Исторический детектив

   В 2006 году российский профессор истории Филипп Ланской во время отдыха в Германии получает странный звонок из Канн: граф Николя Франтини, у которого недавно убили сына, просит русского профессора выяснить мотивы - почему это произошло. То, каким образом это произошло, по словам графа, установила частный детектив, и у нее для профессора имеется «кое-какая информация» - досье он получит при встрече.

   Профессора заинтриговало приглашение, однако он терялся в догадках - почему граф обратился именно к нему.

   Подъехав к дому графа на машине, присланной за ним в аэропорт, он обнаруживает полицию, оцепившую здание. Неизвестные злодеи сорок минут назад убили старого графа. Полицейский детектив с пристрастием допрашивает Ланского. Однако, посмотрев на билет и оперативно получив информацию из Франкфурта-на-Майне, откуда прилетел гражданин России Ланской, вынужден его отпустить.

   «Вы, случайно, не родственники?» - спросил полицейский в процессе допроса. И объяснил удивленному Ланскому, что граф Франтини - русского происхождения, а его бабушка, как ему только что сообщила невестка убитого, графиня Мари Ланская.

   Профессор - единственный, кто знает содержание приватного послания барона Критского графам Ланским, принимает решение выполнить, как теперь оказалось - предсмертную, просьбу Николя Франтини. Он с трудом разыскивает частного детектива, имея всего лишь одну его характеристику: детектив - женщина. Она предоставляет Ланскому несколько любопытных документов. Любопытных - с его точки зрения, но «не дающих ни единой зацепки» - по мнению частного детектива...

   История, описываемая в романе, началась в тот день, когда потомок обедневших русских баронов Критских в начале последней трети XIX века с отличием окончил Петербургский Горный институт. После выпускного ужина в знаменитом «Гранд-Отель Европа», выйдя на Дворцовую площадь, громко, несколько театрально, широко раскинув руки, Алексей Критский воскликнул: «Здравствуй, мир! Здравствуй, воздух свободы!».

   Уже через три месяца, преодолев с приключениями длинный морской путь, молодой горный инженер работал на алмазных приисках Мыса Доброй надежды в Южной Африке, через два года - главным инженером, превратив артель с «дедовскими» методами работы в высокодоходное предприятие с современным на тот момент времени оборудованием, закупленным в Европе. А еще через несколько лет Алексей Иванович Критский становится единоличным хозяином прииска.

   Он подбирает для своего предприятия квалифицированных инженеров, в основном, из России, которые ведут геологоразведочные работы на «непаханом поле» южной оконечности Африки, открывая залежи меди, марганца и других ценных минералов, в том числе, и золота.

   Критский понимает, что конфликт между бурами и англичанами - неизбежен, и задолго до англо-бурской войны 1899 года пик внимания своих интересов переносит в Кот д`Ивуар, а затем - в Сьерра-Леоне. И этим интересом была нефть, за которой, как полагал образованный барон, будущее. Он проводит поисковые работы и скупает нефтеносные участки, регистрируя ценные бумаги для надежности у солидных адвокатов Парижа и Лондона.

   Находясь по приглашению своего партнера-банкира на отдыхе в Висбадене, в местном православном храме барон знакомится с Лионель, балериной знаменитого Парижского балета, которая при рождении была наречена Марией Ланской. И влюбляется в стройную худощавую девушку. Богатый промышленник с удивлением узнает, что Лионель - бедна, и для того, чтобы совершить вояж «на воды» в Германию, она вынуждена была позировать художнику Эдгару Дега.

   Девушке льстит внимание молодого русского барона, и она принимает приглашение к путешествию по Европе, а впоследствии навещает Алексея в его шикарном особняке в зеленом пригороде Кейптауна.

   Есть и еще один нюанс, который кажется барону мистикой. Родительское имение Критских находится в Всесвятске, по соседству с огромными угодьями богатых графов Ланских, благородных, помогавших Критским в тяжелые времена.

   Однако Лионель отрицает прямую связь с этими Ланскими, утверждая, что они - дальние родственники, ставшие теперь просто однофамильцами.

   Лионель влюблена в балет, и, находясь в Кейптауне, получает от режиссера по телеграфу радостное известие: ее назначают дублером на главные роли в спектаклях, которые отправляются на гастроли в Нью-Йорк...

   Лионель возвращается в Париж и с головой окунается в репетиции. Она счастлива - вместе с ней в Париже Алексей. Она показывает ему город, вводит в круг своих друзей, и все свободное от репетиций время молодые влюбленные проводят вместе.

   Барон знакомится с уже входящим в моду, но пока еще бедным Дега, и щедро оплачивает его любовь к балету и балеринам: покупает у него картины, а также этюды и даже рабочие наброски.

   Неприятности пришли с той стороны, откуда их, по неопытности, не ждали: в один из дней Лионель узнает, что она - беременна. Барон радуется, приглашает друзей «просто выпить шампанского». А Лионель грустит - она понимает, что теперь подмостков знаменитого театра ей не видать. Однако в будущее смотрит с оптимизмом  - после рождения ребенка она непременно вернется на сцену.   

   У молодых влюбленных рождается дочь, которую в честь покойных бабушек «с двух сторон» нарекают Елизаветой.

   Барон настаивает на том, чтобы Лионель с дочерью жила с ним, однако уйти со сцены его возлюбленная не соглашается - хотя она и не звезда, но без балета свою жизнь не представляет. Барон обеспечивает ее всем необходимым для шикарной жизни в Париже и, насколько это возможно, старается чаще бывать в столице Франции...

   Беда в их жизнь ворвалась неожиданно: один из талантливых молодых французских режиссеров, получив карт-бланш на постановку классического балета, приглашает на ведущую роль Лионель. Они становятся любовниками, и впоследствии венчаются...  

   Будучи прекрасным и творческим геммологом, барон составляет коллекцию крупных алмазов - как полученных в своей «кимбеpлитовой алмазной трубке», так и приобретая их через доверенных лиц и банки у других компаний в Южной Африке и Англии.

   Вернувшись через много лет на родину, барон получает приглашение встретиться с Великим Князем Сергеем Александровичем. Тот, изучив биографию Критского, предложил ему секретную миссию в Палестине. Он знакомит барона с его будущим помощником - адвокатом Андриевским, который сообщает своему новому патрону суть тайной миссии - поиск и пополнение российской Палестинской коллекции монет эллинистической эпохи, времен Второго Храма и Римской империи, периода византийского и исламского правления.

   Особый интерес Императорского Православного Палестинского Общества, основателем которого был Великий Князь, вызывали монеты - даже отдельные экземпляры, отчеканенные иудейскими царями династии Хасмонеев, а также монеты, относящиеся к 70 годам н.э. - времени Великого восстания.

   Миссия барона проходит успешно, чему немало способствует его личное состояние, приумножаемое с помощью ценных бумаг, созданных им в Швейцарии банков и приобретенной в Европе и России недвижимости.

   Все годы пребывания в Палестине барон тайно пишет автобиографический роман. Сначала он решил, что автобиографический - значит с фотографической точностью. Когда же прочитал уже почти готовую рукопись, то пришел в ужас - многие его жизненные коллизии нельзя было не то, что описывать, а должно было скрывать даже от самого себя.

   И еще не менее пяти лет уходит на своеобразное шифрование некоторых мест текста. Он использует аллегории в описании нажитых им ценностей и эвристики в объяснениях многих своих решений, начиная от выхода на Дворцовую площадь и заканчивая причиной создания книги-загадки. А некоторые свои поступки он даже приписывает своим врагам - реальным или придуманным.

   К тому времени, будучи больным и уже неспособным к активному поиску, он потерял из виду свою любимую женщину и, ставшую уже взрослой, дочь. А незадолго до этого, во время паломничества в Палестину, Критского, по рекомендации Великого Князя, навещает один из Ланских - друг его детства, известный и уважаемый в России человек. Граф припомнил, что у кого-то из его многочисленной родни дочь уехала во Францию, и он слышал, что она стала балериной и родила ребенка. Но где именно она - родственник не знает... 

   Они расстаются добрыми друзьями, и когда через много лет барон понимает, что следы Лионель и его дочери окончательно затерялись, он посылает свою написанную в единственном экземпляре рукопись Ланским, с просьбой передать ее дочери Елизавете. Но в России уже ярким красным пламенем полыхала революция...

   Барон пережил многое: злодейское убийство в 1905 году революционерами московского генерал-губернатора Великого Князя Сергея Александровича, революционный переворот 1917 года, даже, правда, ненамного, смену оттоманского владычества в Палестине на британский мандат.

   Когда врачи знаменитого в то время в Палестине Английского госпиталя сообщили барону, что его дни, по их компетентному мнению, сочтены, он написал три отдельных завещания, в каждом из которых сделал ссылку на остальные. Каждое завещание содержало опись конкретного банковского сейфа и предназначалось только одному наследователю. В тексте указывалось, что ключ от сейфа хранится у поверенного адвоката Сергея Андриевского, если помните, протеже Великого Князя, а код счета - у графов Ланских в рукописи, которую барон им передал - на случай, если завещания попадут в чужие руки.

   Адвокат Андриевский разослал завещания в соответствии с волей барона, оставив у себя ключи от сейфов в банках Швейцарии. Но, как было сказано, он не имел шифров и кодов счетов, а также собственно названий банков - они были зашифрованы в книге, посланной Критским самому честному из его окружения человеку - графу Ланскому.

   Барон полностью доверял другу детства. К тому же, граф одновременно был одним из тех, кому Алексей Иванович завещал часть своих богатств. По завещанию, графу достались несколько картин Дега, крупный нефтеносный участок в Кот д`Ивуар и коллекция алмазов, самый маленький из которых весил тридцать карат. Но щедрее других барон одарил свою единственную дочь Елизавету...

   И эта загадка незаурядного барона - «Загадка Критского», спасла богатое наследство от похищения злоумышленниками.

   ...В шестидесятые годы прошлого века Филипп Баринов, способный десятилетний мальчик, после смерти мамы был определен в детский дом небольшого городка Всесвятска. Он был тихим, покладистым ребенком, прилежным в учебе и дружил, даже сидел за одной партой, с Игорем Ланским, мама которого полюбила рассудительного и умного Филиппа. Настолько, что усыновила его, и даже дала свою фамилию. Таким образом, Филипп стал Ланским, и это вовсе не было случайностью...

   Ребята любили играть на чердаке своего небольшого деревянного домика, где среди пыльных ящиков со старыми книгами покойного хозяина дома однажды обнаружили красивый, с вензелями баронов Критских, кожаный переплет с пожелтевшими от времени страницами.

   Сначала Филиппа привлекло необычное написание букв, стиль и, конечно, знаменитые «ять». Он взял книгу с собой, но прочитал не более трех страниц. Неинтересно! И книга осталась лежать в нижнем ящике тумбы письменного стола.

   Он «брался» за книгу неоднократно, каждый раз устанавливая рекорды по количеству прочитанных страниц. Но всю ее, да еще - два раза подряд, прочитал только на третьем курсе университета, где учился на историческом факультете. Филипп нашел в университетской библиотеке все, что связано с фамилиями Ланских и Критских, и написал реферат, посвященный этим российским династиям.  

   В конце семидесятых во время рыбалки на озере утонул его сводный брат, прямой наследник Ланских. Утонул? Случайно? Или это рок - как думали многие посвященные в трагическую судьбу древнего рода Ланских?

   В отчаянии, понимая, что смерть брата и его отца каким-то образом связана с этой рукописью, Филипп вновь открыл пожелтевшие страницы. И, на этот раз, текст книги ему открылся!

   Филипп понял многое... Хотя, вначале картина была неясной, факты и детали скрывались за пеленой незнания и даже непонимания характера и образа жизни барона - расшифровать загадку было непросто даже для будущего профессора истории.

   И лишь спустя десять лет после гибели брата, когда, казалось, Филипп о роде Ланских знал уже все, или почти все, ему позвонили из «Инюрколлегии» и спросили - имеет ли он отношение к семейству графов Ланских из Всесвятска.

   Филипп, который в то время уже жил в Москве, посетил эту известную международную организацию, занимающуюся поиском наследников. В разговоре, который он сумел умно построить, удалось выяснить, что российских Ланских разыскивают по делу о наследстве барона Критского, и что запрос пришел из Будапешта от доверенного лица барона - адвоката Балоди.

   Именно в тот день Филипп понял, что большая игра началась: у покойного барона, Филипп хорошо знал это из его книги, не было «доверенного лица». Его роль играла рукопись в кожаном переплете! Стало понятно, что поиск «наследников» - искусно проводимая проверка чистоты «юридического поля». Но кто это делает?

   Благодаря хитрости покойного Алексея Ивановича, в руках Филиппа теперь находился ключ к решению проблемы. Только он, имея автобиографический роман барона, знал, где, что и у кого находится. Ему известны были названия банков, номера и коды счетов. А также имя адвоката, получившего от барона на хранение ключи от ячеек, в которых в специальной упаковке хранятся картины, алмазы, бриллианты, бумаги на владение нефтеносными участками и недвижимостью. И даже их опись! Но у Филиппа Ланского не было самого главного в данной ситуации - ключей...

   Попытка профессора отыскать адвоката Сергея Андриевского или его наследников оказалась безуспешной: адвокат умер перед началом Второй мировой войны, о его наследниках никакой конкретной информации не было...    

   Когда, спустя еще пять лет, к нему обратился агент Интерпола - как к специалисту по русской живописи, истории и автору диссертации по исследованию вклада семейства графов Ланских в Российскую политику и военное искусство, в его голове окончательно сформировалось представление о происходящем. Но в поиск наследства барона Критского он включился значительно позже, когда в 2006 году ему позвонил граф Николя Франтини...

   Сложными запутанными путями, анализируя события и даты, документы и воспоминания обычных людей и бывших сотрудников следственных органов, Ланской установил, что венгерский адвокат Иштван Балоди и, якобы, погибший много лет назад в автокатастрофе, сгоревший в собственной машине следователь районной прокуратуры Иван Балод - одно и то же лицо. Странным образом через сутки после смерти и похорон мужа, на чердаке сельского дома, от «сена-соломы», ночью, случился пожар. И Галина - безутешная вдова, как мрачно шутили селяне, «навеселе» отправилась вслед за мужем.   

   Сопоставив дату гибели Егора Ланского - отца своего брата и мужа мамы, Филипп с удивлением обнаружил, что брат и сестра Ланские погибли с интервалом в несколько дней. В тетрадке Егора, которую Филипп нашел когда-то вместе с рукописью на чердаке, были непонятные числа, символы, названия на английском и немецком - какие-то глупости, как думал Филипп. Но теперь они приобрели иной смысл...

   Филиппу стало понятно, что ограбление было сымитировано, также как пожар и гибель покойной жены адвоката Балоди, а Егор Ланской и малограмотная, как сообщили соседи - «без царя в голове», вдова, были уничтожены. Причина - они являлись наследниками богатств барона Критского. По тому завещанию, которое относилось к семейству Ланских. Но не единственными - на тот момент времени наследником был и здравствующий в то время брат Филиппа!

   Искала ли их в те годы «Инюрколлегия»? Филипп проверил - искала. Нашла? Удивительно, но нашла. Покойными... Ровно через шесть месяцев после их гибели. Но почему не обратились к его брату - он был в то время жив? Или слишком молод для наследования? Или кто-то увел факт его существования «в тень»?

   Что дальше? У кого юридический документ - завещание? У адвоката Балоди? Да, но нет никого из Ланских, которым Критский завещал содержимое одного из сейфов. Это означало, что наследования не будет? Наоборот - это означало, что юридическое поле наследников с этой стороны очищено. И открыт путь иным способам наследования. Интересно, как сложилась судьба Лионель? Где ее дочь? Были ли у нее еще дети?

   Надо было видеть лицо красивого холеного мадьяра, когда к нему в Будапешт, в его шикарный офис пришел посетитель и представился: Филипп Ланской.

   Адвокат стал заикаться, едва услышал эту фамилию, но вошел в состояние ступора, когда посетитель обозначил цель своего визита - поиск источника заявки адвоката в «Инюрколлегию». «Кто вы?» - спросил Балоди. «Наследник Ланских... Прямой. Все соответствующие документы имеются. После убитого Егора и странным образом сгоревшей вашей бывшей супруги Галины Балод. Точнее - наследником являлись моя покойная мама и ее сын, мой брат, также погибший. А сейчас - я». И адвокат надолго лишился дара речи.

   А если серьезно... Адвокат обещал, что в течение двух суток он вызовет к себе наследника, ему, мол, надо проконсультироваться с партнерами. С какими? Вопрос остался без ответа, ибо через два дня адвоката Балоди убили в его собственном особняке. И было понятно - почему: профессор блефовал, пытаясь вызвать реакцию мошенников. И вызвал - Балоди был единственным звеном между Ланским и наследством. Убийцу, естественно, не нашли, а поиск Филиппа Ланского вновь остановился возле непреодолимой стены - без «признаков жизни»...

   Маленькая деталь: да - профессор блефовал, не зная тогда, что его бабушка, Баринова, носила эту фамилию потому, что служила у бар. У Ланских...

   А жизнь была... В 2006 году стена рухнула. После смерти отца и сына Франтини, Филипп прячет их наследника - внука графа, ибо знает, что следующим на очереди будет последний из Ланских-Критских-Франтини. Вместе с частным детективом они организовывают слежку за домом, и узнают много интересного: следы ведут к личному адвокату семьи Франтини Винсенту Андри.

   Каково же было удивление профессора, когда он выясняет, что Винсент Андри - внук Сергея Андриевского, адвоката Критского в Палестине, его поверенного и, самое главное, хранителя ключей. Он-то и был недостающим звеном в этой столетней истории.

   Сложное, но увлекательное расследование позволяет полностью восстановить картину жизни всех участников хитро сформулированной игры.

   Барон запутал ситуацию настолько, что даже умный и всезнающий адвокат Андриевский не сумел ее разгадать. Пожалуй, он достиг бы своей цели, если бы не революция в России, и если бы не профессор Филипп Ланской, который разоблачил его сына и внука, адвокатов Андри.

   Вначале Андриевский не сумел в суматошной Европе двадцатых-тридцатых годов, что пронеслись между революцией в России и мировой войной, отыскать Ланских, чтобы попытаться получить у них книгу в обмен на ключ от сейфа, завещанного им. В итоге, «ключи от сейфов, где богатства лежат», оказались не более чем красивыми банковскими сувенирами. И уже на смертном одре, перед самой войной, в Каннах, он передает своему сыну книгу, которую писал все предыдущие годы, где подробно, в деталях описал свою жизнь. Свою?! Нет - чужую! В книге адвокат присвоил себе всю историю жизни барона Критского, которую по его рассказам, как биограф, записывал в течение долгих лет в Палестине.

   Доказательством того, что он, Сергей Андриевский, и барон Критский - одно и то же лицо, должны были служить ключи. А фамилию Критский, как следовало из книги, предъявитель ключей выбрал в целях безопасности - его, якобы, преследовала царская служба охраны, или, как ее называли, охранка, полагая, что именно он финансирует террористические акции в России того времени.

   Адвокат написал книгу после того, как сделал правильный вывод: единственная улика, которая полностью опровергала его авторство - книга самого барона - была утеряна. Адвокат полагал, что ее надежно похоронила революция, и она навсегда сгорела в пламени пылающих домов помещиков. И в какой-то степени оказался прав - в течение полувека авторский экземпляр книги барона Критского на поверхность жизни не всплывал!

   После войны сыну адвоката путем «проб и ошибок» все же удалось установить банки, в которых были «ячейки Критского». Удивительно, но банкиры пошли навстречу сыну «барона», с трепетом демонстрировавшему увлекательную рукописную книгу в дорогом кожаном переплете. А также уникальные ключи, которых уже почти ни у кого из клиентов банков не было.

   Не было, правда, и самого главного - кодов счетов. Да, но что поделаешь - записная книжка отца с секретными банковскими данными была похищена неизвестными ворами еще в 1919 году в Иерусалиме. И это было сущей правдой, о чем свидетельствовал собственноручно начальник городской полиции, а соответствующий документ из архива прилагался.

   Банки, учитывая неординарность ситуации, вскрыли свои ячейки, проверили их опись «по книге» и поразились стопроцентной точности. Еще бы - адвокат Андриевский составлял описи в соответствие с перечнем в завещаниях, копии которых у него были.

   По просьбе «наследника», банкиры, что тоже было необычно, собрались в Лозанне и, посовещавшись, приняли нестандартное решение: содержимое сейфов будет полностью передано наследникам через сто двадцать лет и один день после открытия счетов и получения ключей. И, хотя до финишной черты оставалось совсем немного времени, сегодняшний взрослый наследник, имея несметные богатства, выпадал из жизни - не мог ими воспользоваться. И чтобы хоть как-то компенсировать эту несправедливость, банкиры договорились, что уже сейчас передадут адвокату Андри, сыну «барона»-Андриевского, десять процентов содержимого.

   Чтобы не привлекать внимание прессы, а значит и возможных реальных наследников, в частности, Франтини, несколько картин и камней Андри решил продать не афишируя. Обратился к «специалисту» теневого рынка, и допустил ошибку - он в то время был под негласным наблюдением Интерпола и попал в руки агентов с картинами и бриллиантами. Однако выйти на владельцев антикварного «товара» полиции не удалось - подследственного странным образом задушили в тюремной «одиночке» в Льеже.

   Среди картин было несколько произведений русских художников, а на одной из них был изображен граф Ланской, и именно поэтому следователь Интерпола решил обратиться к российскому эксперту профессору Ланскому, который, к тому же, был известным специалистом по алмазам.

   И тогда, как мы уже знаем, Филипп понял - процесс пошел!  

   Единственной помехой адвоката Андри - последним живым прямым наследником дочери барона Критского в Европе, после того как были убиты ее сын и внук, отец и сын Франтини, является правнук Алекс, названный так в память о бароне.

   К тому же, от Балоди ему уже было известно, что некий профессор Ланской из России имеет на руках подлинную книгу Критского, которая, если провести химический анализ бумаги, окажется лет на двадцать-тридцать старше «автобиографического» труда его деда. И самое главное - в ней есть, якобы утерянные, коды счетов! Немаловажным было и то, что Алекс Франтини был наследником по обеим линиям - он был также наследником завещания барона графу Ланскому.

   Вдова Франтини, мама единственного наследника, пришла в ужас, когда профессор поведал ей суть происходящего, и беспрекословно выполнила все его просьбы, чем существенно помогла следствию.

   Профессор Ланской сумел найти важное доказательство преступления: завещание барона адвокату Андриевскому, как отмечено было в самом завещании, как две капли воды, похоже на остальные. За исключением одного - в нем, в отличие от остальных завещаний, был указан банк.

   В этом завещании барон отмечал важную роль своего адвоката и оплачивал его труды. Но... Размер дара был ничтожным - Критский хорошо понимал, что адвокат, в то время как готовил документы по наследству, уже планировал кражу. Понимал, но, будучи больным, ничего изменить не мог. К тому же, в свою очередь, с хорошо скрываемой насмешливой улыбкой наблюдал за действиями адвоката: к тому времени «Загадка Критского» уже была отправлена им на родину...

   Андриевский своевременно - еще в двадцатые годы, предъявил свое завещание в банк, и получил по нему то, что ему предназначалось. Но это был мизер! И адвокат приступил к реализации своего замысла по получению богатств по остальным завещаниям.

   После того как он в суматохе двадцатых годов не нашел Ланских, адвокат взялся сыграть роль барона Критского - автора рукописи, указанной в завещаниях как главное доказательство их подлинности.

   Адвокат Андриевский совершил две ошибки. Первая - он обратился со своей просьбой в банк, и там сохранилась папка с завещанием, написанным рукой барона, и собственноручное заявление адвоката. Вторая - Андриевский собственноручно написал и заверил у нотариуса завещание, согласно которому все свои богатства он оставлял наследнику - сыну, адвокату Андри.

   Профессор сумел отыскать несколько исторических доказательств существования реального Алексея Критского. Прежде всего, написанные его рукой технические документы из музея «Кимберлийских алмазов» Южно-Африканской Республики. Важным было и заявление барона в банк Ротшильда в Лондоне. Он просил передать всю сумму средств, заработанных им на службе в Императорском Православном Палестинском Обществе, на счет одного из монастырей, неподалеку от Святого источника в пригороде Иерусалима. Барон в своей книге отметил, что этот его шаг связан с именем дочери Елизаветы. Наконец, судя по фотографии, отец адвоката Андри совершенно не походил на барона, юридически заверенный дагерротип которого любезно предоставил следствию все тот же музей.

   Все эти документы полностью разоблачали адвокатов - отца, сына и внука, однако наручники на Андри-последнего, единственного, оставшегося к тому времени в живых, одели лишь после того, как Интерпол совместно со специальными службами Франции, России и Венгрии сумели поймать преступников с поличным. В тот момент, когда те пытались устранить единственное оставшееся препятствие в Европе - Алекса Франтини...

   Революция в России и война в Европе сделали свое дело - никто из тех, кому были отправлены завещания, в банки не обратился. Именно поэтому «криминальное трио» Андриевских-Андри было уверено в успехе дела, ибо юридическое поле наследников барона, как полагали мошенники, было расчищено до основания...

   Однако благодаря интеллекту и предвидению барона Критского и высокому профессионализму и знаниям профессора Филиппа Ланского сделать это им не удалось...