В своем новом фильме «Трое в самосвале» режиссер Палкин снял артистку Грушу Кавалькадзе в интимной сцене так, что зрителю видна была только ее одна обнаженная грудь. До этого Палкин в никаких творческин изысках замечен не был и занимался режессурой только потому, что ничего другого делать не умел. Скорее всего, эта деталь в его новом фильме, как и все тусклое творчество Палкина, осталась бы незамеченной, если бы один критик, имеющий доступ к важным журналам, не остался бы на время без  заказов на хвалебные рецензии о работах  местной киноэлиты.  От  досады критик, естественно, напился и неожиданно для себя очнулся в кинотетре на просмотре «Самосвала». И притом, как раз на сцене с одинокой Грушиной сиськой. Дальше критик смотреть не стал, разозлился на себя за то, что опустился до просмотра какого-то Палкина и вышел вон.
Вскоре в глянцевой периодике появилась желчная статья  под названием «А где вторая?» В ней критик не лукавствуя, с анатомической простотой спрашивал, почему в таком-то фильме женщина изображена с нечетным колличеством грудей?
Некоторое время кинообщественность не могла дать вразумительный ответ на этот вопрос, но вскоре кто-то где-то брякнул, что вторую грудь не показали, потому что ее у актрисы просто не было. Это прозвучало так естественно, что все в это сразу поверили. Грушу перестали снимать. Кому хотелось иметь в своем фильме какую-то уродку. Кино, в конце-концов, не цирк. Здесь показом карликов, усатых жещин и прочих природных извращений денег не заработаешь. 
Бедная Груша делала все, чтобы доказать свою физическую полноценность. На церемонию вручения ежегодных кинонаград она явилась в платье, через которое явственно просвечивалась вторая, не занятая в фильме грудь. Как Груша проникла на церемонию, было загадкой. Ее туда никто не приглашал. Билеты не продавались и попасть туда можно было только через чью-то постель. Но желающих спать с Грушей в последнее время не находилось. Однако эта смелая акция только ухудшила Грушино положение, так как уже никто не помнил, какая именно грудь была в фильме, правая или левая. Просвечивалась  одна, значит одна и есть. Груша продолжала бороться за свое доброе имя. Она, притворяясь  защитницей  животных, приковала себя к памятнику поэта в центре столицы. Всем проходящим она совала под нос обе свои груди, предлагал их потрогать и при этом  выкрикивала свое имя и нецензурные лозунги в защиту всех лохматых, стараясь вызвать скандал и попасть в вечерние новости.  Но и здесь ей не повезло. Полиция прибыла раньше телевизионщиков, дала Груше цепью по голове и арестовала за несанкционированную демонстрацию. В новостях же сообщили, что некая особа пыталась выдать себя за артистку Кавалькадзе, но не учла, что у нее с актрисой разное колличество определенных женских органов. В заключении прозвучала песня, посвященная Груше: «Груша у нас одна, словно в степи сосна...»

  Палкин-же свой ляп объяснял тем, что во время съемок злополучной сцены вся съемочная группа, включая самосвал, была хорошо поддатая и поэтому плохо  соображала, плохо видела и плохо считала.  Но ему не верили. Поползли слухи, что Палкин изобразил женщину с одной только грудью, потому что не знал, что их должно было быть две. То есть, Палкин никогда обнаженного женского тела и не видел. Сердобольные старушки при встрече совали  Палкину в руки открытки порнографического содержания, друзья советовали сходить в Эрмитаж, а экскорт-фирма «Схвати меня» прислала купоны с двадцатипроцентной скидкой на свои услуги. Жена режиссера неиствовала. «Идиот, - кричала она. - Помешался на сексе.  У тебя  в фильме баба только и делает, что целуется. Ей что, губы занять нечем? Пусть бы надувала колеса самосвала. Тоже мне Эманюэль.»

  В отчаянии Палкин разыскал критика, с которого начались все его проблемы. «Не понимаю, чего ты ко мне прицепился? - сказал ему Палкин после второй бутылки коньяка в ресторане Дома Кино. - Те, кто давал деньги на мое кино, довольны. Они свой откат получили. Съемочная группа - зарплату. Заказчик мне самосвал подарил. Настоящий. Хочешь, я его тебе передарю? Толкнешь - богатым будешь.» Вскоре в том же глянцевом журнале появилась новая рецензия на фильм Палкина, озаглавленная  «Самосвал на троих». Оказывалось, что героиня, хотя и спала с двумя героями, но по настоящему любила только третьего - их самосвал. Естественно, самосвал не мог ответить ей тем же, так как был неодухотворен, хотя и неплох в эксплуатации. Героиня от этого жестоко страдала. Ее сердце, как это водится в подобных случаях, ныло от тоски и одиночества. Поэтому режиссер показал только левую грудь, под которой имелись ввиду  это сердце. Символ, понятный любому здравомыслящему человеку. Ну не разрезать же актрисе грудную клетку, в самом деле. Тарковский такого не делал.

  После этой статьи критик бросил кино и занялся извозом грунтов и сыпучих материалов. Грушу стали снова снимать, но ее угораздило показаться в сцене секса с одной ногой. Этого ей уже не простили. 
А Палкин в элиту не пробился, но считался честным труженником. Одним из тех, на ком держится отечественное кино.

журналов

  

                   *  *  *

  

    Лучшие обложки глянцевых журналов за  2014 г.
                             *  *  *