Римский лев (ВИТРИНА) 
                    (публикуется впервые)

Михаил Верник

ПО ПОВОДУ "РИМСКОГО ЛЬВА"

- Папа, хочу льва! И что не сделает еврейский папа, для любимого нахеса? И я полетел в Италию. Почему в Италию? Так итальянцы дети Эсава, а значит и некошерные львы должны у них быть... Чихать они хотели на кошерность...

Самолёт приземлился в Риме. В то время Остия и Ладисполи были центром мировой еврейской эмиграции, именно там и была конечная точка моего прибытия.

И чего, и кого там только не было! Было даже два узбека в тюбетейках и один житель дальнего севера с оленем в руках. Деревянный он был - олень. Они все утверждали, что по бабушкиной линии, они евреи и олень тоже.

Но в Израиль они ехать не собирались. Узбеки хотели в Канаду. Там прохладнее, чем в Израиле, а житель севера с оленем хотел в Австралию.(?) Именно в Австралию. И только в Австралию.

У него была мечта с детства спарить русского оленя и австралийскую кенгуру. Причины у людей были веские...

А я направился на поиски льва.

Пока что искал не очень целенаправленно, но прибыла телеграмма от любимой жены:

Дорогой мой. Любимый и самый хороший. Я надеюсь, что ты не забыл, что у тебя есть сын и не один. А это тот самый, который впервые в твоей жизни назвал тебя папой. Так вот, у него через три дня Бар Мицва, и если тебе дорого моё здоровье, собирай вещи и лети домой.

Иначе... ну, ты меня знаешь.

Да! Забыла сказать, мой диабет беременности, пусть тебя не тревожит, это мелочь. Я сейчас нахожусь в цфатской больнице. Может быть, к твоему приезду рожу. А может, и нет,- ведь кто разберется у врачей. На всё воля Всевышнего. Вот была бы моя воля, я бы тебе сказала, что для меня важнее.

Но я люблю тебя и ты для меня, как солнце дня. А льва ты ищи. Ведь дочка попросила. А она что-то для нас значит. Или? Целую. Твоя Л.

В римском небе зазвучали фанфары тревоги. В панике затрепетал Колизей. Задрожала какая-то странная пирамида в центре города. Тибр забился волнами о каменную набережную. В Ватикане зашатался собор под куполом...

А в воздухе тревожно звучало:

- Папа, папочка, привези мне льва...

- С трудом раздобыв внеочередной билет на самолет, я помчался, полетел по магазинам "вечного города". 

                                    (Продолжение - оригинал рассказа)

Львиная история 

В 1980г. от Сохнута  поехал в Италию, в Остию при условии, что я полностью самостоятелен в своих действиях. Тогда я только что одел вязаную кипу, и, как всякий свежеиспеченный, фанатировал, правда, в меру.

Жена осталась в Кирьят-Шмона на 8-ом месяце беременности, да еще с пятью детишками.

В то время там ежедневно падали от 2 до 30 "катюш"; дети наши были рассеяны по детским учреждениям, а "пелефонов" тогда еще не было и в помине, да и не в каждом месте был обычный телефон...

К тому же нагрянула инфляция израильского шекеля, а доллары запретили покупать даже для того, чтобы положить их в банк.

Короче - "ТЫЩА БЕД..."
 

МОЯ МАЛЕНЬКАЯ ДОЧКА МИХАЛЬ ПОПРОСИЛА ПРИВЕЗТИ ЕЙ ИЗ ИТАЛИИ ЛЬВА; НЕ БОЛЬШЕ И НЕ МЕНЬШЕ - ЛЬВА. 

Видите ли, в Израиле не оказалось игрушечных львов, а может, мы их недостаточно искали по всем весям "необъятной державы".

Покупки я оставил напоследок, а пока рьяно гипнотизировал "прямиков" (евреев и не совсем, едущих через Остию и Ладисполи прямо не в Израиль), показывая им разнообразные гипнотические картины живописных и прекрасных уголков нашей Страны. 

Вдруг - телеграмма. Жена с диабетом беременности в больнице Цфата, к тому же у старшего сына срочно наступает Совершеннолетие (Бар-Мицва) в 13 лет. С детьми осталась одна  пожилая мама, срочно прибывшая из Хайфы. 

С трудом раздобыл внеочередной билет на самолет и помчался по магазинам "вечного города". 

                                                                  ***

Львов таки нигде не было. Было все, что угодно, чем можно было заполнить игрушечные джунгли, "сафари", зоопарки, живые уголки, но только не львы. Просто, львиная инфляция на Средиземноморье

Я, потеряв надежду, уныло брел по какой-то улочке Рима, притом, чересчур плохо владея английским (кстати, и большинство итальянцев его тоже не знали) и ни слова по-итальянски. 

И вдруг,- я остолбенел! В запыленной витрине магазинчика стоял большой лев с гривой золотого цвета, уставившись на меня блестящими пуговичными глазищами. Я, не веря своим глазам, осторожно бочком зашел в магазинчик.

На меня набросилась дородная матрона, предлагая все что угодно и не давая произнести ни слова.

Я выжидал, но вскоре мое терпение лопнула, да и она уже приустала изливать потоки очень музыкальной, сверкающей и скорострельной итальянской речи.

Я обратился на ломаном английском, потом перешел на международное: Лео, Леон, Арье... Судя по извергающимся жестам, она убеждала меня, что такой тут не работает и что со всеми делами хорошо справляется и одна.

Тогда я, осторожно взяв ее за рукав, потащил из магазина к витрине.

Что здесь наступило...

Она заверещала тонко (при ее то комплекции) призывно и отвратительно, отчаянно отбиваясь от меня руками и всем телом. С улицы сбежались люди. Схватили меня за руки. А я ничего им не мог объяснить, ведь для жестов не хватало именно схваченных рук.

Подоспел полицейский, кажется, карабинер, охранявший поблизости объект. А с ними шуток не шути. 

Я однажды видел на улице, как молоденький мотоциклист (итальянцы тогда любили такой вид "спорта") на ходу срезал или сорвал у прохожей сумочку.

На ее призывы выскочили два карабинера, охранявшие банк.

Один встал посреди улицы, выхватил из кобуры огромный пистолет, упорно расставил ноги, прицелился и дважды выстрелил.

Мотоциклист свалился на обочину, мотоцикл пронесся на тротуар, где перевернулся и продолжал, яростно треща, крутить колесами.

Через несколько минут появился грузовик с очень высокими бортами. Эти два карабинера взяли труп за ноги-руки, раскачали и, как тяжелый куль, забросили через высокий борт в грузовик.

Грузовик умчался; карабинеры пошли, как ни в чем не бывало посмеиваясь, на свои посты; дворник замыл кровь на обочине.

Верещащий мотоцикл заглушили и куда-то увели... 

Я боялся карабинера. С испуга или еще почему-то я заговорил по-русски. Тогда все стали на меня глядеть уважительно и даже освободили одну руку.

- О, репатриант, русский еврей... Железный занавес... 

Хозяйка лавочки, радостно ойкнув, стала что-то яростно жестикулировать собравшимся и на ухо просить о чем-то карабинера.

Бравый карабинер нехотя удалился.

Толпа стала жиже, пока тоже не растворилась за проемом дверей.

Матрона подошла ко мне, весело улыбнулась и приятным баритоном ( на фоне то того ужасного фальцета!) сказала:

-Ну, чего же вы, молодой человек, так раньше не сказали? 

Я - опупел. Недостаточно мне госпитализации жены, обстрелов Кирьят-Шмоны, инфляции, так еще и итальянка заговорила по-русски... Валаамова ослица...

Потеряв всякую надежду после случившегося, я объяснил ей, что у меня в Израиле маленькая дочка, которая очень просила льва; я обошел весь Рим, и только вот здесь в витрине увидел зверя. Может ли она мне его продать? Я готов заплатить любую сумму.

Слезы навернулись на глазах хозяйки лавки...

Я был уверен, что слезы именно от моего рассказа, перемежающегося с госпитализацией беременной супруги и злыми русскими "катюшами".

- Милый молодой человек, это самая дорогая память из Ленинграда. Я сама родилась в Италии, но мои родители свозили меня в свой родной Петербург и там-то купили мне этого льва.

Это было очень давно...

И действительно, это было очень давно.

Когда, все же сжалившись, со слезами на глазах открыла витрину, которая, видимо, со дня рождения никогда не открывалась, то я увидел заветного царя зверей.

Извинившись, она осторожненько вытащила льва из засады и в сторонке ударила его выбивалкой.

Пылевая завеса закрыла вход в магазинчик и всю, ранее сверкавшую, витрину... 

И все же я привез Михалиньке льва. 

Эта история, как и сам лев, остриженный Ициком (Ицик - это тот, который был в животе у мамы во время ее срочной госпитализации) еще долго были в нашей семье.

А рассказы об этом приключении передаются и внукам... 

Так как лев все же был предназначен для Михали, то пару слов о ней из книги об отце...

*У нас родилась дочь

Огромным подарком Небес было рождение дочери, хотя я это понял нескоро.

Она родилась в кибуце «Амир» в то время, когда определенные силы кибуцной мафии решили, что им не подходит врач, который установил мезузы и стал зажигать субботние свечи, вопреки кибуцной идеологии.

Итак, у нас родилась красивая и жизнерадостная девочка.

Дочка на фоне четырех ( в то время) сыновей  - это было что-то новое и неожиданное.

Я вначале даже боялся дышать на нее, а братья были без ума от маленького ангелочка.

Она единственная, кто с рождения не был в детском домике кибуца, а росла в родительском доме. Помногу раз в день я подходил к ней, любовался этим славным и красивым комочком жизни, который развивался у меня на глазах.

В нашей семье не были приняты сантименты, и я украдкой подходил к ее кроватке, касался, гладил, целоваль крошку, когда другие этого не видели.

Мне было странно и в то же время - очень радостно. Как будто с Михалью в дом вошел дополнительный свет.

С раннего детства отличалась особой красотой, утонченностью и высокой интеллигентностью.

Через годы, познав основы нашей веры, понял, какую радость она принесла, ведь мы выполнили полную мицву: мальчик и девочка.

И только, когда она подросла, я по-настоящему стал понимать что такое - дочь.

Украшение и гордость семьи, умница, очень нежная и чувствительная душа. Девочка принесла какой-то особенный дух и ощущение радости в семью.

Она всегда в постоянном стремлении к справедливости, самоотверженности, правде. Как разъяренная тигрица, бросалась на защиту братьев, если думала, что их обижают или несправедливо наказывают. Ее не останавливал даже страх перед авторитетом отца, как и не мог остановить огромнейший пес, когда она грудью защищала маленького бабушкиного Туби.

А теперь, став дедушкой ее сыновей, познав ее ближе, я благодарю В-вышнего, что послал мне такую награду - мою любимую, близкую и родную дочь!

В нашей семье были праведные женщины. Я еще застал прабабушку Бейлю, которая в 90 лет соблюдала кошер в военной, голодной Казани. Я прожил жизнь со своей бабушкой Леей, которая, оставшись с пятью сиротами на руках, не только смогла вырастить их честными людьми, дать всем образование, но и соблюдала себя в чистоте до конца дней.

Моя мать, оставшись вдовой в 48 лет, отдала всю жизнь до последней минуты четверым детям и внукам, которые до сих пор живут памятью о ней. Она долгие годы хранила верность первой и единственной своей любви - нашему отцу.

Верная супруга, Лея, тоже прекрасная мать , преданная до самопожертвования.

Но такой матери, какой оказалась Михаль, я еще не встречал. Она не только безропотно страдала в обе беременности почти весь срок, но надо бы посмотреть, как она отдает всю себя своим сыновьям, будучи «заключенной» с ними в доме 24 часа в сутки...

Стали проявляться ее недюжинные таланты.

Уже будучи матерью, она начала рисовать, играть на гитаре.

Однажды я записал ее песни на кассету.

Мы слушали их, и слезы сами собой текли из глаз - такова сила их душевного воздействия.

О ее графике и рисунках, хотя она нигде не училась, говорят четыре книги, оформленные ею.