EN
Старый сайт
Заметки очевидца
(В интернете публикуется впервые)
И вот я в Москве! Впервые за два года. А ну, покажись, родная, как ты изменилась...
...Если бы сегодня мне предложили придумать эмблему москвича, я непременно бы изобразил скульптуру Мухиной "Рабочий и колхозница", которые вместо серпа и молота вознесли в своих мозолистых руках бутылку пива или энерго-напитка и мобильник.
Нынче у каждого, или почти у каждого жителя столицы, в одной руке - мобильник, в другой - бутылка или жестяная банка. Особенно Москва балдеет от энерго- дринков.
Пьют поголовно все: девушки и парни, мальчишки и девчонки, богатые и бедные, "крутые" и бомжи, таланты и поклонники, бюджетники и бизнесмены, клиенты массажных кабинетов и девочки по вызову, "чайники" и лохи, дворники и программисты, инвалиды и пенсионеры, народные артисты, заслуженные деятели искусств, депутаты Думы, уголовный элемент и его многочисленные жертвы.
Пиво пьют повсюду: на суше, на воде и в воздухе. В метро, в трамваях и в автобусах, в маршрутках, за рулем велосипеда, в подземных переходах, на остановках городского транспорта, в лифтах, в подворотнях, в приемных госучреждений, в вытрезвителях, в зубоврачебных кабинетах, в очередях в обменники, в партере оперы, в амфитеатре МХАТа, в траурной процессии на кладбище, на Лобном месте и у Вечного огня, в диэтических столовых и даже в городских сортирах...
На Манежной площади кокетливо красуются кабинки биотуалетов (бесплатные, потому сюда и очередь, как в былые годы в Мавзолей).
Приспичило и мне. Впереди меня - мужик с ополовиненной бутылкой "Бочкарева", за мной - девица с недопитой "Балтикой", за ней - старик на костыле с начатой бутылкой "Клинского", за стариком - гибрид неопределенной расы: русопятый с подозрительно роскосыми восточными глазами (кого только сейчас в Москве не встретишь?!) с початой пластмассовой бутылью "Афанасия".
Все терпеливо ждем, переминаемся. Наконец распахивается дверь. Очередь - за Бочкаревым. Бочкарев в смятении - что делать с недопитым пивом? Оставить на тротуаре рядышком с кабинкой? Сопрут. Два бомжа упорно баражируют вокруг сортиров. Доверить очереднику на сохранение? Но любой из нас в любой момент сам войдет в сортир. Ситуация...
Решая извечную российскую дилемму "Что делать?", Бочкарев замешкался у распахнутой двери.
- Давай, мужик, давай! - подгоняют сзади.- Думать будешь на толчке.
Альтернативы у Бочкарева нет, и он скрывается в кабинке вместе с недопитым пивом.
Та же участь постигает и девицу с "Балтикой", и полурусского-полукиргиза Афанасия, и клинского калеку.
Каждый допивает пиво у себя в кабинке. Слышу справа от себя знакомое до боли:
- "Бочкарев" - пра-а-а-виль-но-е пиво!..
Тут же из другой кабинки - реплика мужика на костыле:
- Слышь, сосед? Мой тебе совет: слей "Бочкарева" в унитаз. А вот кто за "Клинским" побежит?
Завязывается легкая дискуссия. Голос Бочкарева:
- Ты и побежишь. А чтоб быстрей передвигался, я тебе второй костыль приделаю...
Встревает голос русопятого гибрида:
- О чем базар, братва?.. Вы "Афанасия" не пили!
Не знаю, чем закончилась бы перепалка, но тут в кабинках затрезвонили мобильники. С соседнего толчка за перегородкой слышу голос любительницы "Балтики":
- Привет, Олег! Я на Манежной. Что делаю? (Кокетливая пауза). Олег, это не телефонный разговор... Ну, пиво пью...
Слышу через кабинку от себя:
- Лёха? Здорово, пидор! Это Николай. Ты где? В Подольске?! Ты чё, в натуре? Я ж тебя на Театральной жду! Кто тут рядом треплется? Нет, не Светка. Сейчас спрошу. Девушка, вам привет от Лехи из Подольска. Он желает с вами познакомиться.
- Не приставайте к девушке! - возмущается в своей кабинке любитель "Клинского". - В таком интимном месте это неприлично!
- Леха, ты слыхал?! - взвился Бочкарев. - Нет, ты его не знаешь. Хромой какой-то, клинский...
- Я не из Клина, я из Кармиеля! [1] - уточнил любитель "Клинского".
- Алло, Олег! - кричит в мобильник любительница "Балтики". - Ну выслушай меня!... Да погоди ты!... Ну какие мужики?! Я в первый раз их вижу! Ну я клянусь тебе! Нет, они с соседних... столиков.
Кабинка, в которой находился Бочкарев, нехорошо качнулась и начала вибрировать. Между мужиками назревала горячая разборка. От греха подальше необходимо было срочно ретироваться.
Задернув молнию на джинсах, я выскользнул из биотуалета и рванулся в сторону Кремля. Сгоряча чуть не угодил под бронзовую лошадь Жукова.
- Дорогие москвичи и гости столицы! - кричит в мегафон полинявшая на июльском солнцепеке женщина. - Приглашаем на экскурсию по историческим местам: Хованское и Ваганьковское кладбища, захоронения в Новодевичьем монастыре, Первый московский крематорий, колумбарий в Донском монастыре, Востряковское и Кунцевское кладбища, самые свежие могилы артистов театра и кино... Стоимость билета - сто пятьдесят рублей.
Экскурсовод призывно смотрит на меня:
- Ну что, прокатимся, товарищ? Решайтесь!
Звучит это примерно так, как если бы мне предложили закатиться в "Яр" к цыганам.
- Что касается меня, то я бы посетил могилу Ивана Алексеевича Бунина... - отвечаю я, а сам посматриваю на мегафон на выразительной груди экскурсоводши.
Женщина прищуривает взгляд. В ней медленно, но верно просыпается кокетливая молодая дама:
- За сто пятьдесят рублей?! Во Францию?!
- А почему бы нет? Эксклюзивно с вами хотя бы и во Францию....
- Однако... - загадочно говорит экскурсовод и при этом отключает мегафон. - Вы интригуете меня... Вы гость столицы или вы москвич?
- Я москвич, но уже два года живу в Израиле. Вот, потянуло в родимые края...
Экскурсоводша потянулась к сумочке за Marlboro .
- И где вы там живете?..
- В Хайфе, на Мерказ Кармеле.
- Ну надо же! - Экскурсовод жадно затянулась сигаретой. - И я из Хайфы. Знаете район Мерказ Хорев? Это рядом с вами...
- Ну как же, на Хореве нам выдали противогазы.
- Верно! В суперфарме, на третьем этаже. Вы противогазы получали в марте?
- Нет, в апреле.
- Жаль. Очень жаль...
- А что, в марте выдавали какую-то особую модель?
- Нет, в марте мы могли бы с вами встретиться...
- Но в противогазах мы все равно бы друг друга не узнали!
- Не скажите... Такие лица, как у вас, запоминаются и в противогазе.
Признаться, я был обескуражен подобным поворотом разговора.
- Зато мы встретились в Москве! - произнес я как можно жизнерадостней. - У стен древнего Кремля.
Экскурсоводша так смотрела на меня, будто старалась запомнить меня без противогаза на всю оставшуюся жизнь. Пепел с ее обгоравшей сигареты тихо опадал на гранитную брусчатку Красной площади...
Я в ответ глупо улыбался. И тут, к счастью для меня, из автобуса ее окликнули:
- Маргарита, так что уже? Мы едем или мы уже не едем? - вопрошал водитель.
- Наум! Ты видишь, я беседую с товарищем?!
Понизив голос, она конфеденциально сообщила:
- У Наума дети - тоже в Хайфе. Мы с ним учились на истфаке. Он с женой остался здесь, а я с супругом уехала в Израиль. Там вскоре развелась. Сейчас совсем одна...
Она вздохнула, потянулась за новой сигаретой, нервно закурила.
- Вы много курите, - заметил я.
- Ай, оставьте! Минздрав меня уже предупредил. - Отмахнувшись, Маргарита тезисно закончила: - Ежегодно летом стараюсь быть в Москве. По старой памяти веду экскурсии. Наум когда-то тоже вел экскурсии, но пересел за руль. Платят в четыре раза больше...
Часы на Спасской башне отбили три удара. Маргарита спохватилась:
- Мне действительно пора! А жаль... Вы не представляете, что значит встретить земляка в Москве! Мы не познакомились. Как вас зовут?
- Александр...
- Очень приятно, Александр. Я - Маргарита. А можно просто Рита. Должна признаться, Александр, вы внушаете доверие... Как мне найти вас в Хайфе?
Япротянул свою визитку.
- Простите за нескромность, Александр, и не истолкуйте мой вопрос превратно... Вы женат? - лицо Маргариты покрылось застенчивым румянцем..
- Да, я женат. Но в Москве один, жена осталась в Хайфе. (Признание в супружестве прозвучало так, будто я за что-то извинялся).
- А если я запишу ваш московский телефон, вам это не покажется бестактным? - спросила Маргарита. - Только, ради Бога, ни о чем не беспокойтесь! На вашу личную свободу я ничуть не претендую. - И тут ее застенчивый румянец сменился кокетливой улыбкой. - Хотя, как знать?...
Она игриво погрозила пальцем и легкой пружинистой походкой направилась к автобусу. Налетевший ветерок приподнял у Маргариты юбку, обнажив ее красивые колени. Маргарита попыталась их прикрыть, но передумала. Она ведь знала, что я внимательно смотрю на них...
Автобус, обдав меня дымком бензинового выхлопа, покатил в сторону Тверской. Увозя израильтянку Маргариту с моим московским телефоном к столичным кладбищенским погостам.
Я огляделся. На Красной площади кипела жизнь.
Юные лотошницы в нарядных комбинезонах бойко предлагали москвичам и гостям столицы прохладительные теплые напитки и остывшие хотдоги.
Щелкали затворы фотоаппаратов и жужжали кинокамеры.
Нищенки в цыганских шалях вымогали у туристов милостыню на иностранных языках.
У входа в Исторический музей рослые плечистые опричники времен Ивана Грозного, в расшитых золотом малиновых кафтанах, травили анекдоты в компании сотрудников милиции.
Юродивый, опутанный веригами, в треухе, босой, с адидасовской спортивной сумкой за спиной, дурным фальцетом приставал к прохожим:
- Дай, дай, дай копеечку!
Какой-то господин, в тирольской шапочке с пером, достал из портмоне зеленую купюру и протянул ее площадному актеру. Тот, бухнувшись иностранцу в ноги, принялся усердно биться головой о мостовую.
Иностранец остановил его:
- Ноу, ноу! Так нье надо!
Юродивый заголосил:
- Барин, прикажи, как надо! Я тебе что хошь изображу.
- За Бориса, за царя молись! - потребовал тиролец. - Я тебе платил?!
- Платил, батюшка, платил...
- Ну то-то! Зови на царствие Бориску!
Компетентный оказался иностранец. Не иначе, как славист из Беркли.
А вот юродивый тупой попался:
- За Ельцина? Так ведь он на пенсии! У нас нынче Володимир...
-Ты что, и впрямь юродивый?! "Бориса Годунова" не читал? - возмутился иностранец. - Мудак ты ряженый, а не юродивый!
Я пригляделся к иностранцу: уж больно складно он по-русски ботал...
Тиролец продолжал витийствовать:.
- У нас в Ашдоде [2] таких как ты кастрируют! - И уточнил, когда. - В Международный женский день 8-е марта...
Я понял окончательно, что от иностранца господин имел разве что одну тирольку, да и ту, наверняка, китайскую, приобретенную на оптовом рынке. А в остальном заезжий гость был типичный Ицик из Одессы, уехавший на ПМЖ в Израиль.
И тут на плечо юродивому легла рука. Несчастный поднял голову и... увидел Ленина. На Ильиче была легкая рубашка с коротким рукавом навыпуск, парусиновые брюки и старые сандалии со стертыми подошвами. С рыжей бороденки Ильича свисали бисеринки пота. Лицо вождя имело подозрительно семитские черты.
- Верни баксу иностранцу! Не унижайся! - картаво произнес Ильич, погладив юродивого по треуху и заботливо поправив на его плече сползшую веригу. Цепким взглядом оглядев зевак, он по-ленински прищурился и вскинул руку:
- Товарищи! Помните о гордости великороссов! Не довольствуйтесь подачками из рук капиталистов! Экспроприируйте мануфактуры, банки, нефтегазовые комплексы! Центральный комитет большевиков торжественно провозглашает: прачкам - японские стиральные машины с полной автоматикой, кухаркам - управление государственной машиной! Не позволим Анатолию Чубайсу...
Тут же появились сотрудники милиции в сопровождении опричников (те самые, что травили анекдоты у входа в Исторический музей):
- Яков Самуилович, мы вас предупреждали! Агитация на Красной площади категорически запрещена!
И, подхватив вождя под локотки, поволокли его к Васильевскому спуску. Да еще отняли у юродивого баксу.
Ленин, он же Яков Самуилович, упирался, брыкаясь стертыми сандалиями и, забыв картавость, кричал блаженному:
- Товарищ, верь! Взойдет она...
Юродивый сначала матюгнулся, потом перекрестился на часы Кремлевской башни и начал плакать:
- Копеечку отняли у Николки!
- А ты варежку не разевай! - посочувствовал тиролец и протянул ему бутылку пива. - На, выпей за меня.
- Премного благодарствуем! - просиял Николка и деловито уточнил. - За кого конкретно пить прикажете?
- За Арона из Ашкелона. [3]
- А по фамилии? - спросил Николка.
- Меня и без фамилии каждая кашерная собака в Ашкелоне знает...
- Хозяин барин... - сказал юродивый, но увидев на бутылке этикетку "Туборга", тут же вернул ее ашкелонскому тирольцу - Премного благодарны, но иноземного не пьем-с...
Арон захохотал:
- А ты мне нравишься! Скидывай вериги и пошли в кабак! Я угощаю!
- И головной убор сымать? - обрадовался ряженый.
- Сыми. Не в синаногу приглашаю...
- В синагогу я по пятницам хожу, - сказал юродивый. - И вообще, давай закончим этот балаган. Пора нам познакомиться. - Он протянул Арону руку. - Зяма из Бат Яма. [4]
Среди зевак раздался дружный смех: всем понравилось, как "Зяма из Бат Яма" уел "Арона из Ашкелона".
Я с любопытством наблюдал, что будет дальше.
Арон налился краской, задвигал скулами, брезгливо посмотрел на грязные ступни босоногого шута:
-- Послушай, ты, босяк бат-ямовский...- Но тут же смолк, увидев на руке обидчика татуировку: "Не забуду родное Запорожье! Габай Зиновий (Зяма), 95-й год. Бат Ям".
Выходит, ни про Зяму, ни про Бат Ям ряженый не врал...
Тем временем Зиновий оперативно скинул шапку, привел в порядок шевелюру, стянул с себя вериги, обулся в модные штиблеты, из блаженного Николки превратившись в цивильного красавца. - К приему пищи рядовой Габай готов! - отрапортовал Зиновий. - Какие будут указания? Предлагаю "Метрополь". Там на третьем этаже подают кашерную индейку в черничном соусе. Мы с хлопцами только там обедаем.
- Что еще за хлопцы? - недоверчиво спросил Арон.
- Да наши, запорожские, тоже из Бат Яма. В Москве гостят, по линии Сохнута....
Фантасмогория... Полуденный июльский бред... Любитель "Клинского" из Ашдода... Экскурсоводша Маргарита, проживающая в Хайфе... Истфаковец Наум, пересевший за баранку... Арон из Ашкелона... Зяма из Бат Яма... Хлопцы из Сохнута... Кошерная индейка в "Метрополе"... Сотрудники милиции в компании опричников... Яков Самуилович в облике вождя... Согласитесь, это много...
Я тихо отвалил в сторонку. Но я еще не знал, какой удар поджидал меня в ближайшую минуту.
Я притулился к стене отреставрированного ГУМа, ослабил воротник рубашки, прикрыл глаза. Хотелось пить. А вернее - выпить. Водяры. Граммов сто. А может быть и все сто пятьдесят. Нет, двести - в самый раз..
И тут меня окликнули.
- Александр!
Я открыл глаза и увидел Ленина. Но не Якова, которого милиция уволокла к Васильевскому спуску, а совсем другого. Этот Ленин был в солидном шерстяном костюме, при галстуке в крупную горошину и в кепке. С Яковом его роднил, пожалуй, только ленинский прищур и плутоватая улыбка.
- Как вам нравится наша русская жара? - Ильич лукаво усмехнулся, по-ленински закинув набок голову. - Привыкайте, батенька! Непременно привыкайте! Давно с Земли обетованной?
Я опешил:
- Но позвольте, мы с вами не знакомы...
Ильич заливчато расхохотался до боли знакомым тенорком:
- Агентурная разведка... Вы так и знайте, батенька, нам всё про вас известно. Ага! Сдрейфили, голубчик? Ну то-то же! - Он дружески потрепал мое плечо. - Успокойтесь! Мне о вас Маргарита рассказала. Я из Холона. [5] Меня зовут Давид.
- Послушайте... - взмолился я. - Я смогу увидеть хотя бы одного коренного москвича с лицом русской национальности?!
Ильич почесал бородку, весело прищурился:
- Вы задаете трудные вопросы... Однако, погодите! Циля, где ты? Не прячься и подойди уже сюда! Это свой.
Из-за угла Никольской появилась Крупская. В черной длинополой юбке, в строгой белой блузке и в черной шляпке с накидной вуалькой. Очень похожая на ортодоксальную еврейку.
Я спиной вдавился в стену ГУМа, наблюдая, как к нам медленно подплывает Надежда Константиновна.
- Циля, познакомься. Это Александр. Он из Хайфы, - произнес Давид.
- Шабат шалом! - Из-за мощных линз очков Надежды Константиновны на меня привеливо взглянули сливовые семитские глаза.
- Сбегай за Бухариным, - попросил Давид.- Он с утра крутился возле Мавзолея.
- А что, товарищ хочет сделать групповой портрет? Вместе с Николаем Ивановичем? - спросила Циля.- Хорошо, я приведу его. Он будет рад. У него как раз клиентов нет.
- И позови Чапаева! - сказал Давид.
- Чапаев третий день в запое.
- Вот видите, а вы говорите... - Давид язвительно хихикнул. - Тогда найди Буденного и Ворошилова. Эти жеребцы вас устроят ?
- Буденный сейчас шабашит в Пензе, а с Ворошиловым Бухарин ни за что не снимется! - сказала Циля. - Может быть, позвать Свердлова? Интеллигентный, милый человек... Между прочим, он живет в Иерусалиме и в Москве бывает редкими наездами. Воспользуйтесь счастливым случаем.
- Циля! - прикрикнул на жену Давид. - Делай, что говорят тебе! Товарищ хочет, чтобы рядом с нами были наши русские соратники.
- Хорошо уже! - сказала Циля. - Русские, так русские...
Пока Циля ушла на поиски соратников, я поговорил с Давидом.
- Фотографируюсь с людьми, даю автографы, подписываю ленинские книги, записываю голос Ильича на аудиокассеты, на видео снимаюсь... Одним словом, кручусь. А что поделаешь?! В Израиле работы нет, а кушать надо. Детям тоже надо помогать. Вот и Цилю к делу приспособил...
- А как же Яков Самуилович? Вы что, родные братья? - спросил я у Давида.
- Этот самозванец?! Этот петлюровец?! - закричал Давид. - Да ни за что на свете! Все что у него от Ленина, так это рост и кепка. Такой же недомерок! Тут таких, как он - еще трое ошиваются. Один из Ташкента (видимо, имеется ввиду Анатолий Иванович Кокленков - разъездной фотограф из Узбекистана, герой многочисленных газетных публикаций - А.Б.), двое из Чувашии. Ты сначала картавить научись, а потом за образ Ленина берись! А то - "мануфактура, нефтегазовые комплексы"... Тоже мне - экспроприаторы нашлись! Александр, дайте закурить, пока не видит Циля...
Я угостил Давида сигаретой. Он жадно затянулся, немного успокоился.
- Я ведь не сразу к Ленину пришел... - Давид понизил голос. - Если откровенно, я на шуке [6] в Тель-Авиве сигареты продавал. Пока один профессор из Донецка во мне Ленина не разглядел. Два месяца со мной работал, ленинские книжки заставлял читать. Про систему Станиславского рассказывал. Серьезный был товарищ. Жаль, скончался прошлым летом...
- А как в Москве попали?
- Не сразу. Сначала пошел на Дизиенгоф, [7] там где русских много. Так меня там чуть на куски не разодрали. Костюм порвали, кепку отобрали. А за что? Ведь Ленин тоже, говорят, был из евреев... Одним словом, профессор говорит: "Поезжай в Москву, там коммунисты снова в моде". Но я в Москву попал не сразу. Сначала по России мыкался, школу жизни проходил. И в Шушенском лысину морозил, и на Волге был, в Казани, и в Ульяновске - килькой в томатном соусе травился, и в Питере на броневик карабкался, апрельские тезисы разбрасывал, пока меня за шкирку не стащили, и на Петроградской стороне у Рабиновичей скрывался...
Давид все глубже погружался в трясину ленинского образа.
- Всякого дерьма столовой ложкой нахлебался. Но плакаться не буду. Как там Маяковский говорил: "Если бы выставить в музее плачущего большевика, весь день бы в музее торчали ротозеи"... Вы мне скажите лучше, что слышно в Хайфе? Какие настроения в крайотах? [8] Как реагируют товарищи на бесчинства палестинцев? Что Щаранский? Почему не слышно Бронфмана?
Подошла Циля в сопровождении Бухарина.
- Ворошилов занят, - сообщила Циля. - Он вьетнамцев подцепил, фотографируется у могилы Сталина.
- Ворошилова с тачанки - кобыле легче, - откомментировал Бухарин. - Давайте быстренько, меня на Лобном месте французы ждут.
Мы построились в шеренгу: Ленин и Бухарин - по краям, я с Крупской - в центре.
...Вечером того же дня, когда стемнело, я брел по бульварному кольцу. Дошел до памятника Гоголю. Остановился.
- Эх, Николай Васильич, Николай Васильич... - пожаловался я классику. - Как вас в этой жизни не хватает!
И вдруг услышал:
- Ну отчего же...
Я резко обернулся и увидел, как из ночной тени деревьев появился Гоголь. Живее всех живых...
- Желаете на память сняться? - Засуетился Николай Васильевич. - Так я к вашим услугам!
Как там в финале "Ревизора"?..
Н е м а я с ц е н а...
Москва - Хайфа, 2002
[1] Город в Израиле
[2] Город в Израиле
[3] Город в Израиле
[4] Город в Израиле
[5] Город в Израиле
[6] Рынок
[7] Центральная улица в Тель Авиве
[8] Пригороды Хайфы
, посмеялся от души и погрустил от сердца. Очень живой, трогательный рассказ, и, как всегда, гениальный антураж, чудесное оформление.
