Картина

  (Из записок сыщика Люка Монтелье)

Я уже много рассыказывал о Пьере - бывшем грабителе, взломщике сейфов, когда-то доставившем мне массу неприятностей. Теперь-то я вспоминаю все это с улыбкой, но тогда...

Мы с Симоной работали тогда вместе. У нас была близкая знакомая - замечательная художница Моника. В свое время она неожиданно покорила своими работами весь Париж, и ее работы выставлялись на самых разнообразных выставках. Самая знаменитая же ее картина «Зеркало» выставлялась только один раз, а на все предложения продать эту картину - даже за бешеные деньги - Моника отвечала отказом. Именно это и вызывало безумный ажиотаж.

   Монику пытались уговорить  продать картину,  несколько раз пытались украсть. Моника только улыбалась. Но внезапно она попросила нас с Симоной о помощи. Она вдруг начала опасаться самого рьяного, хотя и весьма галантного поклонника своего таланта. Отказы его не смущали. Он появлялся почти каждый день с очередным букетом цветов, и умолял отдать картину ему. Соответственно каждый раз предлагал все больше денег за картину, и не желал слушать отказов.

   Мы с Симоной решили проследить за «поклонником таланта»

   О нем ничего не было известно, кроме имени. Пьер Шевалье. Жил он не в Париже, но регулярно туда наезжал.

  Мы решили добыть его отпечатки пальцев - вдруг что-то всплывет в полицейской картотеке. Проинструктировали Монику (не буду вдаваться в подробности), и получили отпечатки.

   Проверили полицейскую картотеку, и, как ни странно, нашли. Не Пьера, как он представился Монике, а  Жиля Пьера Верта. Один раз он попался за кражу в юном возрасте. С кем не бывает. 15-летний мальчишка. Его пожурили и отпустили, но отпечатки  все же взяли. Больше он отпечатков никогда не оставлял, но...  копнув глубже, мы выяснили, что несколько раз он подозревался в кражах  и взломах банковских сейфов. Правда,  всегда выходил сухим из воды, и проходил по делам только как свидетель.

   Когда мы установили наблюдение, он мгновенно заметил слежку, и - испарился, чем еще больше всех насторожил. Догадки следовало проверить. Пока ясно было одно - картина ему почему-то была совершенно необходима, но было непонятно, на что он готов пойти, чтобы завладеть ею. Мы решили поместить временно картину в банк. Вот если он и туда готов отправиться за картиной,  можно было уже приступать к каким-то действиям.

Картина «Зеркало» должна была послужить приманкой. Так решили мы с Симоной. Нам даже в голову не пришло, что Моника может и отказаться. А она решительно отказалась расставаться с картиной. План рушился, но тут мы сообразили, что совершенно необязательно  именно эту картину помещать в банк. Можно любую другую картину, или даже копию. Главное дать объявление во всех газетах, что известная художница Моника Валье в связи с неоднократными попытками кражи ее картин поместила некоторые из них, в том числе и знаменитую картину "Зеркало", в банк, в специальный банковский сейф.

--

Мы сидели в доме у Моники и обсуждали план действий. Симона взяла инициативу в свои руки:

   - Вы с Люком, - заявила она Монике, - должны немедленно поехать к нему, взяв с собой картину.

   - Зачем? - удивилась Моника. - Ведь мы же договорились, что не будем помещать ее в банк на самом деле. И потом уже поздно. Давайте с утра и направимся в банк.

   - Вы забыли про Пьера, - заметила Симона. - Полагаю, что он еще не оставил намерения завладеть картиной. Поэтому и вам, и вашей картине полезнее провести ночь в доме у Люка.

  - Нам с картиной...- улыбнулась Моника, - ну что ж...если вы с Люком оба так считаете... тогда мы с «зеркалом» поедем к Люку.

-

Ко мне... А у меня в квартире такое творится... Ну, да ничего не поделаешь.

Мы упаковали картину и приехали ко мне. Она улыбалась, наблюдая за моими неловкими попытками быстренько привести жилье в нормальный вид и запихнуть валявшиеся на полу носки под диван, потом решительно взялась мне помогать, но с меня было уже достаточно. Я бросил все и приготовил на скорую руку ужин.

За ужином я пытался развлекать ее какими-то историями из нашего с Симоной героического прошлого, но она делалась все грустней и грустней, и тут, чтобы разрядить обстановку, я стал упрашивать ее сделать копию "Зеркала" - надо же хоть что-то сдать в банк, но она и слышать об этом не хотела.

Пришлось мне тряхнуть стариной. Я разыскал в кладовке старые засохшие краски, расстелил на полу холст, поставил рядом картину Моники и попытался изобразить копию. Боже мой! Как она смеялась.

- Вы смеетесь над шедевром! - патетически воскликнул я. На мой взгляд, это и был шедевр, если учесть, что я лет десять не брался за краски и кисти. Но я, слава Богу, дипломат и не честолюбив. В этой области, конечно. И потому я мудро добавил:

- Шедевром, Моника, это произведение сделает ваша подпись.

- Но решат, что я впала в детство, - возразила она.

- Гениям дозволено все, - беззастенчиво льстил я. - Решат, что вы меняете стиль: кубизм, супрематизм и т.д... Неважно. Главное - подпись!

Тут произошло чудо. Она подошла и изобразила двух легких разноцветных бабочек - ее знак, ее подпись. И картина ожила. Вот это да!

Мы проговорили  почти всю ночь, даже выпили на брудершафт и перешли на «ты», заснули под утро - она в спальне, а я в гостиной. Но  к утру, мы уже были во всеоружии. Правда, для этого нам потребовалось несколько чашек кофе, мне - рюмка коньяку, а Монике - воспользоваться всей своей косметикой. Не знаю, как это получается, но на женщин макияж действует, как на меня глоток чего-нибудь крепкого. Я с восторгом глядел на Монику - свежа, как утренняя роза, никаких следов бессонной ночи, блузка, жилетка, юбка - все в тон. Голубизна глаз и нежный аромат духов.

   Симона заехала за нами на машине, мы смотались вместе с ней в банк, оставили картину в сейфе. Один ключ вручили Монике, второй остался у Симоны. И послали сообщения об этом в газеты.

Моника облегченно вздохнула, и мы отвезли ее домой.

И только утром следующего дня, прочитав газеты, я понял, что мы с Симоной натворили. Во всех газетах  сообщалось, что картины Моники Валье, в том числе и знаменитое "Зеркало", помещены в сейф в банке. И указывалось, в какой именно банк. Это правильно. Я сам их просил. Но только сейчас я сообразил, что приманкой окажется не только картина, но и Моника. И если Пьеру понадобится ключ от сейфа и все такое прочее, он отправится к Монике.

В этот момент мне позвонила Симона.

   - Ты понял, что мы натворили? - спросила она упавшим голосом.

   Вот за это я ее люблю. За то, что мы с ней всегда думаем параллельно, и одновременно приходим к одним и тем же выводам. Нет, конечно, не только за то, что она замечательный соратник. Она  удивительная, женственная, когда я слышу ее голос...

   - Ну, что ты молчишь? - спросил этот голос по телефону, и я пришел в себя.

Я понял, что она растерялась, и пришло время брать дело в свои руки.

   - Ты права, - сказал я, - мы подставили Монику. и я немедленно к ней еду. Как?  Ты уже у нее? Молодец! Тогда я съезжу по делам, заеду в полицию, а вы уж никуда не выходите. И дверь никому не открывайте до моего приезда.

   Под вечер Симона ушла,  а Моника приуныла. У нее разболелась голова.

   Я подсунул ей легкое снотворное под видом таблетки от головной боли. Она послушно приняла таблетку. Вот и хорошо - отоспится и придет в норму.

Ты останешься на ночь, - спросила она уже совсем сонным голосом.

- Нет, мне надо уехать, но к утру я вернусь. Ты не волнуйся - ночь, как раз безопасное время. Ты проснешься, а я уже буду тут. Вместе кофе попьем. А чтобы ты чувствовала себя спокойнее..., - я дал ей маленький пистолетик. - Игрушка, конечно, но дырку в рубашке сделать может, - подумал я, но вслух не сказал. Показал, как им пользоваться, но заверил, что ей не придется этого делать.

Она  уже засыпала на диване в гостиной, я подложил ей подушку под голову, укрыл пледом,  увидел, что она уже спит, и ушел.

Знал бы я, что нас всех ожидает...

Моника

*  *  *

Моника спала. Бесшумно повернулся ключ в двери. На пороге появился Пьер. Одет он был вполне презентабельно - костюм, запонки, небольшой "дипломат" и даже шляпа.

Шляпу он оставил на вешалке в прихожей, вошел в комнату, огляделся.

Мягкой кошачьей походкой прошелся по всей квартире, подошел к спящей Монике вытащил у нее из-под подушки пистолетик. С презрением повертел в руках и сунул в карман.

- Игрушка, - подумал он, и тут заметил на журнальном столике поднос с двумя чашками кофе, кофейником и газетами. Он взял все это с собой на кухню и, со знанием дела, принялся заваривать кофе.

Моника зашевелилась и крикнула:

- Люк! Это ты? Послушай!  Мне пришла в голову идея - давай обсудим!

Она спрыгнула с дивана и направилась в кухню.

- Кофе - это очень кстати, - заявила она, открывая кухонную дверь.

- Мне тоже так кажется, - невозмутимо отозвался Пьер, разливая кофе по чашкам.

- Как вы сюда попали? - Моника кинулась из кухни в гостиную, пытаясь нашарить под подушкой пистолет.

Пьер вошел в комнату вслед за ней.

- Вы что-то потеряли? - галантно осведомился он. - Если вашу игрушку, она у меня. - Он вынул пистолетик, показал ей и сунул обратно в карман.

- Вы мне угрожаете?

- Ни в коем случае, мадам. Напротив, приглашаю вас в кухню на чашку кофе.

Она сделала шаг к телефону.

- Вы меня не поняли, - мягко сказал он. - Мы же говорили о кофе, а не о звонке в полицию. Кстати, может быть, об этом мы и поговорим за чашечкой кофе.

Моника прошла вместе с ним на кухню.

- Я так и думал, что вы умница!

Она молча смотрела на него.

- Да, - спохватился он. - Насчет телефонных звонков. Один вы сделаете по моей просьбе, а если позвонят вам - будьте любезны, скажите, что у вас все в порядке, но вы очень заняты и скоро должны уходить. Кстати, это вполне будет соответствовать истине. Договорились? Да вы пейте-пейте, а то остынет.

Она пила кофе. Он изучающе смотрел на нее.

- Ну, поглядите на меня. Неужели вам кажется, что я могу вам причинить хоть какой-либо вред? Это же несерьезно. Не было еще женщины, которой я бы так восхищался, как вами.

- А может, вы восхищались моими картинами?

- Безусловно!

- Особенно одной, правда? - не удержалась Моника, и сразу.

поняла, что лучше бы ей это держать при себе.

- Я так и думал, что вы давно догадались, Ведь сколько раз я умолял вас продать мне эту картину. Обстоятельства сложились так, что времени уже не осталось - картина действительно необходима срочно, и вам придется помочь мне

- Вы хотите отобрать мою картину? Не выйдет. Вы же знаете, что картина в банке.

   - Знаю, об этом крупными буквами написано во всех газетах. Мне нужно, чтобы вы позвонили в полицию, которая даст указание управлению банка. Затем мы с вами под ручку пройдем в банк, вы достанете "Зеркало" из сейфа и вручите его мне. Обеспечив, конечно, мою полную безопасность и неприкосновенность.

   - А потом?

   -  Не волнуйтесь, в роли заложницы вы будете совсем недолго - пока не довезете меня до границы. Дальше я позабочусь о себе сам.

Здесь я что-то подзадержался. Может, ваше обаяние так подействовало?

- Скорее обаяние картины - вы ведь на все готовы, чтобы отнять ее у меня.

-Вы не понимаете, а у меня мало времени. Вот телефон. Звоните в полицию и выкладывайте все, как есть. Только как можно больше трагизма. Помните: вы - заложница. А я вам угрожаю револьвером. Так что пусть устроят все, как обычно, когда дело касается заложников. Машина с полным баком бензина возле вашего дома. Под окнами. Свободный проезд до банка. Ключ от сейфа. И шифр. Все цивилизованно. И без неожиданностей. Мы же вместе? Неожиданности могут дорого обойтись. Когда приедут с машиной, пусть погудят под окнами.

Под его пристальным взглядом Моника набрала номер полиции и изложила версию.

Пьер, тщательно наблюдавший за номером, который она набирала, и слушавший телефонный разговор, был доволен.

После того, как трубка была повешена, телефон неожиданно снова зазвонил.

- Снимите трубку, - скомандовал Пьер. - Нет, подождите. Ни слова лишнего. Если проверяет полиция - повторяете весь текст. Если кто-то из знакомых - быстренько отшиваете. И помните, деточка, ваш пистолет у меня в кармане... Хотя я предпочел бы обойтись без всего этого. Берите трубку.

Пока они объяснялись, телефон умолк. Но тут же зазвонил снова.

- А, это ты, Люсетта? - отозвалась Моника. - Я не могу сейчас разговаривать. Занята. Да, не одна, но это не твое дело. И заходить не надо. Я через десять минут ухожу.

Моника повесила трубку. Пьер посмотрел на нее с интересом.

- Держу пари, ваша подружка подумает, что вы отбили ее возлюбленного. Берегитесь. Но собираться уже действительно пора. Слышите?

С улицы раздавались гудки полицейских машин. Пьер выглянул в окно, увидел, как к подъезду подогнали автомобиль. Водитель вышел, оставил ключи на капоте и ушел. Вдалеке маячила патрульная машина.

- Пора! - Пьер надел шляпу, галантно подал Монике плащ, взял ее под руку. Они спустились по лестнице.

- Ничего не понимаю, - сказала она. - Ведь вы не убийца!

- Конечно, нет. Но помните, каждый человек может стать убийцей, если его вынудят обстоятельства. Так что постарайтесь не делать резких движений.

Они вышли на улицу. Машина ждала. Внезапно к Монике кинулся юноша в темных очках и закатил ей оплеуху.

- Шлюха! - заорал он. - Это где ты такого выискала? А клялась...

Моника мгновенно дала ему сдачу. Началась потасовка. Пьер попытался вмешаться, его отшвырнули. В этот момент из кафе с толпой народа вывалился полицейский. Он схватил Монику и юношу:

- Я вас арестовываю за скандальное поведение, а вы, мсье, будете свидетелем! - он повернулся к Пьеру, но того и след простыл.

Моника сорвала с юноши очки.

- Люк?

      -----

 - Знакомься - это Жан - представил я  полицейского, который пытался арестовать Монику. - Но и ты - умница. Мне даже понравилось быть Люсеттой вместо Люка. Очень испугалась?

Моника пришла в себя:

- Ну, хоть кто-то попытается за ним проследить? - жалобно спросила она.

- Да нас же здесь целая бригада, - утешал я ее. - Сейчас придут и все расскажут. А может, и его приведут. Куда же он денется?

- Они его упустят, - вздохнула Моника.

И оказалась совершенно права.

*  *  *

"Они меня упустили, - констатировал Пьер. -Но ключ и шифр все же  у меня. - Он открыл свой дипломат, в котором лежала сумочка Моники.- Стоит покончить с этим сегодня же. Они решат, что сегодня я не посмею что-либо предпринять. Решено - сегодня же ночью.

Он направился в то самое кафе - рядом с домом Моники, резонно решив, что уж там-то никому в голову не придет его искать.

       ---

А напрасно. Мой помошник Жан, забежавший сюда перекусить, неожиданно в темном углу кафе углядел Пьера.

Ночью, когда мы с Симоной обдумывали планы поимки Пьера, нам позвонил Жан, который выследил все-таки Пьера, и на свой страх и риск начал следить за ним. Он не мог даже отлучиться к телефону, боясь его упустить. Но сейчас Пьер в банке - там очень тихо. И он забежал позвонить нам из ближайшего кафе.

- Никуда не уходи оттуда, - закричала Симона, опустила трубку и набрала номер полицейского управления, Она сообщила им адрес банка, потребовала немедленно отправить туда полицейских. Одну из машин обещали прислать за нами.

Она вскочила и схватила меня за руку.

- Бежим туда!

- Не торопись. Сейчас приедет машина.

- Мы доберемся быстрее. - Она вытащила меня на лестницу. - Я не могу ждать.

Может, она и права. Мне тоже хотелось поскорее на место событий. Зачем?

Смешно, но я собирался спасти Пьера.

Ведь эти идиоты-полицейские сгоряча могут и выстрелить. Нет, это я зря. Они не идиоты. Но... выстрелить могут.

Он-то, я надеюсь, стрелять не будет. Не его стиль!

Спасти... Для чего? Для очередной тюрьмы?..

- Скорей, - тянула меня Симона.

- Спешить некуда. У банка полно полицейских. Он уже наш.

НЕОЖИДАННЫЙ ПОВОРОТ

Пьер вылез на крышу. Под мышкой у него был пакет, обернутый в газету.

Внезапно раздалось стрекотание вертолета. Пьер поднял голову и увидел на вертолете полицейские опознавательные знаки. Он посмотрел вниз. Полицейские машины. Пожарные машины. Несколько полицейских уже поднимались по лестницам.

Пьер подошел к самому краю крыши. Посреди оцепления он увидел меня и Симону. Симона выхватила у полицейского мегафон:

- Не прыгайте, Пьер! - закричала она.

Он посмотрел на нее, улыбнулся и кинул вниз свой сверток.

С вертолета спустилась лесенка. Пьер уцепился за нее, и его втянули внутрь. Вертолет улетел.

Внизу началась суматоха. Я подбежал к Симоне:

- Это ты вызвала вертолет? Молодец!

Она изумилась:

- Я думала, это ты догадался!

К нам подошел полицейский. Вместе мы зашли в банк. Я кинулся к телефону, набрал номер управления,  и попытался выяснить, кто выслал к банку полицейский вертолет. Вертолета никто не высылал. - Я посмотрел на Симону. - А что это за пакет у тебя?

- Ах, да, - спохватилась Симона. - Это пакет, который сбросил Пьер. Вероятно, фальшивое "Зеркало".

- Мое произведение!  Ну, конечно, он должен был все понять.  Развернем?

Симона развернула пакет. В нем, действительно, оказалось мое бессмертное произведение. К нему была пришпилена записка, написанная наспех фломастером.

"Друзья! Вынужден вас покинуть. Не ищите меня. Я направляюсь в одну из тех милых стран, с которой нет договора о выдаче преступников. Оттуда напишу. Ваш Пьер".

                  ----

Симона рассматривала записку Пьера. Я любовался своим полотном:

- Гениально, Симона, Гениально! - Не мог я успокоиться.

- Что именно? - иронически спросила она. - Твое произведение?

- Нет. Хотя согласись - оно недурно. Гениален Пьер!

- Конечно, гениален! Оставил нас в дураках, посадил в лужу. Вся работа насмарку!

- Вот-вот, хотя это еще как посмотреть. Картина спасена. Моника может ни о чем не волноваться в ближайшие лет пять-десять.  По этому поводу у меня предложение. Раз все более или менее закончилось.

- Знаю я твое предложение - выпить по рюмочке! Нет настроения!

- Совсем не то... У меня серьезное предложение.

- Насчет Пьера?

- Насчет нас с тобой. Предложение руки и сердца!

   ---

Вы думаете, она его приняла? Так сразу? Ничего подобного. Но через несколько месяцев, мы поженились.