(Публикуется впервые)
Поэтическая ярость почти всех сетевых поэтов проистекает, по моему мнению, от того, что мы представляем из себя, как бы толпу, которую собрали на рок-концерт, а на сцене - педагогически ограниченная кучка пен-клубников со звездами, крестами и статуэтками в руках. И мы, толпа есть толпа, озверев от недостижимости их скучной умеренности, изящной рафинированности чувств, пагубы белоречий и всего такого прочего - орём, толкаемся, подсаживаем наших девочек на плечи и подпрыгиваем, подпрыгиваем, подпрыгиваем.

*  *  *
А я присоединяюсь к Чарльзу 

 Самая изощрённая клевета, подхваченная всем переразвитым миром нашей планеты, такой маленькой, но всё равно уникальной по количеству видов, борющихся за своё выживание, в отношении небезызвестного Чарльза Дарвина выражена в словах, приписываемых ему, что человек произошел от обезьяны.

И в ещё более фантастическом утверждении, на котором настаивает большинство хомов сапиенсов, что человек таки произошёл. Но не от обезьяны. Варианты предлагаются самые разные и зависят от принадлежности к той или иной стае, где эти самые варианты насаждаются. В виде свода непререкаемых аксиом, во славу которых в прошлом веке были уничтожены сотни миллионов особей из враждующих стай.

        А я присоединяюсь к Чарльзу. Старик никогда не утверждал, что человек произошёл. И никогда не оперировал такими понятиями, как чело и век. Это всегда было прерогативой религий и измов, которые вложили в понятие, человек, свои догмы и желание внедрить в сознание кобчикообразов понятия о высшем и несуществующем - суть - иллюзии.

        Но, вот, парадокс. Хоть и присоединившийся всей своей душой и сердцем к великому просветителю, я всё равно, в конце концов своей нелепой и неудавшейся жизни, сам стал подтверждением этих иллюзий. И слепок моего сознания, хоть на какое то небольшое время останется в животворящей ноосфере планеты.... Впрочем, как и слепки ещё нескольких десятков миллионов хомо сапиенсов, а вот они то точно, что произошли. Черт их знает уже, от кого. 

   *              *              * 

  На границе трёх стихий - воздуха, воды и земли, растянуться на песке, вдавив затылок в мокрый песок.... Вода переплёскивается через тебя, бурлит, отступая, а тебе - долгий, долгий вдох, до следующей волны, которая перемешивает тебя вместе с камушками в песчаной каше....

И ты всё больше и больше погружаешься в тело матери Земли. 

  *              *              * 

         А знаете ли вы, что ещё до того, как Вы, мой просвещённый читатель, появляетесь на этот божий свет, ещё когда Вы ещё только в проекте, и Ваш папа нежно гладит животик Вашей мамы....

Так вот, как раз в это время, специальные райские пчёлки наполняют мёдом наслаждений бездонную бочку Вашей жизни....

А ангел в голубом, ответственный за невероятное во вездесущем, в обязательном порядке подкрадывается к Вашему проекту ночью и доливает туда ложку.... Нет, не дёгтю, а гораздо более кризисного для Вашего дальнейшего существования вещества. Он вливает Вам ложку таланта. Кому чайную, а кому и столовую.

        Но ангелы - они ведь тоже.... В общем, как любым проявлениям писательской фантазии - ничто человеческое им не чуждо. Ну, надоедает святому, да ещё и в голубом, изо дня в день, делать одно и то же. И этот проказник начинает, так же как мы после своего зарождения, экспериментировать. Кому сто грамм вольёт, а кому и целый стакан.

        И вот ещё, какая штука. Под утро, за мгновение до того, как Эдем озаряется нестерпимым светом господним, служитель неизведанного видит, что самым гениальным образом, который, как известно, парадоксов друг, у него остаётся какая-то мера недоиспользованного. Иногда это два по сто и кружка чего-нибудь иронического. А бывает, что и целое ведро. И этот, больной на голову, вбухивает всё, что осталось в совершенно случайную сущность.

И исчезает....

До следующей ночи....

        Вот так и выкарабкиваются на свет особи с неизмеримой жаждой жить и сотворить что-нибудь полезное для всего остального человечества.

Водородную бомбу, например....

* * *

Как-то уж так случилось, что в только-только наступившем на шесть миллиардов человечества двадцать первом веке, почти у всех бывших, с которыми я встречаюсь глазами на святой земле Израиля, оказалось предсказуемое выражение их ярко выраженных лиц. И стандартные жировые отложения на выдающихся частях. И тут уже я начинаю догадываться, какая такая беда произошла с нами, так внезапно выброшенными из совка в мусорную корзину переразвитого мира.
Конечно, это и неизгладимый след глобализации фаст-фудов, их, так сказать, живототворящие следы, так отчетливо проявившиеся на особях обоего пола.
Но, лица?! Может быть, это случилось оттого, что даже в самой телевизионной из всех революций - "Культурной Революции", преобладают представители маскультурья, а сам канал "Культура" все больше и больше шагренизируется? И все это обильно покрывается  самым пенным их мыл - оперным.
Да, трижды был прав хищный зверь Греф - кроме своей, никому уже не нужной интеллигентности, нам уже гордиться нечем. И некому. Куда ни глянь, - и это в Израиле, всюду его свирепые, прямо таки отталкивающие отражения. И мое зеркало - отнюдь, господа, отнюдь.

    *     *     *

Рукописи не горят. Их, после смерти незадачливого литератора, выбрасывают. В мусорный ящик. Вместе с драными носками и зубными щетками несостоявшегося гения. И это ничего не значит, кроме того, что и это зёрнышко попало не в землю, не проросло, а смололось и стало фаст-фудом для бесхвостых и голошкурых приматов, которые использовали его волшебный шар, чтобы насытиться.

* * *

У меня, само собой, образовалось странное ощущение от почти полугодичного общения с такими же, как я, пристёбнутыми к русской поэзии, виртуальными личностями Интернета. За исключением самых продвинутых, которые решают свои творческие трудности, версифицируя на уровне крайней плотской изощрённости, остальные - спаялись в громадные творческие конгломераты, и представляют собой такие же, закрытые от проникновения в них, подобия Союза Писателей СССР, только под другими, менее экзотическими названиями. А что остаётся делать таким, навсегда одиноким, как я? Сидеть на пляже, на берегу океана, который придумал когда-то для нас Эйнштейн, и перебирать камушки?  Сооружать какой-то идеальный поэтический чат, в котором можно было бы изощряться в, почти что, пушкинских импровизациях? Открыть в любимом форуме тему "Неосознанная обходимость взрыва всесжигающей поэтической ярости в Сети"?

* * *
Как-то раз, возвратившись домой после бурного и продолжительного заседания Беер-Шевского отделения литобъединения "Среда Обетованная", и будучи под влиянием легчайшего наркотического опьянения, потому что+. Почему что?! Эх, сколько раз говорили мне окружившие меня люди, чтобы я не писал с бодуна прозу, а чтобы только стихи.
Ага, вспомнил!  Потому что хлопнул по дороге литровую баночку пива Голдстар, и, самое главное, находился в некоторой прострации оттого, что никак не мог сообразить.
 Чего же я хочу от самого себя в современной русской интернетлитературе.
Что-то я в своём повествовании никак не доберусь до своего любимого дивана.
Так вот, запив всё это цветочным чаем и разложивши все свои члены на одре ночлега своего, я не то, чтобы полуспал, но ведь не плакал, нет, а смотрел одним глазом, так как второй уже закрылся, в телевизионную "Оркестровую яму". И услыхал, в который уж раз в своей жизни, что, как будто бы, самые первые баховеды просто таки выхватывали партитуры гения у ближайшего родственника Иоганна Себастьяна, в то время как тот норовил завернуть селедку в творения Великого Органиста. Всё это совместилось в моей непутёвой башке с эпизодом из повествования "Моя жизнь" Марка Шагала, где он, как Вы помните, нарисовал яркую и запоминающуюся картинку об основном занятии своего отца - торговца этой самой селёдкой. И всё это совместилось, нет, не в сон, какой такой может быть сон после творений Гоголя нашего бессмертного, а так, литературное видение. Мне тут же явилась огромная, советская еще, шагаловская бочка с селёдкой. А в придачу к ней -  столик, весы с подпиленными гирьками, а к весам, как положено, продавщицу в телогрейке -  и, самое главное, то, что я не видел уже десять лет, с тех пор, как уехал из Харькова - ОЧЕРЕДЬ. Жаждущих купить эту самую селёдку, даже пополам с водой, которую ушлая продавщица обязательно подливала в целлофановый пакетик. А потом пакетики вдруг закончились, и эту самую селедку любой желающий брал куда мог, некоторые прямо в руки, да так и несли её торжественно домой.
+И тут, рядом с очередью возник сам собой давний мой знакомый, такой же, как я - непризнанный автор, но не литератор, нет, а наоборот, композитор. И этот самый композитор предлагал всем и каждому, листы из своей нотной тетрадки, мол - сынуля самого Баха заворачивал селёдку в фуги отца, так, будьте добры, заверните, наконец, и в мои бардовские три аккорда, глядишь, лет через сто и я. Прославлюсь+. И так он хотел, так хотел. Аж, подпрыгивал+.
А мне совсем расхотелось стоять в этой длинной, предлинной и к тому же постсоветской очереди. Хоть и селёдки тоже жутко хотелось.
Малосольной.
Но. Я как представил себе, что и в мои рукописи, которые не горят, станут заворачивать такое.
Пришлось очнуться. И идти в круглосуточный супер! Он же маркет. Как это зачем? За селёдочкой, конечно. А Вы что подумали?!
    
* * *

        Ошпаривают душу кипятком ненависти.

Каждое утро, когда я, продрав глаза и утолив голод свой телесный, подключаюсь к внешнему миру посредством остальных своих органов, кроме желудка, меня тут же ошпаривают кипятком ненависти из очередного ведра, которым оказывается средство массинфо. ком, телик, радио, литсайт исра и прочие неоксенофобские лэнды. И моя обожжённая и искорёженная душа корчится от гнева и возмущения. Вы не подумайте, я пытаюсь спастись, увёртываюсь, как могу от навсегда заболевших гепатитом. Ж, так теперь называется болезнь, журналистская желтуха, телеведушек, журналюг, и манипуляторов моим внутренним антиобщественным мнением.
Но, разве убережёшься?! Вот и хожу по виртуальному миру этаким каликой перехожим.  И прошу: "Подайте убогому хоть малую толику любви!" А в меня кипятком, кипятком из всех израильских заэкранных оконец. И каждый, к тому же, в самую душу норовит. Попасть.

* * *
(диалог в чате)

Писать и пИсать нужно только тогда,
когда не можешь этого не делать.
М.Жванецкий

- Прочёл я твой опус, прочёл. Помнишь, Владимир Владимирович как-то написал.
- Это Путин, что ли?
- Маяковский!!!
- А, это тот, из телепередачи "Про это"! Нет?! А, помню, помню. Так, что этот Маяковский?
- А этот Маяковский написал - Не делайте под Маяковского, делайте под себя.
- Это он написал? И когда? О-го-го, когда! Нет, нет, мы сейчас, все, как один, когда уже не можем, то писаем от восторга. Под Жванецкого. Ну, в крайнем случае, обделываем Коклюшкина. От хохота.  И никаких гвоздей! Из этих людей. Что замолчатился? Не знаешь - из каких, таких людей? Нет, это не стриженый наш,
это Николай Тихонов предлагал делать из людей гвозди... Из каких, таких людей? Да, из нас с тобой! Из нас с тобой... .

        *          *          *

И снова убийственный месяц нисан. У телепрокуратора русскоязычных иудеев господина Джагинова, навсегда заболевшего журналистской желтухой и безмерно сострадающего нам, гойским интеллигентам Израиля с телеэкрана, и у меня, бездомного русского поэта и графа Омана, снова болит голова. И мы с ним тут же полагаем, что это к перемене ветра. Особенно, если он поворачивает с востока и дует, что есть силы, на загнивающий запад.
А если это продолжается несколько дней, то уже не только нам, но и всем окружающим нас людям, не хочется жить.
А нам обоим уже кажется, что мы, безо всяких других наркотиков, начинаем бредить, постигая суть вещей и событий.
А когда хоть немного отпускает, и мы перестаём глючить, то, мгновенно забывая обо всём этаком, мы продолжаем бегать трусцой по тем же дорогам  той же страны, по которой бродил, проповедуя свою гениальную и недостижимую для голошкурых обезьян ересь, Иешуа Ноцри.

* * *

Господи! Как я завидую тем добрым людям, которые верят в тебя. Белой,  ослепительной завистью.

* * *
Преддверье весны и глазки полусонных дерев набухают, а через мгновенье заплачут, слезами  зелёными мир наш согбенный залив+. И это не тени слепых мифологий, не вопли блаженных служителей культа.
А живородящая завязь, которая снова и снова сдвигает сознанье в беспамятство первой весенней грозы.
Природу не перехитришь, духовною мощью своею - она, всё одно, всё одно безумными сделает нас и заставит, заставит, ну, хоть на мгновенье язычеством светлым упиться, набухнуть, сраститься, родить, чтоб снова и снова смогло человечество видеть сияние детских, мерцающих добрыми звёздами, глаз .

* * *
Израильские иудеи, в общем-то, совсем неплохие люди. Вот только - национальный вопрос их основательно подпортил.

* * *
Вообще-то в Интернете уже - океаны соблазнов. Но нырять глубоко и плавать там долго - небезопасно. Одно из трёх, или заголубеешь, или порозовеешь, или  выползешь оттуда старым рогатым козлёночком.

* * *

Ну, кто бы мог подумать, что из моего любимого поэтического вахлака Евтушенка, получится такой рафинированный коллэкциоэр? Да нет, не бабочек он умерщвляет. И булавками их не пришпиливает, что он Набоков, что ли. Поэтов он, хороших и разных - прищурится так, одним глазом и готово!

* * *

Вот уж, действительно - ни эллина, ни+. Ау! Вымерли, что ли?! Одни греки по белому свету шастают. Неприкаянные. Или, вот, римляне. Ну, какой из Берлускони римлянин? Правильно, никакой. И остались одни единственные - иудеи. Совсем немного, так что их уже пора заносить в Красную Книгу Гринпис. Люди!!! Берегите последних древних людей на планете Земля, приехавших на Ближний к нам Восток со своих, как они выражаются - "доисторических Родин".

* * *