Глава 1.

          Как быстро летит время! Кажется, совсем недавно отгремела музыка выпускного бала, а теперь вот девчата «стали взрослыми вполне».  После двухмесячного знакомства Слава сделал предложение Галине, а получив согласие сам, в единственном числе, пришёл с «четвертушкой» водки на сватовство. В 50-е послевоенные годы подготовка к свадьбе не была проблемной. Народ жил бедно, а поэтому «чем богаты, тому и рады». Встал вопрос свадебного наряда, но и тут быстро вышли из положения. Вспомнили, что в сундуке средней сестры хранилось её свадебное платье, не хватало вуали. Но находчивая жена двоюродного брата, услышав об этом, долго не думая, вскочила на стул, сняла с окна своего домика дешёвую тюлевую занавеску, примерила на голову невесты - и вопрос решён. Свадьба была шумная: с шутками и прибаутками. Ещё недавно Галина с ватагой других ребятишек подглядывала в окна соседских домов на пары молодых: солдат вернувшихся с фронта с дождавшимися их подругами, а теперь вот новое поколение детворы заглядывают в окна её дома. Гостей было столько, сколько мог вместить небольшой родительский домик. Подарки были скромными: ни хрусталь или богемское стекло, а простые чайные чашечки с блюдцами или капроновые чулки красовались на подносе «дружки». Самым дорогим подношением была комбинация, которую подарила тётушка невесты. Видно это были остатки того богатства, которое  супруг привёз из побеждённого Берлина. А месяца через четыре новобрачную пассажирский поезд увозил из родных пенатов на юг Казахстана к родителям жениха.

          Все приданое «молодой» умещалось в фанерном чемодане. Это была одна или две пары постельного белья, да ситцевые и штапельные платья. Шёлковое тоже было, но одно - то самое, в котором Галина была на выпускном вечере, но которое после бала было тщательно спрятано от материнских глаз, так как на нём темнело жирное пятно от упавшего пирожного. Так и долежалось оно до знаменательного события.

          Дорога была длинной и долгой. Четверо суток надо было качаться в плацкартном вагоне. Казалось, что змейка из вагонов движется по-черепашьи медленно, а остановки были на каждом полустанке. Пассажиры быстро нашли общий язык и скоро казались одной большой многоязычной семьёй. Скоро все знали о каждом всё, или почти всё. Угощали друг друга нехитрыми припасами, взятыми из дома. На станциях выбегали и делали закупки провианта на всех желающих. Во время незапланированных остановок выскакивали из вагонов и бежали в бескрайние поля за весенними цветами. И тогда столики вагонов сияли красками то красных тюльпанов, то синих петушков. Весна в тот год была очень ранняя и очень тёплая. В один прекрасный день состав сделал остановку около какого-то озерка или речушки, так вся мужская половина гурьбой кинулась в весеннюю прохладу воды. Были случаи, когда вдруг паровоз давал сигнал и через несколько мгновений трогался в путь. Люди бросались к вагонам, но, раз, несколько человек так и остались на цветочном лугу. Они увлеклись, ушли так далеко, что вдали видны были только их головы. Крика пассажиров не слышали, а когда услышали, то оказалось поздно - поезд, набрав скорость, умчался. А в другой раз чуть не опоздал и «суженый». Славик уже знал, что Галина очень любила цветы. И в представившийся случай решил обрадовать любимую. Слава Богу, что супруг был долговязый с длинными ногами, и успел-таки заскочить в свой вагон.

          А вот Галина точно чуть-чуть не отстала от поезда. В один из очередных дней пути во время внеочередной остановки по вагону прошёл шёпот, что женщина бросилась под поезд. В основном любопытной оказалась женская половина пассажиров. Раз слух прошёл, значит, многие уже вернулись к своим местам. Но настолько тихо перешёптывались, что ничего нельзя было понять. Любопытство Галины всё усиливалось, и никакие уговоры Славика на неё не действовали. Выскочив из вагона, помчалась искать место происшествия. Оказалось, что надо было бежать в «голову» состава. А добежав, ничего не увидела, так как тело уже убрали с рельсов. Раздался сигнал отъезда. Галина побежала обратно, но эшелон быстро набирал скорость. А тут вдруг с ноги соскочила босоножка. Пришлось снять и вторую и бежать босиком по насыпной гальке. Было больно и неудобно нестись вперёд. Вот-вот, и она останется одна в незнакомом месте. Во всех вагонах уже закрыты ступеньки, а во многих закрывались и двери. Видимо пассажиры заметили недостачу одной спутницы. И вдруг из хвостового вагона мужчина протянул ей руки помощи, и с усилием втянул в тамбур вагона. Сердце колотилось толи от страха, толи уже от радости, но всё закончилось благополучно. Пришлось пробираться через массу чужих вагонов и предстать перед мужем с ободранными коленями. 

          Приближался конец пути, но после пересадки на станции Арысь. Километра 2 или 3 надо было прошагать с чемоданом по пустынной солончаковой дороге от Арыси I к Арыси II. Страшная жара. Стала мучить жажда. В обезвоженном организме быстро усиливалась усталость.  На счастье молодых попался очень добродушный прохожий, который вёз на ослике свою поклажу. Предложил свою помощь, и они охотно приняли её. Но все мысли были направлены на то, чтобы поскорее добраться до станции, где можно было бы  напиться воды. В такой глухомани никакого киоска с продаваемыми напитками, конечно, не было и в помине. Стоял бачок с водой и прицепленной за цепь алюминиевой кружкой подозрительной чистоты. Вода в бачке была красноватая, с примесью глины. Галина с жадностью выпила целую кружку воды. Хотелось ещё, но утолённое первое желание уже насторожило на вторую порцию антисанитарного напитка. Хорошо, что ждать поезда не пришлось, по расписанию пора было идти на посадку. Вдруг молодая почувствовала себя плохо: появилась тошнота, а потом и рвота. Но к вагону подойти успели, а сотрудники состава уже заприметили, что пассажирке плохо, прислали медработника, который скорее заподозрил причину рвоты в беременности, чем в нарушении санитарных условий на станции отбытия. Беременности никакой не было, а рвота через час прекратилась сама по себе.

          Но чем меньше оставалось пути, тем сильнее становилось волнение Галины. Никогда она не отлучалась так далеко и так надолго от родного гнезда, если только в пионерские лагеря. А сейчас... новая семья... как произойдёт встреча со свекровью... как назвать её «мамой». Всё чаще в голове проносились слова старших: «если сразу не назовёшь мамой, то потом сложнее будет назвать». Мысли уже стали даже мешать думать о чём-то другом. «Мама, мама, мама» - вколачивала себе в голову Галина. Вот уже автобус вёз молодую чету по городу, где их ждали, а может и не ждали...  Галя пыталась представить себе встречу как можно ярче.  А какое весёлое солнышко светило! Это к добру!? Вдруг по окнам малюсенького автобуса застучали капли дождя. Фу! Что бы это значило? Природа заплакала? А дождик был такой мелкий, мелкий! И при свете улыбающегося светила! Без облачка на небе! Явно это было предсказанием! Но кто его расшифрует?  Подъехали к автобусной станции. Ой, как не хочется выходить! А надо! Встречала молодых супругов маленькая худенькая женщина.

-  Здравствуйте, мама! - выйдя из автобуса, произнесла Галина.

- Здравствуй, дочка! - улыбнулась встречавшая и нежно поцеловала Галину  в щёки.

«Оказывается и не страшно совсем» - пронеслось в голове невестки. Путь продолжили так, будто знали друг друга много лет, а, может, даже и не расставались вовсе. По пути к дому они встретили «свёкра», возвращавшегося с работы домой. Он был бригадиром сторожевой охраны при МВД.

Началась жизнь в новой семье, но что принесла она Галине?

Глава 2.

         В новую семью Галина влилась сразу и безболезненно. Похоже, сказывался слишком молодой возраст, когда не было твёрдо сложившихся своих собственных взглядов на жизнь. В любой семье существовали свои уклады взаимоотношений, взглядов, поступков. Так и здесь присутствовал свой не писаный устав, и невестка всё впитывала, как губка, воспринимая всё как должное и не обсуждаемое. Свёкор, Борис Николаевич, в момент приезда Галины был пенсионером по военной выслуге лет. Все годы он служил сотрудником МВД. Большую часть своей трудовой деятельности оставался начальником тюрем. Объездил весь север Казахстана: занимал эти посты в Караганде, Акмолинске, Атбасаре. Потом был направлен в южный город Панфилов и последним пристанищем стал маленький областной  городок. Карьерному росту и повышению званий мешала малограмотность, кроме школы не заканчивал никакого высшего заведения. Но зато по другим критериям, как было принято говорить, соответствовал высокому уровню. Главное - был преданным сыном партии большевиков. Не прочитав за всю жизнь ни одной художественной книги, находился в курсе всех газетных статей, считался политически подкованным. С честью проходил все партийные чистки. Но настал период, когда казахским руководителям стало выгоднее продвигать свои народные кадры, и Бориса Николаевича, несмотря на высокий профессионализм, понизили в должности, сделали заместителем начальника одной из тюрем, что он воспринял весьма болезненно, и подал в отставку.  Прошение охотно удовлетворили. Однако он не захотел чувствовать себя стариком. А кроме как быть руководителем, другого ничего не умел, и потому пошёл работать в охрану при управлении МВД.

          Антонина Сергеевна - свекровь, была верной и преданной спутницей своему супругу. Красотой она не отличалась, а вот более мудрого человека Галина никогда не встречала. Две женщины стали, как мать с дочерью, или как две подруги, но при этом каждая понимала, кто она есть, и никогда не переступала порог. В семье свекровь оставалась незаметна, только это не мешало держать всё правление в своих руках. Многому она научила Галину ненавязчиво, а как бы показывая своим опытом жизни, что женщина должна знать и уметь.

          Жизнь текла размеренно, но имелось, похоже, и табу. Никогда не говорилось о прошлой и настоящей работе Бориса Николаевича. Это, как с молоком матери, передалось и Галине. Она не задавала вопросы, а если что и видела или слышала, то просто принимала к сведению и не более. Молодые работали, получали зарплату и тут же отдавали свекрови. А она со свёкром планировала весь семейный бюджет.

          Шли годы, которые сложились уже в десятилетия. И близилась «серебряная свадьба» Галины и Славика. А у родителей вслед за серебряными юбилярами намечалась своя «золотая» годовщина. Уже поговаривали об этих торжествах. Сколько лет прожито рука об руку каждой парой и совместно всей семьёй! За эти годы у Галины и Славика сын отслужил армию, а дочка пошла в первый класс. Но судьба распорядилась по-своему. В 40 с небольшим лет скоропостижно скончался Славик. И жизнь потекла совсем другим руслом.

           Надо было поставить на ноги сына и вырастить дочь. Через год сыграли свадьбу, и сын с женой вошёл в этот же семейный круг. Но Галина решила сломать устоявшийся порядок. Всю жизнь она, как женщина, не имела даже «карманных денег», а для того чтобы купить для себя самую малость (тот же бюстгальтер) приходилось просить деньги у свекрови. Все долгие годы она безропотно терпела, а теперь поняла, что молодые должны идти своей дорогой и распоряжаться своими деньгами. Поставила это на семейный совет. Теперь каждая пара делала внос на питание, хозяйственные расходы, а остальными распоряжались по своему усмотрению. Так появились личные деньги и у Галины с дочерью.  Через год сын с супругой и новорожденным ушёл жить к жене, т.к. тёща жила одна в трёхкомнатной «хрущёвке» со всеми удобствами.  Здесь же в частном домике и туалетом на улице стало тесновато. Вскоре после этого Борис Николаевич твёрдым голосом сказал невестке: «Чтобы никаких мужиков в доме не было». Но пока что и у Галины не было даже мыслей о каких-то знакомствах.

Глава 3.

          Ещё при жизни мужа супружеская пара решила подать заявление на получение квартиры, т.к. понимали, что сын стал взрослым и ему нужна будет жилплощадь. Написать написали, но Галина отнесла заявление в организацию Славика после его смерти. Поставили на очередь, только замечено было, что она год от года под разными предлогами отодвигалась. Одновременно сданы были документы на получение кооперативной квартиры. Очерёдность здесь строго соблюдалась, поэтому хоть медленно, но двигалась. Имея теперь свои деньги, Галина стала копить их, участвуя в различных программах, а для этого приходилось работать как можно больше, не щадя себя. Свекровь старела, здоровье ухудшалось. Приходилось успевать выполнять и домашнюю работу. Конечно, уставала очень, но не роптала, т.к. жила  мечтами о своём уголке.

          Приснился ей как-то интересный сон. Делает уборку в доме. Веником подметает полы, иногда повернувшись спиной к дивану на котором лежал свёкор. Щёки его рдели румянцем, а из-под полузакрытых глаз он смотрел на Галину. «Что надо этому Кащею? Какой он противный! Ведь неспроста он так подсматривает! Бессовестный старикашка!» - во сне размышляла Галина.

          А вскоре всё увиденное сбылось наяву. О, ужас! Дело в том, что ежедневно на протяжении всех лет, что Галина жила в этой семье, был обычай - перед обедом Борис Николаевич выпивал по 100 граммов водочки. В то утро перед завтраком он «для аппетита» тоже пригубил «наркомовскую чарку». Сноха принялась за уборку в доме, а свекровь хлопотала на кухне. «Дед», ему стало 80 лет, прилёг на диван. Старческие щеки румянились. Двигаясь по комнате, вдовица заметила, что он, как и во сне, незаметно наблюдает за каждым её движением из-под прикрытых глаз. На душе стало так неприятно! «Возможно, кажется мне» - стала размышлять Галина. Но догадки подтверждались, они следили друг за другом. Не найдя ответа на вопросы «Что делать? Как поступить?», ведь это было впервые за 25 лет жизни в семье, решила промолчать и сделать вид, что ничего  не было. Но отныне это настораживало.

          Была зима. Как-то раз, придя домой после ночного дежурства, Галина почувствовала лёгкое недомогание и озноб. Легла в постель, чтобы согреться, долго ворочалась, не спалось. Вдруг подошёл свёкор и стал подтыкать одеяло под спину, поправлять, как бы укутывая в него.

-   Папа, что Вы делаете? Зачем? Не надо! - встревожилась Галина.

-   Ты, наверно, простыла, а то и заболела, - и попытался поцеловать невестку.

Это было выходящим за всякие рамки для семьи с домостроевским  укладом жизни. Сноха не перечила родителям мужа. Но сейчас ведь ни те времена.

 -   Что Вы делаете, папа? Не смейте так делать! Слышите?!  

И опять она проглотила эту выходку и не стала поднимать ссору в доме. Только старик всё чаще стал подходить к невестке и целовать её в щёки. Галине совсем не понравилось такое поведение свёкра. И даже пригрозила, что если он будет продолжать позволять себе вольности, то она вынуждена будет рассказать об этом свекрови. Эта угроза перевернула всю жизнь Галине. Он всё чаще стал ворчать, чего не было при жизни Славика. Иногда недовольства выливались в претензии. Всё, что было раньше хорошо и правильно, теперь перевернулось с ног на голову. Как-то Галина не выдержала и сказала:

-   Да что такое, папа! Ни туда положила, ни туда поставила! Ведь я теперь не ребёнок, которого надо поучать, за которым надо следить. Мне самой уже пятый десяток лет.

Дальше - больше. Однажды что-то надо было достать из погреба. Борис Николаевич сказал:

-   Вашего там ничего нет.

-   Я хочу картошку достать.

-   Вы за неё не платили.

-   Папа, как можно! У Вас ведь внучка растёт. Да и кушаем мы все вместе. Что? Теперь и за дрова, и за уголь платить надо?

-    Да. Придёт зима, и за уголь будете платить.

Появились тучи, краски сгущались. Иногда Галина слышала, как родители упоминали своего старшего сына и город Ленинград. Всё яснее стала понимать из их  разговоров, что собираются они ехать к сыну. А как же она? Что станет с ней? Куда она пойдёт? Ведь этой семье она отдала все лучшие годы! И как-то раз решила уточнить о своей участи. Борис Николаевич сказал, что они будут продавать дом и уедут к сыну, который тоже стал вдовцом. «К сыну!? К сыну, который ни разу не прислал своей матери апельсинчиков!» - крутилось в голове Галины. «Они ведь не нужны ему! Как они этого не понимают!» Часто удивляла Галину молчаливая позиция Антонины Сергеевны. Иногда свекровь смахивала с глаз скупую слезинку или шептала о ленинградском сыне: « Мог бы прислать своей больной матери немного  апельсинов». Через несколько месяцев свёкор напомнил:

-   Галина, Вы должны искать квартиру, - когда он переходил на официальный тон, то называл невестку на «Вы» и именем «Галина».

Отчаяние охватило Галину. Решила проконсультироваться в юридической консультации, где ей сказали, что после смерти мужа она теперь посторонний человек в семье и прав никаких не имеет, и что при требовании она должна им платить за квартиру. С тяжёлым сердцем пошла к своей маме, которая к этому времени имела однокомнатную кооперативную квартиру. А на следующий день перешла жить к ней.

Глава 4

          Обстоятельства сложились так, что год мать Галины должна была «сторожить» квартиру старшей сестры. А сестра сменила место работы, чтобы за последний год перед уходом на пенсию повысить показатель своей заработной платы. Поэтому, по сути, Галина с дочкой год жила одна в маминой квартире. Встал другой вопрос: будет ли хватать им с дочкой заработной платы, что получала Галина? Ведь полностью она никогда не держала денег в руках, не вела домашнее хозяйство, а значит, не знала достоинства денег. А ей было уже около 50-ти лет. Если когда и хотелось возразить, то часто слышала от свёкра:

-   А сколько Вы Галина зарабатываете?!

-   Папа, как Вы можете так говорить? - обиженно восклицала сноха, - Такой оклад! Не я же придумываю его! Да и деньги все я отдаю Вам с мамой.

Хватит ли денег? Всю жизнь она работала на 1,5 ставки! Оказывалось этого мало. Теперь, оставшись сама с собой, решила завести «амбарную книгу» и контролировать все свои расходы. Жёсткий самоконтроль показал, что отныне она могла позволить себе красивую одежду, что подметили и сотрудники: «После смерти мужа ты просто расцвела! Так похорошела!» Они же не знали сути её жизни и того, что причиной разительных перемен стала свобода денег, а с ними и действий. Деньги стали накапливаться, и уже можно было приобретать какую-то мебель для будущей квартиры. А подросшая дочурка назвала этот период «золотым веком». Девочка могла кушать столько, сколько хотелось: и мороженое, и пирожное (ох, как она его полюбила!), а фрукты отныне постоянно стояли на столе. Вот оказывается в чём дело! Свобода лучше несвободы, как сказал один из лидеров правительства.

Глава 5.

          Душа всё же болела об оставленных родителях. Никакого ответа из Ленинграда они или не получили, или им было отказано, но старики остались на месте и больше разговоров не заводили о переезде. В свободное время Галина бежала к ним и делала уборку в доме. Сердце всё сильнее болело за них. Она видела, что свекрови становится всё труднее поддерживать порядок, готовить пищу. В доме стало так неуютно, серо. Раньше сноха, идя в баню всем женским коллективом, сначала купала дочку, потом свекровь, а напоследок мылась сама. Подрастая, внучка стала помогать бабушке, облегчая труд для мамы. И вот теперь её никто не водил в баню, приходилось свёкру купать жену в корыте. А разве это мытьё?! Закралась Галине одна мысль в голову, которую при следующем посещении озвучила.

-   Папа, а что если вы с мамой подадите заявление на получение кооперативной квартиры.

-   Нет уж! Нам и здесь хорошо! Помирать будем тут!

Время от времени Галина возвращалась к этой теме, пытаясь переубедить старого человека. Он был непреклонен. В речах его всё яснее слышалось негодование, но кем или чем? Пока Галина жила с ними жизнь текла ровно, как в любой другой семье. Если так выражалось недовольство в ответ на безмолвие старшего сына, так тут Галина ничем не могла помочь. Она знала упрямство Бориса Николаевича и молчаливое терпение Антонины Сергеевны. Да, сколько лет отдано этой семье. Теперь они состарились и становились всё беспомощнее. Были и хорошие ведь дни. Галина помнила, как они заступались за свою сноху в период размолвок с мужем, шли против сына. Ей никогда не удавалось слышать, чтобы супруги в течение 60 летней совместной жизни, а именно столько прожили свёкор со свекровью, не сказали хоть сколько-нибудь обидного слова друг другу. Что касается взаимоотношений Галины и свёкра, то получилось какое-то недоразумение. Ей было искренне жалко старых людей. Она снова и снова пыталась убедить, переубедить старика в необходимости достойного жилья.

-   Папа, давайте сделаем так. Вы относите заявление на квартиру. Если вы первые получаете, то нас с дочерью забираете к себе. Если я вперёд получу квартиру, то я забираю вас с собой. Клянусь, что я вас не брошу, и буду ухаживать так же, как и прежде.

В конце концов, настал момент, когда он сдался. Сразу же написали заявление. Оставалось ждать прихода комиссии. Долго ожидать не пришлось. Пришла комиссия в лице одной женщины. Посмотрев условия жизни, жильё, услышав ответы на ряд вопросов, женщина ушла, не сказав ни хороших, ни плохих слов. Стали дожидаться решения. А через четыре месяца известили о том, что старики получают трёхкомнатную кооперативную квартиру и следует срочно сделать первый взнос. Галина вот уже пять лет стояла в очереди. А здесь четыре месяца! Видимо сказались заслуги Бориса Николаевича перед отечеством. К тому времени он был «Ветераном партии» со стажем около 60 лет. И ещё был «Персональным пенсионером» местного значения. Считался «Участником войны».  Якобы сотрудники МВД автоматически получали это звание. Впереди была квартира.

          Но требуемой суммы на первый взнос у стариков не было, ведь они стали жить на голую пенсию, лишившись Галиной зарплаты и пенсии внучки, которую выплачивали ребёнку за потерю кормильца отца. Дед вынужден был обратиться за помощью к снохе. К тому времени Галина набрала уже приличную сумму, достаточную для первого взноса, если бы она получала квартиру. Оставалось накопить деньги на мебель. Свёкор попросил  денег взаймы, сказав, что как только дом продаст, так сразу отдаст долг. Галина не смогла отказать. И в сберкассе из рук в руки передала по тем временам крупную сумму. Домик он продал, но договорился с покупательницей дожить в нём до получения квартиры. Получив деньги, сразу же пришёл к Галине отдать долг. В это время внучка собиралась погулять на улицу с подружками, но Борис Николаевич сказал:

-   Не уходи. Будешь свидетельницей, что я принёс деньги и отдаю всю сумму полностью.

За месяцы самостоятельной жизни Галина приобрела некий опыт, и в своих глазах подняла своё Я.  Поэтому осмелилась парировать:

-   Нет, папа, на сей раз не будет по-вашему. Я Вам деньги давала без свидетелей, без свидетелей и получу. Плохо же Вы обо мне думаете. Жаль.

Старику ничего не оставалось делать, как нехотя согласиться. Но попросил:

-   Пересчитай.

Галина не стала перечить, и пересчитала купюры.

Глава 6.

          Строительство дома закончилось. Среди жильцов прошла жеребьёвка: на каком этаже достанется квартира. И здесь Борису Николаевичу дали предпочтение, как человеку с множеством заслуг. Он стал просить совета у Галины, тем самым дав понять, что забирает её и внучку с собой. Галина сразу же приняла предложение, но кое-что, оговорив. А именно, предлагалось довести квартиру до комфортного проживания в обмен на завещание на наследование квартиры. Для этого необходимо было избавиться от старой нехитрой мебели, купить новую мебель, настелить на полы линолеум, чтобы было теплее, покрыть стены кафелем на кухне, в ванной комнате и в туалете. На всё это ушли все деньги накопленные Галиной на свою квартиру. Прямого ответа не последовало, но осталась надежда, что свёкор поступит честно.

          Вдруг Галине пришло извещение на получение ею столь желаемой квартиры. Эта бумага была в руках Галины.  Да, да, она её держала, когда сидела со стариками в их спальне и обсуждали текущие вопросы. Документ был оставлен на телевизоре, она это точно помнила, но утром его там не оказалось. Она перевернула весь дом - нет, будто и не было вовсе. Старики обходили это молчанием. Как же так?! Куда за ночь могла исчезнуть бумажка? Появились тревожные догадки, но доказательств ведь не было. Не пойманный - не вор. Стала Галина себя успокаивать теми предположениями, что, если бы она и пошла с этой бумагой, то всё равно ей не дали бы квартиру, узнав, что она живёт со свёкром, т.е. на неё уже выделена жилплощадь. Но звонки поступали неоднократно и по месту её работы, и в военкомат, где она работала в медкомиссии во время призыва молодёжи для службы в армии. Да и денег теперь не было и у неё. Однажды в телефонной трубке ей прямо задали вопрос: так нужна Вам квартира или Вы отказываетесь? Выход был один. Галина отказалась от своего уголка, не предвидя, сколько слёз прольёт из-за этого.

          Галина чётко помнила, что должна добиться получения завещания на квартиру, ведь все свои ресурсы она подрастеряла. Поэтому всё чаще и настойчивее напоминала об устной договорённости и, не теряя веру в порядочность свёкра. В конце концов, он сделал это долгожданное распоряжение своей воли, и документ вручил Галине. Поблагодарив, та взяла его и положила туда, где хранились личные её документы.

          Тем временем сын Галины достал красивый импортный кафель на стены, и сам стал выкладывать его. Но Борис Николаевич нервно ходил из комнаты в комнату и просто напросто запрещал:

-   Галина, если Вы не прекратите разводить здесь грязь и эту всю суматоху, то сейчас я всё поломаю. Не нужен никакой кафель. Стены новые, чистые. Занимаетесь излишеством.

Такие сцены были в течение двух-трёх дней, пока мать с сыном работали. Сын уезжал домой поздно вечером, а Галина аккуратно заделывала пазы между плитками.  По характеру она была целеустремлённая. Решила не ложиться спать пока не закончит работу. Спать легла на рассвете. Утром, увидев, как красиво и аккуратно, чисто стало на кухне, в ванной и туалете, свёкор произнёс:

-   Вот этим Вы мне нравитесь Галина. Молодец!

Глава 7.

          Однажды случилась беда. Галина была на работе. Свекровь, готовя постель ко сну, упала на ровном месте. Была госпитализирована с переломом шейки бедра. Сноха об этом узнала, прейдя домой. Узнав от свёкра о случившемся, помчалась в больницу, побеседовала с врачами. Они порекомендовали взять пациентку домой, т.к. за ночь у больной развился посттравматический психоз и появился пролежень. Прогнозы были неутешительные. Да и сама Галина поняла, что это начало конца. Борис Николаевич не отходил от супруги, старался принимать все усилия, чтобы спасти её, чтобы поднять её на ноги. Но, несмотря на отличный уход, состояние ухудшалось день ото дня. Антонина Сергеевна уходила так, как и жила - тихо и безропотно. Все чувствовали, что жизнь может остановиться в любую минуту и время расставания старый муж записал даже на листке бумаги. Да, Галина тоже неотлучно была рядом со свёкром. Постороннему взору казалось бы, что в семье полная идиллия. На самом деле продолжалась «тихая война». Он настолько «доставал» Галину, что у неё появлялись мысли рассказать обо всём свекрови, но не желала отравлять последние минуты. Да и что могла изменить угасающая женщина?

          Шли месяцы жизни вдовствующего человека. Решил он разделить квартиру. Стал «женихаться» с какой-то старушкой. Как рассказывала Галине подросшая дочка:

-   Вчера вечером, когда ты была на работе к дедушке приходила бабушка с дочерью и внучкой. Сидели, всё посматривали на комнаты, на потолок.

Узнав об этом Галина сказала, что понимает трудности одиночества и она не против, если он найдёт себе спутницу, но ни в эту квартиру.

-   Двум хозяйкам на одной кухне будет тесно.

Судя по всему, давалось объявление на размен квартиры, т.к. неоднократно приходили люди смотреть её. Но Галина всех культурно выпроваживала. А Борису Николаевичу вынуждена была сказать жестко, что она не даст разрешения на размен.

-   Папа, почему Вы не думаете о своём будущем? Вам ведь уже 83 года. Вы не совсем здоровый человек. Думаете, что кто-то будет ухаживать за Вами? Людям нужна жилплощать, а не Вы. Уже восемь лет прошло со дня смерти Славика и три года со дня смерти мамы. Я не бросила Вас. Чего Вам не хватает? Накормлен, чисто одет. А если уйдёте, то моей ноги у Вас не будет. Не станет и жалости к Вам.

Или был момент, когда ему захотелось отделиться и в питании. Рядом с домом была столовая. Как-то раз сказал:

-   Сегодня покушал в столовой. Так там хорошо. Наелся. Буду теперь ходить туда обедать. А завтракать и ужинать  буду что-нибудь легкое.

-   Пожалуйста. Но надолго ли хватит этого аппетита?! В институтской столовой, бывало, покушаешь, желудок кажется полным, а вышел и снова голодный.

Очевидно он всё же понимал несуразность своих действий, так как все планы его оставались нереализованными, а разговоры исчезали.

Глава 8.

          Но присутствовали и минуты, когда Борис Николаевич, открывал свою душу и начинал что-то рассказывать. А терпеливым и сопереживающим слушателем становилась Галина.

         Как-то он поведал о голодных годах в России ( видимо, имелся в виду голод в Поволжье 1921-1922 годы, от авт.)

« Отец уже лежал на печке. Однажды он сказал: «Ступай из дома, куда глаза глядят. Спасайся». И я пошёл. Была зима. Шёл я, шёл, а к ночи постучал в один дом и попросился переночевать. Там жили старик со старухой. Пустили. Я забрался на печку, лежу. Вскоре хозяева сели ужинать, позвали и меня за стол. А утром, пока они спали, я встал, напоил и накормил скотину, почистил в хлеву, наносил воды. Выходит хозяин, видит, а вся работа сделана. Бабке понравилось. Своих детей не было. И предложила хозяйка мне остаться у них и быть за сына. Я остался. От них я и в армию ушел. От людей слышал, что отец мой так и умер от голода». Дальше он очень коротко продолжил:

«После армии решил я вернуться в родные края. Но при переезде через реку Волгу, поезд наш остановился. Мост был охраняемым. Подошёл я к армейцу и спрашиваю, не знает ли он, где можно найти работу, может можно устроиться тоже охранником: всё-таки и паёк  есть, и спецодежда. Тот сбегал куда-то и, прибежав, сказал, что можно уже прямо сейчас оформиться на работу. Это была охрана при МВД. Так я в ней и остался, но повышался по линии занимаемых постов, а с ними и званий. По должностям это сейчас соответствовало бы званию майора или выше, но у меня не было законченного даже школьного образования. Лишь намного позже появился этот документ». Галина очень любила слушать рассказы о былой жизни, познавая через это историю своего народа, его обычаи и нравы.

          Потом ещё раз состоялась такая задушевная беседа. Очень коротко он поверял о том, как в годы раскулачивания вывозил в северные районы Казахстана эшелоны людей, среди которых были и целые семьи. Он являлся начальником этих составов, а, значит, следил за тем, чтобы не совершались побеги. Выгружали переселенцев прямо в степях, вдали от человеческих селений, наскоро ставили палатки, и было, что в стужу и холод начинали строить себе жильё. И толи похвастался, толи проговорился, что один из таких посёлков назван его именем «Борисовка».

          Галина слушала весь этот ужас, весь этот кошмар и, затаив дыхание, представляла себе людей, окружённых, может быть, не только армией милиции, но и сворой лающих овчарок. В эти минуты в сжавшемся в комок сердце не было жалости к свёкру, она жалела тех несчастных стариков, молодых ребят и девчат, и совсем уж безвинных детишек. Стала понимать, что иногда в рассказах свекрови проскальзывали моменты их настоящей жизни. Но тогда по молодости лет не предавала всему этому значения, воспитание её поколения шло в унисон с идеологией партии, а значит, услышь это откровение раньше, она восприняла бы Бориса Николаевича героем, а сейчас закралось что-то тревожное в душу. Сегодня ведь были годы перестройки общества, и теперь более открыто говорилось об ошибках руководителей, о репрессиях Сталина, о проделках всяких там ВЧК, ГПУ, НКВД, МГБ и МВД. Она сама ещё помнила чувство страха, а нынче вот узнала, что почитаемый в семье хозяин был участником некоторых, хоть и давних, но неприятных событий.

Глава 9.

          В городе решили открыть музей МВД. Стали собирать данные о своих почётных  сотрудниках. Среди них оказался и Борис Николаевич. Позвонили и попросили приготовить сохранившиеся награды, грамоты. Приходил сотрудник. Свёкор  что-то рассказывал ему о себе, показывал ордена, медали  с корочками, подтверждающими их подлинность, правительственные грамоты. Пришедший что-то записывал, а уходя, сказал, что навестят ещё раз, чтобы сфотографировать «героя» и забрать награды и грамоты. Попросили написать автобиографию и приготовить послужной список, который уже пожелтел от давности лет.

          Это надо было видеть, как эти события встряхнули его, придали новых сил. Поскольку у Галины был очень красивый почерк, он попросил помочь  ему в этом. Неоднократно он говорил, что будь Галина женой его сына в те давние времена, когда и печатных машинок было мало, он охотно взял бы её к себе секретаршей. Сноха охотно согласилась помочь и под диктовку написала его автобиографию.

          Все документы были собраны, аккуратно сложены и ждали своего часа. Прошла неделя, другая, месяцы, но никто так больше и не приходил. Энергия пропала. Взгляд потух. Появилась замкнутость, задумчивость. Всё чаще вспоминал свою покойную супругу, рассказывал, что она стала часто приходить в снах и звать его с собой. Что-то так сильно тревожило его, что отразилось на железных нервах. Однажды Галина заметила, что речь его вдруг стала медленной, а рот перекосило. Это означало нарушение мозгового кровообращения. Предложила обратиться к врачу, что он категорически отверг. Несмотря на свой 85 летний возраст врачей он посещал очень редко, но зато стал носить  валидол или нитроглицерин и всё чаще пользоваться ими. Через несколько дней внешние признаки инсульта исчезли. Но появились признаки депрессивного состояния. Вспоминая Антонину Сергеевну, пусть и скупая, но слеза выступала из глаз.

Глава 10.

          Обычно корреспонденцию из почтового ящика вынимал Борис Николаевич. Но однажды её взяла Галина. Среди газет и журналов было какое-то извещение.  Как оказалось оно адресовалось свёкру. Нотариальная контора приглашала его прийти «по интересующим вопросам». Интуиция подсказывала, что здесь что-то замешано нехорошее и направлено против неё. На другой день свёкру надо было явиться к нотариусу. Он попросил у Галины завещание, сделанное им несколько лет тому назад.  Тут же при свёкре она достала свои документы, перелистала их раз, другой, третий - всё было на месте, а завещания не было. Растерянная и оторопевшая Галина посмотрела на свёкра и тихо произнесла:

-   Нет его, - при этом вопросительно посмотрела опять на свёкра,

-   Папа, кроме нас с Вами никого в доме не бывает. Куда оно могло подеваться?

-   Ну ладно, нет, так нет. Схожу без него.

Олимпийское спокойствие, с которым были произнесены эти слова, заронили в душу нехорошие сомнения. Другой бы человек проявил свои чувства негодования, мол, как можно так легкомысленно подойти к хранению важнейшего в жизни любого человека документа - завещания. А здесь получилось: нет, ну и ладно. Раздираемая догадками и нехорошими запавшими мыслями, перевернула верх дном всю свою комнату. Официальная государственная бумага сквозь землю провалилась. Стала выжидать, как поведёт себя свёкор после похода в нотариат. Ничего, всё было так, как будто ничего и не было. Разные мысли не покидали уже голову ни днём, ни ночью. Решила сходить к нотариусу, и узнать по какой причине был свёкор. На что получила ответ: согласно законодательства все изменения в завещании хранятся в тайне, пока завещатель жив. Галина была настойчива в решении своего вопроса. Недели через две опять пошла в нотариальную контору, где со слезами и обидой рассказала, что в этой семье она прожила уже 33 года, что однажды свёкор уже делал всё, чтобы лишить сноху наследства. Что же он сделал сейчас? Нотариусом была женщина, которую, видимо, разжалобило повествование.

-   Ну, хорошо. Сейчас посмотрим, - а через несколько мгновений продолжила - Завещатель отменил данное Вам завещание.

-   А на кого он переделал? - невольно вырвалось у Галины.

-   Отменить отменил, но и новых распоряжений не сделал.

Возвращалась домой сама не своя. Что делать? Решила внести ясность. Дома вечером спросила:

-   Папа, я хочу знать, что Вы сделали с завещанием.

-   Галина, на эту тему мы поговорим позже.

Глава 11.

          Прошло четыре дня. В это время Галина работала опять в военкомате. Утром по какому-то поводу по телефону поговорила со свёкром. После обеда вернувшись домой стала переодеваться в домашнюю одежду. Звонок в дверь. В коридоре стоял человек в милицейской форме. Поздоровавшись, спросил:

-   Борис Николаевич здесь проживает?

-   Да.

-   А Вы кто ему будете?

-   Сноха. А что случилось?

-   Он умер на улице, около магазина. Надо Вам забрать его.

«Как?! Вот только несколько часов назад слышала его голос! И нет человека» - пронеслось в голове.

-   Но как я заберу? Я женщина. Мне его не поднять. И на чём я его привезу? Он был вашим сотрудником всю свою жизнь. Прошу помогите мне.

Человек ушёл, но быстро вернулся и пригласил сесть в милицейский УАЗик. Там сидела следователь-женщина. По дороге она сообщала, что поступил звонок из магазина, где продавалась водка. В те годы на многие продукты, и на водку в том числе, были талоны. Свёкор пошёл за очередной бутылочкой для приёма наркомовских 100 граммов, но подняв ногу на ступеньку, вдруг упал и скончался. Наверно, прибывшая «скорая» констатировала смерть, а прибывшая милиция нашла в карманах пиджака пенсионное удостоверение, где  было фото в форме капитана МВД. Потом следователь ещё раз вызывала Галину, а та рассказала, что несколько месяцев до того были представители из управления, и рассказала всё более подробно.

           Галина стала готовиться к похоронам. Денег у неё не было, а хотелось, несмотря на все распри, достойно проводить в последний путь того, с кем прожила и в хорошие дни, и в плохие, долгих 33 года. Чтобы раздобыть денег стала искать сберкнижку. Нашла. Но она оказалась пустой. Да, когда-то были положены те деньги, которые свёкор получил от продажи дома, но быстро крупными суммами снимались и исчезали. Куда? Вспомнилось, что после похорон жены, он неоднократно летал в Ленинград к сыну, потом летал в дом отдыха в Луганск Ленинградской области. Закрались догадки, что постепенно деньги «сплавлялись» старшему сыну, который в своё время не забрал своих родителей к себе, хотя они так надеялись! Сыну, который навещал стариков очень редко и со слов его же матери никогда «не присылал апельсинчиков». А покойник не мог ждать. Галина заняла у подруги 300 рублей, что по тем временам была не маленькая сумма. Намечалось  достойное прощание. Представитель парторганизации должен был произнести речь в честь своего верного сына «Ветерана партии». Более 50 лет в её рядах! Таких было совсем немного, думаю по понятным причинам. От управления МВД тоже что-то намечалось. Галина каждую минуту ждала звонков. Но обе организации упорно молчали. Решено было заказать столовую для проведения поминок. Столовая находилась почти рядом с домом. В просторном зале разместилось бы много народа, как предполагала Галина. Но прощание прошло просто, без поминальных речей послов парторганизации и милицейского управления. Выходили соседи, но скорее из чувства любопытства. На могилки ехал почти пустой автобус. Прилетал сын из Ленинграда, но в тот же день и улетел, не дав на похороны ни копейки. В столовой были красиво накрыты столы. Но они так и остались нетронутыми без посетителей.

Март 2014