(К 22 июня )

                        Беседа с  правнучкой

                      (взгляд из-под веков)

 Ну что тебе рассказать, моя маленькая, пока ещё незнакомая,  правнучка?

 Страшно представить – но мы с тобой из разных веков! Как если бы Пушкин захотел пожать руку Ломоносову – но у него ничего бы не получилось, хотя оба – великие личности.

 А мы – не такие великие, и у нас получилось встретиться в одном и том же столетии.

  Ты знаешь, я подошла сегодня к зеркалу ( лучше бы не подходить, конечно, но нужда заставила) – и увидела свои глАзы !.. 

 Увы…Когда-то они блестели, как слюда, играли, хохотали, а если плакали – то от смеха или от соринки…

 Что же с ними произошло? Может быть, дело в том, сколько им удалось повидать на своём двухвековом веку?

   Ну, например:

 Они видели, как в первые дни войны в июне 41-го года под Ленинградом взлетел на воздух детский садик, в котором собиралась летом жить твоя прабабушка!..Но через лес она и её маленькая подружка смогли пробраться в город.

 Они видели, как отправлялся последний поезд в эвакуацию из Ленинграда – обезумевшая толпа рвалась в вагоны так, что половина вещей оставалась на перроне. Как меня сунули в окно, и чужие руки подхватили маленькое тельце за волосы (было ужасно больно!) – и неизвестность мучала окружающих – удалось ли моей матери сесть в поезд. Оказалось – счастье! – да, удалось…  

 А в конце войны мы приехали в Москву и поселились на Большой Полянке (это- Замоскворечье, когда-то – не самый главный район, а теперь – престижный).

  В длинном коридоре нашей коммуналки было трое соседей, и в каждой комнате стояла «буржуйка» - маленькая железная печка с трубой в окно.

  Чтобы напилить дров, нам с матерью надо было добежать до кухни и  громко потопать ногами, чтобы разбежались крысы.

 Еды было мало, но помню пиршеское блюдо: кусочки чёрного хлеба макать в блюдце с подсолнечным маслом и луком… А потом лежать на кушетке и слушать,                                                                       как мать читает наизусть стихи.

    А чёрный хлеб выдавали по карточкам по 200 грамм на человека, а сверху полагался довесок – величиной с палец. И пока я бежала двором от булочной, мне разрешалось съесть эту добавку!

  А ещё вот что помню: у меня была железная копилка,куда мы складывали наши жалкие однокопеечные монетки. И вдруг случилась денежная реформа – и стоимость копейки поднялась в 10 раз! И отменили карточки. И я бегу в булочную, вываливаю всё своё богатство,– и тащу домой кучу французских булочек, саек, пирожков с капустой – и мы уплетаем с матерью всё это сразу – и потом нам будет очень плохо – но это очень потом! – а пока это невыносимое счастье!..

    А однажды ночью вдруг раздался дикий стук в дверь, и во дворе завопили:

«ВОЙНА КОНЧИЛАСЬ!» -  и весь двор высыпал на улицу, с визгом и прыжками!..

 А прямо над двором возвышался Универмаг, с крыши которого производили салют. И в эту минуту он начался сразу и без остановки, и с крыши здания во двор падали маленькие горячие гильзы, и  мы дрались, выхватывая их друг у друга!...

    Что ещё видели эти глазки?

    1956 год. Казахстан. Целина.

   Мы – студенты-энтузиасты мчимся спасать урожай.

  А он – не спасается: в дикой жаре он всё время горит и горит. И мы днём и ночью бросаемся его гасить- ногами, руками! Мы были обгорелыми во всех местах!..

   А с водой было туго. Лимонад привозили чаще. И на адской жаре мы им даже умывались, и на нас слетались осы, мухи и слепни со всей степи! И чтобы просто пописать, приходилось товарищу стоять рядом и полотенцами отгонять эту нечисть, иначе от попки ничего бы не осталось!...

    Ну что же ещё за зрелища предлагала жизнь?

  25 лет довольно спокойной жизни на работе рядом с Красной Площадью. Роскошые старинные особняки в этом кусочке Москвы, мимо которых с восторгом проходишь каждое утро.

    Ещё помнят глазки много диковинных стран – Индию , Израиль, Англию, Италию, Францию, США И несколько океанов-  Северный Ледовитый, Тихий, Атлантический, 

Индийский (неужели кто-то видел больше?)…

    А потом – 91-й год. Август. Мы – в Таллине. Едем из Кадриорга домой. Сидим, уставшие, в трамвае, вычёсываем колючки из шерсти нашего щенка-   – и вдруг ловим на себе ненавидящие взгляды эстонцев. Они начинают возмущаться, встают и идут на нас стеной - и мы вылетаем из вагона: оказывается, в Москве переворот – и эстонцы в тот же день объявляют независимость!...  И наш русский пудель – конечно же --враг номер один!...

    А 3 октября 93-го года мы выскакиваем на Рижскую площадь и видим, как мимо нас с гиканьем, красными флагами и пулемётом проносятся Анпиловские грузовики --брать Останкино!

  Ночью по ящику показывают Гайдара, который призывает москвичей придти к Моссовету и получить оружие, чтобы защитить Ельцина… Попыталась прорваться,  но домашние не пустили…

  А утром – расстрел Белого Дома. Победа(?).. Разума хватило, чтобы не бежать на набережную наблюдать за расстрелом (зевак погибло страшное количество!).

     Глазам представлялись ещё невиданные зрелища наших потуг выжить в начале 90-х:   попытки продаж металла, яда гюрзы,  мочевины,  отправки эмигрантов в Аргентину  и прочие смешные приключения…

   Ну как,  внучечка, понимаешь ли ты теперь, почему мои очи так выглядят?..  Они ещё смотрят на мир, но видят уже совсем не ту жизнь, к которой  они, было, приспособились, а теперь  им  предстоит отвыкать.

    А дальше, детка, тебе самой решать, на что в этом веке стОит смотреть, а на что – лучше зажмуриться…