Учение давалось Альберу легко. В последнем классе гимназии он показывал прекрасные результаты по всем предметам. Он великолепно ориентировался в мире абстракций и часто его суждения по математике, физике, химии поражали оригинальностью, ставя в тупик учителей. Все прочили ему блестящее будущее в области точных наук.

Так же обстояло дело и с другими дисциплинами. Его прекрасная память и аналитические способности восхищали учителей истории, географии, биологии. Умение не только запоминать даты и факты, но и виртуозно их интерпретировать превращало каждый его ответ в блестящий научный доклад. Поэтому всякий раз, когда Альбер выходил к доске, класс замирал в предвкушении чего-то интересного.

Но больше всего Альбер любил литературу. Он читал много, просто не представляя себе дня без пары часов за книгой. Вживаясь в образы героев, он буквально жил в мире книги. А после прочтения мог без труда в деталях воспроизвести ход событий, анализируя сюжет и характеры действующих лиц. Неудивительно, что на счету Альбера был ряд успешных выступлений на литературных конференциях и несколько почетных грамот за них.

А еще Альбер писал стихи. Но в отличие от большинства своих сверстников, наскоро соединявших строки с плохими рифмами в погоне за мелькнувшей мыслью, он никогда не сочинял стихов специально. Просто иногда в душе как будто раздавался звон колокольчика, и бродившие по одиночке образы начинали складываться в необычные узоры. И откуда-то возникали слова, которые оставалось лишь записать.

         Но одного Альбер не умел вовсе - рисовать. Причем, это свое неумение он переживал очень болезненно. В то время как его знакомые могли несколькими штрихами изобразить летящую птицу или набросать пейзаж, Альбер производил на свет уродливые фигуры, состоящие из бессмысленно переплетенных линий. Он пытался научиться рисовать, неоднократно штудируя соответствующие руководства. Но ничего не получалось, и Альбер смирился с этим, как он считал, почти физическим недостатком.

В этот вечер Альбер готовился к докладу по литературе. Тема была простая -"Творчество любимого писателя". Про кого писать, у Альбера не было ни малейших сомнений. Конечно, про Александра Грина! А вот что писать? Он столько знал о Грине, что мог бы легко выдать докторскую диссертацию страниц на 300-400. И, поверьте, оригинальных мыслей и наблюдений там вполне хватило бы, чтобы привести в восторг дотошных рецензентов. Но докторской диссертации не требовалось, нужен был короткий доклад - на две-три страницы. "Ну, что ж, - сказал вслух Альбер. - Доклад так доклад!"

"Грин Александр Степанович, настоящая фамилия Гриневский, родился в 1880 году, умер в 1932. Для большинства людей Грин - прежде всего автор "Алых парусов", книги-мечты, увлекающей многие поколения читателей..."

Альбер отложил ручку и отдался фантазиям. Вот Ассоль, которую в Каперне считают безумной, пробирается ранним утром к обрыву, чтобы взглянуть на море. А в это время Грей плывет на своем "Секрете", еще не зная, что на свете есть Ассоль. Вот Грей увидел спящую девушку, узнал ее историю и заказывает в Лиссе необычные паруса, не пожалев всех своих денег. Вот плывет "Секрет" с алыми парусами, а Ассоль в очередной раз вглядывается в горизонт, еще не веря, что паруса действительно алые...

На горизонте паруса,

Но не понять какого цвета.

Их красит алый луч рассвета -

И ты поверишь в чудеса.

Возникли откуда-то слова.

Альбер встал и снял с книжной полки том Грина с "Алыми парусами". Ему хотелось еще раз ощутить магию гриновских строк, вдохнуть ветер мечты. Мальчик задумался, и книга выскользнула из рук. Заметив, что из книги выпал какой-то листок, Альбер поднял его. Это оказался обычный тетрадный лист, на котором красивым девичьим почерком было написано стихотворение.

   Нарисуй мне алый парус

   В моря синей синеве,

   Чтобы волны рассыпались

   За кормой и на корме.

   Чтобы мачты гнулись ветром,

   Раздувались паруса,

   Чтобы было знойным лето,

   Чтобы море - бирюза.

   Нарисуй, чтоб был он ярок,

   И на долгие года

   Сохраню я твой подарок,

   Повторяя иногда:

   Чтобы мачты гнулись ветром,

   Раздувались паруса,

   Чтобы было знойным лето,

   Чтобы море - бирюза.

   Нарисуй мне парус алый.

   Как умеешь, нарисуй.

   Пусть он выйдет неудалый,

   Ты об этом не горюй.

   Лишь бы мачты гнулись ветром,

   Раздувались паруса,

   Лишь бы было знойным лето,

   Лишь бы море - бирюза.

Альбер перевернул лист. На обратной стороне была дата "25 сентября" и слова "Домашняя работа". Видимо, автор первоначально собирался использовать листок в других целях. Сегодня было 19 сентября...

Он вспомнил, как в начале прошлого учебного года, когда они изучали Грина, брал эту книгу в гимназию. Значит, кто-то вложил туда листок! Но кто и зачем? И почему просто не показал? А почему не сказал об этом после? Ведь прошло столько времени!

Альбер, так тонко чувствовавший литературу, был, как ни странно, очень стеснителен в общении. Среди ребят у него почти не было друзей, а девушки вообще казались ему глупыми и примитивными. Паря в придуманных мирах, он довольствовался любовными похождениями литературных героев и не спешил "опускаться на землю" в поисках "единственной".

"Но ведь не я один блуждаю в своих мирах! - неожиданно подумал Альбер. - Наверное, многие люди ведут себя так же. Но почему мы не встречаемся там? Может быть потому, что у каждого свои миры?"

И ему стало до боли ясно, что многие люди, как и он сам, большую часть времени проводят в своих мирах, путешествуя по книгам, фильмам, просто фантазиям. Что они, как и он, "спускаются на землю" только, чтобы выполнить обязательный ритуал: сходить в гимназию, сделать уроки, помочь по хозяйству родителям, - и, совершив требуемый минимум дел в реальной жизни, снова возвращаются туда, где они по-настоящему счастливы. А одна девочка живет в мире Грина, там она Ассоль, и она попросила его нарисовать парус. Почему именно его? Может быть, она заметила, что он тоже любит Грина? Или узнала его в том мире, где они оба летали?

Но кто она? Наверное, Света. Ведь в прошлом году она так увлеченно говорила на уроке про Ассоль... Или Вика. Ее сочинение по "Алым парусам" учительница назвала одним из лучших и зачитала сразу после сочинения самого Альбера. А может быть, это Таня? Она в последнее время как-то странно на него поглядывает, будто ждет чего-то. Неужели она? Не обязательно ведь уметь красиво говорить и хорошо писать сочинения, чтобы летать в своих мирах.

Альбер взял чистый лист бумаги и стал рисовать. Хотя он очень старался, парус вышел немного косым, а лодка, придавленная гигантским парусом, была больше похожа на тонущего таракана, чем на корабль Грея. Хорошо, что парус был только один! Трудно даже вообразить, что получилось бы, вздумай Альбер рисовать несколько парусов! В итоге, после раскрашивания паруса в красный цвет, а волн в голубой, рисунок, по мнению Альбера, выглядел вполне прилично.

Альбер почувствовал, что оправдал доверие. Завтра он отдаст рисунок Свете. Или Вике. Или Тане. Впрочем, это не важно. Главное, что он нарисовал. Он взял другой листок и начал писать. Слова появлялись сами собой и легко ложились на бумагу.

Вот парус. Алый. Ты просила.

Хоть это было так давно.

Но в тех словах такая сила,

Что остальное - все равно.

Я понимаю, ты хранила

Мечту, подальше пряча боль,

И паруса другим дарила,

Как в сказке девочка Ассоль.

Ждала ответного подарка,

Чертя узоры на песке,

Но почему-то алый ярко

Не просиял он вдалеке.

Твою мечту, твой парус алый

Тебе никто не подарил.

Возможно, кто-нибудь бывалый

Сказал, что это выше сил.

Другой, быть может, улыбаясь,

Пообещал: "Я подарю".

А волны ждали, рассыпаясь,

Давая место кораблю.

Теперь взгляни с улыбкой милой

На мой рисунок. Ведь смешно?

Твой парус. Алый. Ты просила.

Хоть это было так давно...

Альбер устало откинулся на спинку стула. Как и всегда после прилива вдохновения, наступила апатия. Делать ничего больше не хотелось. А доклад? Ничего, время еще есть. До доклада целых три дня.

Он оглядел комнату, раздумывая, что делать дальше, и только собирался спрятать рисунок и стихи, как в комнату вошла бабушка. Альбер почти все время жил вдвоем с бабушкой. Братьев и сестер у него не было, а родители так часто ездили в командировки, что он их почти не видел.

Вообще-то, от бабушки у Альбера тайн не было, но тут он почему-то смутился и даже сделал рукой движение, как бы собираясь прикрыть лежащие на столе бумаги. "Пора ужинать, Альбер! - ласково сказала бабушка и, заметив смущение внука, добавила - Да не смотрю я, не смотрю! Нечего краснеть!" Альберу стало стыдно за то, что он хотел спрятать стихи от бабушки. Он всегда показывал ей свои произведения, и она, восхищаясь внуком, в то же время, не раз делала полезные замечания. "Да что ты, бабушка! - воскликнул Альбер. - Посмотри! Я хочу, чтобы ты обязательно посмотрела! Вот - это я нашел. Это - нарисовал. А это - написал только что". И с этими словами Альбер протянул бабушке все три листка.

Бабушка села в кресло и, вытащив из кармана халата очки, стала внимательно разглядывать листки. А Альбер следил за выражением ее лица, пытаясь определить, какое впечатление на нее производят стихи.

Задумчивая улыбка появилась у бабушки на лице, когда она читала стихотворение неизвестной девочки. Может быть, оно ей напомнило что-то? Потом она взглянула на рисунок, и Альберу показалось, что она едва сдерживается, чтобы не рассмеяться. По крайней мере, уголки ее рта дрогнули и поползли верх, и она усилием воли заставила их остановиться, что сразу придало бабушкиному лицу какое-то растерянное и беззащитное выражение. А когда бабушка читала стихотворение Альбера, на глазах ее явственно выступили заметные даже сквозь очки слезы, которые она уже и не пыталась скрыть. Бабушка дочитала до конца, сняла очки и подняла глаза на Альбера.

"Бабушка! Что случилось? Тебе плохо?" - чуть ли не закричал мальчик. "Нет, ничего. Все хорошо. Спасибо тебе, Альбер", - ответила бабушка. "За что спасибо? Ты что, знаешь, кто это написал?" - уже начиная догадываться, пробормотал Альбер. В ответ бабушка ласково улыбнулась: "Знаю, конечно. Это я написала. А было это... Дай бог памяти. Да... Почти пятьдесят лет назад".