ВНИМАНИЕ!РАССКАЗ ОТНОСИТСЯ К КАТЕГОРИИ
"УЖАСЫ",
ЗДЕСЬ НЕТ ВАМПИРОВ И ПРОЧЕЙ НЕЧИСТОЙ СИЛЫ,
УЧАСТВОВАЛ В ОДНОМ ИЗ КОНКУРСОВ   "УЖАСТИКОВ" В КАЧЕСТВЕ ВНЕКОНКУРСНОГО ПОЛУЧИЛ ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЕ ОТЗЫВЫ СО СТОРОНЫ ЧЛЕНОВ ЖЮРИ.
ЕСЛИ ВЫ НЕ ЛЮБИТЕЛЬ ЭТОГО ЖАНРА, ПРОШУ НЕ ЧИТАТЬ И НЕ ПИСАТЬ КОММЕНТАРИИ.

С уважением, Н.Г.Глушенков

Автор: Брайан Найт

Не всегда я был вегетарианцем.

*   *   *

Было время, когда мясо являлось не только источником дохода, но и моим пристрастием. Я вырос в семье скотоводов за пределами городка Тексаркейн в штате Техас. Ферма большая, но не самая крупная в Техасе, что-то среднее. Я не стану подробно описывать, сколько земли у нас было и голов скота, но скажу, что много, и это давало прибыль, поэтому мне никогда не приходилось пачкать руки. Мы с братом усвоили уроки бизнеса, наблюдая, как его ведут другие, и матери хотелось, чтобы мы стали «белыми воротничками». С раннего возраста нас учили со всеми делами справляться самим и готовили вести семейный бизнес, если отец вдруг решит уйти на пенсию. 

Я и не собирался занять его место; отец был в годах, но здоровый и крепкий, как гвоздь. Именно случайный выстрел из ружья брата  ускорил наше вступление в законные права. Несчастный случай на охоте? Я все еще полностью не уверен в том, что брат убил отца, но не могу утверждать и обратное.

Не прошло и года с момента гибели отца, и подозрение усилилось, когда дорогой старший брат предложил продать ему часть моего бизнеса. Образ отца, лежащего в мелком кустарнике на снегу в горах Айдахо со снесенной наполовину головой, все еще жив в моей памяти; я принял великодушное предложение брата. С тех пор я не возвращался на ферму «Окейдей» и прошло уже пятнадцать лет.

*   *   *

Мне было не жалко оставить бизнес; денег, полученных за свою долю, было вполне достаточно, чтобы провести спокойно оставшуюся часть жизни, и сейчас я свободно придавался своему  пристрастию к поеданию экзотических видов мяса. Эту любовь, подарок отца, остальные члены семьи не разделяли: она была только нашей с отцом. Во время многочисленных поездок по стране мы с неизбежно отправлялись в одиночку в поисках экзотических мясных блюд. Мы пробовали опоссума в Луизиане, кальмара в Новой Англии, «устриц Скалистых Гор» (для несведущих — бычьи семенники) в Айдахо, бизона в Орегоне, гремучую змею в Вашингтоне. Несмотря на брезгливое отношение большинства людей к этим блюдам, все они не были запрещены законом. И после смерти отца я не изменил своим вкусам.

Я отправился в трехлетнее путешествие по земному шару в поисках новых видов блюд. Я уже попробовал мясо льва на запрещенной охоте в сафари в Африке; поужинал мясом крокодила на вечеринке в австралийском захолустье. Я ел яйца опасного североамериканского белоголового орлана и вкусил мозги из черепа еще живой паукообразной обезьяны. В конце трехлетнего путешествия я решил, что попробовал все. С грустью подведя итоги поездки, я собрался вернуться домой. Именно мой знакомый, который руководил путешествием в африканском сафари, рассказал о кафе «Йети» Горация Пикета.

*   *   *

Я позвонил в кафе и, проговорив несколько минут с каким-то молодым человеком, наконец-то связался с Горацием.

— Ну и денек, — твердо заявил он. — Чертовски извиняюсь! Говорил же Билли не вертеться у телефона, так и смотри за ним каждую секунду, — он прервался, а я же улыбнулся услышанному акценту и диалекту. — Чем могу помочь?

— Теодор Штрунк дал ваш телефон. Он рекомендовал ваше «блюдо дня». — Это была первая ключевая фраза.  Последовала длительная пауза, прежде чем снова заговорил Гораций.

— Старик Тео сказал мне позвонить? Давненько не видел Тео, последний раз слышал о нем, когда тот шатался по Африке, отстреливая львов...

— Да, сэр, — ответил я. — Я познакомился с ним на «Темной тропе» в Африке. — «Темная тропа» являлась следующей ключевой фразой.

Последовала еще одна пауза, а затем: «Понимаю, нужно позвонить старому приятелю Тео и убедиться, что вы его друг, но, думаю, мы найдем для вас время».

Сказав это, он принял заказ с исполнением через  девять месяцев. У меня не было проблем с долгим ожиданием, потому что это означало путешествие в горы Северного Айдахо летом вместо осени или зимы. Эти извилистые и узкие горные тропки не столь гостеприимны в такое время года. Я знал это по своему опыту. Еще кое-что означало долгое ожидание:  «блюдо дня» Горация Пикета должно было стать необычным. По названию кафе «Йети» я легко представлял, что бы это могло быть за заведение.

— И еще, — добавил Пикет. — Какое мясо вы любите?

С улыбкой на лице и с предвкушением авантюры я назвал последнее ключевое слово: «С кровью».

*   *   *

Спустя девять месяцев, в назначенный день, я отправился в поездку и прибыл в маленький захолустный городок под названием Гарвард. Его даже нельзя было назвать городком, скорее небольшое сборище старых жилых прицепов, ресторан, захудалый магазин-киоск и несколько баров. Гарвард, жалкая частица цивилизации, живущий в вынужденной тени  высоких гор Айдахо, занимал обширное пространство рядом с восьмой автострадой. Стоял отличный, жаркий, летний день, и казалось, что ошалевшее население от него изнывало. Жители слонялись в своих дворах, на улицах, прятались под тентами старых разбитых грузовиков и на парковках двух баров.

Я остановился на покрытой гравием площадке перед магазинчиком, и меня тут же поприветствовала женщина около тридцати лет с темными спутанными волосами и в броской желтой фуфайке-безрукавке. Она просунула голову в открытое окно взятой мною напрокат машины.

— Доброе утро, — сказала она приятным голосом. Она улыбнулась, обнажая полдюжины потемневших зубов. Длинный пучок темных волос торчал у нее из подмышек. Она наклонилась еще больше, и ее глубокое декольте оказалось в нескольких дюймах от моего лица. «Что надо?» — спросила она и подморгнула.

— Я ищу кафе «Йети», — ответил я, отчаянно стараясь смотреть ей в глаза. Меня она не привлекла, здесь мой вкус был более консервативен, чем в еде, но когда женские груди оказались перед лицом, то не мог удержаться, чтобы не поглазеть на них. Мне не хотелось обнадеживать ее. Увы, меня разбирало любопытство, и я не сводил с нее глаз.

Женщина ухмыльнулась и отпрянула от окна. «Езжай по подъездному пути, — сказала она, указывая на узкую грязную дорогу, идущую мимо большого дома с левой стороны шоссе. — Через пятнадцать минут окажешься за городом. Остерегайся лесорубов, они погонятся за тобой, если не так на них посмотришь».

Я поблагодарил и продолжил свой путь.

— Возвращайся, голубчик, если проголодаешься, — крикнула она. — Я приготовлю десерт.

*   *   *

Это была лесовозная дорога, узкая, кривая и обросшая с двух сторон толстыми соснами. Я нервничал и ехал медленно, боясь столкновения на каждом повороте и углу. Наконец я добрался до поляны, небольшого безлесного участка в этой бесконечной чаще. На ней стояла полудюжина пикапов и обшарпанное со стороны фасада здание.  Потертая надпись над входом гласила: «Кафе «Йети».

Я подъехал к расчищенному участку и припарковал свой чистенький автомобиль между двумя забрызганными грязью грузовиками, набитыми грудой ящиков с инструментами, бензобаками и лесопильным оборудованием.

Внутри было так, как я и ожидал,  но чисто. В обеденном зале находилось с десяток человек, кто-то сидел за барной стойкой, кто-то за маленькими круглыми столами, а какая-то пара ругалась. Шум разговора прекратился, и, когда я вошел, все глаза устремились  на меня. Двери за мной захлопнулись с такой силой, что пришлось подпрыгнуть. Где-то в конце зала кто-то кашлянул, но понемногу посетители стали терять ко мне интерес. Я направился к пустому стулу в конце бара и сел. Мужчина, сидящий справа от меня, повернулся и внимательно посмотрел. На его лице была такая густая черная борода, что я едва разглядел глаза и кончик носа. Во время еды заросшие щеки двигались ритмично. С них свисали хлебные крошки и кусочки мяса.

— Привет, — как можно приветливее сказал я.

Он ответил мне, при этом неприятно, отрывисто рыгнув и выдавив улыбку.

Ко мне подошел из-за барной стойки огромного роста мужчина в замызганном фартуке и засаленной белой футболке. В кулаке он сжимал грязную тряпку, а затем вытер ею поцарапанную поверхность стола.

— Привет, чувак. Что хочешь? — Он сверкнул широкой щербатой улыбкой и теперь провел этой же тряпкой по скошенному высокому лбу. Казалось, что его глаза постоянно косили. Он был явно заторможенным.

— Угу, я пришел увидеть Горация, у меня назначена встреча.

Он повернулся в сторону кухни и крикнул: «Эй, чувак, кто-то хочет с тобой поговорить».

Через несколько секунд из кухни вышел Гораций. «Черт возьми, Билли, я не глухой».

Гораций не был таким, каким я его представлял. В моем сознании это был худой седовласый старик, наполовину похожий на Гомера Пайла1) и Дона Нотса2). Он оказался молодым человеком, почти моего возраста, небольшого роста, полноватый, с круглым лицом, бакенбардами и высокой мужской прической в стиле «Элвис». В углу его губ торчала большая дешевая сигара, а кожа на лице была бледной и жирной.

Затем он посмотрел на меня. Его большие черные глаза сузились, и он спросил: «Что сегодня пожелаете, сэр?»

— Блюдо дня. С кровью.

*   *   *

Он провел меня через бар к запертой двери, и, пока гремел ключами, к нам подошла барменша. У нее было уставшее, грустное лицо, и выглядела она старше своих лет. Женщина стояла позади меня, смотря своим печальным взглядом.

— Грязная свинья, — сказала она. — Надеюсь, что подавишься.

— Пошла вон, Дарла. Ступай работать и оставь его в покое!

Я изумленно посмотрел на нее, онемев от шока. Удаляясь, она бросила на меня еще один взгляд.

— Не обращай внимания на мою сестру. У нее не все в порядке. — Затем он произнес почти шепотом: «Что-то гормональное. Она только родила». Он сунул поржавевший ключ в старый замок и стал им вертеть, пытаясь ухватить упрямую защелку.

Дарла сердито собирала с пустых столиков грязную посуду. За ней внимательно следил Билли, который тайком смотрел на нее с восторженной, сладострастной ухмылкой.

Позади меня Гораций ликующе крякнул, когда ключ в замке повернулся, и толкнул дверь, открывая передо мной темное помещение. «Вот твой столик», — сказал он, провожая в пустую комнату. Он шагнул за мной, хлопнул и запер дверь, будто замуровав нас в темном склепе. Затем зажегся свет, идущий от витиеватого двухрожкового светильника, который висел на потолке.

Отдельный кабинет был таким же простым, как и в обеденном зале кафе: единственный стол, и с высокой спинкой стул, и дверь, ведущая на кухню. Не было никаких окон или прочих убранств, которые отвлекли бы внимание от основной достопримечательности: самого Бигфута. Йети, огромного роста, стоял, повернувшись спиной к дальней стене, с бесцельно протянутыми руками, его огромные пальцы напоминали смертельные крюки. Рот с кривыми зубами широко открыт, как бы изображая рык, а глаза смотрели на меня с безрассудной яростью. На медной табличке, весящей на его шее, говорилось: «Йети… Сырое мясо».  

Придя в восторг, экстаз и восхищение, я громко засмеялся. «Ба! Да он существует на самом деле», — выкрикнул я.

Гораций почесал баки и посмотрел на меня так, будто я сошел с ума. «Конечно, он существует, — медленно произнес он, будто говорил это идиоту или ребенку. — Любой дурак знает, что Йети есть на свете».

Меня усадили за стол, и Гораций исчез на кухне. Я молча провел в пустой комнате около часа, и это ожидание показалось мне вечностью. Каждый раз, когда мои глаза случайно наталкивались на набитое чучело, то сильно хотелось есть. Я не думал, что будет вкусно: многие экзотические блюда не отличались вкусовыми качествами.  Я «коллекционировал» редкие яства из мяса, как большинство людей, которые собирают марки или бейсбольные открытки. Это должно было стать самым редким мясным кушаньем в моей коллекции.

Гораций, переодетый в чистую, новую форму шеф-повара, принес на серебряном подносе тарелку, поставил передо мной и, пожелав на своем необычном диалекте приятного аппетита, оставил одного.

*   *   *

Это были нежнейшие кусочки, маленькие дольки, чем я ожидал, но искусно приготовленные. Шесть малюсеньких филе, отлично приправленных специями и поджаренных на золотистом рафинированном масле. Рядом с мясом лежали лимонные дольки с петрушкой. У тарелки стоял хрустальный бокал с шампанским.

Мясо получилось превосходным, мне никогда до этого момента не приходилось пробовать что-то подобное. Оно было столь свежим, что я даже слышал стон, когда его разделывали. Никогда в жизни я еще не ел так медленно, так томно. Я откусывал маленькие кусочки и пережевывал  старательно до тех пор, пока полностью не исчезал их аромат. К шампанскому я не притрагивался: оно могло только все испортить.

Наконец я проглотил последний кусок блюда, которое никогда не забудется и не повторится. Я был доволен. Едва я положил на тарелку вилку, как появился Гораций.

— Ну, как еда? Вы довольны?

— Да, — ответил я с улыбкой, — просто отменная.

— Еще один довольный посетитель, — сказал он, держа в одной пухлой руке тарелку и другой ставя передо мной маленький поднос. На нем лежали три предмета: счет, снимок «Полароид» и ментоловая жвачка. Я взглянул, и мне стало не по себе: не от увиденного счета, высокой цены, которую оговорили заранее, что неудивительно.

Это была фотография.

Маленький ребенок, младенец, лежал на огромном разделочном столе. Прямо за ним стояла большая белая картонка: «Анжела Фи Пикет, — было написано на ней жирными буквами. — 8 фунтов 4 унции. Две недели от роду».

_______

1)Гомер Пайл — персонаж одноименного фильма

2)Дон Нотс – американский киноактер  

2006г