К первому в своей жизни свиданию Иван готовился с особенной тщательностью.
Туфли, не знавшие крема со времени покупки, благодарно заблестели ярким глянцем, едва их коснулась сапожная щётка; брюки, не успев остыть после наведения стрелок утюгом, казалось, смерили презрительным взглядом старенькие потёртые джинсы, сиротливо висевшие на спинке стула; постиранная и выглаженная рубашка с восторгом заняла своё законное место на торсе хозяина, ревниво фыркнув разрядом искр на скомканную футболку; наконец-то дождался своей очереди пиджак, давно забытый в шкафу, будто не он – главная вещь гардероба. Осталось дело за малым – за галстуком. Вот ведь какая мелочь, а своим отсутствием может свести на нет все усилия по приведению внешнего вида в торжественное состояние. Выручил сосед по комнате:

– Ванька, возьми мой галстук. Совсем новый – два раза всего надевал, не считая выпускного.

Невнятно-синий цвет галстука со стальным отливом совсем не подходил к коричневому костюму, но всё же, посчитал Иван, это лучше, чем ничего, и решительно водрузил его себе на шею.

– Красавец! – с ударением на последнем слоге резюмировал сосед, разглядывая товарища со всех сторон. – Ну, Ванька, теперь все девки твои!

– Все мне не надо, – спокойно ответил Иван, – мне только Наташа нужна.

– Натали – девушка правильная, – согласился приятель. – И красивая. Да к тому же из хорошей, интеллигентной семьи. К такой особый подход нужен.

– Это какой такой особый? – насторожился юноша.

Он родился и вырос в деревне и в тонкостях городской жизни не разбирался, а уж тем более в таком серьёзном деле, как ухаживание за девушкой. Дома было всё просто: «Натаха, приходи сегодня в клуб, потанцуем!». И все дела. В городе такое не катит.

– Ну, во-первых, на свидание без цветов – даже и думать не моги! – начал учить товарища сосед. – И чтоб букет не маленький, а как положено. Во-вторых, пригласи даму в кафе или ресторан, а не банально «в киношку». Там обязательно пригласи даму на танец…

– Лёха, я не умею! – испуганно вскрикнул Иван. – Нет, конечно, я танцевал в клубе, но у нас танцуют по-другому.

– Вот деревня! – не сдержался приятель. – Кадриль, что ли, пляшете? Ладно, не зыркай так. Я не хотел тебя обидеть. Тогда слушай умный совет. Не скрывай от неё, что не умеешь танцевать. Скажи, что очень хочешь научиться. Девчат простота подкупает гораздо больше, чем наглость, да к тому же они страсть как любят учить. Чем большему она тебя научит, тем больше к тебе привяжется. Про Пигмалиона слышал?

– Чего?

– Ладно, потом как-нибудь расскажу. Ты, главное, веди себя естественно и будь прилежным учеником. Когда она в тебя вложит много сил, то уже ни за что не бросит. Жалко будет, в первую очередь, своих стараний. Это, брат Ванька, диалектика.

– И откуда ты всё это знаешь?

– Я ещё не то знаю. Как-нибудь растолкую.

– А почему тогда сам ни с кем не встречаешься?

Лёха недолго думал над ответом.

– Потому что я умный, – сказал весело он и добавил: – И расчётливый. Девчонки расходов требуют и времени. В этом плане я небогат. А разгружать вагоны по ночам – нет уж, увольте!

Иван вышел из общежития за час до назначенного времени, чтобы купить цветы и присмотреть недорогое кафе. Кроме студенческой столовой, ему не были знакомы другие объекты общепита. Единственное, что он знал по слухам, – «как там всё дорого». Зайдя в ближайшую забегаловку под гордым названием «Неаполь», он подошёл к бармену и попросил:

– А можно взглянуть на меню?

Бармен был вежлив. Со словами «пожалуйста, будете что-нибудь заказывать?» протянул папку, на обложке которой красовались картинки итальянского города.

– Вы извините, – немного стушевался Иван, – я пока посмотрю, а потом, когда приду с девушкой, сделаю заказ.

– Понятно, – сказал бармен. – Студент?

Ваня кивнул головой.

– Тогда давай я тебе посоветую. Возьми пиццу – пятнадцать пятьдесят, вина бутылочку сухого – семнадцать восемьдесят, фруктовое ассорти – всего пятёрочка и на десерт закажи мороженое «Сорренто» с шоколадом. Две порции обойдутся тебе всего в шестнадцать деревянных. Итого, – он пощёлкал на калькуляторе, – всего-навсего шестьдесят рублей.

– Как шестьдесят? – удивился Иван. – Как шестьдесят, когда пятьдесят четыре рубля тридцать копеек?

– Молодец, студент, считать ты умеешь, – миролюбиво сказал бармен, – но рассуждаешь аполитично. Официантке на чай хотя бы рубль дать надо? Надо. Музыку для девушки заказать – святое дело. Такса у музыкантов пять рублей. Вот и считай, Лобачевский.

– Ладно, – согласился юноша, пошуршав в кармане стипендией в сорок пять рублей и вспомнив про заначку в боковом кармане. А это ещё двадцатка. – Думаю, вложусь в смету.

– Тогда милости просим, – растянулся в улыбке бармен.

Осталось купить цветы. В подземном переходе выбор был очень большой. Взгляд упал на шикарные ярко-красные розы с высоченным стеблем.

– Почём ваши розы, мамаша? – спросил Иван.

– По семь, сынок, – ответила женщина с некоторой обидой.

– А по пять? По пять бы я взял.

– Можно и по пять, сынок, смотря сколько будешь брать, – оживилась цветочница.

– Что значит «сколько»? Букет! – обрадовался уступчивости продавщицы юноша.

– А сколько роз в букет класть-то? – не унималась торговка. – Ежели меньше семи, то по пять за штуку не отдам.

– Так это у вас одна столько стоит? – поник головой Иван.

– А ты думал?! – возмутилась женщина.

– Да ничего я не думал, – огрызнулся студент и пошёл прочь, понурив голову.

На выходе из перехода его окликнула старушка:

– Сынок!

Иван остановился.

– Купи мои ромашки, – в голосе женщины звучала мольба. – Вот, все отдам за пятёрку. Зачем тебе розы? Ромашки не хуже. Смотри, какой большой букет. И тебе будет хорошо, и я хлебушка куплю.

– А давай, бабушка, твои ромашки, – повеселел юноша. Букет из декоративных крупных ромашек смотрелся совсем неплохо. Не голландские розы, конечно, зато много.

Иван испытывал неловкость, идя по городу с букетом цветов. Ему казалось, что все только на него и смотрят. Когда он подошёл к условленному месту, то с удивлением увидел сидящую на скамейке Наташу. Стал испуганно смотреть на часы, пытаясь убедиться в их исправности.

– Да не смотри ты на часы! С ними всё в порядке, – улыбаясь, сказала Наталья. – Это я решила пораньше прийти, подышать свежим воздухом. В общаге страшная духота.

– Привет! – поздоровался юноша, густо покраснел от смущения и произнёс, протягивая девушке цветы: – Это тебе.

– Мне? – Глаза Наташи заблестели, она с восторгом воскликнула: – Надо же, как ты узнал, что это мои самые любимые цветы? Какая прелесть! Какая прелесть! Нет в мире лучше и чище цветов, чем ромашки. А ещё на них можно гадать: любит – не любит, плюнет, поцелует… Но это я потом погадаю, когда они увядать начнут. А сегодня поставлю в вазу и буду любоваться. Какой же ты молодец, Ванечка! Какой молодец! Спасибо тебе!

С этими словами девушка наградила юношу поцелуем в щёку, от чего он вообще растерялся и надолго потерял дар речи. Придя немного в себя, он смог неуверенно выговорить:

– Я это… Я хотел тебя в кафе пригласить. Тут это… Тут недалеко есть неплохое кафе с итальянской кухней.

– Ваня! – с восторгом воскликнула девушка. – Ну какой же ты милый! Сто лет нигде не была! С большим удовольствием принимаю твоё приглашение. Веди скорее. Если позволишь, я возьму тебя за руку.

Поздно вечером Наташа вернулась в общежитие с букетом ромашек, немножко пьяная и очень счастливая. Соседки-подружки не спали. Им не терпелось выпытать у подруги подробности свидания.

– Ну как? – спросила рыжеволосая Зинка.

– Прекрасно! – весело ответила девушка, ставя цветы в банку из-под огурцов.

– Ромашки? – удивилась вторая подруга. – Ты же говорила, что не любишь ромашки!

– Не то слово, – согласилась девушка. – Терпеть ненавижу! Фи, ромашки для Наташки! Жуткая пошлятина!

– И чё?

– И чё! – передразнила Наталья подругу. – А то, что мне Ванька очень нравится. Ради этого и потерпеть можно. Да к тому же дареному коню в зубы не смотрят.

– А девчонки из его группы говорили, что он из деревни, увалень.

– Увалень! – снова согласилась девушка. – Все ноги мне оттоптал, пока учила его танцевать. Зато красив, как бог. Правда, галстук – просто ужас! Обязательно подарю ему при первом удобном случае красивый галстук.

– Что да, то да, – закивала головой Зинка. – С этим не поспоришь. Не чета этим городским хлюпикам.

– А ещё, девочки, что немаловажно, – продолжала Наташа, – что он не жадный. Я захотела «Мартини», сказала, что никогда не пробовала. Он взял в баре не задумываясь. А знаете, сколько он стоит? Сорок семь рублей!

– Это же целая стипендия! – ахнули в один голос подруги. – Ну, ты, Натка, и стерва!

– Вполне возможно, спорить не буду. Но больше всего убило то, что мне удалось случайно подслушать. Он за эту бутылку «Мартини» договорился с барменом три дня посуду мыть. Нет, девки, какой он всё-таки хороший!

– Повезло тебе, Наташка, с парнем, – вздохнула подруга и мечтательно добавила: – Мне бы такого.

– В связи с этим хочу сразу всех предупредить, – весёлые нотки пропали из голоса девушки, – Ванька мой и только мой! Никому не отдам! Так и зарубите у себя на носу и другим передайте: за Ваньку порву любую! А теперь спать!

Иван и Наталья готовились отмечать серебряную свадьбу. Бедные студенческие годы были давно позади. Пройдя совместно немалый жизненный путь, временами очень сложный, а то и трагический, они не растеряли главное – любовь и трепетное отношение друг к другу. Иван упорно дарил супруге по всякому поводу ненавистные ей цветы, и та каждый раз покрывала мужа благодарными поцелуями. За эти годы гардероб Ивана пополнился огромным количеством галстуков самых невероятных расцветок. И всякий раз супруг твердил, что лучшего подарка он себе и пожелать не мог. Хотя практически никогда не носил галстуки. И дело было не в недостатке средств, просто это стало семейной традицией.

Юбилей не стал исключением. Весь банкетный зал был украшен ромашками. К Наташе подошла её мама и спросила:

– Ната, неужели ты стала любить ромашки? Сколько тебя помню, ты была к ним более чем равнодушна.

– Нет, мама, – ответила женщина, – я их по-прежнему ненавижу. Но я так обожаю Ванечку…