Как примерял он шапку Мономаха,

мечтал переть в Европу напролом!

Затея эта обернулась прахом…

Империя должна пойти на слом.

     Чтоб воцарились мир и тишина,

     Империя на слом пойти должна.

А начиналось с помпой и размахом,

да сдулся в пшик блицкриг, и поделом.

Солдаты шли в атаку, как на плаху…

Империя должна пойти на слом.

     Чтоб воцарились мир и тишина,

     Империя на слом пойти должна.

Слабеет власть, что зиждется на страхе,

победе не уменьем, а числом;

но выдохлась в начале, на замахе…

Империя должна пойти на слом.

     Чтоб воцарились мир и тишина,

     Империя на слом пойти должна.

Сражение Давида с Голиафом,

свободного народа с диким злом

закончится его зловонным крахом…

Империя должна пойти на слом.

     Чтоб воцарились мир и тишина,

     Империя на слом пойти должна.

История настраивает струны,

и наши резонируют пути.

Историю не выйдет переплюнуть,

вспять повернуть, обманом обойти.

Уж маятник Истории качнулся;

он, словно рок, теперь неудержим.

Весь мир от изумления очнулся,

вдруг оценив решимость на межи.

Тот, кто попасть в Историю задумал,

в учебники, кто замутил блицкриг

исподтишка, по-быстрому, без шума,

в историю влип в тот же самый миг.

В мечтаньях бредил о войне трёхдневной,

задвинуть Шестидневную войну.

Но, встретившись с волной народа гневной,

пуская пузыри, идёт ко дну,

и тянет за собой свою Россию,

свой молчаливо преданный народ,

обманутый, опущенный, бессильный

с судьбой, одетой задом наперёд.

Во всём сквозит гебистская закваска,

но только тесто не взойдёт никак:

коррупция сожрала даже каски,

оружие, припасы и огласку.

Везде торчит кремлёвская рука.

Кто вор, палач кровавый и насильник,

убийца и серийный мародёр,

тот уважает только право силы.

Но метроном История включила

и написала строгий приговор.

По длинному и долгому пути

Историю никак не обойти:

она всегда и всем наперекор

под занавес выносит приговор.