(не пытайтесь повторить это дома)

     В теплый весенний день на скамейке перед женским общежитием Ордена Ленина прядильно-ниточного комбината имени Кирова собрались несколько девушек, которые курили и лениво болтали. Дверь в общагу была открыта настежь, но проход частично перегораживал увесистый стол, за которым сидела хмурая толстая вахтерша пенсионного возраста и с ненавистью поглядывала на курящий молодняк. С легким визгом тормознул автобус, из него, легко спружинив, выпрыгнул спортивный парень в модной кожаной куртке и направился к общаге. Девушки остановили разговор и с любопытством провожали взглядами посетителя.

     - Здорово, Кузьминишна, - фамильярно поприветствовал вахтершу молодой человек. 

     - Тамбовский волк тебе Кузьминишна, а я Никитишна, - отозвалась вахтерша.  

     Девки захихикали.

     Никитишна – это даже лучше, а к Мамаевой пропустишь? – миролюбиво продолжил посетитель.

     - Вон, в журнал запишись и только до девяти разрешается, - буркнула вахтерша.

     - Ну насчет до девяти не уверен, а до пяти смогу.

     Эта шутка также была встречена довольно весело, - вот Нинке везет, - включилась одна из девушек.

     Пока парень записывался в журнал, Никитишна недовольно бурчала, - и ходють и ходють усе к ентой Мамаевой, и как ще не сдохне от сифилису.

     - Ну как-как? – передразнил посетитель, - гандонами наверно пользуется, вот и не дохнет.

     Эта реплика уже была оценена дружным ржанием всей женской группы курильщиц, а посетитель, расписавшись в журнале, быстро направился по лестнице вверх.

     Однако минут через пять он появился снова, явно раздосадованный. К тому времени все девушки уже разошлись и только одна из них сидела на скамейке, докуривая сигарету.

     - А Нинка смылась еще час назад, морду намазала, прикид надела и слиняла, - посочувствовала она.

     - Как слиняла, мы ж договаривались, - раздосадовано сказал посетитель.  

     - Ну так и слиняла, сочувствую, но не осуждаю, - сказала девушка, - мы тут все из общества Динамо, такова наша бабская сущность.

     Парень сделал несколько шагов к остановке, но потом остановился, оглянулся и сказал, - послушайте, а может вы?

     - Нет, я до пяти не смогу, - пошутила девушка.

     Ой да ладно, я пошутил, какое там до пяти, до трех бы дотянуть. Понимаете, друг мой Сашка поэму в журнал Юность протолкнул ну и решил отпраздновать это событие. Все приглашены с дамами, ну я Нинку и хотел к культуре приучить, а она смылась, пойдемте, не пожалеете. Санек мой школьный корешь – поэт андеграунда, вырос в питерских трущобах, он там такое зачитывает, гости под стол валятся. Ну в Юность он другое отправляет, разумеется, а для гостей у него есть то что литсовет не пропустит, только не волнуйтесь, анисоветчины там нет, срок не пришьют.

     - Ладно, уговорили, - быстро согласилась девушка, - пойду мордашку в порядок приведу и одену чо-нить поприличнее, меня Ира зовут, комната 35, а вы тут поскучайте, да и если Мамаева появится, скажите, что поезд ушел.

     - Отлично, так и сделаю, меня Олег зовут.

     Олег взял такси, доехали до Лиговки, быстро забежали в гастроном, он взял дорогой коньяк, который не пользовался популярностью в народе из-за цены и вскоре они уже стояли перед массивной дверью дореволюционного доходного дома. Дверь открыл виновник торжества. Было сразу видно, что это человек творческой профессии – длинный, худой со свисающими немытыми патлами. Было также заметно, что сегодня что-то пошло не так и праздник срывается, лицо было виноватым и в квартире позади него было темно и пусто.

     - Заходите, дорогие гости… - пробурчал он как-то виновато. Нина? – вопросительно произнес он, глядя на Иру.

     - Нет Ира, - сказала, она, - но можно просто Маша.

     Саша посмотрел на друга. – Она Ира, - пояснил Олег, - это просто она так шутит, я и сам вначале думал, что она Нина, а потом оказалось Ира.

     - А я Александр, а ты Олег, с именами на сегодняшний день разобрались, теперь докладываю обстановку, Григорьевы не придут, заболел ребенок, Михайловы утром перевернулись на машине, нет все живы и даже ничего не сломали, но машина вдребезги, они в слезах и соплях, короче тоже не придут, а у моей завтра экзамен по органической химии, то есть наотрез и ни в какую, так что празднуем втроем, жратвы и водки хватит на неделю.

     После заверения что ничто не может остановить их стремления хорошо провести время, вся компания переместилась к столу.  Олег снял наконец свою кожанку и в футболке стал похож на штангиста, вышедшего на помост.

     - Так ты у нас спортсмен? – оценила Ира.

     - Это он в армии накачался, до армии был дохлый как я, - сказал Саша, - а идти не хотел, откосить пытался.

     - Было дело, - сказал Олег, - думал закосить, глухим прикинуться на призывной комиссии, но ухо-горло-нос окзалась ушлой теткой и раскусила. Все врачи сидели в одном месте, а эта одна в отдельном кабинете, ей же слух надо проверять, тишина должна быть. А мужики в трусах по коридору и к ней, ну моя очередь дошла, сижу у нее на стуле в сатиновых трусах, а она пригнулась ко мне, сиськи выставила и шепчет: «сто тридцать восемь», я г-рю, не слышу, она еще ниже пригнулась, чуть сиськами не касается и шепчет: «двести тридцать четыре», я чувствую у меня встает, я так рукой трусы прикрываю и говорю, да не слышу я ничего, тут она вниз посмотрела и шепнула совсем еле слышно: «а давай трахнемся», тут я прокололся и так радостно ей, - чо прямо здесь? А она, сука, в анкету записала, слух хороший, годен. Потом на трусы стоящие торчком посмотрела и говорит: «вон там умывальник, иди помочи головку холодной водой», ну я как дурак под кран голову сунул, вышел, мужики давай ржать, ты г-рят уже не первый от нее с мокрой головой выходишь.

     Когда отсмеялись, Саша под закуску с коньячком начал развлекать гостей непубликуемым литературным андеграундом. После некоторых фривольных рифм он предупредил Иру что готов зачитать свой последний шедевр, назвав его матерным.

     - А что, все что до этого было, это что разве не матерно? - удивилась Ира.

     - Нет, конечно, там только проскальзывало, а здесь будет наполнено.

     - Хорошо, - согласилась Ира, - наполните нас, Саша, отборным.

     Сашиной поэме и впрямь позавидовал бы сам Барков. Она была посвящена женскому мату. Начиналась она с того как две примерные школьницы Марина и Лена поругались в классе при мальчиках и, не сдержавшись, перешли на мат.

          Случай однажды случился такой

          Лена Марину назвала п-дой,

          Ну а Марина, хлопнув тетрадью,

          Лену назвала сукой и б-дью.   

     Дальше шла стройно зарифмованная перебранка школьниц, которая так возбудила мальчика Диму, что он побежал в туалет и смачно подрочил. Потом Дима вырос и женился.  И вот как-то, проводив семью на дачу, он шел по центральной улице и вдруг, «ба-какая встреча», Лена и Марина на панели. Он, не долго думая, снимает их и к себе - воплотить неосуществившиеся в школе фантазии. Как приехали, он долго не мог выбрать конкретную услугу из списка оказываемых и предложил жнещинам грязно поматериться, как тогда в школе, а он подрочит. Сеанс мастурбации прошел отлично, он даже брызнул Марине на юбочку, за что она тут же выставила счет:

          - А вот за это еще двадцать пять.

     Этим светлым аккордом соцреалистическая поэма собственно и заканчивалась.
    
     Было уже видно, что мужики себя завели литературной похабщиной и скоро им понадобиться разрядка. Когда Олег ненадолго вышел, Саша приступил к физическому контакту, завладев ручкой и отпуская легкие поцелуйчики в шейку, Ира не противилась.  Появившийся Олег сел рядом на диване. Поначалу он тихо сидел и глядел куда-то в сторону, но потом, во время Сашиного поцелуя робко положил руку Ире на коленку. Не встретив сопротивления, рука заскользила выше. Ира засмеялась, и, оторвавшись от Саши сказала, - ну что ж груповик так груповик, раз прочие дамы не пришли. Мужики радостно засияли, не ожидая что самая трудная часть вечера - уговоры - так легко пройдут. 

     То что время движется к приятному завершению литературной вечеринки Ира поняла уже давно, но не могла решить как поступить, когда ее поставят перед выбором Саша, Олег или оба. Выбор «оба» ее не смущал, хотя и была мысль о некой невидимой черте, отделяющей порядочных женщин от тех, которых называют шалавами, которую она еще не разу не пересекала.

     - Вот что, а давайте проведем эксперимент, - предложила Ира. Мужики удивленно посмотрели на нее, видимо решили, что сейчас они просто трахнутся по очереди в позиции «вы на ней». – У нас будет специальный секс, я об этом читала в британском журнале, - продолжила она.

     - Чо-чо? – переспросил Олег, - в каком журнале?

     - В британском, дебил, - перебил Саша, - ты чо думал она ткачиха, Ирочка у нас умненькая девочка, британские журналы читает. Ирочка, простите этого хама, у него все в мускулы ушло, изложите нам условия британского научного экскремента и мы с радостью послужим на благо науки.

     - Так вот, - продолжила она, - подруга у меня учится на медицинском, им там переводы задают, а она ни-в-зуб-ногой, ну я ей и перевожу медицинскую литературу. Так вот была там одна статья об удушениях. В английском языке есть четыре слова, означающие удушение: асфиксиэйшн, сафокейшн, стрэгюлэйшн и чоукинг. Выбор термина зависит от способа удушения. В статье был рассказ о несчастном случае с одним извращенцем. Он обнаружил, что если во время оргазма человека слегка придушить, то оргазм кажется необычно долгим, человек видит приятные глюки, типа снов и требуется час, чтоб их потом пересказать. Этот парень придумал приспособление на чердаке. Он одной рукой дрочил, а второй душил себя веревкой, перекинутой через балку на потолке. Когда он, что называется, надрочился делать это синхронно, его оргазмы длились, как ему казалось, час. Обычно он падал, рука разжималась, веревка, перекинутая через блок, ослаблялась, и он приходил в себя.  Но однажды рука дернулась каким-то странным образом, веревка намоталась, и он так и завис в своем последнем и вечном оргазме и так и вошел в медицинскую литературу, и даже был увековечен на фотке полицейского уголовного дела.

     - Ну а какой термин четырех перечисленных здесь использовался? - спросил немного охреневший от рассказа Олег.

     - Ну чоукинг, разумеется, хотя и стрэнгюлэйшн тоже подходит.

     - Да вы не волнуйтесь, - подбодрила Ира мужиков, которые, судя по приунывшим рожам, уже готовы были отказаться от груповика, - душить будем меня. Значь так, Саша – вниз на пол на спину, я на нем, Олег, ты поздоровее, от тебя потребуется уловить момент оргазма и перекрыть кислород, но не навсегда, а на время, подержать и отпустить.  

     - Так-так, - вдруг с радостным интересом, сказал Олег, - я знаю что делать. У нас на САМБО семинар был, мужик из Бразилии показывал ихний вариант САМБО под названием Бразильское Джиу-Джитсу, там у них сплошные удушения, чтоб мы почувствовали, он каждого прогонял через удушающий, при этом предлагал расставить руки в стороны и держать, а сам сзади применял удушающий захват, как только руки шли вниз, он отпускал. Потом мы все этот захват практиковали.

     После демонстрации удушающего и быстрой тренировки по Бразильскому Джиу-Джитсу приступили к главной части литературного вечера. Саша расположился внизу, Ире пришлось немного поработать руками, чтоб привести его научный инструментарий в состояние готовности, наконец все заработало, она забралась на него и эксперимент начался. Договорились, что при подходе оргазма Ира расставит руки в стороны, как парящая птица, Олег возьмет на удушающий сзади и отпустит, как только руки пойдут вниз, а потом Ира им поведает, где она была и что видела. Все время секса Олег крутился как неприкаянный, то стукал членом Ире по плечам, то пытался сунуть его ей в руку, то хватал за грудь, наконец она не выдержала, - ты отвлекаешь, угомонись уже, очередь дойдет, следи за руками. Наконец партнеры начали приближаться к закономерному, выработанному природой, завершению полового акта. Лицо Иры порозовело, даже шея и верхняя часть груди покрылись румянцем, оба задышали, Ира расставила руки как парящая птица, видимо непроизвольно они у нее начали двигаться по типу лебединого озера. Олег понял, что момент настал, он аккуратно обвил ее шею прокачанной правой рукой, соединил ее с левой и стиснул их в замок, положив ладонь на затылок, Ира вдруг заметила, что погас свет, почему погас свет, разве есть кто-то еще, кто его выключил, подумала она.

      Ира лежала на ковре посередине комнаты с бледным лицом, посиневшими губами и не шевелилась. Мужики сидели на диване, все трое были голыми, Саша раскачивался как раввин во время молитвы у стены плача, повторяя, - ну ты, блять, мудак, ну блять, мудак…

     - Заткнись, сам виноват, что согласился - буркнул Олег, чо с ней теперь делать будем.

     - Чо делать, чо делать, зажарим и съедим, - злобно пошутил Саша, - ментам звонить, вот чо делать будем.

     - Ну нет, я не согласен, - Сказал Олег, - ты-то хоть палку поставил, а я ваще ни за что по этапу пойду.

     - Ах ты вон про что, так трахни пока теплая, чтоб не обидно было срок мотать, можешь даже в жопу, если спермой моей брезгуешь.   

     - Ладно, успокойся, - сказал Олег, - давай подумаем, может одеть и как будто пьяную ведем, выйдем из дому, посадим ее на скамейку в парке…

     - Ага, когда вести будем, споем Шумел Камыш... ну ты, все-таки дебил, - злобно перебил Саша, - может в мусоропровод скинем, она пройдет, вроде не толстая... Так я знаю, что делать, - вдруг заорал он после паузы, в чемодан и на дачу, там лопата, в лесу закопаем нахер, так, ноги в чемодан не войдут, ясно отпилим в ванной. Он вскочил, бросился к стенному шкафу и начал лихорадочно выбрасывать оттуда инструменты, которые с грохотом падали на пол, Олег стоял и обреченно смотрел на то что называется паническая атака, тут сзади раздался голос Иры,

     - Мальчики, вы что меня расчленять собрались?

     Все трое на миг застыли в немой сцене. Первым из оцепенения вышел Саша, тихо сказав Олегу, - знач так, забирай свою шалаву и оба к херам собачьим из моего дома… потом, помолчав, истеричным голосом передразнил, - чоукинг-чоукинг – ху-й-йокинк, британкие ученые, экскремент, бля, научный придумала, п-да тупая, господи, ну почему все долбанутые бабы на мой член падают.

     Ира ехала в метро, закрыв глаза, с восторгом вспоминая оргазмические глюки. Сначала она как бы куда-то бежала в толпе женщин по полю, впереди был маленький паребрик, за которым никого не было, женщины почему-то добежав до паребрика, разворачивались обратно.  Когда она добежала, то поняла в чем дело, по эту сторону паребрика была надпись «женщины», а по ту – «шалавы». Ира переступила паребрик, женщины закричали, - что ты делаешь!? остановись, дура. Но Ира переступила и пошла, и вот она начала превращаться в яйцеклетку, плавающую в каком-то розовом тумане. Вокруг нее метались сперматозоиды с головками похожими на головки пенисов и длинными хвостами, некоторые с разгону ударялись в нее вызывая приятные ощущения. Со временем этих ударов становилось все больше и больше, приятные ощущения росли, по мере роста приятных ощущений ее оболочка ослаблялась, вот она уже не могла удерживать сперму снаружи, и вот наконец один шустрый пробил оболочку, ворвался вовнутрь и стало хорошо.

     - Эй дэвушка, зачем спишь в мэтро, слюшай, астанофку праедишь, - раздался голос какого-то кавказца.

     - Тьфу, блять, сука, такой сон перебил, вали отсюда нахер, я до кольца.

     Компания русских подвыпивших пролетариев с красными рожами, расположившихся на соседнем сидении дружно заржала, горец зло посмотрел, но конфликтовать не стал, а Ира опять закрыла глаза и прислонила голову к стеклу, чтоб было удобней.