ВИЗАВИ   С   БОВИНЫМ

                                                              «Израиль - это на сегодняшний день

                                                         единственная утопия, которая выстояла

                                                         на ветрах истории»

                                                                                                  (А.Бовин)

Улица Дизенгоф в центре Телль-Авива. «Тёплый» полдень. Температура, где-то, около +30 в тени. Толпа прохожих и покупателей не иссякает, но число служащих и рабочих ближайших учреждений и строек, спешащих поесть в кафе, либо купить еду, заметно увеличилась. Через какое-то время и покупатели также проголодаются, и людей на улице станет заметно меньше. Зато все кафе, бистро  и прочие «забегаловки» будут переполнены.

Вот и я, улучшив момент, когда моих необычных пациентов-импотентов  за дверьми не оказалось, ибо они поесть ещё могут без уколов и таблеток виагры, а после сеанса лечения силы им, возможно, понадобятся, тоже зашёл в расположенное рядом с клиникой кафе, столики которого были под открытым небом, в тени. Но спокойно съесть своё любимый сэндвич с тунцом и выпить чашечку кофе с каким-нибудь печеньем, я в тот раз не смог, хотя кафе уже в это время опустело, так как полдник закончился.

В нескольких шагах, вернее, через несколько опустевших столиков от меня, за одним из них восседала грузная фигура человека с усами, которую нельзя было не узнать. У него круглое одутловатое лицо, короткая шея, явно поседевшая и полысевшая голова, распахнутый ворот сорочки с почти  всегда отсутствующим галстуком, не очень опрятная одежда, глуховатый хриплый голос - все эти черты сразу же воскресили в моей памяти ещё не забытое, но всегда симпатичное мне лицо порядочного и честного журналиста, политического телекомментатора Александра Бовина, бывшего последним советским и первым российским послом в Государстве Израиль.

Это его ответом на вопрос о  первом впечатлении по приезде в Израиль было лаконичное: «много евреев». А завершилось это пребывание книгой: «Пять лет среди евреев и МИДовцев, или Израиль из окна русского посольства». Как написал о Бовине журналист Анатолий Друзенко: «Наш Человек в Израиле, опираясь на палочку, сидел в обычном бистро под бело-синим зонтом и смаковал крепчайший кофе. Вокруг стояли евреи. Улетавшие. Прилетевшие. Встречавшие. Провожавшие. И не верили глазам: Надо же, живой!» Так и я, сидевший, сидел и смотрел на живого Бовина. И мне было приятно и интересно.

Мой аппетит от такого визави ушёл на второй план, так как я стал наблюдать за «ненастоящим» послом, как он себя иной раз называл. Нет, он был настоящим послом, но был необычным человеком, не укладывавшимся в привычные рамки чиновника МИДа, разговаривавшими обычно казёнными фразами, либо цитатами из высказываний президента или официальной прессы. Бовин вспоминал, что в 80-х мечтал уехать послом в Люксембург: тихо, никто не видит, можно писать книгу. Громыко съязвил: «Нет, Люксембург слишком мал для Бовина. Он туда не поместится». Израиль чуть больше и Бовин в нём пришёлся по размеру - и дипломатичному, и человечному. Говорят, что при назначении Бовина послом в Израиль, на реплику Виталия Ильченко, что, мол, он много пьёт, Михаил Горбачёв ответил: «Но много и закусывает». Мне приятно было смотреть, как с аппетитом господин посол поглощал израильские блюда. Не зря же в шутливой «поэме в прозе» Александр Пумпянский, главный редактор журнала «Новое время» обрисовывал гурмана Бовина и как Растиньяка из Ростова, и как московского Гаргантюа, и как покорителя Шампани и Пельмени, называя его при этом «тонким толстяком». Покидая Землю Обетованную, российский посол в Израиле Александр Бовин сказал: "Если бы я был на 20 лет моложе, то попросился бы послом в Исландию. Там попрохладнее, и нет мирного процесса". Правда, Александр Евгеньевич признался при этом, что в Исландии очень бы скучал без фалафеля. Он  мог также очень складно говорить о тяготах жизни палестинцев, уплетая фаршированную рыбу на дипломатическом приеме. Но, когда Арафат, по традиции, воспитанной советскими друзьями, попытался повиснуть на Бовине и обслюнявить его, «товарищ посол» отрезвил его: «Целуюсь только с бабами».

Он и сам давал волю своей самоиронии и по поводу своей внешности, и по поводу манеры одеваться, и даже по поводу здоровья и прогноза своего сомнительного долголетия. «Я зоологический оптимист, потому что такой толстый», - говорил он. И ещё: «Чувствую себя как неповоротливый, покрытый длинной шерстью мамонт, вокруг которого бегают шустрые лошади Пржевальского и думают: "Неужели он ещё не вымер?" Ему принадлежит и такая, нередко цитируемая мною и нашими сверстниками фраза, что: «Умереть никогда не поздно, но после семидесяти трудно сделать это безвременно». Но при этом Бовин был несгибаемым оптимистом и в конце невыигранных никем из спорщиков дискуссионных баталий, выдохшись, призывал: «Ну, хрен с ним! Давай лучше ещё по одной». Он пожелал живущим в Израиле выходцам из России, "чтобы на исторической родине они, наконец, почувствовали себя как дома, Чтобы "доисторическую" помнили без этого эпитета, и чтобы дети и внуки их не забывали русский язык", а коренным израильтянам - "чтобы держались".

Таков был этот нонконформист, философ и жизнелюб, встретившийся мне в  кафе  на улице Дизенгоф в Тель-Авиве, с которым я познакомился лично лишь виртуально, не будучи представленным, и, заодно, вместе перекусил за, по соседству расположенным, столом. Поев, я вынужден был уйти лечить своих, жаждущих любви пациентов, оставив господина посла в одиночестве доедать начатое и заказывать следующие блюда, мысленно пожелав ему: «Приятного аппетита!», Александр Евгеньевич. На одной из улиц в  Яффо недалеко от  рыбного ресторана на обычной стене израильтяне вывели граффити с лицом Бовина в знак признания и уважения от имени многих  жителей страны.

ВИРТУАЛЬНАЯ   ВСТРЕЧА   У   ФОНТАНА   "ТРЕВИ"

Однажды я «встретился» у фонтана Треви, что в самом центре Рима, с очаровательной Одри Хепбёрн, которая только вышла из парикмахерской с короткой стрижкой, сделавшей её совершенно неотразимой. Не думайте, что я сошёл с ума либо у мня появились конфабуляции или возникли deja vue. Нет. Просто я сидел у экрана своего компьютера - последнего неразлучного друга и собеседника по имени Windows XP - и ностальгически смотрел скачанный с какого то пиратского сайта поздний фильм Уильяма Уайлера «Римские каникулы». Я вспомнил, как однажды, бросив положенные монеты в бассейн у ног вздыбленных коней, разумеется без всякой надежды на возвращение в эти места, проголодавшись ел мороженое, купленное в ларьке на противоположной фонтану  улице, когда был с группой туристов в Вечном городе. Затем я вслед за принцессой Анной и журналистом Бредли проходил мимо памятника Виктору - Эммануилу с Алтарём Родины, обошёл и заходил в Колизей, бродил по не запомнившимся мне улицам и переулкам Рима..

Эти эпизоды разделяет более полувека и я вовсе не уверен, что в те далёкие годы фильм доставил мне столько удовольствия и сопереживаний, сколько я их ощущал сейчас несмотря на наивный почти сказочный  сюжет фильма и мой преклонный возраст. Все недостатки старого кинематографа компенсировали герои, вернее их исполнители - великие актёры кино Одри Хепбёрн и Грегори Пек.

Я смотрел вслед  актрисе, сказочной принцессе Анне, так же внимательно, боясь потерять её из виду, как это делал незадачливый американский журналист Джо Брэдли, освободившийся от автоматически купленного арбуза, без фотоаппарата и с несколькими лирами в кармане. У меня тогда в Риме тоже было мало денег и я смотрел во все глаза на всё, что видел вокруг, включая струи фонтана, шумную многоликую толпу и пытался воспринимать всё реально, а не как фантазию, случившуюся в мой жизни. Я вспоминал эти мгновения много раз, но в связи с Одри Хепбёрн впервые...

Благодарю Бориса Столярова за помощь в подборке и оформлении иллюстраций.