EN
Старый сайт
В стародавние времена Сирены своим прекрасным песнопением губили моряков, заманивая их на дно морское. Современные же сирены спасают людей от ракет, летящих на их головы.
Вот и сейчас, второй раз «по-о -ё- т». Бегу трусцой через комнату на лестничную площадку. Спорт чистой воды.
- Здравствуйте, соседи. Хоть здесь встречаемся. Лидочка, как ваши детки?
Сбежали на площадку ниже. Прекрасно. Там безопаснее? Ах, там их друзья. Значит, совмещают приятное с полезным.
Сирена оборвалась. Сильно грохнуло. Отчаянно заплакал соседский ребенок.
- Где - то рядом,- осипшим голосом сообщил хромой старик Иосиф.
- Кошмар, когда это кончится? - подслеповатая Дора направилась к своей двери. Остановилась. - Лос ани олэ тегерен, - грозно проговорила на идиш и стукнула, как дед мороз палкой,- сами не живут и другим не дают... .
Дальше шел непереводимый базарный фольклор, которым Дора виртуозно владела.
- О чем это она? - удивленно спросила Лида.
- Пожелала смерти нашим врагам, - я улыбнулась. - Кажется, не грохает. Пошли по домам.
Утром Иосиф постучал в мою дверь:
- А вы знаете, куда попала ракета? А прямо в дом, что через дорогу от нашей автостоянки. Что вы делаете непонимающее лицо? Да, да это тот дом с желтым забором, где мы с вами отдыхаем на скамейке, там еще дворик такой зеленый. Вот вам и «ах!». На первом и втором этажах выбило рамы, а еще говорят: « спускайтесь на средний этаж». А там их всего три. Cтекла по всему двору, работают какие-то машины, щелкают фотоаппаратами репортеры, жужжат телекамеры - дым столбом. Господи, а ведь рядом детский сад, хорошо, что он сейчас не работает. - Иосиф горестно, как старая бабка, подпер подбородок, причмокнул и пошумел зубным протезом. - Я - черт со мной, правда, если искалечит, мало не покажется, а вот внуки по двору гоняют, домой не загонишь, думают, что заговорены. Нет, вы посмотрите, она улыбается, вы что, тоже заговоренная? Нет? Какая? Везучая. С вами все ясно, мадам, - он махнул рукой,- ракеты ракетами, а я пошел завтракать.
* * *
Из детства хорошо помню мою старшую сестру Нину, даже не саму Нину, а ее ярко красные щеки и большие тусклые глаза, а вот цвета их не помню. А еще помню тяжелое гудение низколетящих самолетов, крики людей и мы с Ниной в какой-то яме. Теплая летняя ночь, а Нина, как кукла, завернута в одеяло. На дне ямы сыро от прошедшего дождя. С самолета со свистом летят «карандашики». Красиво. Мама прижимает меня ко дну ямы. Сопротивляюсь. Грохот взрывов. Комьями взлетает земля, столб огня, крики. Хочется вжаться, вдавиться в дно ямы. Очень страшно!
Помню угол в вагоне поезда, надрывно кашляющую Нину, мужчину в черном пальто с меховым воротником. В его руке трубка, похожая на детскую дудочку.
- Ей бы в деревню, к корове, молока попить, - говорит он маме, - туберкулез дело нешуточное, - человек протягивает ко мне руки, - малыша, давай-ка я и тебя послушаю, - он поворачивает меня спиной, задирает платьице. Чувствую, как трубка скользит по спине. Дышу и покашливаю по его команде. Стараюсь. - Чисто, - говорит мужчина и улыбается, - везучая у вас дочка. Такое тесное общение с сестрой, а не заразилась. - Он опускает мою рубашонку и гладит по голове.
Дальше все, как в тумане. Почему-то выносят из вагона Нину. Кричит и рвет на себе волосы мама. Забиваюсь в угол, закрываюсь с головой Нининым одеялом. Судорожно дергается поезд. Что я еще помню? А ничего, разве только боль в животе, наверное, от голода.
- Домой хочу, - плачу я.
- Успокойся, скоро..., - тихо говорит мама.
- Это где?
- Увидим.
Маленькая длинная комнатушка с окном, выходящим в соседский двор. Жила в ней какая-то бабушка Клава. Умерла. От нее нам досталась железная кровать без матраца, старый диван и высокий шкаф. У стены стол на трех ножках и стул с маленькой круглой подушечкой.
- Вам повезло, Мария. Комната с вещами, - сказал управдом,- обживайтесь.
- Да, да, - мама кивает головой, - спасибо.
А вечером к нам зашла соседка - маленькая, худенькая женщина с редкими, тонкими волосиками.
- Меня зовут Аннет,- сказала она и, слегка придержав кончиками пальцев платье с заплаткой вместо кармана, смешно присела. Перехватив мой удивленный взгляд, пояснила: - это книксен. Все воспитанные девочки, называя свое имя, должны сделать книксен.
- Но ты же не девочка?- возразила я.
- Неважно, - она кокетливо улыбнулась, - а я живу здесь, - Аннет стукнула по стенке, - пошли ко мне, я тебе куклу покажу.
- Спасибо за приглашение, уже поздно и Милочке нужно спать, - вежливо отказала мама.
- Не беспокойтесь, я не сумасшедшая. Это вам соседка баба Симка напела? Вообще-то она не Симка, ее как-то не так зовут, но я все запомнить не могу. - Аннет присела на край дивана, - мы ведь тоже недавно приехали,- почти шепотом сказала она,- тогда нас было трое - мама, сыночек мой Арик и я, а теперь есть только я... . Доехали. Успокоились. Казалось, что спаслись, но это только казалось. Через месяц от дизентерии умер мой малыш, за ним мама - не пережила. Меня увезли в психушку - попробуйте испытать такое ( мама тяжело вздохнула, смолчала), - Аннет вытерла слезы, - давно это было, аж целых два месяца назад... . Вы меня не бойтесь, я просто очень обрадовалась, когда увидела Милочку. - Она задумалась, - а вам скоро на работу?
- Завтра все узнаю.
Маму направили на завод помощником оператора. Работала в три смены, а я оставалась с Аннет. С ней интересно. Гуляли мы по морскому бульвару, подолгу наблюдали, как на воду садится «гидра» - это самолет такой, у него вместо шасси лодки.
- Смотри, смотри к «гидре» заправщик подплыл. Смотри, смотри, такого больше нигде не увидишь.
И я смотрела во все глаза, даже летчика однажды увидела.
Когда самолет улетал, мы бежали к высокому забору в конце бульвара, где в щелочку можно было разглядеть зенитки, охраняющие город от налетов. А с наступлением темноты по небу скользили прожектора.
- Что они ищут, Аннет?
- Вражеский самолет. Вот попадет он в такой пучок света, Фриц ослепнет и разобьется нам на радость.
Фриц не прилетал, город не бомбили, но очень охраняли.
Лето в этих местах было жаркое, и мы целыми днями сидели во дворе под навесом. Аннет читала книжки или рассказывала сказки.
Из церкви, что за углом, доносился звук колокола.
- Что такое церковь и почему бьет колокол?
Аннет с удивлением посмотрела на меня:
- Как, ты никогда там не была?
Я помотала головой.
- Пошли, пошли, я покажу тебе церковь.
Она заплела мне косичку, поправила платье, взяла за руку и чинно повела в церковь.
Сквозь разрисованные окна скудно проступал свет, у картин, на круглых столиках зажженные свечи.
- Это старец Николай угодник, - почему-то шепотом пояснила Аннет, - перекрестись вот так,- она осенила себя крестом. - А это матерь Божья. Младенец ее на моего Арика похож, толстенький, голубоглазенький. Перекрестись и попроси у них чего - нибудь.
- Чего?
- Не знаю,- она пожала плечами.
Я, глядя на Аннет, неумело перекрестилась и попросила у святых много хлеба, чтобы наесться досыта мне и маме с Аннет.
- Ой, ты крестишься, а я и не знаю, крещенная ты или нет. А ты не знаешь?
- Нет.
- А давай я тебя покрещу, и будет у тебя свой ангел-хранитель. Пошли к батюшке.
Батюшка оказался длиннобородым стариком с добрыми глазами.
Плохо помню, что он говорил перед купелью, куда меня потом макнули, помню только, как мне на шею повесили маленький тускло блестящий оловянный крестик на суровой нитке.
- А это тебе, малышка, за храбрость, - он положил мне на язык что-то сладкое и прохладное, - а это для твоей мамы, - он протянул Аннет какую-то бумагу.
- Везучая у тебя Милка, - рассказывала вечером маме Аннет,- не успели мы в церковь войти, как батюшка сразу согласился окрестить ее....
- Что согласился сделать батюшка...? - мама рывком поднялась с кровати.
- Окрестить, ты что глухая?
- Ох, Анька, Анька, ты меня спросила?
- Да я и так знала, что нет у твоей дочки ангела - хранителя, знала, вот и повела в церковь. А то помрет, не приведи Господь, как мой малышка...
- Аня, ты меня слышишь? - мама почему-то потрясла ее за плечи.
- Да что ты меня трясешь, я же не груша? Разоралась.
- Мы же евреи...
- Удивила, и я еврейка. Бог един. Зато теперь у Милки есть ангел - хранитель и крёстная мать...
- Кт-о-о?
- Что кто? Да я же, я. Нет, Милка у нас везунчик, аж две мамы рядом. Живи и радуйся. Бумагу, что дал батюшка, спрячь, пригодится.
Мама устало махнула рукой.
Не пригодилось. В паспорте, да и во всех моих документах, писалась я еврейкой, только иногда, перебирая бумаги семейного архива, натыкалась на свидетельство о крещении, выданное мне батюшкой давно не существующей церкви.
На фото, что висит над диваном, широконосый гусенок с большим бантом, это я. Не косички, а крысиные хвостики, зато выправка балетная и ножки сложены в первой позиции. Любила я балетом заниматься, в кружок бегала, но никогда не была примой. Смешно? А напрасно. Танцевала я хорошо, а примой была дочка директора клуба Нелька Мутилина. Зубы, как у лошади. При чем здесь зубы? А не причём, просто злилась на нее очень. Танцевала я в «Лебедином озере» лебедя, который стоит за фонтаном. Рост у меня был небольшой, так из зала, мама с Аннет видели только мои руки. Ай, да ладно, я то об этом не знала, а они хлопали громче всех.
- Везучая ты, Милка, как тебя мама и тетя сильно любят, ни один спектакль не пропустили, а на меня посмотреть никто ни разу не пришел,- сказала как-то одна из девочек.
- Наверное, все на работе...,- попыталась я успокоить подружку.
- Да,да...,- сказала она и вдруг заплакала.
Тогда я думала, что это от обиды, но спустя несколько лет, когда мы учились в одном институте, узнала, что родители Нади Борисовой - Бориньки, с которой я потом очень сдружилась, спились. Несчастье! Как давно мы с ней не виделись, а ведь живет она где - то здесь, в Израиле. Надо бы поиск в «Одноклассниках» сделать, а вдруг найду.
А рядом фото моего сыночка. Красавчик - беззубый ротик, большие глаза, во все лицо нос картошкой, совсем как у меня. Но он мужчина, его это не портит, а вот на меня никто не смотрел. Если бы это было сейчас, сделала бы я пластическую операцию и стала бы красивее Анастасии Вертинской, а тогда никто замуж не брал. Так вот, однажды к нам в НИИ приехал в командировку молодой инженер по фамилии Киселев. Никогда не думала, что фамилия и характер так тесно могут переплетаться. Остановиться ему было негде, и я предложила диван в нашей комнатке. Мама ушла к Аннет. Конечно, мы посидели, поразговаривали, потом пообедали борщом и бутылочку красненького раздавили. Мне так хорошо стало - и всех я любила, и всех я жалела. Слезы ручьем лились. Он растерялся, потом принялся успокаивать, потом уложил в постель, что - то шептал на ушко и целовал. Утром проснулась от того, что солнце лизнуло щеку и заглянуло в глаза. Нехотя их открыла и вдруг вспомнила все, что было вчера. Недоумевая, посмотрела на пустую подушку рядом, с сожалением вздохнула и пошла мыться.
Так произошла моя первая, «незабываемая ночь любви». Через положенные девять месяцев родился сынок, за что я бесконечно благодарю Всевышнего.
- Везучая ты, Милка, - пели коллеги, - и сын красавчик, и нянек полно, и сама похорошела, а кто же счастливчик папаша?
Я осеняла их загадочной улыбкой Джоконды и молчала. Совсем, как в той песенке:
«...ни да, ни нет не говорю в ответ, а коль молчу я, в этом тоже мой секрет...». По этому принципу я прожила всю жизнь. Хотелось бы думать, что мой ребенок от этого не страдал. Так ли это?
Опять сирена. Гудит по нарастающей.
Слышу, слышу, бегу, бегу, «скачу аллюром». Ну, все, все, вот и дверь. Когда вернусь, постелю себе на диване, поближе к выходу, а то добегаюсь... . Как хорошо, что мой Миша уехал еще до бомбежки навестить детей, хоть ему-то бегать не придется. Чего я осталась? А сердце пошаливает. Когда едешь в гости, не хочется болячками портить всем настроение.
Кто такой Миша? Так я вам все и рассказала.
- Соседка, что вы так тяжело дышите? Еле домчались? А я пододвинул к двери кресло. Ночью, назло врагу, буду спать в кровати, пусть палят. Себе дороже? Опять плохо сказал? Дама, вам трудно угодить.
Сирена смолкла. Где-то тяжело ухнуло.
- Кипат барзель* сработал,- с понимаем дела, заявил соседский мальчик,- можно расходиться.
Где-то ухнуло еще раз, потом все стихло.
- Обошлось, теперь по домам, - Иосиф галантно пропустил меня вперед,- спокойной ночи.
Ворочаюсь с боку на бок, на диване неудобно. Напротив меня, за окном повисла молодая луна. Красавица. Когда-то мы с Аннет мечтали покачаться на ее рожках.
Затрещал телефон. Вздрогнула.
- Миша, как ты? Как там твои - мои дети? Подробности при встрече? Хорошо. На первый раз соглашусь. Да ладно, успокойся. Подумаешь, постреливают. Прячемся. Держусь за Иосифа. Смеешься, вот и хорошо. Ты же знаешь, я везунчик, а значит, прямого попадания не будет.
Положила трубку. На душе тепло и спокойно.
Встретились мы с Мишей в поезде, я к сыну в Беер-Шеву ехала - он квартиру купил. Ремонт закончил и на новоселье позвал.
Миша сел на свободное место, как раз напротив. Разговорились быстро.
- В Беер- Шеву?
- Да, у меня там сын живет.
- А меня дочь просила приехать, хочет познакомить со своим молодым человеком. Она уже пять лет, как овдовела, внучок просто прелесть.
- Что же случилось? Муж ведь молодой был.
- Понимаете, никак не мог он диплом врача подтвердить. Перед экзаменом от волнения ночь не спит, теряется и все забывает. В таких случая собраться надо, а он... . Пришел с очередного экзамена бледный, растерянный, лег на диван, к стене повернулся... . Мы то думали, что устал, а он умер. Бедный, тогда ему и тридцати не было.
Поезд остановился на какой-то станции.
К концу пути мы знали друг о друге все, или почти все. Потом мне было очень удивительно, как я, молчун по натуре, разболталась.
На перроне встречал сын. Рядом стояла красивая женщина с мальчиком.
- Это моя дочь и внук, - представил Миша.
- А это мой сын.
- Здравствуйте, - сказала женщина, - папа, познакомься, это Давид.
- Мы только что познакомились.
- Деда, ты знакомился с сыном этой тети, а теперь познакомься с моим будущим папой..., - мальчик взял за руку Давида, - я правильно сказал?
- Абсолютно, а тетю зовут бабушка Люда.
- Сказки умеешь рассказывать? Мой друг Лёнька все время хвастается, что бабушка ему на ночь сказки рассказывает. И я хочу. Пошли скорей, я тебя с Шерой познакомлю.
- С кем?
- Да с Шерой, это кошка моя, черная с тонким хвостом. Ты не боишься кошек?
- Нет, я давно ничего не боюсь.
- Храбрая,- уважительно сказал он и взял меня за руку.
С тех пор прошло десять лет и я ни на минуту не пожалела, что так легко и просто открылась этому незнакомому, а теперь самому близкому, человеку.
А еще у нас две внучки родились. Рада, что мой нос никто не унаследовал.
Везучая ты, Милка, да и только.
Но вот опять поёт сирена. Пошла спасаться.
_ _ _ _ _ _ _
* Кипат барзель - Установка «Железный купол» , сбивающая снаряды системы «Град».
Вайнер Ирина 
Аарон Борис 
Стефанюк Cтанислав. 
Талейсник Семен 
Дорман Валентин 
Андерс Валерия 
