1.

Президент США Дональд Скрудж съел на приеме в Ухане блюдо из черной обезьяны.
Лучше бы он это не делал! Обезьянка оказалась заразная. Грянула тотальная эпидемия коронавируса. Она ввергла человечество в тяжелейшую депрессию, как духовную, так и экономическую. Опустели улицы. Перестали мажорно гудеть заводы и пароходы. Рожь, если и колосилась, то как-то пугающе робко. По Москве на ржавых дребезжащих велосипедах мотались лишь дворники-таджики, да бегали бесстрашные киргизки с детскими люльками.

— Это писец! — изрек прославленный сыщик Рябов, сосредоточенно куря «Кэмел» на весеннем балконе.

— Голубой песец? — уточнил  я, акушер Петр Кусков.

— Да какая разница?! Главное, что из-за этого треклятого вируса корона Российской империи теперь под ударом.

— Какая корона? У нас же, как ни крути, демократия?

— Ах, Петя, оставьте.

Нам позвонил сам президент РФ, Юрий Абрамкин. Голос его срывался в бабий истерический визг.

— Ребятушки, козлятушки, выручайте!

— Что такое?! — оперным басом взревел я в трубку.

— Вы еще спрашиваете? Корона Российской империи под ударом. Моя, блин, корона.

— А вы бы еще полетали бы с аистами да стервятниками! — не удержался от язвительного коммента сыскарь.

— Поныряли в валдайском озере за древнеримскими амфорами! — лихо подхватил я.

— Сволочи вы и мудозвоны! — Юрий Абрамкин в сердцах бросил трубку.

— Какой горячий! — криво усмехнулся Рябов.

2.

Московские, да и не только московские, собаки до оторопи изумлены. Все люди в намордниках, т.е. медицинских масках. Если на прохожем одежда унисекс, то сразу и не разберешь — женщина идет или мужчина.

Рябов велюровой тряпочкой полировал свой именной браунинг, впроброс заметил:

— Шерше ля фам…

Я сморщился как от зубной боли:

— Инспектор, умоляю, говорите со мной на языке родных берез и осин. Я не секу английский.

— Это, дорогой мой, французский. А в переводе означает — ищите женщину.

— Вы хотите на дом вызвать проститутку? Женщину с пониженной социальной ответственностью?

— Баста! — Рябов сунул браунинг в кобуру под мышкой. — Запомните, все мировые катаклизмы, как правило, инициирует именно женщина. Попросту — баба. Вот и с этим поганым вирусом тоже самое.

— Шерше ля фам! — потер я ладони, уже соскучившиеся по рубчатой рукоятке «Вальтера».

В дверь позвонили.

На пороге стояла плотная женщина в мини-юбке, с волосатыми руками и ногами.

— Что вам угодно? — зорко сощурился на юбку Рябов.

— Дайте пройти! — гостья оттолкнула сыщика чугунным плечом. — Я советник президента РФ по геополитическим вопросам.

— А звать-то вас как?! — крикнул я.

— Наталья Владимировна Махнорылова.

— Это шутка? — Рябов выгнул брови. — Как можно жить с такой фамилией?

— Фамилия от покойного мужа. В девичестве я — Обезьянкина. Была и Букашкиной. Но все это в сторону… Господа! России срочно нужна ваша помощь.

3.

Выяснилось следующее обстоятельство. В условиях экономического кризиса Юрий Абрамкин наотрез отказывается распечатывать всеобщую кубышку, Фонд национального благосостояния. А в этой кубышке, ни много ни мало, 200 миллиардов долларов.

— Народу нужна экстренная помощь! — потирала волосатые руки г-жа Махнорылова. — Ведь даже не у всех врачей есть медицинские маски. А он, зараза, бабло зажал, зажилил.

Рябов с хрустом почесал свою щеку в молодой весенней щетине:

— Как-то вы слишком суровы к вашему шефу.

— Не я одна. Относится, скупердяй, к ФНБ, как к своей свинье-копилке. Берет деньги исключительно на показуху. Олимпиада, чемпионат мира по футболу, торжественные проезды танков «Армата» и ракетных установок «Тополь» по Красной площади.

Я с чувственным наслаждением ощупал рубчатую рукоятку «Вальтера». Оружие лежало у меня в кармане голубого трико «Adidas». Резко спросил:

— Наталья Владимировна, многоуважаемая, а что вы от нас-то хотите? Ась?

— Да, где состав преступления? — сквозь терпкие слои дыма «Кэмела» хмурился Рябов.

— Неужели вы не догоняете, что оно, преступление, вот-вот случится?! — г-жа Махнорылова вскочила с турецкой оттоманки, закурсировала мужскими шагами по нашему грязноватому паркетному полу.

«Почему она не надела брюки? — мучительно размышлял я. — К чему эта блядская мини-юбка? Зачем она всеобщее обозрение выставляет свои дивно волосатые ноги?»

— Какое преступление? — Рябов раздавил бычок в хрустальной пепельнице, выполненной умельцами из Гусь-Хрустального в виде разъятой вагины.

— Дональд Скрудж… — интимно прошептала Махнорылова. — Наш Абрамкин каким-то мистическим образом снюхался с этим североамериканским монстром. Именно он посоветовал нашему политическому богу кубышку не трогать. Поэтому народ обречен. Разве это не вопиющее злодеяние?

4.

Оставив свою визитку с золотыми литерами, г-жа Н.В. Махнорылова удалилась, виляя с каким-то неуловимым намеком толстым задом.

— Ну и что вы, Петечка, обо всем этом думаете? — Рябов вольготно раскинулся на турецкой оттоманке, еще не утратившей тепло высокопоставленного гузна мадам Махнорыловой.

— Ноги ее категорически не понравились, — задумчиво произнес я. — Женщин с волосатыми ногами я не приветствую. Вы уж увольте!

— Да что вы прицепились к бабьим ногам. Хотя… Постойте! Коронавирус стартовал именно с поедания волосатой черной обезьяны.

— Однако какая связь китайской обезьяны с Натальей Владимировной?

— Ах, Петя, Петя! Вы иногда ляпните что-то гениальное, а потом сразу уходите в непонятку.  Просто дебил дебилом.

— Сами хороши! — окрысился я. — Постарайтесь говорить толком, а не переходить на мою светлую личность.

От увлекательного спора наш отвлек мощнейший звук уличного динамика:

— Внимание! Внимание!.. На улице силами гражданской обороны обнаружен нарушитель карантинного режима. Задержать, допросить и ликвидировать!

Мы — в окно.

Нарушитель стоял в пятне ослепительного света. Свет исходит от прожектора вертолета, бешено вертящего лопастями.

— Я в магазин вышел! — крикнул молодой парнишка в черных трениках и куртке с капюшоном.

— Беги, милый, беги… — лихорадочно проговорил я.

И парень бросился в переулок.

Вертолет, перемахнув пятиэтажку, последовал за ним.

Рябов скрестил на груди могучие руки атлета и перекатил желваки:

— Это уродство пора заканчивать!

5.

Что именно делать нам, мы пока не знали. Поэтому напряженно думали, пытливо приглядывались. Окружающая обстановка менялась ежесекундно, буквально на глазах.

Пустую Москву, людей почти не было, наполнили ликующие апрельские птицы. Голуби и синицы, дятлы и чайки. То и дело в столицу забегали олени и лоси, медведи и лисы. Однажды даже зашла могучая кабаниха со своим пестрым поросячьим выводком, мал мала меньше.

— Животное последствие войны… — медитативно прошептал Рябов, делая энергичную физзарядку на балконе, он крутил головой мудреца и богатырским туловищем.

— Война кого с кем? — я зорко сощурился.

— Матушки Земли с раковой опухолью человечества.

— Обидные, однако, слова.

— Зато честные! Сколько мы можем издеваться над нашей Землей? Качаем из нее нефть и газ. Взрываем ее ядерными боеголовками. Заваливаем горами ядовитого мусора.

— Значит ли это, — опешил я, — что змеиное логово ЦРУ и наша треклятая Лубянка вовсе не причем? Не они инициировали феерию коронавируса?

— Хороший вопрос. У меня пока нет ответа. Знаете, почему вирус сильнее всего долбанул по США?

— Нет. Знаю только, что американцев уже хоронят в братских могилах Центрального парка Нью-Йорка.

— Неспроста! Американцы наказаны за несусветную жадность. Именно они создали глобальное общество потребления. Сатанинская алчность!

— Рябов, я раньше за вами никогда не замечал антиамериканизма.

— Поймите, дело даже не в них, а в государственной матрице. Согласитесь, деньги жевать не будешь. Нужен натуральный продукт. Картошка, сало, сладкая ягода. Мне один кубинец, Родриго Санчес, жаловался, мол, в США я пашу, как чёрт, 360 дней в году, чтобы прожить пять дней так, как я нон-стоп жил на родной Кубе.

6.

Юрий Абрамкин кубышку так и не тронул. Народ нищал на глазах. В продуктовых магазинах впервые после развала СССР, появился дефицит и свирепые драчливые очереди. На улицах же горланили глупые птицы, гужевали помешенные на сексе кошки, казаки в каракулевых папахах гарцевали на гнедых кобылах, штрафуя нарушителей карантинного режима.

Интернет пока работал. Мы с Рябовым приникли к плоскому экрану. Первая строчка новостей Яндекса: «По Москве прокатилась дерзкая волна ограблений банков. Грабители не опознаны. Они были в медицинских масках».

— Вот оно, началось! — Рябов сунул себе именной пистолет куда-то под горячую мышку.

— Погодите, гуру! — всплеснул я руками. — У нас же нет цифрового пропуска со штрих-кодом. Мэр Москвы Серж Собачкин за это нас по голове не погладит.

— Какой еще штрих-код?! — Рябов молодо щелкнул зубами. — Я — легендарный сыщик, тотально плюю на штрих-коды.

— Я такой же! — пристегнул я потайную кобуру и сунул в нее недавно смазанный льняным маслом «Вальтер».

Когда мы выходили из квартиры, то столкнулись с могучим и весьма зловонным господином. Голубые глазки незнакомца блудливо бегали.

— Я к вам на огонек! — взревел он.

— Какой еще, мать ети, огонек? — сурово нахмурился я, акушер второго разряда Петр Кусков.

— Позвольте представиться, Артем Валерьевич Букашкин.

— Нам какое дело? — еще более моего нахмурился Рябов.

— Я отставной муж Натальи Владимировны Махнорыловой. У меня есть для вас важная инфа.

Сыщик дернул кадыком:

— Извольте…

7.

Оказалось следующее.

Именно Наталья Владимировна руководила дерзкими ограблениями банков. Причем в качестве разбойников использованы переодетые донские казаки и росгвардейцы.

— Зачем госпоже Махнорыловой столько бабла? — сосредоточенно посасывал «Кэмел» Рябов.

— О, это такая алчная баба! — воздел свои толстые и зловонные руки Букашкин. — У нее столько зеленых лямов размазано по оффшорам. Багамы, Соломоновы острова и так далее. Но в этот раз деньги она повела добыть не себе.

— А кому же? — почесал я нос. Как же, однако, воняет этот Артем Валерьевич. Может, порекомендовать ему посещение бани? Например, Селезневской?

Букашкин скосился на меня:

— Дурно пахну? Это Махнорылова навела на меня порчу. За развод. За потерю имущества. Мне кажется, она ведьма. Сколько моюсь, даже с хозяйственным мылом, со щелочью, ан амбре не уходит. Смердит тело.

— Вернемся к нашим баранам… — озорно подмигнул Рябов. — Кому же эта мадам добывает дензнаки?

— Да всей российской элите. Эти зажравшиеся господчики желают бытовать в эпоху санкций не хуже, а лучше, чем прежде. Поэтому Абрамкин и свою кубышку держит в святой неприкосновенности.

Лампочка в нашей хрустальной люстре ослепительно вспыхнула и погасла. Мы погрузились во тьму. В апреле еще довольно рано темнеет. Очерк А.В. Букашкина возвышался как могучая и смердящая кучка.

Я опрометью бросился на кухню, к хозяйственной полке. С энергичным скрипом вкрутил новую лампочку вместо сгоревшей.

Комнату залил яркий свет.

Г-н Букашкин протирал потное лицо (точнее, не лицо, а толстую мордуленцию) клетчатым платком с монограммой Сбербанка РФ. Выкатил на нас голубые глаза:

— А знаете, еще по какой причине папа не распечатывает кубышку?

— Ну?! — подались мы вперед с Рябовым.

— Готовится к отлету на Марс.

— Куда?!

— На планету Марс. Со всей своей подлой кодлой из кооператива «Озеро».

8.

Зловонный и потливый Букашкин удалился.

Мы сразу же распахнули все окна, открыли балконную дверь.

Рябов опрыскал квартиру из пульверизатора одеколоном «Ландыш серебристый».

— Ну и амбре… — скривился сыскарь. — Прямо валит с ног.

— Я в ведьм не верю! — оглушительно сморкнулся я в бумажную салфетку фирмы «Триумф вкуса».

— Дело не в потусторонней силе, а в отлете на Марс. Экое мудачье! Клейма негде ставить.

— Рябов, в моем присутствии удерживайтесь от ненормативной лексики.

— Какой вы нежный! Итак, подобьем бабки… Абрамкин с подельниками и ФНБ отбывает на Марс. Махнорылова с казаками и росгвардейцами грабит Москву. Букашкин почему-то мечется по столице, ошарашивая встречных своим амбре. Что мы имеем в сухом остатке?

— Эврика! — вскричал я. — Мне представляется, что вся эта пурга с коронавирусом придумана, чтобы замести следы.

— Притянуто за уши… — задумался сыщик. — Хотя… за рабочую гипотезу можем принять.

Я громко сглотнул слюну:

— Рябов, надо куда-то бежать?

— Зачем?

— Как это зачем? Мир на пороге апокалипсиса, а мы уютно расположись в мертвой точке. Ни туда, ни сюда.

— Давайте-ка, родной акушер, ложиться спать, — зевнул Рябов. — Утро вечера мудреней.

— И вы сможете заснуть в такое судьбоносное время?

— Легко! Завтра в Москву с официальным визитом прибывает Дональд Скрудж. Многое мы увидим совсем в ином свете.

9.

Дональд Скрудж прибыл в Москву на спецрейсе USA, причем явился в костюме лохматой черной обезьяны. Он обожал такие хохмы. Пиарщик до мозга костей! Дескать, костюм черной обезьяны сигнализирует о том, что вирус будет повержен.

На ломком русском, почему-то с бурятским прононсом, он пропел вместо приветствия:

— Живу без ласки, боль души затая. Всегда быть в маске — судьба моя!

Я пялился на экран телевизора «Витязь» в кромешной оторопи.

— Петр, как вы относитесь к черным обезьянам? — впроброс спросил меня Рябов.

— К шимпанзе? К макакам?

— Масть не важна. Важен цвет. Черный!

— Черный цвет не приветствую. Цвет безлунной ночи. Я в младенчестве спать опасался без света. Поэтому предпочитаю цвет красный. Хотя злая молва говорит, что этот колер обожают кретины.

— Ерунда! Я тоже красный люблю. Кстати, нам пора на Красную площадь. Сегодня именно там состоится встреча двух тузов. На Лобном, почему-то, знаковом месте.

— Дональд будет в прикиде черной обезьяны?

— Увидим! Пристегивайте свою потайную кобуру. В путь!

— Наш алгоритм?

— Будем поступать по обстоятельствам. В режиме импровизации, в ритме джаза.

Я ловко пристегнул кобуру. Подтянул белые носки фирмы «Adidas». Заметил:

— Обожаю джаз. Его целебный, животворный хаос.

Рябов, глядя на мои фирменные носки, усмехнулся:

— Был такой стишок: Кто носит джинсы «Adidas», тот скоро родину предаст.

— Не передергивайте! У меня не джинсы, а всего лишь носки.

10.

Дональд Скрудж, не теряя стиля, явился на Красную площадь в прикиде изрядно лохматой черной обезьяны.

Наш обожаемый Юрий Абрамкин нарисовался почему-то в космическом скафандре, как потом выяснилось, Юрия Гагарина. Видимо, скафандр защищал от коронавируса и, к тому же, сигнализировал, что Россия всегда и во всем первая.

Изрядная толпа русаков в намордниках напряженно сконцентрировалась возле Лобного места. Было много хмельных, даже вдребодан пьяных.

На толстых воронежских кобылах в намордниках по периметру толпы гарцевали росгвардейцы. На чеченских тонконогих конях гарцевали усатые казаки, поигрывая нагайками.

И вот судьбоносный момент!

Черная обезьяна США обнялась с Юрием Гагариным, точнее, с его тезкой, Юрием Абрамкиным.

Зрители возбужденно загудели в свои хрюкальники.

С румяным караваем хлеба, с солонкой, с рюмкой водки «Молодецкая», к Дональду Скруджу подошла Наталья Владимировна Махнорылова.

— Отведайте, батюшка президент США! — певуче произнесла она сквозь свой дамский хрюкальник.

Дональд Скрудж приподнял со рта маску черной обезьяны, жадно куснул каравай, съел щепотку соли, а потом лихо опрокинул рюмашку водки.

— Любо, братца, любо! — мажорно загорланили казаки на своих тонконогих чеченских конях, презенте самого Рамазана Кадыркина.

Абрамкин же отвинтил стеклянный шар скафандра, по-брежневски, с засосом, поцеловал президента США в губы.

Дональд Скрудж не удержался и, с присущим ему артистизмом, в сторону смачно сплюнул.

Русаки злобно заволновались.

11.

Президент РФ поднял руку, призывая к спокойствию. Произнес властно:

— Дональд Скрудж плюется, но это ничего. Его право. Право глобального лидера. Он — туз и козырь. Иногда, правда, и вертлявый джокер.

Президент США приосанился, кинул в рот мятную жвачку:

— Я такой! Где-то артист. А где-то демиург, подобный богу.

— Не будем сопли жевать! — вскрикнул Абрамкин. — Перехожу к делу. Уважаемые россияне и россиянки, сограждане, у меня для вас есть потрясающее сообщение.

— Пенсию бы повысить! — гаркнула осанистая и мрачная старуха в дырявом оренбургском платке.

— Водку всем мужикам выдавать бесплатно! — взвыл карликового роста мужичок на деревянной ноге.

— Запретить аборты! Аллилуйя! — пропел батюшка поп с огромным золотым крестом на огромном же брюхе.

— Я понимаю, проблем много… — улыбнулся Абрамкин. — Однако решать их не мне.

— А кому же?! — с бурятским прононсом вопросил Дональд Скрудж и скорчил уморительную гримасу.

Тут в небе появилась пульсирующая фосфорическим светом точка. Становилась все отчетливей и больше.

Наконец, неподалеку от Лобного места приземлилась летающая тарелка, будто цитата из подростковых хитов Стивена Спилберга.

Толпа так и ахнула.

— Неужели нами будет править инопланетянин со щупальцами и хоботом? — в голос зарыдала старуха в оренбургском платке.

— Имейте терпение… — нахмурился Абрамкин.

Дверка тарелки откинулась. Из нее вышел глава «Роснефти», Гарри Сенчук. И как вышел? В костюме камер-лакея. С золотыми галунами и аксельбантами. Сказал с подвывом:

— Господин Абрамкин, добро пожаловать на межгалактический борт!

12.

Мы с Рябовым дрожали от напряжения, толком ничего не понимая. Не въехал в замысловатую ситуацию и Дональд Скрудж, изрядно потеющий в своем прикиде черной лохматой обезьяны.

Президент США повернулся к своей длинноногой  и всегда улыбающейся жене:

— Бэби, что за дела?

— Сама в непонятке! — лебедушкой всплеснула та руками.

— Все очень просто! — Абрамкин нежно погладил хрустальный колпак скафандра. — Улетаю я. Надоели вы мне. Со своими чмошными пенсиями и опять же водкой. Живите, как хотите. Только без меня.

— Куда ж ты, батюшка-царь! — топнул деревянной ногой мужик.

— На Марс. Там, по сведениям ФСБ, нормальный народ. А в ходу наш российский рубль. ФНБ пригодится.

— А кто вместо тебя, кормилец! — возопил батюшка поп, золотой его крест яро вспыхнул на апрельском солнце.

— Да он! — Абрамкин ткнул пальцем в сторону Скруджа. — Он, подлец, уже давно слюни пускал на наши российские недра. Любите его. Он мужик хороший. Хотя и с обезьяньей ухваткой.

— Ничего не понял! — оторопел президент США. — Выходит, я теперь правитель России? Что ж… М-да! Отличная сделка.

Народ немотствовал.

К стопам же президента РФ бросилась блистательная пара, Наталья Махнорылова и Артем Букашкин. Возопили:

— Забери нас с собой, отец-государь!

— А чего? Можно! В полете, на правах капитана межгалактического корабля, я вас опять обручу. Зря вы разбежались. Любая птица должна жить в паре. Инь и ян. Черное и белое. Лед и пламень. Красный и зеленый свет светофора.

Абрамкин с Н.В. Махнорыловой и А.В. Букашкиным нырнули в недра тарелки. Гарри Сенчук нажал пульсирующую лазером кнопку. Люк затворился. Космический корабль со свистом нырнул за облака, чуть не задев скромные кресты на храме Василия Блаженного.

Народ во все глаза глядел на заморскую черную обезьяну.

— Хорошо бы вам православие принять! — вздохнул толстый поп.

Дональд Скрудж усмехнулся:

— И приму! Я человек гибкий. Ради чудесной сделки чего не сделаешь?!

Мы в диком смущении поплелись с Красной площади. Произошедшее еще предстояло осмыслить.

Коронавирус же потом как-то сам по себе сошел на нет. И о нем уже никто не вспоминает. Многие почему-то уверены, что его и не было.

Живем мы сейчас в Российской Федерации Соединенных Штатов Америки.

Чудны дела твои, господи!

Куда нам понять тебя.

Надо просто верить.

     *  *  *

  Собор Василия Блаженного на Красной площади.