Исключения бывают из всех законов и правил. Такой, например, закон, что хозяева похожи на своих собак. И наоборот. Есть такое? Киваете. Есть.
Возьмем, например, доктора Карташова и его овчарку Киму. Во-первых, мощь и энергия, стремление к природе. Склонность к романтике. Прически и глаза. А во-вторых, нежная, всепоглощающая любовь к сельди атлантической пряного посола. Ну и общая ненависть к овсянке. Мало?
Тогда посмотрите на Чернышову и ее Хина. Их же путают!
Ну а у Вандорских вообще. «Иди сюда, кобель пьяный!» - кричит Вандорская. Что б вы думали? - идут оба - и Вандорский, и Ушик, дог.
Но не об этом. Не об этом. Об исключениях.
Лазарь Наумович Собельман, гигант силы немереной, хоть и пенсионер. Но в прошлом боксер. А боксеры в прошлом не бывают. Как и учителя, разведчики или мясники. Так ведь? Одним словом, Лазарь - Самсон-борец. А его собака кто? Такое что-то сделанное из блохи или хомяка. Но оно, это что-то, растопило Лазарево сердце и оказалось последней, самой пронзительной, жалостливой и нежной его любовью.
По давней привычке к порядку Лазарь называл жену Женой, сына Сыном, кота Котом, тещу - опять же исключение - называл почтительно Мамашей. Соответственно собака получила имя Собака.
- Лазарь! - говорили ему друзья. - Это никогда не станет овчаркой, Лазарь. Тебя обманули. Отдай это где взял.
- Нет! - решительно ответствовал Лазарь. - Он остается. Собельманы своих решений не меняют.
Что говорить, Собака, ласковый, любящий, преданный, забрал душу. И после того как Собака переболел какой-то мучительной собачьей болезнью, Лазарь стал звать его на «вы».
Умнейший парень, Собака умел выполнять все команды. Лучше всего у него выходила команда «Чужой!».
«Чужой!» - и Собака моментально прятался в самое укромное место, пролезая в невероятные углы и щели.
И еще замечательная команда: «А где любимый Собака чемпиона республики в среднем весе боксера Лазаря Собельмана?» И Собака мчался к хозяину, заливисто лая и прыгая, радостно лизал Лазаря в нос и приговаривал собачьи нежности. Ну не счастье ли?
Остальные команды Собака выполнял разом, быстро: садился, ложился, подавал голос, укладывался на спину, закрывал лапками глаза - «Ах-я-так-хорош!»
Ну да, не овчарка. Но как он умел слушать и сопереживать: вертел головой, водил ушами, подымал брови, постанывал, взвизгивал и пожимал плечами. Тихо, вы! У кого нет и никогда не было собаки. Да, и пожимал плечами!
   И надо ж было, чтоб фотограф Ткач в похмельном гневе пнул Собаку. Просто так пнул, ни за что. Собака завизжал от боли и обиды и быстро выполнил команду «Чужой!».
- Убью, - кротко пообещал Лазарь, - убью. Если не извинишься.
- Ну извини, Наумыч, - миролюбиво заворчал Ткач.
- У Собаки, у Собаки проси прощения.
- Щас! - пообещал Ткач - и назвал адрес, куда идти Лазарю, Лазаревой собаке, Лазаревой Мамаше и прочей родне оптом.
- Убью, - тихо попрощался Лазарь. И добавил: - Собельманы своих решений не меняют.
На следующее утро Лазарь выгуливал Собаку рядом с фотоателье Ткача.
- Убью, - поздоровался Лазарь. - Если не извинишься.
Ткач огрызнулся, но торопливо скрылся за дверью.
    Через день Лазарь пришел к Ткачу на работу фотографировать Собаку. Все как полагается. Оплатил у приемщицы заказ на фотографии.
- На паспорт, - приветливо попросил он Ткача, а Собаку усадил в кресло. - Собака, сидеть!
Собака сел, лег, тявкнул, перевернулся на спину и закрыл лапками глаза.
- Так как?.. - робко возмутился Ткач. - Он... он же все лицо закрыл... руками... этими... лапами...
Лазарь любовно усадил Собаку. Пригладил ему чубчик:
- Ну давай, фотографируй. А то, если не извинишься, знаешь сам, Собельманы своих решений не меняют. Кто ж тогда сделает нам фотографии любимого Собаки чемпиона республики в среднем весе? Правда, Собака?
Собака пожал плечами.
      Вечером Ткач ждал Лазаря во дворе.
- Слышь, Наумыч, может, мировую, а?
- Ты, Ткач, конечно, умный. Но с креном в прогрессирующий идиотизм. Я ж тебе сказал, Собельманы...
- Да, да...- уныло кивнул Ткач. - Но как же... у собаки...
- Ну, ты иди, думай пока...
       Лазарь истязал Ткача больше недели: гулял под окнами, приходил переделывать фотографии Собаки, потому что Собака там был на собаку не похож. Напоминал, что Собельманы своих решений не меняют.
Ткач перестал спать, есть и даже пить. Бегал муравьиными дорожками от Лазаря и Собаки. Он уже твердо усвоил, что Собельманы своих решений не меняют.
В воскресенье Ткач нарядился. Как будто шел просить Собакиной руки и сердца. Лазарь открыл на стук.
- Тебе кого?
- Так это... - переминался Ткач, - я... извиниться... Так что... может...
- А где любимый Собака чемпиона республики в среднем весе боксера Лазаря Собельмана? - ласково позвал Лазарь.
Собака вышел в прихожую, настороженно и вопросительно глядя на хозяина.
- Ну?! - молча, бровями, спросил Лазарь.
- Ну?! - молча, бровями, спросил Собака.
- Это... - шмыгнул носом Ткач. - Собака... Извини, блин... Я... это... больше не буду...
Лазарь и Собака посмотрели друг на друга. Лазарь вопросительно мотнул Собаке головой. Собака пожал плечами.
Ткач уходил. Но не было облегчения в его душе. Одна растерянность и смятение. Растерянность. И смятение

--

Из книги "Поезд в Черновцы" изд. "Зодиак" Одесса, 2006 г.