Израильские «кружева»

   Не знаю - обратили вы внимание или нет, но израильский агент в Москве появился в повество­вании не случайно. После того, как в результате поиска израильтян, похожего на плете­ние кружев, «засветилась» московская туристическая компания Арбат-Тур, разведчики начали ее интенсивную «разработку».

   Удалось установить, что Ахмета Басаноглу, менед­жера миланской фирмы «Bellegio» по ближневосточным турам, никто из работников офиса в Плотниковом переулке не знает. Открытые для всех посетителей сотрудники этого офиса - все до одной молодые девушки, были явно не похожи на разведчиков. Такой вывод сделал агент, проведший в офисе два часа, изучая описания туров. Уходя, весь в размышлениях, куда ему направиться в путешествие с беременной женой, он попросил и немедленно полу­чил адрес электронной почты фирмы.

   Несколько дней ушло на «переписку» между московским агентом и Витом, после чего специальное подразделение электрон­ной разведки установило физический адрес компьютера, с которого было произведено обращение к «почтовому ящику» для про­чтения помеченного должным образом письма агента фирме с просьбой зарезер­вировать за ним две путевки в Венецию.

   Сканирование этого компьютера в мо­мент, когда он был выключен, вначале ре­зультата не принесло - от взлома подоб­ного вида он был защищен. Успех принесла попытка проникновения в момент, когда он ожидал получения, так называемого, об­ратного сообщения. Разведчики за не­сколько сеансов включений прочитали всю базу данных фирмы Арбат-Тур и были не­мало удивлены своим уловом.

   Выражаясь классическим языком, «всю ночь горели огни в кабинетах здания разведки» - Вит и русскоязычная часть его команды корпели над получен­ными данными.

   Однако логика Вита сработала и на этот раз - проведя сортировку таблиц по типам, он выделил всего пять видов форм, из которых после тщательного анализа только одна оказалась интересной для разведчиков. Большинство таблиц содер­жало регулярные данные, например, фамилии, адреса и другую информацию об участниках того или иного конкретного тура, на что указывали общие для всех членов списка дата вылета и номер рейса. И лишь один список содержал данные, в которых Вит при всем желании не смог отыскать что-либо общее. Таблица, которая в отличие от других, не имела имени, содержала фамилию и дату - и все! Где другие данные, которые содер­жались в таблицах с именем «Группа тура» - имя, отчество, домашний адрес, теле­фон, номер паспорта, наличие и вид визы?

   В «интересной» таблице этих данных не было. Зато все «фамилии» содержали разные даты. Сами даты не могли быть днями рождения - в этом случае неизвестным должно было бы быть...от полугода до одиннадцати месяцев. Разведчики проверили - не встречаются ли фамилии из «интересной» таблицы в списках групп, коих было около двухсот. Не встречаются...

   В ту же ночь по электронной почте московскому агенту было передано указание - попытаться найти адреса людей, у которых известны только их фамилии, и, по имеющейся дате, узнать номера рейсов, которыми, возможно, они улетели за рубеж.

   Найти в Москве человека по фамилии очень трудно, особенно, если она распространенная. И кто, кстати говоря, сказал, что надо искать в Москве? Агент более преуспел во второй части задания. Будучи москвичом, ему не составило особого труда найти знакомых среди работников электронной группы в департаменте гражданской авиации на Ленинградском проспекте, 37.

   В один из вечеров, в пять часов, в кафе «Аист», неподалеку от аэровокзала, двое мужчин среднего возраста что-то лениво обсуждали. Со стороны могло показаться, что это болельщики «Динамо» и они, правда, необычно для болельщиков, спокойно обсуждают вчерашний проигрыш любимой команды. В полупустом зале они выпили по баночке пива с креветками, вышли из кафе и смешались с толпой, которая медленно «втекала» в восточный вход метро «Динамо».

   Уже через два часа Вит воскликнул, более характерное, наверное, для болельщиков - «Yes», резко вздернув вверх кулак. На лежащем перед ним листе бумаги было всего три строки, но какие!

   Сообщение содержало три фамилии - Корочкин Виктор Андреевич, Коряковский Лев Федорович и Бут Георгий Илларионович, даты их вылета в Багдад и название авиакомпании, выполнявшей рейс - западногерманская Lufthansa...

   Вит радовался не тому, что удалось сдвинуться в решении, казалось бы, труд­ной задачи - вовсе нет. Он предполагал, что все трое являются какими-то специалистами и через Арбат-Тур, по списку группы, но вне ее состава, улетели в Ирак. Или они разведчики?

   И понятно стало - почему удалось «отловить» только троих, а не всех членов списка. Эти трое улетели грузовым чартерным рейсом Франкфурт-на-Майне-Москва-Багдад, а Lufthansa автоматически записывает к себе в базу данные всех пассажиров, прошедших контроль в пункте промежуточной посадки - в Москве. Конфидент израильского агента в Москве, работник электронной группы, во время легкого ужина в «Аисте», видимо, пытаясь оправдаться, сообщил, что сумел найти в базе только троих, да и то пришлось по Интернету, используя служебный пароль, обратиться к базе данных пассажиров западногерманской компании. Следовательно, сделал вывод Вит, остальные тоже улетели на Ближний Восток, вероятней всего, в Багдад, рейсами российских авиакомпаний, но информацию об этом уничтожили. «И, все-таки, это, пусть незначительный, но прокол рус­ских» - дружелюбно, впрочем, подумал Вит. «У нас тоже они не редкость» - также дружелюбно «уколол» он самого себя.

   Как удалось установить агенту в Москве, двое из трех человек, улетевших в Багдад, имена и отчества которых были уже известны, ранее проживали в столице. У одного из них те­лефон, номер которого агент узнал через «Мосгорсправку», не отвечал. Пожилой недовер­чивый мужчина, который снял трубку, когда агент позвонил по второму номеру, долго вы­яснял, кому и зачем нужен Лев Федорович. Когда же узнал, что это звонит друг по ин­ституту, с которым Лева не виделся уже два года, доверительно сообщил, что Левочка работает за границей, занимается своими «мечеными молекулами», зарабатывает, вроде бы, неплохо... Правда, вот звонит редко - дорого звонить оттуда. Зато из химико-тех­нологического, с кафедры, где раньше работал, да сократили - сказали денег на тему нет, звонят часто, интересуются, что да как...

   Обработка фамилий «интересного» списка с помощью электронной базы данных МВД Рос­сии позволила отыскать адреса только тридцати двух из сорока пяти инте­ресующих раз­ведчиков лиц. Чтобы их определить, пришлось просмотреть огромные массивы данных. За­дачу несколько упростило знание значений некоторых ключей. Было выдвинуто пред­положение, что возраст этих людей от 26 до 50 лет, образование - высшее, последнее место работы - учебные или научно-исследова­тельские институты. К этому моменту Вит уже был уверен - на Ближний Восток отправляли ученых... 

   - Итак, химико-технологический институт, академические химические институты, ядер­ный центр, биологический центр Академии наук... Список впечатляет. - Вит несколько удрученно покачал головой, собрав свою группу для обсуждения и анализа нового для из­раильтян и не совсем пока понятного процесса. - И это - только через одну туристиче­скую фирму. А сколько их всего?

   Но вот что действительно привело Вита в изумление, так это то, что восемь из три­дцати двух - строители. «При чем здесь строители? - Ломал голову Вит, - Ведь строи­тели открыто - об этом пишут в печати - едут в Ирак для строительства каких-то объек­тов... Откуда взялись «тайные» строители?» - Недоумению Вита не было конца.

   На другой день, вечером, когда он, по обыкновению, сидел и раскладывал свой «пась­янс», в его электронный почтовый ящик пришло письмо. Это было донесение от москов­ского агента, который сообщал, что встретиться с нужным ему человеком он не смог. Причина банальная - на Смоленке, наискосок от МИДа, строят высотное здание, все во­круг в каких-то котлованах, все перерыли, и он просто не успел на встречу - попал в пробку, ожидающую объезда, в итоге - и не туда, и не сюда.

   Вит улыбнулся и очень быстро послал ему сообщение: «Спасибо». Представляю, как удивился незадачливый агент такой оценке своей деятельности, но, пожалуй, его донесе­ние, в определенном, конечно, смысле, можно назвать историческим. И здесь, как почти всегда в жизни, имеет место несправедливость - вся слава достанется Виту, а безымян­ному агенту только «Спасибо».

   Сообщение послужило тем раздражителем, который часто нужен ищущему, тому, кто в поиске, мучается, чувствует, что решение находится где-то рядом, но...

   В Москву, агенту, работавшему по программе Арбат-Тур, Вит послал E-mail: «Срочно, как можно быстрее, проверь всех строителей из «интересного» списка - какая у них специализация»...

   Ответ заставил себя ждать - сложно собирать информацию, выясняя знакомых «интере­санта» агента, потом знакомых этих знакомых и так далее, чтобы полу­чить ответ на без­обидный вопрос, задан­ный, как принято говорить, между прочим: «А какой институт он заканчивал?». Но содержание ответов превзошло все ожида­ния. Среди семерых из восьми «строите­лей» - трое маркшейдеров, два инженера по шахтному оборудованию, инженер по га­зофикации и специалист по строительству «нулевого цикла»!

   На другой же день Вит проинформировал премьер-министра, что имеются данные, позволяющие предположить, что Саддам Хуссейн «пошел под землю». И наиболее вероятно, что это будет производиться под наземными объектами, которые вне подозрений - дворцами, мечетями, школами, местами массовых коммуникаций. Вот откуда «растут ноги» у требования инспекторов ООН о предоставлении им возможности осмотра любых зданий, в том числе и их подземных помещений!

Вербовка 

   Долгое время, пожалуй, дольше, чем обычно, Вит размышлял над возникшей ситуацией. Что делать? И дежурный в таких случаях вопрос - разрушить «осиное гнездо» или, наоборот, оставить его в неприкосновенности и следить за его работой? Если остановиться на последнем, то как, предположим, уже зная имена ученых, воспрепятствовать их работе на Ближнем Востоке? И где - в Саудовской Аравии, Иране, Ираке? И что это за работа? Как получить информацию о ней? Где конкретно в этих странах находятся лаборатории? Что и в каких количествах выпускают?

   Аналитики спорили долго, не до хрипоты, как принято говорить в таких случаях, но доказывая, взвешивая все «за» и «против». Взвесим и мы. Если разворошить это гнездо, то арабам потребуется некоторое время - не менее полугода, чтобы восстановить разорванную цепочку. Если оставить все как есть, но организовать контроль, то можно апостериори иметь информацию о конкретных ученых, уезжающих на работу в указанные страны. Можно, конечно, в этом случае, зная их специализацию, сформулировать перечень работ, производимых арабами или Ираном в тайне от мирового сообщества, чтобы потом передать эти результаты в ООН, в комиссию экспертов. Безусловно, вторая чаша весов ближе к земле, но... Есть много «но».

   Прежде всего, трудно будет сформулировать план и программу исследований - они в этом случае останутся «за кадром». Тайной для мирового сообщества останется также физическое размещение лабораторий, а главное - фабрик по производству оружия и лабораторий по исследованию оружейного атома. Работать агентам Израиля на территории этих стран чрезвычайно сложно во всех отношениях - подозрительность, например, иранцев и существующая система оплаты за информацию о подозрительных людях, делает практически невозможным использование стандартного набора средств всех разведчиков мира.

   Не случайно и американцы, и англичане, чувствовавшие себя когда-то в Иране и Ираке как дома, не имеют регулярных поставок актуальной информации из этих стран. В итоге, еще до недавнего времени на Ближнем Востоке процветала катарская Al-Jazeera, которая, имитируя информационную беспристрастность, управляла процессом подачи информации. Мировые монстры - CNN, BBC, АВС и другие вынуждены были питаться тем, что «Al-Jazeera послала». Достаточно сказать, что Al-Jazeera имеет вещание и на отдельном канале в Израиле. Вы скажете - демократия. Разведчики же имеют другое мнение - отсутствие достоверной информации восполняется хорошо завуалированной, правдоподобно поданной ложью с противоположной стороны.

   Ну, хорошо, отвлеклись - и хватит! Что делать? Из своего научного опыта знаю, что очень часто новое и оригинальное ищешь для того, чтобы доказать, что старое и проверенное - не хуже, зато надежное и не подведет!

   «Необходимо склонить Сашу к сотрудничеству» - к такому выводу пришел Вит, добросовестно перебрав все варианты. «И сделать это надо как можно скорее и как можно деликатнее, ибо Саша - тонкая материя».

История любви и трагедии Алексея Ивановского

   ...Потрясение, которое пережил Алексей со смертью Саши, было ни с чем не сопоставимо. Вначале мне казалось, что раскрывать личную жизнь Алексея - нет необходимости. Но, после описанных событий, она, пожалуй, возникла...

   Анализировать жизнь неординарного человека - сложно, точнее, просто невозможно, если не хочешь показаться примитивным средним автором. Кстати о средних. В статистике, при оценке каких-либо массовых событий, отбрасывают те из них, которые не являются типичными. Их считают случайными и, чтобы не ошибиться в оценке остальных, не учитывают при расчетах. Так и с Алексеем - к нему невозможно применить обычные для людей его круга характеристики. Но и отбросить, а тем более, выбросить, тоже невозможно - он был продуктом своего времени и места.

   Его круга... А каков он - его круг? Сразу не скажешь.

   Алексей был нетипичным разведчиком. Иногда я удивляюсь - а как вообще он попал в эту категорию? Если помните, он подал документы на факультет востоковедения института стран Азии и Африки, чем поверг в смятение своих родителей. Те, как мы помним, прочили своему единственному сыну карьеру ученого-теоретика - в соответствии с теми способностями, которые он показывал в школе. Нет, он не стал изгоем в семье - для этого у родителей был слишком большой запас интеллигентской прочности, и предпосылки холодной войны даже не переросли в симптомы, но... Я и сам не знаю, что именно, но что-то сбилось в семейном алгоритме.

   Родители очень быстро поняли, что единственный сын отдаляется от них все дальше и дальше... Те немногие вечера, когда вся семья собиралась вместе, превращались в обсуждение многочисленных проблем Востока - запутанных, полных тайн, преданий, вымыслов...

   Неизменным собеседником Алексея была бабушка, которая хотя и не очень-то хорошо понимала, о чем идет речь, но поддакивала внуку - удивлялась, восхищалась, ужасалась, в общем, проявляла глубокий интерес. Отец же наоборот, будучи интеллектуалом, прекрасно видел, что сын просто «болен» болезнями первого курса - все, даже незначительное - интересно, все, что он изучает - это непременно самые последние открытия, о которых им рассказывают самые лучшие в мире лекторы. Это - прекрасная болезнь студентов, как я понимаю теперь - всего мира.

   - Ну, а где же аксиомы твоей науки, где же каноны Востока? Ведь без аксиоматики - нет науки! - Убежденно, словно обращаясь к своему коллеге, ученому, раздраженно - ведь это не физика - спрашивал отец.

   - Восток - это наука, как ты не можешь понять! Сложная, запутанная, не сразу понятная, но интересная, с множеством тайн и противоречий. - Запальчиво отвечал юный востоковед. - Ты просто не любишь Восток, поэтому тебе кажется, что это - всего лишь часть света.

   Понемногу пропасть между родителями и сыном стала расширяться. И, как всегда бывает в таких случаях, в нее стали стекать мутные потоки ежедневных проблем непонимания, несовместимости, несогласия во всем. Еще большее отчуждение произошло после смерти бабушки, которую внук очень любил. Да и случилось так, что бабушка умерла столь неожиданно, что дома, кроме Алексея, никого не было. А сам он в этот день не поехал в институт, словно что-то предчувствовал. В этом он тоже увидел определенный знак.

   На третьем курсе произошло событие, определившее всю дальнейшую жизнь Алексея и, не уверен, что выражаюсь точно, ведь роман еще не дописан - его судьбу.

   Однажды студента Ивановского пригласили в деканат, в кабинет декана, для беседы с «кадровиком» Института Востока Академии наук - того самого, куда направляются на практику и на работу лучшие выпускники престижного учебного заведения.

   Само приглашение уже указывало на неординарность приглашаемого, и Алексей целую неделю летал на крыльях самоуважения и восторга собой. Именно в этот момент «не сработала» наиболее часто встречающаяся ситуация «сын советуется с отцом в очень важный момент жизни», тем более с таким отцом - доктором физики, умным человеком и опытным ученым. Это был жизненный «прокол» Алексея Ивановского и, забегая вперед, скажу, что он это понял уже по истечению нескольких лет работы в разведке.

   После собеседования студента третьего курса Алексея Ивановского пригласили на несколько «факультативов» - по военной истории Востока, современной боевой техники, диалектам арабского, ивриту. И Алексей резко «ушел» вперед от своих однокурсников, благо, что легко впитывал знания, анализировал получаемую информацию, составлял свое собственное суждение обо всем и обо всех, сопоставлял то, что знал, с тем, что узнавал. Не всем преподавателям это нравилось, но куратор Алексея со стороны истинного заказчика - внешней разведки - был им очень доволен.

   И последнее, что следует рассказать об Алексее, прежде чем мы перелетим в Женеву, это личная жизнь. Сразу поставлю точку в этом весьма важном аспекте человеческой жизни - она не удалась. Начну необычно - с «во-вторых» - жизнь не задалась, да и не могла начаться нормально у такого увлеченного человека, как Алексей. К сожалению, это - удел многих талантливых людей.

   Ну, а что «во-первых»? На четвертом курсе Алексей познакомился и полюбил красивую стройную светлоглазую Этель Малери - студентку из Венгрии, изучавшую в Советском Союзе востоковедение. Этель была отличницей, веселой общительной девушкой, пела в университетском музыкальном ансамбле «Архимед», из которого, кстати сказать, вышли впоследствии многие известные актеры и музыканты. Этель была душой своей компании, но скромна в поведении, и ни один штатный университетский красавец «обломал рога» на попытке привлечь хотя бы ее внимание. «У нее в Венгрии есть жених» - было стандартное обвинение этих донжуанов после «облома».

   Институт стран Азии и Африки вздрогнул от эмоций - Этель Малери и Алексей Ивановский - дружат! Или, как говорили в те времена - ходят вместе! Их видели на эскалаторе метро «Новослободская» - они, под руку и весело смеясь, поднимались на выход из «кольцевой», а это всего в ста метрах от дома Алексея! Как они подходят друг другу! А, может быть, они уже не просто дружат?

   Спустя некоторое время произошли два события, напрямую повлиявшие на дальнейшую жизнь Алексея. Сначала улетела, не попрощавшись с Алексеем, Этель. Куда? «В Венгрию, чтобы там продолжить учебу в университете» - такое объяснение получил Алексей у руководителя музыкальной труппы, в которой пела Этель. Потом его пригласили на встречу, впрочем - очередную, с куратором, на которой он, уже в конце, вежливо задал вопрос: «Это вы просили ее уехать?». Куратор ответил неожиданно по-отечески, как обычно говорят отец с сыном:

   - Алеша! Этель - венгерка, дома у нее, по-видимому, есть жених, и родители решили продолжить ее учебу в Будапеште, в университете... Есть еще одно обстоятельство, которого ты не знаешь, и которое важно в политическом отношении: ее отец - руководитель одного из отделов в Министерстве иностранных дел Венгрии. Это - номенклатурная единица. Кроме того, у нас есть основания полагать, что он работает также и на венгерскую разведку. Наконец, самое неприятное: возможно, что и само твое знакомство с Этель - хорошо продуманная плановая операция разведчиков. Кстати, у меня к тебе вопрос - когда ты познакомился с Этель - уже после начала сотрудничества с нами? Вот видишь...

   Он положил руку на плечо Алексея, словно поддерживая его в трудную минуту. Куратор что-то говорил о том, что, к сожалению, у Советского Союза есть враги, их много, они необычайно хитры и используют для своих целей даже такое святое человеческое чувство, как любовь... Жаль, конечно, что все так получилось. «Может быть, стоило посовето­ваться с теми, у кого есть жизненный опыт» - деликатно завершил свою отеческую речь куратор чистой юношеской души Алексея.

   Тот в процессе всего монолога рассеянно слушал и бессмысленно кивал головой. Состояние, когда он перестал понимать куратора, наступило после слов о том, что «знакомство с Этель - плановая операция разведчиков»... Этель - нежная, добрая, подолгу и внимательно вглядывающаяся в глаза Алексея - плановая операция разведчиков? Этель, распрямляющая и целующая его кудри, прижимающаяся к его груди и что-то нежно шепчущая на своем языке - плановая операция разведчиков? Этель - после их первой страсти, счастливая, целующая своего первого в жизни мужчину и уснувшая в его объятьях - плановая операция разведчиков?

   Выйдя из корпуса «А», обогнув всю армаду университета, Алексей побрел на Воробьевы горы, переименованные в честь вождя мирового пролетариата в Ленинские. Подойдя к вышке, имитирующей трамплин для прыжков на лыжах, сел на скамейку и задумался. Все произошедшее было каким-то наваждением, чьей-то глупостью, казалось нереальным - вот-вот все образуется, вернется на свои места. Однако, буквально на наших глазах, по­взрослевший за несколько часов, внутренний голос говорил, что все необратимо, что не­кая очень мощная, лишенная каких-либо эмоций, а тем более - жалости, государственная машина наехала на них, на их отношения, на их любовь...

   Те, кто проходил в это время по аллее от университета к вестибюлю метро «Ленинские горы», могли видеть сидящего на скамейке симпатичного молодого человека, по щекам которого текли слезы...

   Звуки колокольного благовеста, доносившиеся с часовни церкви «Троицы в Воробьево», по соседству со смотровой площадкой, вернули Алексея к жизни. «Боже, помоги нам» - прошептал он... И это была его последняя надежда увидеть Этель.

Кто убил Сашу? Размышления на заданную тему

   Как разведчик, Алексей понимал, что «засветился». Несколько дней его ведомство и «контора» на уровне личных отношений между руководителями разных уровней обменивались информацией и обсуждали его поведение, проверяли еще раз его прошлое, его контакты, его отношения с семьей покойного сотрудника того же ведомства Крочко, его эмоциональный поступок в отношении расследования смерти Саши Крочко. Будучи опытным разведчиком, хорошо знающим принятые в их кругу рассуждения в подобных ситуациях, Алексей был уверен, что ничего такого, что могло бы бросить тень на него, как на сотрудника своего ведомства, он не сделал. В этом смысле беспокоиться не о чем.

   Трое суток Алексей сидел за своим компьютером, играя попеременно в «Tetris» или «Lines» или раскладывая пасьянс. Иногда звонил друзьям, выбирая тех, кого не станут «прицеплять» к его делу. В том же, что оно возникло, он не сомневался. Алексей был уверен, что сейчас его проверяют именно на предмет каких-то новых связей, которые, с точки зрения службы внутренней безопасности, могли возникнуть у него вследствие пресловутого «притупления бдительности», свойственного опытному, много повидавшему разведчику, давно не допускавшему промахов.

   Алексей проанализировал свои последние рапорты «о контактах», которые работники его службы должны подавать руководству, и успокоился - уже, кажется, год, как он ни с кем не знакомился, никуда за пределы области не выезжал - не было никакой конкретной оперативной работы, и он был, что называется, в «горячем резерве». Алексей не любил такие вынужденные «простои», но этот период был связан с активной коммерческой деятельностью Саши и Алексей именно в этот раз об отсутствии работы ни капельки не сожалел.

   Несколько слов о Этель. После ее «бегства», я боялся произнести это слово - боялся вложить его в голову Алексея, умного человека, который мне, автору, как вы, наверное, уже поняли, симпатичен, так вот, после отъезда Этель Алексей долго не мог прийти в себя. Вывел его из этого состояния известный и уважаемый врач по имени «Молодость», который владеет секретами лечения подобных болезней лучше кого бы то ни было. Однако до конца не излечил.

   Через три года Алексей женился на Веронике - приятной девушке, студентке филологического факультета МГУ, которая училась двумя курсами младше. Свадьба, естественно негласно, была одобрена Алешиным руководством, ибо папа Вероники был старший офицер одного из штабов Министерства обороны.

   Молодые прожили вместе пять лет. Любили ли они друг друга? Да, любили, и были счастливы в своей любви. Почему же только пять лет? Трудно ответить на этот вопрос - опытный в жизненных ситуациях читатель после моего объяснения скажет категорично: «Так не бывает - если все хорошо, люди не расходятся». Я и сам знаю, что от добра добро не ищут... Весь вопрос в том, что такое «добро».

   Отношения Алексея с семьей Вероники нельзя было назвать безоблачными. Если с отцом своей жены Алексей находил общий язык, то с тещей - нет. Та ставила зятю в вину даже его задержки на работе, хотя, как жена офицера, должна была привыкнуть и не к такому. Всегда, когда ее единственная дочь не могла или не хотела прийти к родителям в гости или, вообще, была почему-то грустной - мама винила во всем ее мужа.

   Окончательно же Алексей расстался с Вероникой после того как теща в присутствие гостей однажды напрямую обвинила Алексея в том, что она до сих пор не может взять в руки внука. Это была сильнейшая моральная травма, тем более что и своим взглядом тогда, на вечеринке с друзьями родителей, и позже, при объяснении, уже открытым текстом, Вероника подтвердила мамину правоту. Несколько дней подряд Алексей не приходил домой ночевать, никак не объясняя свое поведение ни своей жене, ни встревоженным родителям, которые оставались в неведении относительно возникших у сына проблем.

   Утром одного из дней за Вероникой приехал отец, они собрали ее немногочисленные вещи и вежливо попрощались с Алешиной мамой. На этом завершилась единственная попытка Алексея устроить свою личную жизнь.

   Трудно сказать - жалобы на Алексея со стороны его бывшей жены или просто по правилам того ведомства, где он работал, так или иначе - Алексей надолго остался «невыездным». И если бы не смелое, я бы сказал - резкое, выступление уважаемого в управлении сотрудника - Виктора Крочко, дело, вполне вероятно, могло закончиться переводом в другое подразделение. Уже после всех этих событий Алексей длительное время работал вместе с Виктором и своим честным трудом и, особенно, результатами, заслужил уважение у руководства. С некоторых пор ему стали поручать проведение наиболее интересных операций, в том числе требующих самостоятельного принятия решений в нестандартных ситуациях...

   Все эти дни Алексей, размышляя о причине Сашиной гибели, пытался определить заинтересованные стороны в странной Сашиной игре в бизнес. В том же, что это была игра, сложная, не очень пока ему понятная, но игра, Алексей не сомневался. Что-то он знал из общения с Сашей, когда тот увлеченно рассказывал ему о своих проблемах в бизнесе, о поиске новых клиентов, организаций, которые бы отправляли на отдых своих сотрудников, о новых маршрутах, о курсе рубля по отношению к доллару, фунту стерлингов и, почему-то, к итальянской лире.  

   О чем-то Алексей начал смутно догадываться после беседы с Сашинами сотрудниками. А однажды, когда он разговаривал с Валентиной - менеджером в офисе в Плотниковом переулке, туда ненадолго, за какой-то дискетой с файлом по турам в Чехию, заглянул человек, в котором Алексей с удивлением узнал одного из молодых сотрудников «восточного» отдела дружественного его, Алексея, ведомства.

   В свое время Алексей не особенно глубоко вникал в детали Сашиного бизнеса, хотя и помогал, чем мог - нашел несколько фирм, где хорошо знал руководство и сумел уговорить их «раскошелиться» на поездку группы их сотрудников в Эмираты. А однажды подсказал Саше, как сформулировать текст рекламы, заманивающей обывателей в путешествие на Восток.

   Многое Алексей понял только после гибели Саши, сопоставляя все, что он обрывочно знал, с тем, что удалось выяснить из разговора с Валентиной. Вспомнил он и о том, что кто-то, Саша даже не хотел говорить, кто именно, дал ему деньги для открытия бизнеса. Кто это мог быть? Алексей опросил несколько человек, но никто ничего вразумительного ему не сказал. Саша по этому поводу, как мы знаем, отшучивался. Дела у него шли хорошо, прибыли фирмы росли, и он даже сумел расширить свой бизнес. «Нет, дело не в этом - прибыли значительно перекрывали стартовую сумму. Он, наверняка, уже бы с кредитором рассчитался» - размышлял разведчик. После беседы с Валентиной отпала, возникшая, кстати, первой, версия о, так называемых, «разборках с крышей».

   - Никого из «этих» у нас не было. - Сказала Валентина, - Я, зная о вашей дружбе, откровенно говоря, считала, что вы его как-то прикрывали. С помощью ваших друзей. Саша никогда на эту тему ничего не говорил. - Неуверенно, несколько смущенно, добавила Валентина.

   - А кто работал в офисе в Кисловском переулке? И чем они там занимались? Вы, здесь, турами, а они там чем? И кто - они?

   - Не могу сказать, ничего не знаю, у нас не принято было спрашивать - я чувство­вала, что Саша не любил никакие расспросы о Кисловском. - Валентина, напряженно вспо­миная по просьбе Алексея все, что связано с Сашей, неуверенно добавила, - По-моему, тот парень, что только что заходил, там работал - однажды он встретил нас внизу, у подъезда, и Саша попросил его передать какую-то толстую книгу Олегу. А Олег, в этом я уверена, сидел в Кисловском - Саша много раз в разговоре по телефону с офисом в Ки­словском произносил это имя.

   С какой целью в туристической фирме работал офицер разведки? В общем-то, ничего удивительного здесь нет, но при чем тут Саша? Алексей был убежден, что Саша никакого отношения к ведомству, где работает Алексей, и где когда-то работал Сашин отец, не имеет. Хотя...   

   В какой-то момент интуиция - верная спутница знаний, подсказала ему, что ключ к отгадке лежит на его любимом Востоке, где оборвалась не одна жизнь мечтателей, разведчиков, искателей приключений и авантюристов.

   «Восток собирает плату человеческими жизнями» - любил говорить покойный Виктор Крочко. И он, и его сын заплатили за это сполна.

   «А где погибнешь ты?» - мрачно спросил себя Алексей, шагая в тот вечер, в полночь, по Старому Арбату в полном одиноче­стве, выйдя последним из «Праги», где помянул Сашу, его родителей, свою бабушку, отца и мать - всех тех, кто оставил его один на один с проблемами... Не с его проблемами - общими, однако решать их приходится, в том числе, и ему.

   В этот момент Алексей еще не знал, что Восток - ему лично - свой долг вернет. Но до этого еще далеко. И...не знаю, говорить сейчас об этом или нет, на этом пути - жизни многих из упомяну­тых, близких Алексею, людей... Но об этом - все же позже...      

   В условиях почти полной неопределенности Алексей пытался найти ответ на один единственный вопрос: «Кто убил Сашу?». Теоретически, если предположить, что Саша имел какое-то отношение к тайным операциям на Востоке, то это могли сделать спецслужбы четырех стран: Израиля, Ирака, России и США. Объективно - израильтян, израильскую разведку, следовало бы поставить на первое место - уж если кому непосредственно, физически и угрожают арабы, то это Израилю. Почему Ирак? Туроператор, по словам Валентины, из Ирака или Ирана... «Скорей, из Ирака». Алексей по своему опыту знал, что за вывеской туристических фирм на Востоке работают разведчики. И если туроператор из Ирака, то Москва и Ирак - рабочая ось во всех его дальнейших рассуждениях. Если он ошибся, придется вернуться в рассуждениях на шаг назад... От такой догадки Алексей похолодел - он сам работал в этом звене системы, знал о жестких, даже - жестоких, правилах в этой игре и хорошо отдавал себе отчет в том, в какую переделку попал Саша, если конечно он, Алексей, не на ложном пути.

   - Поставка оружия - вряд ли. Полностью отпадает - этим занимаются государственные, полугосударственные и частные структуры, которых даже Алексей не знает. Сашу туда на пушечный выстрел бы не подпустили. Да и, непонятная, правда, пока, причастность офицера из разведывательного ведомства... - Алексей задумался, - Это ведомство занимается охраной секретов... Что еще? Что-то, что связано с технологиями от российской оборонки или...или...с вузами, которые работают по закрытым контрактам? О чем может идти речь? С какими вузами? Отпадает - судя по тому, что мне известно, ни с какими вузами Саша связан не был... Студенты из Ирака? Это делается официально.

   Неожиданно Алексей вскочил на ноги и бросился к телефону. Схватил и тут же, словно обжегшись, бросил трубку. Звонить нельзя - он это хорошо понимал.

   - Что делать... Что делать? Что...

   По всем правилам игры, он должен был дождаться утра. И тогда... Тогда предпринять те шаги, которые неожиданно, в один миг, выстроились в его, трое суток не знавшем отдыха, мозгу.

   - Хорошо - это ясно. Кто еще мог это сделать? Саша плюс офицер ведомства работают с разведчиком из Ирака. Мог ли офицер ведомства играть самостоятельно? Просто зарабатывал деньги - сейчас таких много? Из этого ведомства, - Алексей усмехнулся, - Вряд ли - там знают, кого берут. Нет, нет, это - исключено. Значит - само ведомство? Итак, еще один фигурант - нашенская секретная служба. Саша сделал что-то не так, и его убрали. Почему? Ну, чтобы концы - в воду. Тоже вряд ли - чем таким мог заниматься Саша, чтобы его уничтожили по этому принципу? Он что - единственный дилер в этой схеме? Хотя, почему бы и нет.

   Вот что значит профессионал - всего лишь путем анализа, сопоставлений, оценок, проводя дифференцированные рассуждения с целью отбрасывания неперспективных вариан­тов, наш герой, делая шаги «влево и вправо», уверенно шел, тем не менее, к разгадке! Даже умело сформулированное сомнение, вопрос, который он хотел по телефону задать своему коллеге, надежному другу - даже этот факт говорит о профессионализме развед­чика. Можно искренне позавидовать России - могучей державе со ста пятьюдесятью миллионами человек, из которых можно выбрать нужных специалистов в области разведки! Прошу прощения за эмоции.

   Алексей приготовил крепкий кофе - было ясно, что уже не уснуть. Он как гончая шел по следу и чувствовал, ей богу - чувствовал, что взял верный след. Он испытывал, пожалуй, незнакомое ранее, чувство азарта, гонки, окружения зверя, которого хотел не просто поймать, но и, откуда-то из глубины сознания выплывало это желание, уничтожить. Уничтожить безжалостно, без суда, без лишних слов. Это был зверь, зверь. Саша не должен был погибнуть - его семья сполна заплатила за все...

   В этом месте Алексей застыл с чашкой кофе в руке - ровно на полпути между столом и полуоткрытым ртом...

   - Заплатила семья... Это связано как-то с гибелью Виктора? Как? Возможно, кто-то шантажировал Сашу чем-то, что связано с его отцом... Нет! - Уверенно произнес Алексей и сделал, наконец, глоток из чашечки, - В этом случае Саша обратился бы ко мне за помощью. И все-таки, неужели Ирак?

   Алексей сидел и думал, думал, думал...

   - Черт возьми, еще недавно Сашка был мальчишкой. А теперь я выясняю - кто его убил... Ладно. Предположим, иракцам удалось заставить Сашку работать на себя. Какой-то человек, который знал его отца, предложил ему работу. Как востоковеду - Сашка прекрасно знал арабский. Неважно - уговорил. Он был без работы, и тот дал денег, чтобы Саша открыл фирму. Цель? Цель, цель... Не знаю пока, да и сейчас это не так важно.

   Здесь Алексей «обманывает» нас - мы знаем, что у него на этот счет уже есть какая-то догадка.

   - Могло такое быть? Могло... Ну, хорошо, а почему убили мальчика? Почему? Ну, например, потому, что его раскрыли израильтяне, которые «курируют» поставки оружия и технологий арабам. Как раскрыли - неважно... Или, например, потому, что Сашка стал работать на израильтян...или на американцев - те тоже охотятся за подобными дилерами. Да, пожалуй, в таком случае и наши могли это сделать...

   ...Рано утром Алексей вышел из дома, сел в машину и поехал на Черемушкинский рынок, напротив которого, на Вавилова, жил его друг Илюша Лапин.

   Еще выходя из подъезда, опытный глаз разведчика заметил профилактический контроль дружественного ведомства в синей «Шкоде» с тонированными окнами. Не часто Алексею приходилось бывать в подобной ситуации - в Москве, в его родном городе, за ним следят...

   - Правильно делают - после визита в «контору» я бы поступил точно также. - Профессионал остался профессионалом даже в такой ситуации.

   Неожиданно появилась возможность сыграть: буквально в метре, поперек «Шкоды» стояла «Волга» соседа, который отряхивал пыль с ковриков, дожидаясь свою жену.

   - Поехали на рынок за огурчиками. - Весело сказал, обращаясь к соседу, Алексей. - Поехали, поехали, а то все работа, да работа - когда отдыхать-то будешь?

   Сосед, который за все годы, что жил здесь, впервые видел Алексея таким веселым, даже возбужденным каким-то, пожал плечами и, показал на приближающуюся жену, мол, да, купишь с такой огурчики. Алексей понимающе покачал головой, не спеша, протер тряпкой стекло и медленно выехал со двора на улицу.

   Даже в этом мелком эпизоде Алексей сыграл безошибочно - через полтора часа оперативник, который «вел» Алексея, написал в рапорте, что за все время к его подопечному никто не приходил и что тот, в свою очередь, никуда не отлучался. А сегодня в хорошем настроении поехал на Черемушкинский рынок, где купил немного овощей, фруктов, молочные продукты и рыбу. Никаких контактов с посторонними не имел. И в конце рапорта добавил, что, по его непосредственному наблюдению за объектом, психологический кризис, имевший место несколько дней назад, миновал. Генерал, на стол которого адъютант положил рапорт, неподдельно обрадовался и доложил о его содержании по инстанции.    

   - Кто, какое ведомство отправляет ученых и технологов из России в Ирак? - Стоя в дверях квартиры, задал Алексей ошеломленному хозяину тот самый вопрос-догадку, на который хотел получить ответ еще поздно ночью.

   - Кто отправляет? Многие... По контрактам - институты, «Экспортные поставки», «Внештехторг», «Спецстрой-Мир». Но основная масса едет по туристическим путевкам, под контролем спецслужб, в каждом конкретном случае та или иная туристическая фирма... - Илья Лапин, друг Алексея еще по институту, помолчав, спросил осторожно:

   - Что-то случилось?

   В той сфере, в которой работали оба наших собеседника, а Илья был сотрудник МИДа, или по-другому, имел «мидовскую крышу», так вот, в этой сфере такие вопросы были просто недопустимы. Но Алексей и Илья были интеллигентами и доверяли друг другу. Не случайно Илья задал этот вопрос - он чувствовал волнение своего товарища и хотел, если сумеет, помочь ему.

   - Встретимся через пару дней. Извини, потом все объясню. Очень спешу - должен быть на рынке! - Выпалил Алексей и, улыбнувшись, буквально скатился вниз. А через минуту уже озабоченно выбирал у какого-то продавца из солнечного Азербайджана крупные красивые яблоки и укладывал их на весы.

   Через несколько дней, когда Алексей уже ходил на службу, в один из вечеров он ехал на машине к Илье, проверяя, однако, нет ли «хвоста». Рынок, к сожалению, был уже закрыт, так что фокус с уходом за кулисы и возвращением, как любят говорить деловые люди, «не катил». Кажется, все было «чисто», но машину Алексей оставил, тем не менее, не у подъезда Ильи, а во дворе.

   За рюмкой водки Алексей обо всем подробно, с деталями, рассказал Илье. В том числе и о своих догадках относительно мотивов и исполнителей убийства Саши. Илья отнесся к услышанному очень серьезно, посочувствовал другу и похвалил за его тактические ходы в последние несколько дней. «Вероятней всего - они отстали» - неуверенно предположил Илья.

   Он согласился с Алексеем в том, что, конечно, их ведомство было «ближе» других к убитому. Вполне вероятно, что вся «игра в фирму» вообще была затеяна ими. Или - ими вместе с арабами. Почему? «Ты знаешь, наверное, что ведутся переговоры - в Москве постоянно сидит группа иракцев, состав которой меняется... Я, как ты понимаешь, не участвую, но догадываюсь».

   Поставлять ученых в Иран, Пакистан, Ирак и другие арабские страны, с которыми российские фирмы поддерживали коммерческие контакты, было выгодно и в финансовом отношении, и с точки зрения политики. Тогда, в начале девяностых, это было интересно, а потом изменилась политическая, а главное - нефтяная конъюнктура, и понять причину уничтожения Саши, оперируя только этим, было невозможно... 

    Мини-вечеринка старых друзей, с тостами, с поминовением умерших, с воспоминаниями о замечательных университетских днях была в самом разгаре, когда Илья, неожиданно, оборвав самого себя на полуслове, на листке бумаги для заметок написал два телефонных номера.

   - Запомни эти номера. Они принадлежат Михаэлю. Он - резидент израильской разведки в Швейцарии. Приятный парень, наш ровесник, говорит по-русски, но, если ты сумеешь поговорить на иврите, - Илья улыбнулся, - ему будет приятно. Ты ведь говоришь на иврите?

   - Когда-то было «отлично», к тому же прослушал еще и факультатив...

   - У меня самые лучшие воспоминания от контактов с ним. Передай от меня привет. Я думаю, что ты можешь задать ему вопрос - «Почему? Что такого сделал Саша, что вы его уничто­жили». По-моему, это - единственный путь разрешения твоей ситуации, ведь ты не успо­коишься, пока не будешь знать все... Сумеешь сейчас выехать за границу?

Вынужденная авторская ремарка

   У внимательного читателя, а другие такие романы не читают, возникает вопрос: «Откуда у разведчика, или, не желая обидеть дипломатов, сотрудника российского МИДа, выполняющего те или иные функции разведки, откуда у него телефоны резидента израильской разведки в Швейцарии? Тем более - израильской?».

   Так уж построено изложение - каждая операция, каждая аналитическая головоломка излагаются от начала до конца, а не перемежаясь во времени... И та операция российской разведки, где дипломат Илья Лапин «контактирует» и общается с резидентом израильской разведки в Швейцарии, еще впереди. Впереди - по «течению» изложения, но не по хронологии...

Алексей «закусил удила»...

   Спустя две недели Алексей Ивановский положил на стол начальника управления рапорт, согласно которому он просил предоставить ему двухнедельный отпуск для отдыха и лече­ния нервной системы на горнолыжном курорте в Швейцарии. Алексей приложил заключение медицинского управления своего ведомства, в котором, среди прочего, было написано, что «...А.Ивановский нуждается в лечении методами бальнеологии в сочетании с горным воз­духом и легкими физическими нагрузками». Рекомендуемое место, где есть нужная по со­ставу минеральная вода и горный воздух - это Швейцария. К рапорту был «при­колот» еще один документ - из медико-туристической фирмы, с которой ведомство Алексея сотрудни­чало. Согласно этому документу фирма предлагала А.Ивановскому место в курортной кли­нике Ацамот...

   Тот, кто знаком с работой и «бытом» российской, а, особенно, советской разведок, знает, что самостоятельные поездки разведчиков за рубеж не приветствуются. Скажу осторожнее - не приветствовались. Впрочем, «если бы директором был я» - помнится, была такая рубрика в советских газетах времен перестройки, то поступал бы точно также - меньше соблазнов, даже не собственных, а внешних, больше вероятность сохранности секретов...

   Так вот, учитывая вышесказанное, можно констатировать, что Алексей, как говорит старинная русская пословица, «закусил удила»... Жаль, что нельзя сказать - стал «закусывать» их, ибо сделал он это не в миг. Это был, как мы знаем, длительный процесс, с размышлениями, переживаниями, но вне зависимости от того, что будет... Таков характер Алексея.

   Когда он через два дня пришел за решением руководства по его рапорту, секре­тарь молча открыл перед ним дверь кабинета начальника.

   - Швейцарию захотел посмотреть? Не был там еще?

   - Да, товарищ генерал - не был.

   - Постарайся забыть все проблемы, отдохни. Зять был там недавно - полный восторг. Жду тебя через семнадцать дней на работе... - И добавил многозначительно после про­должительной паузы, пожимая руку и прощаясь, - Ты нам нужен. Будет работа...

Продолжение следует

© Российское Агентство по охране авторских прав 2004

© Boris Stolyarov