Первым поэтом на земле, согласно греческим мифам, был Орфей. Воспевал природу и людей.
Так его представлял поэт модернист начала ХХ века Рильке:

Рост дерева – ввысь чистое стремленье,
так звук летит! Когда Орфей поет,
смолкает всё. И в том - преображенье,
знак нового, движение вперёд.

По мифам Орфей был сыном Аполлона и жрицы священного храма жреца Олона в Гиперборее.

Реальным прототипом самого молодого бога был греческий путешественник Аристей.

Златокудрые жрицы опекали греческого красавца и дарили ему вдохновение.  Он называл их Музами, сочинял им песни. Дело в том, что поэзия отдельно от музыки еще не существовала

Аристей научился там многому, в том числе и стрельбе из волшебного  серебряного лука.

Вернувшись в Грецию, стал первым оракулом в Дельфах. Новое имя он себе придумал сам, став  апологетом учения Олона.
Олон был друидом, который учил, что земля вскармливает людей соком и семенами деревьев и трав и молоком животных.  
Люди севера познали алкогольное опьянение от кислого молока, забродившего березового сока и отвара грибов. А на юге этот эффект получали от забродивших ягод и фруктов.  Так люди познакомились с тонизирующим эффектом некоторых напитков.  

Почитав древние сказания о нектаре, амброзии, соме, амморето (напиток бессмертия) и прочих божественных напитках, у меня родилось:

Орфей был первым организатором увеселений – ОРГИЙ. Под его пение гимнов Дионису танцевали прекрасные полуобнаженные девы .

Это были небольшие кусочки из фракийских деревенских праздников в честь урожая. Их и показывали греческим богачам на их пиршествах на лоне природы.  Пение и танцы были составной частью этих представлений. Много позже такими увеселениями занимались цыгане.

В целом праздники  были веселыми, пьяными и бесстыдными.  Люди наряжались в зверей, разрешали безобразия, что запрещали законы и религии.  Ведь они скрывали человеческий облик.

Волки и овцы часто менялись одеяниями – и сюжет волка в овечьей шкуре от Эзопа дошел до наших дней.
А шкуры животных заменили простыми масками и необычными нарядами.

Самыми веселыми были козлоногие сатиры.

К тому времени относят признание козлов самыми бесполезными животными, причем у разных народов и прототипами чертей. Они же стали козлами отпущения, на которых валили все грехи.
В России до сих пор слово козёл звучит обиднее, чем дурак.

Первоначально это были слуги  ненавистных сатрпапов, а позже сатаны. Про такие курьезы, как муж совратил жену, не узнав ее в маске и тому подобное стали сочинять пьесы, которые так и называли - сатирами.

Хотя Орфей держал свой женский коллектив в строгости, вино делало свое дело и муз стали называть вакханками, а позже - гетерами.

Мало кто знает, что Орфей погиб растерзанный танцовщицами именно за свои нравоучения.
Николай Карамзин писал:

Нимфы, плачьте! Нет Орфея!..
Ветр унылый, тихо вея,
Нам вещает: «Нет его!»
Ярость фурий исступленных,
Гнусной страстью воспаленных...

Позже оргии распространились и на землях Римской империи и именовались Вакханалии.
Император Нерон сочинял эротические песни («Аттис», «Вакханки») и ездил на гастроли в Грецию, где имел большой успех.

Оргии Нерона вызывали оторопь даже у видавших виды римлян. Безудержный разврат процветал во дворце императора. Так заканчивалась античность. Нерон это понимал:

Пылает Рим.
И чёрный дым в полнеба
зачёркивает звёздный лабиринт.

Под грохот рифм,
под звуки лиры Феба
безудержно горит великий Рим.

Так пой, Нерон! –
там гекатомбы воют,
чтоб Аполлона чествовал Олимп.

Будь громче стон,
вопи огромный город,
гори огнём беснующийся Рим!

Будущий царь Давид тоже обладал музыкальным и поэтическим даром. В часы досуга он упражнялся в пении и игре на псалтири (музыкальный инструмент, похожий на арфу).

Он достиг такого совершенства, что был приглашён ко двору царя Саула. Давид разгонял меланхолию Саула пением и игрой на арфе.

Позже он организовал хор и оркестр в храме Соломона. Четыре тысячи певцов и музыкантов были под руководством дирижера Асафа.

С приходом к власти ортодоксальных правителей это увлечение читалось унизительным.
До сих пор у скульптуры Давида на гореСион израильтяне отбивают нос.

А все начиналось с гимнов богам. Одними из самых древних считаются гимны пророка Заратустры, которые он называл Гаты, в которых он воспевал чистоту помыслов и полезные деянья:


Благой Творец, направь мой Ум в сей миг
На совершение Деяний здесь Благих...
В Словах и Помыслах, достиг чтоб Чистоты
В Ваяньи Форм - Гармоньи, Красоты!

Однако благие помыслы и законы божьи вводились с трудом и с жертвами, о которых часто умалчивают.





Гибель Орфея

 
Борьба иудеев, христиан и мусульман в споре за главного бога на земле замедлила творческий процесс в поэзии до средних веков. Мусульмане пытались запретить пить вино. Но простолюдины отвергли нравоученья, а благочестивые граждане  пили его тайком. Хайям писал:

Без вина я по жизни брести не могу,
Тяжесть трезвого тела нести не могу,
Жду, когда виночерпий напьётся и скажет:
«Наливай себе сам — я, прости, не могу…»

Некоторые исследователи считают это главной причиной поражения мусульман в северном полушарии.
И сдвинули его с мертвой точки искусство поэзии вино и пиво.

После крестовых походов тамплиеры из малой Азии принесли в Европу научные знания почитателей Аллаха – алхимиков.  Спирт был получен около 5 тысяч лет назад и использовался в медицине.  и благовониях.
Поиски ими философского камня и эликсира бессмертия дало толчок к развитию науки. Пиво считалось эликсиром молодости и употреблялось в Европе повсеместно.  
На трактах существовали дорожные забегаловки -  трактиры, которые пользовались любовью у студентов вагантов.
Поэзия Вагантов 13-15  век.

Хорошо сидеть в трактире.
А во всем остатнем мире -
Скука, злоба и нужда.
Нам такая жизнь чужда.
Задают вопрос иные:
"Чем вам нравятся пивные?"
Что ж! О пользе кабаков
Расскажу без дураков.
Собрались в трактире гости.
Этот пьет, тот - жарит в кости.
Этот - глянь - продулся в пух,
У того - кошель разбух.
Все зависит от удачи!
Как же может быть иначе?!
Потому что нет средь нас
Лихоимцев и пролаз.

Следом идут вполне философские рассуждения о смысле жизни и бытия:

Ах, ни капельки, поверьте,
Нам не выпить после смерти,
И звучит наш первый тост:
"Эй! Хватай-ка жизнь за хвост!.."
Тост второй: "На этом свете
Все народы - божьи дети".
Кто живет, тот должен жить,
Крепко с братьями дружить.
Бахус учит неизменно:
"Пьяным - море по колено!"
И звучит в кабацком хоре
Третий тост: "За тех, кто в море!"
Раздается тост четвертый:
"Постных трезвенников - к черту!"
Раздается пятый клич:
"Честных пьяниц возвеличь!"
Клич шестой: "За тех, кто зелье
Предпочел сиденью в келье
И сбежал от упырей
Из святых монастырей!"
"Слава добрым пивоварам,
Раздающим пиво даром!" -
Всею дружною семьей
Мы горланим тост седьмой.

Но и это не все. Есть и заключительная часть эпопеи.

Пьет народ мужской и женский,
Городской и деревенский,
Пьют глупцы и мудрецы,
Пьют транжиры и скупцы,
Пьют скопцы, и пьют гуляки,
Миротворцы и вояки,
Бедняки и богачи,
Пациенты и врачи.
Пьют бродяги, пьют вельможи,
Люди всех оттенков кожи,
Слуги пьют и господа,
Села пьют и города.
Пьет безусый, пьет усатый,
Лысый пьет и волосатый,
Пьет студент, и пьет декан,
Карлик пьет и великан!
Пьют монахиня и шлюха,
Пьет столетняя старуха,
Пьет столетний старый дед, -
Словом, пьет весь белый свет!
Все пропьем мы без остатка.
Горек хмель, а пьется сладко.
Сладко горькое питье!
Горько постное житье...

 Это явно сочинялось в разное время и позже сложенное в единую песню с алкогольной тематикой.
А потом в Европе наступил малый ледниковый период - три века войн и эпидемий чумы и холеры. Только в XVII  веке в Европе появились театры и возник новый взлет интереса к поэзии.

               /Продолжение следует…
 

                                 - - -