Так уж случилось, что два изрядно постаревших преподавателя медицинских институтов, оба хирурги с большим практическим стажем работы, каждый день приходили в городской сквер города Холона, одного из красивейших городов в центре Израиля и садились на облюбованную ими скамейку, расположенную в тени незнакомых им деревьев.                                  

Они приехали в страну 2-3 года тому назад издалека, из другого мира, с иной ментальностью. И даже там,  на той бывшей их Родине, они жили и работали довольно далеко друг от друга, в разных республиках. Один в Украине, а другой в Узбекистане. Но и один и другой не были религиозными евреями, плохо, мягко выражаясь, были знакомы с еврейскими традициями, в чём не было их вины, а так сложились обычаи их семей, растерявшие своё еврейство в коммунистическом вертепе. Обычные «русские» евреи, воспитанные в совке и глубоко и прочно укоренившиеся в русскую культуру   с родным для них великим русским языком.                                                 

Они были тёзками,  а их возраст колебался вокруг цифры 70, причём один только подбирался к ней, а другой  уже перевалил через неё. Один из них, что помоложе, более трёх десятков лет был доцентом кафедры нейрохирургии Донецкого медицинского института, а тот, кто постарше, примерно столько же - доцентом кафедры оперативной хирургии и топографической анатомии в узбекском  городе Андижане. Каждый из них видел много горя, слёз  и боли, знал, какого цвета, запаха, а порой и вкуса, человеческая кровь, когда она случайной каплей либо струёй попадала на лицо или губы из раскрытых ран с зияющей плотью. Не раз смерть оказывалась сильнее. Но им было знакомо и торжество выигранных побед в единоборстве с болезнями, излеченными хирургическим скальпелем в их руках.                                  

Старший из них успел повоевать и  восемнадцатилетним солдатом буквально пролить свою кровь и лишиться части бедренной кости, защищая страну и могилы предков не одного поколения евреев, живших сотни лет в черте оседлости в Украине. С укороченной одной ногой почти на 12 см, хромая, он всё же окончил медицинский институт в Узбекистане, куда эвакуировались его родители, и где он, после госпиталей, инвалид войны, приехав к родителям, женился и остался жить  и работать хирургом. Злая судьба вновь подстерегла его и подвергла ещё одному нелёгкому испытанию, когда спустя несколько лет, поразивший его полиомиелит, оставил хирурга навсегда сидячим с неподвижными и даже мешавшими ему иногда ногами, когда укорочение одной из них уже не имело никакого значения.

Но и это не сломило его. Жена и дети окружили отца  заботой и облегчали его бытовые проблемы, а коллеги помогли ему выстоять и остаться в строю как хирургу. Благодаря их усилиям и поддержке, он перешёл от хирургической практики к теории её преподавания в медицинском институте. Его сила воли и активная жизненная позиция не позволили ему стать инвалидом в буквальном смысле этого слова. Работа, семейные заботы, машина, дача - он со всем справлялся и не спешил становиться совковым пенсионером. А затем уехал с женой, дочерью и собакой в Землю Обетованную. Сын остался со своей русской женой и на хорошей престижной работе в Москве, а дочь, получив лицензию, работает психиатром в Израиле.

Его собеседник по скамейке был не просто случайным знакомым, а вполне законно прикреплённым помощником, оказавшимся по иронии судьбы тоже доцентом. Отработав положенные три года после института в  Караганде и не пройдя почему-то по конкурсу в аспирантуру Ленинградского и Московского институтов нейрохирургии после первичной специализации по выбранной им узкой специальности, вернулся в Винницу, где проработал пару лет общим хирургом в районной больничке.

Затем прочёл в газете приглашение на работу нейрохирургом в Сталино   - Донецке, уехал туда и остался на 40 лет в шахтёрском беспокойном, но полноценном круговороте жизни. Защитил кандидатскую, не перешиб анонимный и официальный барьер к защите докторской, после 35 лет преподавания в институте на кафедре нейрохирургии, вслед за детьми уехал на постоянное место жительство в Израиль. Дочь, помыв все туалеты и подъезды в домах старожилов стала бухгалтером, а сын, познав труд сторожа и санитара, и сдав с третьёго раза экзамен для подтверждения «неполноценного» совкового диплома, работает врачом - реабилитологом.

В обязанности доцента по уходу за своим клиентом входило обеспечение передвижения инвалида в коляске в пределах ближайших мест отдыха с обилием свежего воздуха и прелестей окружавшей их природы. Получая пособие по старости, он имел право заработать ещё определённую сумму, за счёт тех  нескольких  часов в день, которые доценты  проводили вместе. Но главным стимулом даже к такой, далеко не обычной и не престижной для доцента работы, являлось неизбывное, привычное желание трудиться, заниматься хоть чем-нибудь, коль скоро сохранились ещё силы и желание. А, тут ещё такое везение с подопечным - врачом, хирургом, да ещё и с таким же, как и он, доцентом.                                                                          

Доцент по уходу приходил в назначенное, оговоренное обоими и удобное для обоих, время, и поднимался на пять ступенек в его квартиру на первом этаже. Из-за этих пяти ступенек и для спуска коляски был сколочен из толстых  досок, оставшихся от багажного ящика, съёмный пандус. Это была трудная часть работы для немолодого доцента. Тем более, что поясница уже давала о себе знать первыми признаками выпирающего диска. Но кто тогда думал об этом. Только не нейрохирург, который оперировал эти диски несметное количество раз за четыре десятилетия. После выезда коляски с сидящим в ней инвалидом, пандус относился или отволакивался с трудом на отведенное для него место в квартире, а по возвращении  с прогулки  всё повторялось. Помочь пересесть с постели в коляску было легче, тем более, что коллеги помогали друг другу. Конечно, помощь от молодого здорового мужика была бы более действенна, даже более красива по ловкости движений и сноровке, но зато последующая часть обслуживания  или сотрудничества  коллег не могла быть  столь удачной при ином раскладе.     

Держась руками за поручни коляски, и опираясь на них, возница убивал сразу двух зайцев. Он обеспечивал поступательное движение коляски в нужном направлении и разгружал свой позвоночник, создавая вытяжение в поясничном его отделе. Особенно во время остановок. После объезда всех запланированных пунктов - поликлиники, библиотеки, какой-нибудь лавки или магазина - экипаж доцентов, наконец-то, добирался до   искомой скамейки, и тогда начиналась основная часть ежедневных прогулок.

Это были воспоминания, откровения, обсуждения, обнаружение аналогий, споры, беседы на различные темы с выяснением точек зрения каждого и особенно профессиональные  разговоры, в общем,  всё то, что не могло быть более интересным и увлекательным в ином составе участников для их обоюдного взаимопонимания и времяпрепровождения. И в этом повезло каждому из них и  помогало преодолевать новый статус двум бывшим доцентам в новой стране, хоть и своей по истории и существу, но и пока ещё чужой по языку, менталитету, обычаям, неприятию пришельцев из другого общества.                                            

Предаваясь воспоминаниям о прожитой жизни, из которой в памяти каждого из них, помимо пережитых радостей и успехов, хочешь - не хочешь, внезапно всплывали незаслуженно перенесенные обиды и ограничения в продвижении по службе, сопровождавшие их всю жизнь, хоть и стали они доцентами. Это был тяжёлый и тернистый путь, временами унижавший их человеческое достоинство, которым прошли и их родители, но не захотели повторить их дети. А они не желали, чтобы такой же была жизнь внуков. И потому они выбрали для себя, хоть и  обеспеченную, но всё же нелёгкую  старость в надежде на достойную жизнь будущих поколений в своей стране.

Одновременно с помощью своему коллеге, другой доцент попытался совместить прогулки со стажировкой по специальности для получения лицензии на право врачевания, неожиданно завершившуюся вполне успешно. И доцент-помощник стал общим врачом в Израиле, и даже смог устроиться на работу в частных клиниках, в качестве дешёвой рабочей силы. Эта радость была омрачена расставанием с подопечным коллегой,  чем они оба были совершенно искренне огорчены. Пришлось передать свои полномочия другому доктору, хотя и не доценту и даже не хирургу, а стоматологу. Доценты же сохранили  друг о друге добрую память.

Ставший снова врачом, доцент поработал с грехом пополам четыре года на подхвате в различных ипостасях. Достаточно и естественно натерпелся обоснованных, а порой напрасных унижений и попрёков в незнании языка, вызывавших недоверие и высокомерие со стороны части врачей - израильтян и пациентов или их родственников. Хотя в определённых ситуациях без лишних слов на плохом иврите выручал первых и помогал вторым. В 70 с лишним лет бывший нейрохирург, под занавес перенёс нейрохирургическую операцию по удалению выпавшего, наконец, диска, прошедшей с осложнениями, как и положено у врачей, и прекратил свою трудовую деятельность в качестве врача.