В назначенное время, обычно не позднее завтрашнего дня, а то и в день смерти, еврейская семья и присутствующие на похоронах близкие, друзья и знакомые покойного сопровождают каталку  с телом, которую везёт служащий похоронного бюро (хевра кадишa) во главе с проводящим ритуал раввином.   В уже приготовленную могилу в песке, обложенную бетонными плитками, которыми её же и закрывают после  опускания тела, завёрнутого в белую  ткань - "тахрихим" (саван). Иногда ушедшего помещают в ячейку многоэтажного захоронения - (квира бэкомот ) - типа колумбария для урн с прахом после кремации. (Еврейская традиция не разрешает кремацию, так как тела должны ожидать прихода мессии ля воскрешения...)

        Молитву произносит мужчина из состава семьи и раввин. После чего могилу засыпают и кладут  камешки и цветы...

                Вернувшись в дом покойного,  все члены семьи усаживаются в надорванной ещё перед захоронением у воротника траурной одежде в знак скорби, кто на пол,  кто на стулья, диваны, и все поочерёдно или вместе сидят в течение недели так называемую "шиву". Специальной трапезы нет. Кто желает, может выйти на кухню и перекусить. Никаких тостов. Постепенное привыкание к тяжёлой утрате в течение шивы  прерывается на время приходом очередных родственников или друзей с соболезнованиями родным о случившемся горе, вызывая новые слёзы и стенания.
     У нас, у галутных евреев, «шиву» соблюдали лишь  в отдельных семьях, следующих традициям иудаизма. Некоторые следовали этому обряду  частично. Не было обычая устраивать поминки после похорон. Русские и украинцы, среди которых прошла наша жизнь, придя с кладбища, где похоронили  близкого человека в привычном для нашего понимания и опыта деревянном гробу, как и были упокоены наши родители, следовали обычному ритуалу и устраивали поминки, причём не обязательно для приглашённых, а для всех, кто придёт и сядет к столу, чтобы выразить своё уважение к усопшему, к близким ему людям, семье и чтобы разделить с ними скорбь и тяжкое чувство перенесенной утраты.
  Обычно все приглашённые собирались либо в квартире, либо в арендованной столовой или кафе, и начиналась трапеза, называемая поминками по усопшему. В отличие от обычного  застолья у пришедших лица были помечены маской скорби, тихо и сдержанно произносились тосты, подчёркивающие достоинства усопшего. Ибо,   как говорит латинская пословица, - «De mortuis aut bene aut nihil» ("О мёртвом либо ничего, либо только хорошее").

               Водка разливалась в гранёные стаканы, никто ни с кем не чокался, а молча выпивали и   закусывали по традиции пирожками, борщом, котлетой с гарниром и запивали компотом. На столе обычно ставился стакан с водкой для покойного, покрытый пирожком либо ломтиком хлеба. Поев и выпив за упокой души, все расходились молча или не совсем в зависимости от количества и воздействия выпитого. Скорбь уменьшалась, родственникам становилось легче...

             И мы не раз участвовали в таком ритуале после похорон наших близких друзей, выражая своё отношение к покойному и к членам его семьи, ко всем, кому он был дорог.
     Наша семья испытала на себе смысл поминок, когда начали умирать наши родители, и нарушали не в первый раз еврейскую традицию, с основами которой мы почти не были знакомы в силу идеологической зашоренности, запретов, отсутствия в семьях стариков, знавших каноны, а также в результате полученного воспитания и менталитета. Мы были этническими евреями по происхождению, а иудаизм, с его религиозными  традициями, сохранялся в редких еврейских семьях европейской части страны в отличие от евреев Закавказья и Средней Азии, где ему следовали из поколения в поколение.

     Святость субботы, кашрут (особые требования к приготовлению пищи и исходным продуктам) были для нас отвлечёнными понятиями. И только после появления государства Израиль, перед исходом во второй половине и, особенно, последней четверти ХХ века, русские и украинские евреи начали приобщаться к основам иудейских канонов.
     Первой познакомилась с поминками наша дочь, в подростковом возрасте, когда она вынуждена была принять участие в поминальной трапезе после похорон старой одинокой учительницы, жившей в нашем доме. Сердобольные соседи и подруги усопшей накрыли стол и пригласили учениц со двора. Моя дочь плакала и не могла смотреть на еду, но вынуждена была сидеть для приличия среди выпивавших и евших подруг и соседей. Рыдая, испытывая отвращение к пище, она явилась домой и сказала, что это отвратительный обычай. Мы не стали её разубеждать.
      Когда много лет тому назад погиб отец моей жены, она была ещё девочкой и плохо помнит события этой трагедии, но ей кажется или смутно помнится, что, придя с кладбища, близкие и друзья сидели у них за столом и пили чай…
      Когда мы вернулись с кладбища после похорон моей мамы, у нас и в мыслях не было что-либо устраивать. Но мои украинские друзья – шахтёры, врачи, инженеры, соседи и их жёны, не предупредив нас и не испросив на этот счёт нашего согласия, нагрянули неожиданно, Своими силами приготовили стол, накрыв его для тех участников похорон, которые оказались в нашей квартире. Мы, вначале с недоумением и неким внутренним колебанием, всё же сели к столу и вместе со всеми помянули маму.

     Честно признаюсь, что под воздействием алкоголя, общения с неравнодушными  людьми, я почувствовал облегчение и ярче начал вспоминать всё лучшее, что было связано с ней в моей жизни и в жизни моей семьи. Мой горевавший очень сильно отец, тяжело переживавший неожиданную потерю жены, с которой прожил более полувека, мне кажется, тоже как-то немного  отошёл от горечи утраты и тяжести процесса погребения. Теперь на его лице появилось более мягкое выражение сочувствия и скорби…
     После похорон отца мы уже заранее планировали поминки и вместе с друзьями организовали их. И не пожалели: так же, как и в первый раз, это принесло нам облегчение. И тёщу мы тоже помянули за столом. Да простят нам наши предки - иудеи, сохраняющие веками традиционные ограничения и запреты на не наши обычаи, но я убеждён, что лучше бы обычаями делиться, 
а не отвергать их только потому, что у людей разная вера. Наша семья этого не признаёт.

     Очевидно следует  уважать обычаи и ритуалы  любой религии, лишь бы в ней не звучали призывы к насильственному соблюдению присущих ей традиций, а тем более к принудительному их внедрению.
И от поминок по усопшему я бы посоветовал никому не отказываться, так как на собственном опыте проверил их благотворное воздействие, да и виновник бы нас не осудил, зная, что за этим столом люди его вспоминают добрым словом и им легче переносить вечную разлуку с ушедшим...