Я часто встречал ее. С чего же это началось? Я присел за столик уличного кафе. Просто вышел на остановку раньше. Остановился, решил выпить кофе, покурить. Рядом сидела милая молодая женщина в темных очках. Официант принес ей чашку кофе, придвинул пепельницу. Она закурила. Я пил кофе и смотрел на нее. Интересное лицо. Жаль, что в кафе не принято знакомиться. Нет, сейчас все знакомятся со всеми, где угодно. Да я и сам.. но тут что-то остановило меня

К ней подошел официант. Она расплатилась, потом взяла со стола какую-то связку. Встряхнула ее - из связки со щелчком (как открывается зонтик) вылетела белая палка. Официант помог ей подняться, и она пошла, легким движением палки проверяя дорогу перед собой. Я вскочил со стула, и кинулся за женщиной. - Вам помочь?- спросил я. - Нет, благодарю вас, я хорошо знаю дорогу. - Но мне не трудно..- начал я. - Мне тоже, - сказала она, и пошла дальше.

Я вернулся к столику. Официант посмотрел на меня. - Она не любит, чтобы ей помогали, - сказал он, - А она часто здесь бывает? - Несколько раз в неделю. Наверно, где-то рядом бывает. - И всегда одна приходит? - Да, нет, иногда с друзьями.

 Она

Он мне понравился - этот незнакомец.

Ослепла я внезапно и неожиданно. И совершенно не выносила света. От него у меня болели глаза. Так что я лежала в зашторенной комнате, с повязкой на глазах, и плакала от боли. Собирались консилиумы нескольких больниц. Уже ясно стало, что на глаза напал сокрушительный вирус, который уничтожал роговицу. На данном этапе борьба с ним была проиграна. Врачи постоянно меняли мне лекарства. Но это не помогало. Говорили, что со временем можно будет поменять роговицу. Но не сейчас, когда болезнь в разгаре.

Тем не менее, понемногу, потихоньку я стала различать свет и тьму, окна, лица родных. Не лица, а силуэты и голос. Когда я поднялась, меня немедленно отправили в общество слепых, выдали палку, и мной занялась учительница. Она учила меня ходить с палкой. И я начала ходить. Во дворе, изучала заново дорогу к автобусу, к врачам. Рядом постоянно были друзья, которые составили даже расписание - в какой день кто из них везет меня к очередному врачу. Как-то одна из подруг свозила меня к морю. Море....

С этого дня я стала различать все крупное и радостное. Море, деревья, дома. Я продолжала спотыкаться на лестницах, не видела номеров автобусов, не могла прочесть ни одной строчки, ни одного слова. И тогда я стала разглядывать свой город. Я ехала в автобусе и смотрела в окно - а за окном лето, деревья, старые дома, яркие зонтики кафе. Я по-прежнему, любила ходить в кафе - с палкой и в двух парах темных очков, что выглядело забавно, а профессора, увидев это, закричали: о фотофобии, и стали меня фотографировать - для них это был интересный случай. Но не для меня - я лишилась главного - книг. И солнца - от солнечного света глаза нестерпимо болели - отсюда и две пары темных очков. Правда, потом мне нашли ультра-темные очки, и я видела все в сером цвете. Сумеречно, даже в разгар дня. Иногда я думала, что это своеобразные розовые очки - я перестала видеть недостатки. И правильно.

Иногда я чувствовала себя обманщицей и «называла себя Гантенбайном». Я ведь уже видела, и неплохо ориентировалась. Но спотыкалась на лестницах, натыкалась на углы, не видела светофора, палка, к сожалению, была мне необходима, и поэтому - для прохожих, официантов, водителей автобусов я была слепой. И мне помогали изо всех сил. Переводили через дорогу. Когда открывались двери автобуса, водитель кричал мне - 32, или 30, чтобы я случайно не поехала в другом направлении. Они были правы - эти водители - номеров я не видела, но люди на остановке заранее говорили, какой автобус приближается. Официанты в кафе уже знали, какой кофе я пью, сами кидали туда сахар - два пакетика, приносили стакан с холодной водой. Больше всего я любила уличные кафе. Я играла в какую-то непонятную игру. Почему-то теперь, когда в глазах окружающих я стала несчастной слепой женщиной, я первый раз в жизни пошла к парикмахеру, и начала модно одеваться. Почему?

Я наблюдала. Люди, считая, что их не видят, ведут иногда себя забавно. А вот природа и дома вели себя замечательно.

Возвращаясь домой, я думала об этом человеке. Не судьба, а жаль...

Он

Через несколько дней я снова ее там встретил. Она сидела за столиком, пила кофе и говорила по мобильнику. Хороший голос, - отметил я про себя, - и интонация. Спокойная, чуть насмешливая. Невольно я прислушался. Она договаривалась с кем-то встретиться через полчаса. Положила мобильник на столик, достала сигарету из пачки.

- Позвольте, - я подсел к ней за столик и достал зажигалку.

- Спасибо, - она закурила, - я вас помню, - сказала она неожиданно, - вы тот человек, который рвался меня проводить несколько дней назад..

- Я и сейчас рвусь, - подхватил я

- Не стоит, - улыбнулась она, - за мной сейчас придут.

- Значит, у нас есть полчаса, - предположил я.

- У вас прекрасный слух, - съязвила она. - Нет, у вас есть минут двадцать. Потом я попрошу вас уйти.

Мы проговорили минут пятнадцать. Что можно успеть сказать за пятнадцать минут? Что можно понять за пятнадцать минут? Умна, остроумна, начитанна, загадочна. Немного - пятнадцать минут.

- А теперь, - сказала она, - вам пора. Надеюсь, что я не должна вам объяснять, как порядочному человеку, что мне не хотелось бы, чтобы вы за мной следили, пользуясь...

Я ее прервал.

- Можете, не беспокоится. Я уже ухожу. Когда я увижу вас?

- Плохой вопрос, - ответила она.

- До свиданья, - я отодвинул стул и ушел.

Порядочный человек? Да за кого она меня принимает? У меня что - своих дел мало?

ОНА

Конечно, он не ушел. Так я и думала. Он перешел на другую сторону улицы и издалека наблюдал за мной.

Примчался мой Данька. Вырос мальчик, - подумала я. - Со стороны вполне может показаться моим молодым человеком.

- Привет, мамуль, - сказал он и обнял меня. - Я чуть опоздал, пробки... Ну, побежали.

И мы с ним ушли.

--

Я поменяла кафе - а жаль. Новое - было на веранде в саду. Прекрасный сад, на который можно было любоваться. Милая хозяйка кафе. Почему я так много говорю о кафе. Это - моя свобода. Когда-то в кафе мне хорошо писалось. Теперь - это мое место обитания, сюда приходят мои друзья. Здесь, я могу быть и одна, когда хочется.

Он

Больше она там не появлялся - я иногда проходил мимо..

Ерунда какая-то. Померещилось. Ладно, не важно...

Идет обычная, привычная жизнь. Интервью, статьи, концерты. Рядом Ленка - восходящая звезда. Правда, период этот что-то затянулся. Мы не живем вместе, но считаемся парой - общие друзья, поездки.... Пять лет назад я расстался со своей последней женой, и, наконец, вкусил прелесть одиночества. Даже лучшая из женщин через несколько лет брака становится собственницей, ни на минуту не забывающей о своих правах (на мужа) и его обязанностей. Так что я оберегаю свою нынешнюю свободу, и если мы встречаемся, то преимущественно - у нее. Это было бы приятно и необременительно, если бы Ленка не подошла к периоду привыкания, и выставления претензий. Кажется, легкие отношения подходят к концу. А жаль. И песенки ее хороши. Может сочинить и спеть замечательную песенку на любые слова. Как-то на пари спела импровизированный прогноз погоды. И все были в восторге. Ее интонация покоряет настолько, что забываешь про все. Я и влюбился-то в нее когда-то - именно в интонацию. Хотя, надо признать, она очень хорошенькая. Но темперамент... а почему собственно «но». Темперамент меня тоже пленял до поры до времени.

Как-то, получив гонорар, я отправился с Ленкой и друзьями в свое любимое кафе. Сад, деревья. Мы сидели, попивая кофе с коньяком. И вдруг я почувствовал какое-то смутное волненье. Я обернулся. Да, за несколько столиков от меня сидела она с друзьями. Не раздумывая, я отодвинул стул и направился к ее компании.

- Видите ли, - сказал я, - мне как-то суждено с вами сталкиваться. Не хотите разделить мою компанию - у меня сегодня большой день -получил гонорар. Мы с друзьями решили отметить.

Ее друзья изумленно посмотрели на меня. А она спокойно ответила:

- Спасибо, но мы тут в узкой компании отмечаем день рожденья. Так что лучше в другой раз.

- Когда? - поинтересовался я.

- Ну, полагаю, вы уж где-нибудь со мной столкнетесь.

- Не исключено. Простите, меня ждут.

Я вернулся к своим.. Ленка посмотрела на тот столик.

- Новую компанию нашел? - ревниво спросила она.

- Да о чем ты? - сказал насмешливо Сергей. - Посмотри на женщину - наверняка, он на нее глаз положил.

- Ну, что он в ней нашел?- Спросила она и, обратившись к Сергею, шутливо пожаловалась - два года вместе, а на каждую юбку заглядывается.

- Ох, ревнива ты, подруга, - засмеялся Сергей. - Не будем отвлекаться - у нас в запасе еще масса тостов. И твои песни.

Гришка помалкивал, как всегда, но он зерно, центр нашей компании. Мы разговаривали, Гришка иногда поглядывал на тот столик. Вдруг он обернулся к нам.

- Господи, - сказал он, - Да она же слепая!

Ленка живо посмотрела в ту сторону.. Женщина шла с палкой, ее друг пытался отнять палку и взять ее под руку, она, шутя, его оттолкнула.

Гриша посмотрел на меня

- Ты с ней знаком?

-Да так. Видел пару раз мельком.

---

На следующий день я поехал в редакцию к своему редактору. И с изумлением обнаружил у редактора - ее.

- Познакомьтесь, - сказал он.- Эллина - один из наших лучших авторов. А это Юра Невзель. Вы, наверно слышали его фамилию.

- Да, конечно - отозвалась она. - Но мне уже пора.

- Он проводит, - сказал редактор.- Принес? - спросил он у меня.

- Конечно.

Я отдал ему текст с фотографиями, взял ее под руку, и мы вышли.

- Надеюсь, вы не откажетесь посидеть со мной в ближайшем кафе?

- Да, пожалуй, только...

Она нажала кнопочку на своих часах. И они отчетливо сказали время.

- У нас есть с вами минут 40.

Прогресс. Сначала мне отводилось только 15 минут.

Мы зашли в тенистое кафе недалеко от редакции. Я все пытался раскусить ее. И не таких раскалывали - ведь любого мог раскрутить на интервью. Профессионал, слава Богу.. Но она так неожиданно перевела разговор, и с таким неподдельным интересом стала расспрашивать о моей работе, что я купился, как ребенок. Сообразил я это, когда ее часы отчетливо сказали, что уже два часа.

- Мне пора.

- Позвольте проводить вас.

- Ну что ж, пожалуй - на остановку 12-го автобуса.

Остановка была в двух шагах.

- Могу проводить вас и до дому.

- Не стоит, - улыбнулась она, - меня встретят.

- Послушайте, - сказал я, - Зачем нам эти игры. Мы взрослые люди. Не надо.. Почему я просто не могу попросить у вас номер телефона - вы всегда можете располагать мною.

- Знаю, - сказала она, - Я дам вам свой телефон. Там посмотрим. Это, кстати, не огорчит вашу подругу? Ну, вы уже взрослый мальчик..

Она продиктовала свой номер, подъехал автобус, и увез ее.

Да...Немного же я о ней узнал. Может, вернуться и поговорить с редактором? Кстати, мы же с ним все равно не договорили.

Она

Я села в автобус - как всегда на первое место - нынче это моя привилегия. Обернулась. Он направился обратно в редакцию. Ну, что ж - сценарий ясен. Он схватит за горло нашего редактора. Тот человек стойкий, за что я его и уважаю. Как громы начальства, так и ропот подчиненных, он выдерживал стоически. Но за своих - мог разругаться с начальством, даже под угрозой увольнения. Еще когда начиналась вся эта история с глазами, он один из первых примчался на помощь. Приносил фрукты, сочувствовал, и, когда ему показалось, что я иду на поправку - вдруг накричал на меня. Не допущу, чтобы ты тратила свою жизнь, на жалость к себе. Ты держалась молодцом. Но все это пора прекратить. Я принес тебе магнитофон. Будешь работать так. - Все наговариваешь на магнитофон. Я приставлю к тебе практикантку - мы взяли ее с испытательным сроком. Она все будет перепечатывать на компьютер, распечатывать текст, читать вслух. И вносить правки. Потом мы переоборудуем твой компьютер, и ты сможешь работать сама.

Я пришла в себя, согласилась, но при одном жестком условии - ни с кем он обо мне не говорит. Для всех остальных - я в отпуске.

И когда стало ясно, что Юра пошел в редакцию, я была уверена, что шеф сдержит свое слово - ничего обо мне не расскажет. Боже, мне нравится этот Юра. Он - милый, мне с ним легко, остроумный, да и работы его нравятся. Наверняка женат, да, была же в том кафе в его компании девушка. Жена-не жена, но он не один, конечно, устал от семейной жизни, а тут такой неожиданный вариант попался. Хотя вариантов, я думаю, у него достаточно. Я помнила его фамилию - она часто мелькала в газетах и журналах.. Хорошие статьи, кстати. Так что? Из-за этого броситься ему на шею? Я с таким трудом приняла все, и не буду ... Глупости. Лучше мне почитать. Я достала маленький магнитофончик, надела наушники - Гришем, роман «Вердикт». Когда-то я читала книжки, теперь я их слушаю. Я зачиталась, и чуть не проехала остановку. Хорошо, что на этой линии меня знают, Ко мне подошел водитель - Ваша остановка, - сказал он, - я помогу. А в автобус уже входил мой сын - ждал на остановке, и забеспокоился, почему не выхожу.

Домой, домой, домой.

Он

Я вернулся в редакцию. По дороге к редактору я попытался разговорить девушек - секретаршу, бухгалтера... Ничего.. Все мило со мной болтали, но как только речь заходила об Эллине, в один голос говорили, что видят ее очень редко, и практически о ней ничего не знают.

Да... Я зашел к редактору.

Мы с ним все обговорили, он успел тем временем просмотреть статью, сделал несколько замечаний.

Я соглашался со всем, что он говорил.

- Да что с тобой? - не выдержал он.

- Я когда-нибудь унижался перед тобой?

-Нет, - ответил он даже с каким-то интересом, - скорее сам нарывался на то, чтобы тебя выперли. За наглость, - уточнил он. - За борьбу с каждым моим словом. Непонятно только, что это ты сегодня притих?

- Я сдаюсь. Клянусь принимать каждое слово безропотно. В конце концов, у тебя опыт.

- А вот льстить - не надо. Не унижайся. А-а-а, - сообразил, наконец, он, - ты хочешь от меня адрес или телефон Эллины. Сразу говорю - не дам.

- Да, есть у меня телефон. Сама дала.

- Врешь, - он поднялся, - пойду убивать сотрудников.

- Стой, не трогай их, они держались, как партизаны.

- Странно. Так от меня тебе, что надо?

- Сам не знаю. Все..

- Всего никто ни о ком не знает, - сказал он наставительно, - и рассказывать я ничего не буду - захочет, сама расскажет.

Я повернулся и пошел к выходу.

Он вдруг смягчился:

- Сказать я тебе могу только одно - ты, если это правда - первый человек, которому она дала свой телефон. Наверно, это что-то значит. И еще - он протянул мне книгу - это альманах. Печатается она под псевдонимом. Если ты угадаешь, под каким .... Хотя вряд ли...

- Идет, - я взял книгу, - но если я подумаю на кого-то - ты мне скажешь, прав я или нет?

- Хорошо, - сказал он, - и хватит об этом. Марш домой. И очень прошу - не донимай ее.

Я ушел с книгой. Не много, но хоть что-то.

Вечер я провел дома. Телефон разрывался от звонков, но я ссылался на сугубую занятость, а потом вообще отключил его.

Зацепила меня все же эта Эллина.

Что я, в первый раз встречаюсь с интересной женщиной? Казалось бы, я должен испытывать к ней жалость - представить даже невозможно, что это такое - не видеть..

Да, конечно, для нее хотелось что-то сделать, но я не уверен, что она позволит себя жалеть.

А так - я чувствовал раздражение и заинтересованность.

Я сидел и размышлял. И вдруг понял, что я сам себя все это время обманывал. Отсюда и это раздражение. Какое раздражение, когда я все время думал о ней, не отдавая себе в этом отчета.

Кто б мог подумать, что моя жизнь будет так зависеть от другого человека. Ну, да я влюблялся, менял свою жизнь. И не один раз. Я вообще очень часто все менял. Учился в нескольких местах, жил в разных городах, и даже в разных странах.. Давным-давно ходил в походы и пел бардовские песни у костра. И даже сам сочинял песни. Романтика! Позднее я вспоминал об этом с иронией. Потом - вообще не вспоминал - мне это казалось наивным детством. Стоп. А почему собственно я сейчас вспомнил об этом? Да потому что это и было настоящим. Эти песни, эти мечты, эта радость открытий, и ожидание...

Когда казалось, что за углом поджидает его величество случай, бригантина поднимала паруса, и эта женщина, увижу и немею...

Да что тебе в ней, - одернул я сам себя. - Гордячка, фантазерка, знать никого не желает - что мне в ней?

Я сидел у себя дома, в кресле, а не у компьютера, как всегда. Пытался посмотреть на свое жилье ее глазами. Книги, переполнившие книжные полки, лежащие по всей комнате. Огромный стол, с большим компьютером. И рядом притулился маленький лэптоп. Диван под окном, а в окно лезут ветки дерева, чем я очень горжусь. И балкон у меня есть - там очень уютно - можно посидеть с чашкой кофе. На балконе столик и пара кресел. Мы могли бы с ней там посидеть. Интересно, понравилось ли бы ей у меня. Идиот. Она же ничего не видит. Ну и что? Почувствует атмосферу. Я уверен, что атмосфера чувствуется. Уверен? В чем я вообще сейчас могу быть уверен. Я даже не уверен, в ее номере телефона. Вдруг назвала наобум, чтобы отвязаться. А вот это проверить как раз можно. Позвоню.

Она

Я ждала его звонка. Конечно, я сама сказала, что звонить можно только раз в несколько дней. Ну и что? Он слишком серьезно воспринимает мои запреты. А забавно мы с ним встретились в редакции. Как-то судьба вяжет свои узелки, и сталкивает нас постоянно. Ну, предыдущие разы не считаются - он меня искал. Но в том кафе, и в редакции...

Я слушала музыку - маленький магнитофон с наушниками. В комнату вошел сын.

- Мамуль, а ужинать?

Я молча показала ему рукой на магнитофон - мол, не мешай.

Он пригляделся, засмеялся и снял с меня наушники,

- Кончай притворяться - пленка давно кончилась. Ты просто задумалась. О чем?

- А что на ужин? - спросила я

- А кто тут тему быстренько поменял? Давай тебе купим дискмен - с диска лучше слушать.

- Боюсь, запутаюсь. Привыкла к магнитофону.

Мы пили чай и ели яичницу - он классно ее готовит.

Зазвонил телефон:

- Это Машка, - кинулся он за трубкой.

- Это меня, - сказала я неожиданно, - дай мне.

Мы чуть не подрались, трубка свалилась. Он схватил ее первым.

- Эллину? - Спросил он, - одну минуточку, - и дал мне трубку.

- Да, Юра, я узнала ваш голос. Нет, не помешали. Вы решили, что раз в несколько дней - это сегодня? Нет, я не собиралась вас обманывать. Знаете, я передумала, мы можем увидеться завтра, если вы свободны. Часа в два. Да, в том же кафе, где всегда. Правильно. Ну, договорились.

Я повесила трубку. Сын внимательно за мной наблюдал.

- Ну, ты даешь, мамуль. Свиданка? Одну не отпущу. Только с сопровождением. Ах, черт, я же не могу в два. Перезвони ему - в час или в пять. Иначе не получится.

- Да я его телефона не знаю, - отбивалась я. - И вообще...

- А вернуть звонок, слабо? - он посмотрел на меня, и взял телефон. Тот вдруг сам зазвонил. Сын быстро взял трубку:

- Машка, - воскликнул он. - Вот здорово! Слушай, ты сможешь завтра проводить мою маму?

- Не надо, - резко сказала я.

- Надо-надо. Ты встретишь ее на остановке автобуса, и проводишь до того кафе - помнишь, мы там еще все вместе встречались. Идет. Вы должны быть там без четверти два. А мы с тобой встретимся после пяти. Идет?

Он повесил трубку.

- Мамита, не злись. Мне спокойней, если Машка тебя проводит, и одним глазком посмотрит на этого твоего, как его - Юру. А когда вы нагуляетесь, он тебя проводит до дома. А если не хочешь - позвонишь по телефону, и я, или Машка тебя встретим у дома.

- Кот, - строго сказала я, - Ты - сукин сын.

- Не смей обижать мою мамочку, - шутливо заорал он, - и вообще, веди себя прилично. Ты не должна знать таких слов, особенно, когда встречаешься с молодым человеком.

Рассмешил-таки. Как славно, что у него есть чувство юмора. Без него мы бы не выжили. И Машка его очень славная девочка. Рыжая и веселая.

- Немедленно спать, - сказал он, увидев, что я улыбнулась.- Посмотри на часы.

Я нажала кнопочку. Часы сказали смешным голосом - Ноль часов тридцать минут.

Хорошо, что он уже не боится сказать - посмотри. И купил мне говорящие часы. И опекает меня, как будто он папа, а я дочка. Раньше было наоборот, естественно. Но мне приятно. Да, действительно - пора спать.

Спать-спать-спать. Какие сны приснятся.. Посмотрим. Вот здесь я и сама смело могу сказать - посмотрим. Во сне я вижу ясно, четко, красочно, и даже читаю книги. Во сне

Я немного успокоился после разговора, включил диск Щербакова, и взял альманах, который дал мне редактор.

И читал его уже в постели до ночи. Все средненько, но две вещи для себя я выделил. Одна - очень приятная дамская проза. Нет, правда, приятная. Милый рассказ с непременным хэппи-эндом. При этом - написан хорошо. С чувством языка, с заманками, неожиданностями. Читал я его с интересом - Явное присутствие чувство юмора мне всегда приятно. Короче - хороший рассказ. И я подумал, что это ее рассказ. Что-то от нее мне в нем чудилось - как легкий аромат духов.

А потом я уткнулся в другой рассказ, и оторваться уже не мог. Посмотрел автора - какой-то неизвестный мне Дымов.

Почему я не встречал этого автора раньше. Смелый, точный, неожиданный, резкий, настоящий. Это была уже большая литература... Я прочел его еще раз. На этот раз он показался мне еще лучше. Мне стало досадно - так написать я не смогу.

Все, пора спать. Хорошо, хоть я ее вычислил. Рассказ, в самом деле, напоминал ее. В нем была ее таинственность, ее жест. Хорошо пишет. Ну, завтра редактор не отвертится. А зачем он, собственно, мне завтра нужен? Я получил то, что хотел. И завтра мы увидимся. И рассказ рассказал мне о ней больше, чем она сможет рассказать. Тавтология - рассказ рассказал. Ну и пусть, если это правда. Все, засыпаю, и заказываю себе сон - мы с ней...нет, не то что вы подумали, не сидим за столиком - это и так будет, а летим на самолете в мою любимую Италию. Я все время забываю, что она не видит. Мне кажется, что это маскарад. Что она отбросит палку, и побежит со мной к морю, или поплывет в гондоле, или... Я закрываю глаза, и все это мне как раз и снится.

---

Я подхошел к нашему столику в кафе. Что это? Она сидит с рыжеволосой девицей и оживленно с ней разговаривает. А я-то...

- Добрый день, Эллина, - я отодвигаю стул и сажусь, - позвольте?

В тот момент она как раз доставала сигарету из пачки, и мой вопрос может быть расценен двояко - можно ли подать ей прикурить, или можно ли мне разделить их общество. - Не помешаю?

- Что вы, что вы, - она затягивается. - Знакомься, Маша - это Юра.

- Очень приятно, - говорит Маша.

- Мне тоже, - я заказываю кофе. - А вам милые дамы - заказать что-нибудь?

- Нет, зачем же, - церемонно говорит Эллина, - Не стоит, впрочем, может, Машка хочет пирожное - она их любит, но стесняется.

Рыжеволосая Маша отказывается, но не очень настойчиво, и я всем заказываю по пирожному.

- Милая Эллина, вы, кажется, всегда ходите с дуэньями?

- Приходится, - жестко отвечает она.

Вступает Маша - да вы что, за ней глаз да глаз, мало ли куда удерет, познакомиться с кем-нибудь... Впрочем, с вами я за нее спокойна. Элиночка, мне пора бежать, позвоните, как только - я сразу приеду. За вами сюда зайти, или около дома встретить? Ну, сами разберетесь.

И рыжая девица мгновенно исчезла. Чего это я так о ней? Она трогательная, и вполне симпатичная девочка.

Эллина молчит. Я начинаю подлизываться.

- Я вам принес цветы и песню.

- Механического соловья, и искусственную розу?

- Почти. Цветы настоящие - понюхайте.

Она взяла цветы, понюхала, поморщилась. Но тут же улыбнулась

- Милые нарциссы. Но я больше люблю сирень или душистый горошек,

- А как же, - начал я, и тут же заткнулся. В том рассказе, капризная героиня любила нарциссы. Но не обязан же автор любить те же цветы, что и их герои. Попался. А ведь я старался, искал эти нарциссы. Совсем, как у О,Генри: «милый, ты принес мне персик? А я хотела апельсин» Сирень так сирень. Завтра нарву охапку - знаю места. Я и сам-то больше люблю сирень. В детстве на экзаменах, мы выставляли букеты сирени и черемухи на столах комиссии, чтобы те не очень-то разглядывали, как мы списываем

- Знаете, - сказала она, - мы в детстве - в восьмом классе, как-то рвали сирень и черемуху, в подарок преподавателю. Букеты стояли на его столе прямо в ведре. А мы вовсю списывали.

- Мысли читает, что ли?

- А где механический соловей?

Я дал ей в руки двойную открытку.

- Откройте.

Она открыла, и открытка заиграла классическое «К Элизе».

Она засмеялась.

- Молодец, не растерялись. Что случилось? - вдруг воскликнула она.

Я не понял. Но, оглянувшись, увидел рыженькую Машку, которая бежала к нам со всех ног, задевая прохожих.

- Эллина, - воскликнула она, - Наш сын пропал.

(- Как это наш? Тут я понял, что пропал сын Эллины).

Он должен был пойти на курсы, потом на работу. Я звонила ему по мобильнику - тот сначала не отвечал, а потом ответил какой-то противный голос - Что девушка, хочешь познакомиться? Нет? А чего тогда звонишь? Какой-такой Юра? Не звони сюда. Сами тебе позвоним». Что делать?

- Можно позвонить в полицию, - быстро сказал я, - у меня там есть знакомый, - и я начал набирать номер.

- Спокойно, - твердо сказала Эллина, - без паники. Отменяем полицию пока. Машка, где мой мобильник?

- Возьмите мой, - сказал я.

- Не нужно, - она взяла мобильник, который быстро отыскала Маша в сумке Эллины, - набрала номер.

- Джексон? - сказала она, - ну, ничего себе. А кто отвечал Маше, когда она звонила, ребята прикололись? Она же за тебя испугалась. Ну, ладно-ладно, хорошо, бывает. Позвони ей. Пока. Нет, не подлизывайся. Нет, - и она отключила мобильник.

- Маш, не волнуйся, он позвонит тебе через пять минут. Он нечаянно оставил свой мобильник на столе, и вышел к начальству. А в его отсутствие ребятки и пошутили.

- Козлы они, а не ребятки, - заорала Маша. - Ну, я ему покажу.. Простите Элиночка. Я же за вас тоже переживала.

Зазвонил Машин мобильник, она попрощалась с нами, и пошла, размахивая рукой, и что-то сердито объясняя в трубку.

- Ну и нервы у вас, - сказал я с восхищением.

- Да, нет, - она достала платочек, и вдруг я понял, что по лицу из-под черных очков катятся слезы.

- Простите, - я взял ее руку и погладил.- Простите меня, дурака.

- Вы знаете, от ужаса я делаюсь решительной. И поняла, что сначала нужно проверить самые простые варианты. Чья-то шалость. Или мобильник потерял, или украли - это все выяснимо. Потом уже варианты сложнее. Тут вы с вашим другом очень пригодились бы. Все, не будем больше об этом. Хочу еще кофе...

- И сигареты, - услужливо подсказал я, заметив, что пачка кончается.

- И сигареты, - подтвердила она.

- Разрешите, сбегать за сигаретами и заказать кофе?

- Валяйте, - ответила она. - Только сначала попросите переменить пепельницу, принесите стакан воды, золотую рыбку, и замечательную открытку с музыкой - я все же переволновалась.

- Я заметил.

- Он слишком много знал, - сказала она патетически, и вдруг улыбнулась, - Идите, полно читать чужие мысли.

И я пошел. Сначала заказал кофе и воду, потом сбегал в табачный ларек, купил ей три пачки сигарет - мы курили один и тот же сорт, зажигалку, и вернулся.

И странно. Вероятно, этот стресс нас сблизил каким-то образом. Мы говорили, смеялись, спорили, Да, я люблю Фриша, - говорила она, - и не нужно со мной спорить, вы, вероятно и пьес-то его не читали - прочли то, что полагается джентльмену - Гантенбайн и хомо Фабер, и все. Нет, я не кричу, я спокойна, как лед.

Тут я засмеялся, а она остановилась.

- Да, - протянула она, - не ожидала этого от себя. Как это вам удалось меня так раззадорить. Сами виноваты. О каком таком рассказе вы говорили - в альманахе? Я его не читала, но как вам могло понравится такое милое дамское кружево?

- Неправда, - отбивался я, - Я этого не говорил. Ни про кружево, ни про дамское - просто, что-то меня в нем зацепило, растрогало...

- Фу, - сказала она,- мне пора.

- Только не на такой ноте, - я взял ее за руку. - Я исправлюсь. Перестану читать женские рассказы - да я вообще женщин за писателей и не держу, так, для поддержания разговора.

Она засмеялась

- Все равно мне пора. Проводите меня.

Мы встали, она взяла меня под руку, и мы пошли к автобусу.

Аромат ее духов, приподнятые уголки губ, когда улыбалась, тембр голоса, интонация... с каждым шагом я становился все сентиментальнее, и, дойдя до остановки автобуса, понял, что единственное мое желание - ехать с ней в автобусе всю мою жизнь. Она как подслушала

- Нет, - сказала она, поднимаясь по ступенькам в автобус, - меня будут ждать. В следующий раз.

- А когда?

Дверь захлопнулась, автобус тронулся.

- Ну, уж нет, - я схватил такси, и попросил таксиста следовать за автобусом.

Мы вышли с ней одновременно - она из автобуса, я из такси. Ее встречал сын, привычным жестом взял ее под руку, и они пошли.

Даже в юности я никогда не выслеживал своих девушек. Правда, никто так решительно не говорил мне нет, и никто не отказывался, когда я предлагал проводить до дома.

Я шел за ними, соблюдая приличное расстояние. Они завернули за угол и вошли в подъезд.. Хороший двор - деревья, цветы, тенистые скамеечки, и на них никаких бабушек. Я сел и закурил.

Да, теперь я знаю, где она живет. Хорошо сидеть рядом с ее домом. Дом, как дом. И все же. Я размышлял над тем, почему она обрушилась на тот рассказ. Ведь я делал вид, что ничего не знаю об ее авторстве, я пересказал его, я отметил все милые и неожиданные детали..

А что я мучаюсь? Я достал мобильник и позвонил редактору.

- Спасибо, - сказал я ему, - по-моему, она пишет очень мило.

- Мило? - Изумился он, - ты это серьезно? А я считал тебя умным человеком.

- Ты что? Я же сказал, что рассказ - хороший, по- настоящему.

- Даже разговаривать с тобой не буду, - сказал он и повесил трубку.

- Странно. Но о вкусах не спорят. Конечно, может, он считает этот рассказик гениальным. Ладно. Не буду спорить. Тем более что он мне понравился. И все же - странная реакция. Как будто я назвал милой «Войну и мир», или «Фиесту». Я задумался, и не заметил, что ко мне подбежала Маша.

- Юра? А что вы здесь делаете?

Ничего себе вопросик.

- Да, так, курю, обдумываю статью. Как кстати ты появилась. Ты не торопишься? Расскажи мне что-нибудь.

- Вы знаете, Даня.. Ну, - сын Эллины. Так вот - он замечательный. Я такого в первый раз встретила. Он все умеет. Видите бусы? Он сам их сделал.

- Ну, сделать бусы нехитрая штука.

- Да вы только посмотрите.

Я вгляделся - да, это были необычные бусы - деревянные, каждая бусина была другой формы - смотрелось здорово.

- Вот и я говорю, - подхватила она - здоровски. И еще он Эллине сделал компьютер - озвученный. Этот компьютер читает вслух, и записывает с голоса. Я потом помогаю ей редактировать - под диктовку, но теперь она может писать сама. А вы как пишете - на магнитофон?

- Когда как. Если интервью - сначала на магнитофон, а потом распечатываю, а если просто статья - сразу на компьютер. А тебе это интересно?

- Очень, я ведь собираюсь стать журналисткой. Эллина, правда, отговаривает.

- А почему?

- Ой,- она вскочила - будет сейчас взбучка от Даньки - я ведь обещала - сейчас, который час? - Ну, вот, опаздываю на 15 минут. Убьет. Мы с вами еще поговорим, хорошо? До свиданья.

И она убежала в дом. Да, пора и мне уходить. Ну, еще сигаретку выкурю и пойду. Почему же она вспомнила Фриша? Читал я его пьесы. Ничего особенного. Нет, есть одна интересная, где герою предлагают переменить его жизнь в любом моменте прошлого. И показывают, каковы будут последствия. Интересно посмотреть на свою жизнь под таким углом. Что я хотел бы изменить в прошлом? Можно подумать...

Открылась дверь подъезда. Негромкий голос Эллины

- Юра, вы здесь? Подойдите сюда.

Я помчался, как щенок, которого позвал хозяин. Она протянула руку - пойдемте на ту скамеечку под деревом.

Мы сели рядом. Темнело. Тьма спускалась..

- Сейчас вы скажете «Тьма упала на ненавидимый прокуратором город » - тихонько засмеялась она.

- Один ноль, - сказал я и тихонько обнял ее.

Она прижалась ко мне. И я отключился - были ее волосы, запах, нежность. Так мы и сидели в обнимку, как дети...

Сколько времени прошло?

Она встала, поцеловала меня в щеку:

- Пора идти.

Я проводил ее до парадного.

Потом шел к автобусу и думал - как удивительно, что она не произнесла ни слова. Ни - как вы тут оказались? Ни - уже поздно, соседи смотрят, ни - когда мы увидимся?

И хотя руки мои хранили ее тепло - она оставалась той же загадочной, непостижимой, желанной Эллиной. Выпорол бы себя, или любого другого за такой дивный сентиментальный набор. Как я теперь доживу до завтра? Домой? Нет, поеду к приятелю в мастерскую - он звал. Народ, толпа - то, что нужно, чтобы...

Он

Конечно, утром я проспал все на свете. Впрочем, она говорила, что сама- сова, и встает поздно. Будем надеяться. Я набрал ее номер. Она, кажется, обрадовалась, пошутила, сказала, что завтра уезжает, весь день будет собираться,

- Как уезжаете, - ошеломленно спросил я,- а я ничего не знал.

- А я и сама не знала. Только сегодня позвонили.

- Ну, хотя бы вечером. Хоть на полчасика

- Вряд ли. Мне жаль, Юра, но... я не успеваю.

- Честное слово - я уйду через полчаса. Хотите, просто посидим в вашем дворике.

Она заколебалась. Тут я вспомнил, что решение принимает мужчина.

- Короче, - сказал я, - я буду в вашем дворике - в полвосьмого. Не захотите - не придете. Ну, не буду вас больше отвлекать.

Я повесил трубку.

Иногда такое срабатывает, но с ней же никогда ничего не знаешь. Спокойствие, только спокойствие, как говорил Карлсон. Хорошо ему было говорить. А вот мне. Ладно. Сажусь за статью. Утром она должна быть у редактора. А все-таки странная у него была реакция. Может, я ошибся. Но все остальное в этом альманахе было таким сереньким. Не могла она такого написать. Все, сажусь за работу.

Я налил себе черного кофе, и сел за компьютер. Прошло часа три, а что-то не складывалась. Обычно, я выискиваю какую-то изюминку, и она сразу меняет ракурс статьи. Она сразу становится небанальной, неожиданной. Но сегодня... я читал написанное, и мне самому было скучно. Я вертел ее и так, и сяк, менял и переделывал, но.... И вдруг, я вспомнил фразу, которую она сказала мельком вчера в нашем разговоре. Да, это может сработать. Если повернуть так... Я переписал всю статью. Все правильно - статья заиграла. Я отправил ее по мэйлу редактору, распечатал на принтере. Все в порядке. Ура! Тут я опомнился и посмотрел на часы. Боже мой, уже семь. Я вызвал такси, сделал кофе и залил его в термос - у меня есть к нему два стаканчика. По дороге я на такси заехал в магазин, купил сигареты, пирожные, виноград, и ровно в полвосьмого я был в ее дворе. Хлопнула дверь подъезда.

- Юра?

Я побежал к парадному, взял ее под руку, и мы спустились к нашей скамейке. У нас уже появилось что-то свое. Своя скамейка, свое кафе.

- Точность - вежливость королей? - Улыбнулась она.

- Для мужчин - да, - ответил я, - но я потрясаюсь, когда точна женщина.

- Ну-ну, только без лести.

- Так точно. Отставил лесть и предлагаю приступить к трапезе.

- у вас что - скатерть самобранка?

- А как же. Во-первых - я налил кофе в стаканчик, и подал ей. - Кофе, - объяснил я. - Попробуйте

Она сделала глоток.

- С корицей, - заметила она, - подходит.

- Во-вторых, - пирожные. Я протянул ей коробку, и перечислял - эклер, корзиночка, меренги, со взбитыми сливками. С чего начнем?

- Меренги, - сказала она.- Нет, сначала - эклер.

Я на салфеточке подал ей эклер.

- Вот это размах.. Замечательный способ обольщения.

- Обижаете - обычно я женщин приглашаю в кафе или рестораны. Тут - просто наитие.

Мы выпили кофе с пирожными. Закурили по сигарете.

- Вы почему так неожиданно уезжаете, - не удержался я, - и куда, собственно.

- Ничего удивительного. Мне вдруг безумно захотелось в мой Питер, я получила гонорар - как раз на билет, и я записалась в очередь, где получаешь билет, когда кто-то отказался. Это может случиться и через неделю, а, может и через день. У меня как раз такой вариант.

- Ничего себе. А что это значит - мой Питер. Питер - мой.

- Ну вот, обо всем переговорили, а выяснить, что родом из одного города - забыли. Вы где жили?

- На Петроградской. А вы?

- Вы будете смеяться, но тоже - на Петроградской.

Смеяться я не стал. Я просто подумал, что, вероятно, мы постоянно там сталкивались, но не знали друг друга. « Только не говорите, что жили на Большой Пушкарской!»

- Не буду. Хотя жила как раз там. Значит так, номер дома выяснять не будем. Что-то вы меня пугаете. - Она провела рукой по скамье, и нащупала там папку.

- А это что, - поинтересовалась она?

- Ничего особенного. Моя статья.

- Почитайте, - неожиданно попросила она.

Кто, какой автор устоял бы? И я не устоял, и прочел вслух статью. Слава Богу, она была не длинной.

Она хорошо умела слушать. И оценила ее точно, немногословно. Но сказала именно то, что я хотел выразить. И изюминку мою поймала.

- Хорошая статья, Юра, - сказала она серьезно. - Спасибо. А теперь мне все же пора идти. Проводите меня до подъезда.

Что мне оставалось делать? Я покорно поднялся, взял ее под руку, она провела рукою по моим волосам, я перехватил ее руку и поцеловал.

Она сделала шаг вперед, и мы пошли. На пороге, она улыбнулась, и сказала - «как только вернусь - позвоню. Недели через две-три». Я вынул из кармана листок бумаги и дал ей

- Я очень-очень крупно, тушью написал здесь свои номера - телефона и мобильника.

- Спасибо, - сказала она, взяла бумагу и исчезла за дверью.

Я подошел к скамейке, собрал остатки нашего пиршества. Опять она меня провела. То, драгоценное время, которое нам было отпущено, я потратил на чтение своей дурацкой статьи. Клюнул на удочку. Самолюбивый осел. Конечно, мне была важна ее оценка, но не настолько, чтобы тратить на это последний вечер. Неужели она специально это сделала? Не понимаю я женщин. Да, а кто ее провожать будет? Вдруг сын работает? Я достал мобильник и позвонил ей.

- Вы еще не ушли? - Строго спросила она.

- Давно ушел. Я уже на остановке автобуса, - соврал я, - я подумал, что вдруг вас некому будет проводить - и хочу сказать, что вы можете рассчитывать на меня.

- Спасибо, - ее голос потеплел, - спасибо, меня проводит сын - он отпросился с работы. Не волнуйтесь. Спокойной ночи вам, милый.

И я побрел к остановке. Все-таки она сказала - милый. Из вежливости? Или, чтобы я не огорчался. Нет, это звучало естественно. А вдруг с самолетом что-нибудь случится. Ладно, к черту гордость, позвоню завтра ее сыну - он-то будет знать. А вот и мой автобус. Что ж.. грустно. Но ничего не поделать. Мне никогда не было грустно возвращаться домой. Дом - моя берлога, моя крепость. Я всегда с облегчением возвращался домой. Но не сейчас...

Она

Днем мы с сыном погрузились в маршрутку и отправились в аэропорт. Приехали за три часа. Мы сдали чемоданы, и отправились пить кофе. Я заметила, что перед нашим уходом, он пошептался с сотрудницей.

- В чем дел? - строго спросила я, взяв чашку с кофе.

- Ничего. Сказал, что ты у нас инвалидка, и они обеспечат тебе сопровождающего. Сама ты там запутаешься - терминал-то новый.

- Ага, - ехидно сказала я, - любимое занятие детей продавать собственных матерей.

- Еще бы, - ухмыльнулся он, - ты еще не все знаешь. Не оборачивайся.

К нам стремительно приближался Юра. Он сел за наш столик с чашкой кофе

- У меня маленькое хобби, - объяснил он, - обожаю пить кофе на вокзалах и аэропортах. А тут гляжу - такая чудная компания.

- Данька! Это ты.

- Нет-нет. Что вы - заступился за него Юра. - Он держался, как партизан. Не сказал номер рейса, а только обмолвился, что днем. Мне все равно сегодня делать нечего. Вот я и прикатил - попрощаться, и отдать подарок.

- Какой, - подозрительно спросила я.

- Книжку.

- Вы полагаете, что я могу читать? Вы мне льстите..

- Читать - нет, - быстро ответил он. - Слушать - да. Я наговорил последний литературный альманах на магнитофон, не будете скучать в самолете.

- Ладно, - смягчилась она, - вы - реабилитированы. А что, там есть что-то интересное?

- Ну, как вам сказать. Один - очень приятный рассказ - я вам говорил, неплохой детектив, и один рассказ - очень хороший. Остальное - так себе.

Так мы сидели и разговаривали, пока по радио не объявили посадку на мой рейс.

Я дотронулась до Юриного плеча.

- Прощайте. Данька доведет меня до барьера.

- Отлично, - сказал он. - Я подожду его здесь. Вместе домой ехать веселее. А могу подождать вас в аэропорту недельки две - когда вы там собираетесь возвращаться?

- Скоро, но советую дождаться Даньку. И ехать с ним домой.

И мы с Данькой пошли. Тут и обнаружился сюрприз. Когда мы подошли к стойке, там нас ждал человек с креслом на колесиках, меня усадили, я почувствовала себя старой развалиной, и мы покатили. Нет, ощущение развалины мгновенно прошло. Мой сопровождающий был просто асс. Он мчался на всех парах, миновал проверку паспортов - сунув паспорт в окошечко с другой стороны, безо всякой очереди, и пересадил меня на автокар. Никогда не каталась на автокарах. Автокар был красавец - ярко-красный, элегантный, и тоже лихой. Вот автокар-то и подвез меня каким-то сложным путем к служебному входу в самолет. Еще секунда, и стюардессе отвела меня на место, и быстренько притащила стаканчик сока. Вряд ли такое полагалось до взлета, но я невольно оказалась ВИП персоной.

Мы летели несколько часов, я слушала Юрин альманах, - сначала - детективчик, потом милый рассказик, а потом свой собственный рассказ - читал его Юра чрезвычайно выразительно. Неужели догадался? Вряд ли. Все же - псевдоним. Я выключила магнитофончик.

«Пристегните ремни. Самолет идет на посадку».

Мы приземляемся. Мысленно я перевернула еще одну страницу. Что дальше?

  (продолжение следует)