Они замолчали, лишь оказавшись у стола крота, плотным кольцом окружили его, и старший офицер показал ему на камеру за спиной. Кардана понял, что его раскрыли, раскрыли давно, и что звонок его родственника был наживкой, на которую он клюнул.
Ему показали видеокадры, протокол доступа - не его, а дублирующую программу, скрытую ото всех, которую еще ночью установили специалисты службы внутренней безопасности.
Кардана не стал отпираться и уже через два часа после начала операции в тот черный для Кардана понедельник подписал признание в том, что дважды нарушил присягу, и секреты с грифом «Совершенно секретно» передал своему родственнику. На вопрос - почему он это сделал, ответил, что тому, мол, угрожало уничтожение, если он не передаст каким-то вымогателям диск с секретными данными.
Офицер Тони в тот же самый момент времени был очищен от подозрений в том, что не справился со своими обязанностями руководителя службы безопасности корпорации Intellectual Explosion. Но сам офицер знал, что у него тоже есть свой крот, хотя и попроще, но его еще предстояло выманить из норы...
Всегда ли спецслужбы уничтожают своих врагов - шпионов, кротов, диверсантов? Последних - пожалуй, да. Шпионов, чаще всего, судят, сажают в тюрьму, а потом обменивают на собственных шпионов. Что же касается кротов, то их сначала, используя любые, часто - изощренные, способы, выявляют, потом с тем же усердием пытаются скрыть от правосудия, ибо на процессе обычно всплывают промахи в защите служебных секретов, что дискредитирует службу безопасности и показывает заинтересованным противникам слабые места. Так произошло и в нашем случае...
- Эль Моро?!
Элеонор поднималась по лестнице в свою комнату, когда услышала это святое для нее название древней крепости. Она сразу даже не поняла, что произошло. Кто ее окликнул? Ее? Или кого-то другого? Или ей показалось?
И на несколько мгновений замерла. Потом, когда вычислила, что все происходит наяву, медленно повернула голову и произнесла с достоинством:
- Что вам угодно, сэр?
- Вам необходимо уехать, миссис. - Филипп Тони стоял, почему-то торжественно держа свою офицерскую фуражку. После чего, не обращая внимания на женщину, направился к креслу.
Почему он так сказал? Он и сам бы не смог ответить на этот вопрос, да его никто офицеру и не задавал.
- Почему? - Удивленно спросила женщина.
- Потому, что в память о вашем муже, я хочу, чтобы вы вернулись к своим детям в Калифорнию.
Офицер Тони сидел в глубоком кресле в гостиной. Сидел необычно - нога на ногу, прямо, положив обе руки на широкие подлокотники.
- Разве вам не хочется жить со своими внуками? - Офицер говорил медленно, выразительно, сделав ударение на словах «со своими внуками».
- Вы заботитесь обо мне? - Неподвижно глядя сверху вниз, явно чувствуя себя хозяйкой в этом доме, спросила гордая испанка.
- Считайте, что - да. Вы ступили на скользкий путь, и, кстати, уже давно идете по нему. И все же я хочу, чтобы вы выжили в этой очень сложной ситуации.
- Выжила?
- Да, выжили...
- Меня кто-то хочет убить?
- Эль Моро, вы осознаете, что раскрыты?
- Понимаю, сэр... Но кто хочет меня убить?
- Система... Неужели вы не понимаете, что после того, как вы передадите своему резиденту наши секреты, станете для них проблемой номер один. Счастье, что этого сделать вам не удалось...
- Для кого - для них? - С дрожью в голосе спросила Элеонор, не услышав, наверное, последних слов Тони.
Гордая испанка не смогла перенести мнение постороннего человека, что она кому-то не нужна. Тем более, не столь знатного как она. Да не кому-то, а своей Родине, Испании, где ее предки много веков не знают страха в борьбе с врагами королевства.
- Как вы смеете так разговаривать со мной, офицер? - Гневно спросила она и даже, кажется, топнула ножкой.
- Простите, мэм.
Воспитанный в военной академии хорошим манерам, Тони пожалел, что столь резко отозвался о родине испанки. Еще когда он ехал на машине к особняку Стекловых, не особенно хорошо представлял себе не только сценарий разговора с Эль Моро, но и его финал. Не было у него решения и сейчас, одно ему было ясно - Элеонор в этом доме больше не останется. И не только ее шпионская деятельность тому причина.
Офицер, уютно устроившись в старинном кресле, купленном когда-то еще Стекловым-старшим на антикварном аукционе, по прошествии уже нескольких минут не мог никак принять окончательного решения, что делать с Эль Моро.
- Элеонор, у нас с вами есть общий друг - ваш муж, замечательный человек, перед памятью которого я склоняю голову.
- Я - независимая и отвечаю за свои поступки.
- Я знаю...
- И прошу не трогать память моего покойного супруга.
- Я, если вы обратили внимание, этого и не делаю.
- Я могу идти к себе, офицер?
- Да, но у вас есть не более получаса, чтобы собрать свои вещи.
- Вы меня арестовываете? - От неожиданности Элеонор даже сделала несколько шагов по ступеням лестницы вниз.
- Что вы, мэм, у меня и в мыслях нет подобного.
- А почему же тогда вы мне даете полчаса на сбор вещей? - Удивленно спросила женщина.
Пока офицер обдумывал ответ, который, он полагал, должен быть мягким, Элеонор спустилась вниз и села в кресло визави. Она хорошо понимала, что здесь ее больше не оставят. Да и в этом она не видела особой нужды - разве что она нужна Нику. А ее тайной миссии, она была уверена, пришел конец.
И отважилась на дерзкий вопрос:
- Что вы обо мне знаете, офицер?
- Все. Все, что связано с вашей работой в течение долгих лет. - Серьезно сказал Тони, не оставляя Элеонор больше надежд, что, возможно, служба безопасности ошиблась или что ее элементарно провоцируют.
- Могу я узнать, каким образом вы раскрыли мою работу.
Но прежде, чем ответить на этот вопрос, Тони неожиданно улыбнулся и сказал:
- Не могли бы вы, Элеонор, угостить меня замечательной «Монтекристо»?
Женщина удивленно вскинула глаза, но поднялась в свою комнату и принесла офицеру так понравившийся ему когда-то хьюмидор с живописными рисунками, выполненными в виде инкрустации различными породами дерева.
На этот раз Элеонор подала и красивую сигарную гильотину для обрезания головок, настольную, как потом выяснил Тони, принадлежавшую еще ее деду.
Тони осторожно обрезал конец сигары - на полную его ширину, умело, так что верхний лист сигары не раскрылся, прикурил от изящной сигарной зажигалки, которую, как любитель сигар, всегда имел при себе. И с удовольствием раскурил сигару.
- О том, что в армейском штабе действует шпион, мы узнали от одного из своих агентов в Испании.
- В Испании? - С легкой улыбкой на губах воскликнула Элеонор.
- Агенту удалось узнать, что шпиона зовут Эль Моро.
- Эль Моро? - Неподдельно удивилась Элеонор.
- Мы искали его, тщательно перебирая всех, имеющих отношение к военной разведке и одновременно к этому историческому форпосту на Кубе.
- Нашли? - Скептически глядя на офицера, спросила Элеонор.
- Нет...
- Почему? - Деланно улыбаясь, спросила женщина.
- Потому, что ни один из сотрудников военной разведки на эту роль не подходил.
- Ни один? Не подходил? - Элеонор, казалось, была искренне удивлена.
- Ни один, - глухо сказал офицер, - Включая вашего отца, потомка кубинских завоевателей, и вашего мужа. Увы, мы искали всех подряд, ну, а тех, кто имеет испанские корни, тем паче.
- Кубинские, сэр. - Вставила Элеонор.
- Испанские. - Жестко ответил офицер Тони.
- Плохо искали, сэр...
Филипп Тони насладился очередной порцией удовольствия от настоящей «Монтекристо», и смиренно признался:
- Вы правы. За это я когда-то поплатился местом в разведке... Высоким, как вы помните.
- И были переведены сюда, в службу безопасности корпорации?
- Да, мэм...
- Я приношу свои извинения. Сожалею. - Серьезно, вполне искренне, с сочувствием в голосе, сказала женщина.
- Спасибо, Элеонор.
- А... Вы давно вычислили Эль Моро? - Осторожно спросила Элеонор.
- Нет, мэм - о том, что агентом с псевдонимом Эль Моро является женщина, я понял только недавно, когда вы угостили нас с отцом Ника сигарами «Монтекристо».
Элеонор посмотрела на лежащий на столе живописный ящичек. Удивительно, но в ее глазах в этот момент Тони прочитал дерзость, а не сожаление, и, уж точно - не раскаяние.
- Что здесь такого - сигары этой марки продаются во всех странах мира. - Гордо сказала женщина.
- Именно, что продаются. На ящичке, который вы положили нам на столик, не было маркировки магазина, продавшего их. Там была только маркировка производителя и гордо красовалось «Е» - эксклюзив. А продавцы хьюмидоров и сигар, да еще таких как эти, всегда ставят фирменный знак своего магазина.
- Какое отношение это имеет ко мне? - Несколько раздраженно, надо полагать, оттого, что допустила ошибку в игре с офицером, спросила Элеонор.
- Самое непосредственное. Знаете Элеонор, у вас до сих пор сохранился блеск озорных севильских глаз вашего отца, младшего отпрыска знаменитой колониальной фамилии и честного смелого генерала.
Элеонор выдержала паузу преклонения перед памятью своих предков и только после этого с необычной для их сегодняшней беседы кротостью произнесла:
- Да, сэр, это вы определили точно. Спасибо за добрые слова о моем отце.
Но «сэр» был настроен на деловой лад:
- Вернувшись в свой офис, я взял из архива все документы, связанные с вашей персоной. И оказалось, что за всю вашу жизнь в среде генералов, я был первый, кто вообще интересовался ими в военной разведке...
- И что вы там нашли? - Осторожно спросила Элеонор.
- То, что искал - производство сигар этой марки принадлежит членам вашего древнего рода...
- А я при чем тут?
- Вы - испанская патриотка... Получили этот хьюмидор непосредственно от производителя. А ведь по имеющимся у нас документам вы ни разу со своими родственниками на их территории не встречались... И этот хьюмидор - эксклюзивный. Их сделали всего в трех экземплярах. И мне известно, что один передали вам. В Севилье... На вилле руководителя одного из подразделений разведки, занимающегося «меченым взрывом». В присутствии вашего родственника - совладельца «Монтекристо».
- Я - испанская патриотка?! Что же здесь необычного, если мои предки - испанцы? Вы, наверное, тоже любите Италию - родину ваших предков?
- Люблю. Но не занимаюсь шпионажем против Соединенных Штатов, страны, где я родился, живу, и где предстоит жить моим детям. Я не ворую секреты своей страны в интересах корпораций соотечественников моих предков. А они, между прочим, первыми оказались в очереди за секретами.
- То есть?
- То есть, опередили испанцев с вами во главе.
Мне показалось, что в голосе офицера прозвучали нотки гордости за итальянцев. Хотя, вряд ли - именно на плечи Филиппа Тони навалились проблемы по выходу из возникшей шпионской коллизии.
Кажется, впервые за время нашего знакомства с Элеонор - неординарной женщиной и успешной шпионкой, можно было прочитать на ее лице формулу стыда. Так глубоко в понимании этого святого слова «родина», над правильным написанием которого - с заглавной или строчной буквы - даже приходится задумываться, Элеонор еще не проникала. Она прежде никогда не дифференцировала понятия родины предков и родины ее и ее детей.
Тони открыл ноутбук и, подключив к разговору своего электронного помощника, предложил Элеонор взглянуть на схему.
- Здесь сведены воедино ваши поездки в Испанию, которые вы маскировали под туры вокруг Европы, и ваши нелегальные операции с секретными бумагами штаба военной разведки.
Офицер в полной тишине не менее минуты искал какой-то файл, и продолжил:
- А здесь - ваше активное общение с вашим испанским резидентом удивительным образом синхронизировано и с началом вашей работы в корпорации, и со всеми событиями в доме Стекловых, включая подмену испанцами диска Федора в кампусе университета.
- Мне трудно понять, о чем вы говорите, офицер - я не сильна в компьютерах. - Промолвила подавленная монологом Тони в двух действиях женщина.
- Хоть в этом нам повезло, Эль Моро. - Улыбнулся офицер, - Именно поэтому вам не удались операции с компьютером Ника. А Ник, к сожалению, часто оставлял его включенным и «убегал» на свои ежедневные пробежки.
- Но я...
- Но вы не смогли прочитать его файлы потому, что мы придумали искусственный ключ, запирающий секретные файлы и открывающий искусственные в то время, когда он отсутствовал. Так что, вы в тот, самый первый и самый верный момент времени, вытянули «пустышку».
Что угодно готова была услышать Элеонор, но только не эти слова. Они означали, что контрразведке было известно больше, чем могла рискнуть - и рискнула - Элеонор. Впервые за все время работы на испанскую разведку Элеонор почувствовала неприятный холодок неотвратимого возмездия.
Но более всего потомка испанских дворян волновала не ее судьба, и даже не то, что будет с детьми, а тот поток унижений ее испанских и кубинских предков, отца и, особенно, не имеющего отношения ко всему этому, мужа, который, она была уверена, польется со страниц желтой прессы.
Она сидела прямо, гордо, как и подобает дворянке, глядя в глаза своему тюремщику, и Филиппу Тони стало искренне жаль эту женщину, не запутавшуюся, не заблудшую, а идейного, хоть и не особенно успешного и, признаемся, не особенно умного врага.
Удивительно, но после этого решение о ее судьбе Тони принял быстро. Он встал и мягко попросил:
- Элеонор, прошу вас, соберите свои вещи. Мой помощник отвезет вас в аэропорт и возьмет вам билет на рейс до Сан-Франциско. Думаю, что вы еще можете принести много пользы вашим детям и отечеству в воспитании ваших внуков.
Женщина поднялась с кресла, подошла к офицеру и молча пожала ему руку. В ее глазах стояли слезы, и только на верхних ступенях лестницы Тони увидел, что она согнулась...
Тони уже знал, что американские военные контрразведчики в свое время допустили две ошибки. Во-первых, они не смогли точно определить цели и задачи шпиона, действующего в их штабе, во-вторых, невозможно было себе представить, что этот псевдоним носит женщина, внучка, дочь и жена уважаемых американских генералов.
Что касается цели, то им не приходило в голову, что шпионят против них не в пользу Кубы, которую они считали главным врагом в своем регионе, а в пользу Испании, с которой у них, до поры, до времени, были дружеские отношения.
.
.
.
Смертельная «Записка»
Фактически, руководитель службы безопасности корпорации Intellectual Explosion имел на руках данные о шпионах четырех разведок: российской, испанской, итальянской и арабской. Он был уверен, что ему не хватает, как минимум, еще одной - израильской. Либо израильтяне где-то рядом и непременно себя обнаружат, рассуждал он, либо, что у них иногда бывает, они не сумели вовремя организовать этот процесс и теперь рассчитывают получить информацию на последующих этапах - через коммерческие или правительственные организации.
Филипп Тони подготовил «Аналитическую записку» для своего контрразведывательного ведомства, в которой изложил свой взгляд на проблему сохранения секретности технологии «меченого взрыва». И вывод, который он сделал, был неутешительным: сохранить в секрете эту тайну - невозможно, даже при наличии всех тех современных средств защиты, которые имеются у корпорации Intellectual Explosion. Иными словами, научное достижение американцев в области «меченого взрыва» станет доступным и другим странам, которые, в лучшем случае, являются коммерческими соперниками, а в худшем - политическими противниками и даже врагами США.
Сообщение руководителя службы безопасности привело экспертов и аналитиков военного ведомства в состояние шока. Получается, что через некоторое время, хотя и с опозданием в несколько лет, у противоположной стороны появится собственное мощное оружие?
Но самый главный вывод аналитиков был убийственным: все старые боеприпасы и многие виды вооружений становились неэффективными против «меченого взрыва», секрет которого, как оказалось, украден. И Соединенные Штаты, имея сегодня превосходство почти во всех сферах этой отрасли, через несколько лет окажутся слабо защищенными, а в некоторых видах оружия - беззащитными.
И до «Записки» Филиппа Тони аналитики уже высказывали такую тревогу, которая несколько сдерживалась стеной повышенной секретности, возведенной вокруг новой разработки. Когда оказалось, что стена «дырявая», аналитики забили тревогу.
В секрете от остальных руководитель группы экспертов генерального штаба попросил у своего помощника представить ему досье: стоимость боеприпасов, имеющихся у США, стран Евросоюза, НАТО, отдельно - у России, Израиля и арабских стран. Полученные им через тря дня материалы заставили задуматься военных экспертов.
Более всего запасов было у самих Соединенных Штатов, а с учетом их союзников - НАТО и Израиля, они опережали все остальные страны вместе взятые более чем в десять раз! Так что, в случае успешного завершения исследований по программе «меченый взрыв» и, в дальнейшем, при промышленной разработке новых взрывчатых веществ, более других пострадают именно Соединенные Штаты и их союзники. Более того, эксперт по странам НАТО сообщил, что приватно представители этих стран уже не раз высказывали ему свое недовольство возможной революцией в сфере боеприпасов, и убедительно просили положить этот проект «под сукно» или, хотя бы, заморозить его выполнение..
.
.
.
Через три недели после передачи «Аналитической записки» своему руководству, которая, как мы знаем, по инстанции достигла генерального штаба, Филипп Тони получил приглашение в комиссию Пентагона.
.
.
.
Сообщив Филиппу Тони о вердикте комиссии, руководство попросило его представить «план мероприятий» в соответствие с этим решением, и назвал день «Х», к которому все пункты плана должны быть выполнены...
В три часа ночи в службу 911 позвонил неизвестный и сообщил, что проезжая по шоссе между Монпелье и Берлингтоном он видел неопознанный летающий объект. На просьбу описать его детально, неизвестный охотно откликнулся: неожиданно в небе возникло красное пятно, из него с огромной скоростью вылетела огненная стрела и под углом примерно тридцать семь градусов устремилась вниз. Картинка, по словам неизвестного, просто потрясающе красива, и ничего подобного он в своей жизни не видел.
Служба 911, как и положено по инструкции, немедленно сообщила тревожную весть в Ситуационный центр армии США. Тревожную, ибо сообщение «под углом тридцать семь градусов устремилась вниз» не сулило ничего хорошего для тех, кто окажется на пути «огненной стрелы» на земле. По мнению дежурного диспетчера службы нужно было поднимать вертолет и обследовать место попадания «огненной стрелы».
Военные сказали о`кей и по инстанции доложили своему руководству в штаб.
Через три минуты после звонка неизвестного в службу 911 позвонил взволнованный человек, сообщил свое имя и прокричал, что в дом, который он охраняет, только что, по-видимому, попала бомба или ракета, дом горит, и необходимо немедленно выслать пожарную бригаду. На вопрос - есть ли в доме люди, звонивший охранник ответил: слава Богу, кажется, нет. Так и сказал - кажется...
Кто? Где? Когда?
Нельзя бросать героев на произвол судьбы, пусть даже книжной. На протяжении всего повествования они честно трудились: выполняли различные действия, размышляли, рисковали жизнью и даже гибли. Именно они разукрашивали ткань интриги узорами и делали все, чтобы читателю было интересно.
Но вот все кончено - долгая борьба добра и зла завершилась. Кто победил? Нет ни побежденных, ни победителей - как это всегда бывает в жизни. Остался только опыт одной из жизненных коллизий, и именно он требует - все действующие лица должны выйти на сцену, чтобы зрители могли узнать, что с ними произошло в дальнейшем...
Я знаю, по крайней мере, две семьи, в которых дети, мальчики, с самого рождения проявляли нестандартное мышление, быстро, но своеобразно - однобоко, неравномерно, развивались, и уже к окончанию университета добивались признания, резко выделяясь на общем фоне своих сверстников. Но я не об этом...
Стеклов-старший умер от сердечного приступа незадолго до дня «Х»... Я не стал описывать эти тяжелые для Ника дни - траура в жизни каждого человека и так хватает. И пусть этот роман послужит эпитафией всем тем отцам, которые, в аналогичных или иных условиях, посвятили свою жизнь детям.
Единственное, что хочу отметить, что Коля, оставшись один, не был готов к противостоянию с системой жизни, опутавшей его многочисленными разнообразными связями, многие из которых он не в силах был разорвать. Ведь это - не взрыв, где он научился находиться в самом его эпицентре...
Компания «Система взрыва», пожалуй, самая успешная из всех профессионально заинтересованных участников этого «проекта» - «вышла из воды сухой», не потеряв ни имени, ни своих ученых, ни темпа налаженного производства взрывчатых веществ. А Стреляно-Горское останется теперь как для автора, так и для читателей привлекательным уголком в уникальном мировом заповеднике жизни - Зауралье.
И хотелось бы пожелать всем трем героям нашего романа из этой компании - процветания и успехов.
Была ли Екатерина Воронина заслана российской компанией в эпицентр исследований «меченого взрыва»? Уже неважно - была или не была, важно то, что, если даже и была, то этот проект не сработал. Незадолго до смерти отца Ника, в первые же дни наступления нового учебного триместра Катя вернулась в студенческий кампус университета. Почему? Думаю, что она поняла: тот молодой профессор, которого она видела на семинарах, и Ник, под одной крышей с которым она жила, совершено разные люди. И она выбрала образ, а не самого героя.
Известно, что Екатерина Воронина успешно завершила свое образование в Америке и работает в московском отделении одной из престижных компаний мобильной связи.
Если даже предположить, что она была внедрена в повседневную жизнь автора «меченого взрыва», то становится очевидным, что эта идея была неудачной, ибо для получения секретной информации требовалась специальная технологическая подготовка и программы. И уже у следующего шпиона российской компании - Федора, было и то, и другое. Но и этого оказалось недостаточно. И можно смело констатировать, что российская компания пошла не по «тому пути». В отличие от менее профессиональной Sistema di militare, которая, как мы знаем, в конечном итоге, действовала через итальянцев в США.
Странно, что компания из Стреляно-Горского не выбрала хорошо апробированный путь разведчиков сталинских времен, когда через американских евреев-коммунистов удалось получить секреты создания атомной бомбы. Впрочем, не странно - евреев в Америке достаточно, а вот коммунистов, кажется, больше нет.
Эль Моро - последний раз так назвал ее офицер Тони в тот день, который предшествовал дню «Х». Один из сотрудников службы безопасности по указанию Филиппа Тони привез Элеонор в аэропорт Вермонта и отправил ее в Сан-Франциско, к ее сыну, который изъявил желание принять ее у себя. Стоимость билета оплатил лично Филипп Тони, который именно из-за нее пострадал когда-то в темпе карьерного роста. Возможно, так своеобразно офицер отдал дань ее таланту?
Почему руководство разведки поступило именно так? Из уважения к ее отцу и мужу, которые были безупречными офицерами и верно служили Соединенным Штатам.
Говорят, что теперь Элеонор, знакомясь, называет себя Эль Моро, а, если кто-то при этом недоумевает, то рассказывает, что она - бывший шпион испанской разведки и это ее псевдоним. Врачи частной психиатрической клиники полагают, что у нее - синдром Наполеона (название мое - Б.С.), и что она страдает манией величия. Но опасности для общества не представляет.
Маленькая деталь - после эпизода с первым неудачным копированием Федором диска, на котором, если помните, оказались неприличного содержания фильмы, просмотренные позже российскими разведчиками с ужасом и интересом, агент испанцев, совершивший подмену, был выслежен американской службой безопасности и посажен в тюрьму. Приговор десять лет - за нелегальную коммерческую деятельность на территории Соединенных Штатов и распространение порнографических видеокассет, которые у него обнаружили при аресте.
О судьбе жертвы родственных отношений и традиций выходцев из Италии Фреде Кардана вы уже знаете - он был схвачен с поличным, во всем сознался, активно сотрудничал со следствием и получил двадцать лет тюрьмы за шпионаж в пользу иностранного государства с правом подать апелляцию через десять лет и один день. Ему инкриминировали не участие в составе преступного сообщества, а только один эпизод - последний, когда его, как любят иронизировать юристы вне стен зала суда, бес попутал, и он перенес секретный отчет на диск, который намеревался передать своему родственнику.
Любопытно, что сам родственник Кардана погиб - его застрелил охранник во время сопровождения в комнату для допроса в здании тюрьмы, где он содержался в процессе предварительного следствия. Немедленно, по всем правилам, был составлен протокол, в котором расписались все участники этой драмы. Таким образом, установить, кому именно убитый планировал передать диск с самым большим на тот момент времени секретом Америки, не удалось.
Родионов... Мы оставили его в компании с Филиппом Тони и адвокатом де Сантио в уютной комнате придорожного отеля, где он в деталях изложил своим собеседникам план по аресту с поличным Френка Кардана. Что, как мы знаем, в дальнейшем с успехом исполнил офицер Тони совместно со службой внутренней безопасности американской контрразведки...
Это была акция американцев, но мы помним, что у Игоря Родионова была и своя проблема, о которой ему своевременно сообщил де Сантио. Это - генерал федеральной полиции Швейцарии, тайный акционер швейцарского банка, финансировавшего итальянскую Sistema di militare. И проблема была столь велика, что, даже, готовый ко всему, Родионов был вынужден перейти на нелегальное положение. Его жену в это время охраняли сотрудники Интерпола, о чем, если помните, ее предупредил агент Эдвард Паркер.
Родионов тщательно готовил операцию по уничтожению генерала, но опытный полицейский так умело «заметал следы», что дважды хорошо подготовленная операция срывалась.
В ее выполнении Родионову помогали двое надежных друзей, офицеров сообщества, о котором я тоже уже говорил. И создавалось впечатление, что генерал почуял неладное: в гуще лесного массива, возле того места, где дорога от дома Родионова вливалась в небольшое шоссе, ведущее в Берн из пригорода, бессменно дежурила группа людей генерала. Прослушивались также все телефоны четы Родионовых, о чем его своевременно уведомил офицер из центра электронной разведки. Он же сообщил Родионову секретный телефон генерала, по которому тому звонили всего несколько человек, среди которых Родионов без труда выделил любовницу генерала. Это и сыграло решающую роль в деле уничтожения коррумпированного полицейского чина.
Один из офицеров Родионова, взрывник по специализации, изготовил миниатюрный взрыв-пакет, радиус действия которого не превышал полутора метров, и имел сегмент поражения с углом сорок градусов. Взрыв-пакет был искусно вмонтирован в щиток входной двери подъезда дома любовницы генерала, приводился в действие радиосигналом, а выстрелить он должен был через крошечную зеленую лампочку, которая в темноте подсвечивает номера квартир.
Но и здесь было две попытки. Первый раз охранник, сопровождающий генерала, встал прямо напротив зеленой лампочки, и офицер, который находился в подъезде дома напротив, пожалел парня, который не имел к этому делу никакого отношения.
Следующий визит состоялся через три дня. На этот раз охранник, нажав клавишу и услышав голос хозяйки, отодвинулся в сторону, а генерал, почему-то, наклонился к микрофону на щитке, чтобы сообщить о том, кто беспокоит хозяйку квартиры. Но не успел...
Взрыв был более похож на выстрел и имел такую силу, что генерала не могли опознать. Охранник отделался легким испугом - у него не было ни одной царапины. Он был в шоке, и приехавшие полицейские не могли от него ничего добиться. Он твердил им, что ничего не понимает, что это был выстрел через дверь, а кто стрелял - он не знает. И был даже момент, когда его заподозрили в участии в убийстве. Однако приехавший специалист по баллистике вынес однозначный вердикт - генерала убили направленным взрывом.
Кривая улыбка судьбы - и здесь взрыв...
Так уж устроен мир - ежедневно гибнут люди, но информация об их кончине не попадает на страницы газет. И это хорошо, иначе у нас не было бы времени на созидание. Но не сообщить вам о гибели еще одного нашего персонажа, пусть - второстепенного, я не могу.
Если помните, когда ученый, руководитель экспертной группы итальянской компании Sistema di militare отказался передать содержание секретного отчета арабской разведке, его уничтожили. Место руководителя занял его заместитель, итальянец, стажировавшийся когда-то в Швейцарии на деньги Халеда. Он и передал диск с секретами американцев арабам. Он же, еще вместе с прежним руководителем, установил, что из секретного отчета изъяты наиболее интересные места. И именно тогда генерал принял решение уничтожить Родионова.
В один из вечеров, в Милане, ставленник Халеда, вернувшись после работы домой, обнаружил в квартире незнакомых людей. Далее, как следует из полицейского протокола, квартира была ограблена - украдены ценные вещи, дорогая электроника, незначительная сумма денег, а хозяин квартиры - убит.
Автором проекта по уничтожению продажного ученого был де Сантио, исполнители - бойцы из Катании, специализировавшиеся по бесшумному проникновению в чужие квартиры. Однако глава гамбургских итальянцев, сопоставив события последних месяцев, произошедших в тени Старого Света сделал вывод - к ним имеет отношение адвокат, которому он безгранично доверял.
Одна из потерь нашей истории, которая вызывает сожаление, убийство адвоката де Сантио. И произошло оно вскоре после того, как погиб генерал швейцарской полиции.
Де Сантио отправился в столицу Баварии Мюнхен на встречу, как он сказал своей жене, «с человеком из Италии». Такие встречи были обычным явлением в его деятельности, фигурально говоря и без намеков на что-то, крупного адвоката европейского полусвета.
Как потом установило следствие, де Сантио, как человек, привыкший с порядку, заранее забронировал дорогой номер в пятизвездочном отеле Арабелла Шератон Гранд, и сразу после приезда, у стойки портье, заказал место в тренажерном зале и взял разовый билет в крытый бассейн. После чего, судя по всему, предполагал принять ванну, встретиться с кем-то в знаменитом Пивном саду и пообедать в Международном баре, известном своей кухней на всю Европу.
Однако сделать ему удалось лишь половину намеченного. После «континентального завтрака», включаемого обычно в стоимость обслуживания, адвокат в течение сорока минут поднимал тяжести, поочередно нагружая все части тела, и в приличном темпе пробежал пять километров по бегущей дорожке. Затем в течение тридцати пяти минут плавал в бассейне и даже прыгнул «солдатиком» с пятиметровой вышки.
«Он вышел из лифта, улыбнулся и сказал мне, что я прекрасно выгляжу, и что мне к лицу голубое платье, после чего подошел к своему номеру и электронной карточкой открыл дверь» - волнуясь и запинаясь, отвечала потом в процессе следствия портье, дежурившая в тот день на этаже.
Спохватились его лишь через двенадцать часов - поздно ночью. Жена адвоката, разыскивая мужа, беспокоясь, что он долго не звонит, чего с ним обычно не бывало, позвонила менеджеру отеля. Тот, вместе с руководителем охраны, открыл номер адвоката, после чего выбежал в коридор и попросил дежурную срочно вызвать полицию и скорую медицинскую помощь - адвоката обнаружили в ванной без признаков жизни.
Прибывшие на место врачи констатировали смерть, а врач-криминалист определил, что адвокат мертв уже в течение двенадцати-четырнадцати часов. Он с большой долей уверенности предположил, что постоялец отеля самым элементарным образом захлебнулся - на это указывали все внешние признаки. А также отсутствие на теле покойного следов насилия.
Протокол открывания-закрывания электронной двери, столь модной сейчас в Европе, содержал какую-то шараду, которую полицейские сразу не расшифровали. По нему можно было проследить всю жизнь постояльца номера: ранним утром он вошел, затем через полчаса вышел - наверное, позавтракать, потом вернулся, снова вышел и снова вернулся - на этот раз, чтобы умереть.
Была, правда, одна непонятная деталь - если верить протоколу, то адвокат после своего последнего возвращения, после любезностей, отпущенных дежурной, о чем мы уже знаем, вошел еще раз. Но, почему-то, не выходя из комнаты. Это - странно, но следователи получили от работника электронной службы объяснение, что такое иногда бывает - система все же несовершенная.
Когда на другой день о смерти де Сантио узнал Родионов, он попросил своего помощника, который был в курсе происходящего, посетить Мюнхен и попытаться установить истинную причину смерти адвоката. В том, что это убийство, у Родионова не было сомнений.
Помощник прислал краткий отчет уже на четвертый день. Ему удалось поселиться в аналогичном номере на том же этаже. Осмотрев место дежурной по этажу, он пришел к выводу, что не увидеть постороннего, входящего в номер де Сантио, она не могла - номер был перед ней как на ладони. Однако преступники учли некоторые детали.
Если кто-либо звонил дежурной, то она протягивала левую руку влево и, волей-неволей, садилась вполоборота к правой половине широкого коридора. И не видела того, что в нем происходит. А подойти незаметно к двери можно было со стороны запасного выхода, который находился в конце правого коридора и был вне поля зрения дежурной. А след в компьютере? Убийца вошел в номер адвоката по поддельной электронной карточке.
Наконец, совсем последняя деталь. Помощнику удалось установить, что шестью месяцами раньше в этом же отеле произошел похожий инцидент - один из постояльцев отеля, по иронии судьбы, итальянец, прилетевший из Палермо, тоже захлебнулся в ванной. И ни одного признака насильственной смерти! К тому же, а это уж совсем странно - погибший был известен Интерполу как поставщик оружия в страны Африки. Более того, он имел солидную охрану, которую в момент гибели отправил пообедать в ресторан, а сам остался под защитой электронного замка с высокой степенью секретности и того, что о его визите в столицу Баварии не знал никто. И я склонен этому верить - никто... Кроме убийц.
Родионову стало понятно, что встречу в отеле адвокату назначил кто-то из его постоянных клиентов, а приехали на нее сицилийцы. Несомненным было и то, что убили де Сантио из-за Родионова.
Родионов со своим помощником посетил безутешную вдову адвоката. Анализ телефонных разговоров покойного за последний месяц и записи звонков и встреч, а также показания его секретаря и помощника, позволили сделать вывод о заказчике убийства...
Спустя месяц в Гамбурге на оживленном городском перекрестке образовалась пробка - шикарный «Кадиллак Escalade», большой, красивый, после того, как зажегся зеленый свет, не продолжил движение и перегородил проспект. Когда возмущенные водители стоящих сзади машин, размахивая руками, подошли к дверце водителя, то обнаружили, что его голова откинулась на подголовник сиденья. Похоже было, что он самым обычным образом спит - уснул в ожидание зеленого света светофора. Правда, за свою более чем тридцатилетнюю практику вождения я таких случаев не встречал.
Опытный полицейский, который подъехал на своем «Ауди» к дверце водителя со стороны перекрестка, мгновенно вызвал группу криминалистов и стал искать свидетелей. Водитель машины, стоявшей на перекрестке позади кадиллака, сообщил, что на светофоре между рядами машин пробрался мотоциклист - они это делают постоянно, и первым ушел с перекрестка, что неудивительно. Свидетель легко назвал марку мотоцикла, но не запомнил его номер и, тем более, примет байкера, который, как и положено, был в шлеме и кожаном комбинезоне. Забегая вперед, скажу, что сгоревший мотоцикл спустя два часа нашли на обочине трассы на Бремен, и, разумеется, без водителя.
Криминалисты полиции поначалу ничего понять не могли - никаких внешних признаков насилия нет, а водитель - мертв. Правда, полицейские сразу же обратили внимание, что, используя лупу, на стекле дверцы можно увидеть микроскопическую точку. Но на след от пули это не тянуло. К тому же, ни на лице, ни на теле водителя пулевого отверстия или каких-либо следов насилия не было. По крайней мере, невооруженным взглядом они не были видны.
Остается добавить, что водителем «Кадиллак Escalade» был тот самый итальянец, который свел Башери с сицилийской мафией и который был заказчиком убийства адвоката де Сантио.
В тот же день за три тысячи километров от Гамбурга, на Сицилии, в Палермо, в доме одного из приближенных главаря сицилийской мафии, во время празднования полувекового юбилея хозяина дома, произошел взрыв. Позволю себе неуместную в таких случаях шутку - не меченый: все мужчины, сидящие за столом, были разнесены в клочья. В живых остались лишь двое - один вышел в туалет, другой - поговорить с кем-то, позвонившим ему по телефону. Спустя сутки после похорон были убиты и эти двое - их заподозрили в том, что они оставили под столом кейс с взрывчаткой.
Как и в случае со смертельной иголкой, состав взрывчатки итальянская полиция определила как неизвестный, полученный, по всей видимости, из Америки от спецслужб. Однако взрыв приписали конкурирующему клану, который сменил ушедший, и, даже, если бы Халед Башери попытался установить связи с новыми криминальными хозяевами острова, то получил бы холодный прием и встретил непонимание - новое руководство было консервативным, и все скачки цен на бензин относило на счет арабов.
В результате возникшей после «переворота взрывом» непродолжительной войны, власть на острове прочно захватил новый клан. Впрочем, ни местные жители, ни многочисленные туристы не заметили ни признаков войны, ни смены теневой власти.
После попадания ракеты в особняк Стекловых, все осталось на своих местах - старые добрые взрывчатые вещества, созданные на их основе боеприпасы, нерастраченные деньги, амбиции корпораций и военных, привыкших за многие десятилетия воевать привычными методами.
Это решение неизвестного суда поддержали Россия, Швейцария, Испания, арабские страны, а поставил на этом решении свою печать не кто иной, как сами Соединенные Штаты Америки. Но вряд ли поддержал Израиль, который страдает от взрывов террористов-смертников.
А что же жизнь гения Коли Стеклова? Ему не повезло - его гений выбрал взрыв, и взорвал своего хозяина. Выбрал бы он музыку, живопись, литературу, мировое сообщество наслаждалось бы его творчеством и использовало его творения. Но и в таком случае миру был бы безразличен неудавшийся, с точки зрения непосвященного общества, человек - несостоявшийся любовник, скромный потребитель еды и одежды, без особых эмоций проживающий свою жизнь...
Никто и не заметил, как взрыв уничтожил гения... Но уничтожил ли?
Эпилог, или встреча на Сене
Весь год после зловещего уничтожения армейской ракетой особняка Стекловых, я пытался дозвониться до Ольги Павловны по их московскому телефону. Тщетно... Автоответчик регулярно выдавал один и тот же текст - «В настоящий момент мы вам ответить не можем. Оставьте свое сообщение...». Однако в день первой годовщины инцидента, случайно или нет, произошло невероятное - Ольга Павловна милым голосом откликнулась: «Слушаю».
Я, словно боясь, что нас прервут, стал быстро спрашивать, что произошло, почему так долго не отвечал их телефон, что случилось с Никушкой? То, что написано в печати - правда? Интересовался я и тем, что с Федором и чем он сейчас занимается.
Ольга Павловна спокойно сказала: «Все в порядке», и дала телефон Федора, сообщив, что он работает в Париже, в компании по производству медицинских препаратов, занимается исследованиями, и очень доволен своим сегодняшним положением. А также обещала предупредить его о моем звонке. Она откровенно сказала, что заинтересована в «сохранении хорошего имени сына».
Я уже и не ожидал, что московский номер когда-нибудь ответит. Более того, я позвонил из машины, находясь в утренней автомобильной пробке на пути в аэропорт Франкфурта-на-Майне, откуда собирался вылететь в Токио для беседы с международным трио детективов, расследовавших проблему «Антитоплива».
Но «Антитопливо» - следующий роман, а для завершения «Меченого взрыва» мне не хватало буквально нескольких эпизодов. Я с трудом и нетерпением добрался до ближайшей развязки автобана, смущая дисциплинированных немцев тем, что самым наглым образом перебирался по диагонали вправо - с четвертой полосы на первую, крайнюю, пока, наконец, через «Ausgang» не выбрался на мост и вернулся в Висбаден, из отеля которого недавно выехал.
Я вернул билет в кассу авиакомпании и позвонил Федору. И очень обрадовался, когда он сразу согласился на встречу, но только лишь потому, что его об этом попросила мать. К тому же, я знал его любимого брата с рождения.
Пять часов по красивому скоростному шоссе, и на другой день мы встретились в небольшом кафе на набережной Сены, прямо напротив песчаного пляжа, искусственно созданного на трехкилометровом участке в самом центре Парижа. Я смотрел на веселящихся на белом нормандском песке людей и не мог понять - чему они радуются? Ведь купаться в Сене уже давно запрещено - воды реки содержат огромное количество отходов несовершенной технологии работы химических заводов, которых очень много вдоль всего ее течения.
Федор оказался интересным собеседником - он рассказывал о своей работе в современной лаборатории, о новых противораковых препаратах, исследованием свойств которых он занимается, о том, что у него самостоятельный участок работы, и что к нему относятся с уважением.
Я радовался за парня и задал вопрос, который почему-то привел его в смущение - нет ли у него проблем с американцами и русскими? Задал вопрос по-доброму, скорее, из любопытства, как человек, который интересуется судьбой его брата.
- Для тебя эта эпопея закончилась? - Спросил я его осторожно.
- Да. - Глухо ответил Федор.
- Совсем? - С сомнением в голосе спросил я.
- Нет.
- Ты чего-то боишься? Или кого-то?
Я положил ему руку на плечо, а он неожиданно стал озираться по сторонам, пристально посмотрел на двух парней, сидящих метрах в трех от нас. По просьбе Федора мы вышли на набережную, и пошли в сторону бульваров.
- Мама сказала мне, что вы были другом отца Никушки?
- Да, и твоей мамы тоже...
- Я знаю...
- И помню ее в те времена, когда тебя еще не было даже в проекте.
Федор улыбнулся, и это означало, что лед возникшего было недоверия растоплен. И тогда я признался ему, что написал роман о гении его брата, о том, что часто такие гениальные люди как Коля становятся игрушкой в руках общества, которое, используя их ум, обогащается, а потом, когда они свое отработали, забывает о них. И даже уничтожает...
Я рассказал ему содержание романа, и он внес несколько важных уточнений, касавшихся его участия в этой истории. Он был тронут моим отношением к Нику, к его роли ученого в этом сложном процессе, и описанием реакции, которую вызвал Ник своей работой в научном мире и разведывательном сообществе.
Мы смотрели друг на друга, и каждый думал о своем: Федор боялся сказать что-то лишнее, я - хотел «снять пленку» с белых пятен моего незнания последних дней жизни братьев в особняке. Меня интересовал вопрос - как они покинули особняк, в частности, Ник, если он вообще его покинул...
Федор рассказал, что за два дня до взрыва Ника пригласили в главный офис компании в Нью-Йорк, как сообщили, на обсуждение очень важных документов. После чего он больше брата не видел. О том же, что произошло с ним, Федор рассказал мне подробно.
Через час после отъезда Ника, в особняк Стекловых приехал Филипп Тони. Они уединились в кабинете хозяина дома, и Тони сообщил Федору, что служба безопасности корпорации наблюдает за юношей с самого момента его приезда в Вермонт и, особенно, после его вселения в особняк брата. Контрразведчикам известны попытки копирования Федором секретных файлов, а подмена диска проведена не ими, а испанцами. Но, сказал офицер, не стоит об этом сожалеть: на том диске тоже не было секретов - информация была перекодирована.
Тони похвалил Федора - тот сумел после переселения из университетского кампуса в течение некоторого времени прочитать секретные файлы, получив от доверчивого Ника пароль доступа к сети. Но аналитики корпорации этот дефект в технологии защиты данных быстро устранили. Так что, сказал Тони, почти все, что наговорил на диктофон Федор, было мистификацией контрразведчиков. Впрочем, заметил Федор, в Стреляно-Горском это тоже поняли, но претензий к нему не высказали.
Офицер сказал Федору, что из уважения к их ведущему ученому, а также учитывая способности Федора, сумевшего изучить сложную технологию взрыва, пусть и фальсифицированную, корпорация не намерена преследовать Федора и предлагает ему место стажера-исследователя во французском филиале крупной американской фармацевтической компании, где он сейчас и работает. При условии, что Тони сообщит Нику о возвращении Федора в Европу как о собственном решении...
«А что будет с меченым взрывом?» - спросил тогда Федор у офицера. На что Тони резко, с оттенком иронии, сказал: «Забудь пока о нем. Занимайся лучше лекарствами». И Федор понял, что принято какое-то важное решение.
Федор рассказывал мне все это с виноватым видом. Я дотронулся до его плеча и попросил не волноваться - я далек от мысли осуждать кого-либо. Есть обстоятельства, ситуация, круг семьи и семейные интересы, наконец, обязанности, которые диктуют поступки. Плохие они или хорошие - самому решать.
А затем я задал вопрос, ради которого, собственно, и примчался в Париж:
- Ник жив? Он же не вернулся в особняк? Я уверен в этом!
Федор буквально замер. Он молчал, и я понял, что больше он не произнесет ни слова. Я взял его за руку и мягко произнес:
- Обещаю, что не напишу об этом.
Юноша подумал и пожал мне руку. После этого я спросил - он в... И назвал маленький американский городок, в котором размещаются исследовательские лаборатории американской компании с мировым именем в области современных технологий.
Федор, почему-то, виновато, сказал: «Да... Ник звонил маме и сообщил, что у него все в порядке, занимается сейчас интересной работой, для чего пришлось погрузиться в новую для него проблему».
Я не говорю вам о том, где сейчас Ник - ведь я обещал Федору хранить тайну и свое обещание выполняю. Но и вас прошу - не спешите с выводами.
И последнее - не могу обойтись без морали: говорят, что каждый вложенный в обучение ребенка рубль или доллар возвращаются в десятикратном размере, когда ребенок начинает работать. А если у вас умный ребенок - потратьте на него чуть больше времени, чем вы это делали раньше. Не пожалеете.
А дети - все умные.
Постскриптум, или труп в Сене
Сознаюсь, что эти строки я дописал уже после того, как побывал в Париже, о чем проинформировал вас в «Эпилоге». Дело в том, что долгое время о Халеде Башери не было абсолютно никакой информации. Даже офицеры американских спецслужб, работающие непосредственно по Ближнему Востоку и европейским центрам арабской разведки, молча отрицательно качали головой на вопрос о том, где этот человек и чем занимается.
Но он был единственным, оставшимся в живых, из активных фигурантов незакрытого пока «Дела о меченом взрыве», которым в Европе неофициально занимался Родионов и его небольшая группа «белых крестоносцев», как они сами, шутя, себя называли, а в Америке - Филипп Тони.
Теперь, по прошествию времени, можно сказать, что именно эти бывшие офицеры спецслужб Швейцарии, Франции и Германии, работавшие когда-то по делу «серых банкиров» и понявшие, что правосудие и покупается, и продается, стали действовать не от имени своих государств, а от имени патриотов этих стран.
Именно они выступили в роли исполнителей ими же вынесенного приговора представителям европейского криминалитета - Самуэлю Левинту, Андре Свисса, Курту Мюллеру и Уве Фрингсу. Им принадлежит «авторство» в уничтожении продажного генерала швейцарской полиции, они разработали в деталях легенду и операцию по уничтожению в американской тюрьме итальянца, родственника Фреда Кардана, а также отыскали и уничтожили убийц адвоката де Сантио.
Правильно ли они поступили? Морально? Вам судить - кто-то, я уверен и даже знаю - их осудит, дескать, какое они имели право распоряжаться чужими жизнями. И назовет их убийцами. Кто-то скажет - поделом бандитам...
И вот финал истории. Один из нескольких оплачиваемых информаторов Родионова сообщил в его центр связи, что в Льеже, а затем в Париже, появился человек, внешние приметы которого совпадают с тем, кого ищут офицеры. Швейцарец сразу вспомнил причастность араба к деятельности «Топливного бюро» в Льеже, о котором когда-то получил информацию из банка данных германской разведки (более подробно об этом в романе «Антитопливо»).
Информатор указал адрес в Париже - на тихой улочке Белых роз, полого спускающейся к набережной Сены, где находится неприметный особняк с медной табличкой на глухой двери «Международное бюро экспертных оценок». По мнению агента, особняк хорошо охраняется, по его периметру установлены камеры наблюдения, а на крыше - какая-то оптика, напоминающая, как сказал агент, «человеческий глаз». Подъезжать к дому, а тем более, останавливаться возле него, агент не советовал.
Бригада офицеров заняла пост за углом, после поворота на набережную с односторонним движением. Ждали почти весь день - только в сумерках информатор сообщил, что объект выехал на машине, на соседнем с водителем сиденье никого нет, а есть ли кто-либо сзади, он сказать не мог - в сумерках через тонированные окна ничего не было видно.
Многое прояснил сам хозяин машины - он подъехал к посольству Кувейта, позвонил кому-то по телефону и сообщил, что ждет его. Офицеры с помощью специальной аппаратуры записали текст разговора, но и без переводчика было понятно - в первых же словах приветствия прозвучало имя Халед. Сомнения исчезли окончательно, когда офицеры сфотографировали водителя в инфракрасных лучах и передали изображение по Интернету в банк данных американской разведки. Филипп Тони уже через несколько минут сообщил, что компьютер с девяносто семи процентной уверенностью «полагает», что на снимке Халед Башери...
Со стороны могло показаться, что на набережной встретились двое старых друзей - один что-то говорит другому, второй - слушает и напряженно кивает головой.
Как ни уговаривали Родионова офицеры - уничтожить саудита сразу, швейцарец был непреклонен: его необходимо доставить на одну из военных баз американцев в Германии, и переправить в Новый Свет, где ему будет предъявлено обвинение в шпионаже против США и организации шпионской сети в Европе.
После трех часов напряженных консультаций между офицерами в Париже и адвокатами в Америке «судейская коллегия» пришла к выводу, что, самое большое, через пять лет Халед Башери будет на свободе. Если вообще будет осужден - известный американский адвокат, прочитав собранные в процессе многомесячного расследования материалы досье на араба, откровенно рассмеялся и сказал, что берется освободить его в зале суда... Понятно, почему: найти документы или свидетелей его причастности к краже секретов, убийству адвоката де Сантио и серии убийств на Сицилии не удалось.
Решение принял офицер Тони - появление Халеда Башери на территории США нежелательно...
Женевьева, прочитав криминальную хронику во французской финансово-экономической газете «Трибюн», которую она по долгу службы выписывала, поняла, что труп представителя Международного бюро экспертных оценок в области технологий Халеда Башери, прибившийся к опоре одного из тридцати шести мостов на Сене - конец ее прежней жизни... Той, которая едва не сбила ее с ног и могла вышвырнуть на обочину жизни. И невольно подумала - есть что-то магическое в том, что последним пристанищем ее коварного однокурсника стал мост Александра Третьего, построенный сто с лишним лет назад на русские деньги и названный в честь Императора Всея Руси, символизирующий дружбу между ее страной и родиной предков ее мужа.
В ту же ночь в спальне четы Родионовых в их особняке в Берне можно было слышать - «Aimé» (любимая). На французском...
И, наконец...
Уважаемые читатели! Вы прочитали эпизоды романа из серии «Современный детектив/Высокие технологии». Внесу некоторую ясность: все имена, фамилии, названия фирм и корпораций - вымышленные. Настоящими являются только Россия и Уральские горы, Соединенные Штаты Америки, включая штат Вермонт, Швейцария и Боденское озеро, Италия и остров Сицилия с Палермо «на борту»...
Происходили ли в действительности все эти события? Это - тайна!
Еще Конфуций полагал, что необходимость, в нашем случае - попытка понять, как это происходит, мать выдумки.
