Андрей Глебов

СКАЗ  ПРО  ЦАРСТВИЕ-ГОСУДАРСТВИЕ  

     В одном  царствии, в одном государствии жил-был царь. Хороший такой царь, добрый, ласковый. Кулаком не стучал, ногами не топал, людишек в острог не сажал, а даже выпускал.

     И вот однажды, в недобрый час, пришла ему в голову мысль дерзкая:  "А что, - думает царь, - если я свое царствие-государствие испытаю на прочность. Если оно крепкое - выстоит, если гнилое - сразу рухнет».

     И вот стал он думать думу  крепкую. Поначалу сразу в корень посмотрел - на чем государство держится. Увидел, что держится оно на трех столпах: один столп - Страх огромный, другой - Вера великая, третий - Повеление начальства, отчего любое дело делается.

.     Потом посмотрел на народ, какой ему достался от прежних правителей. Народ под стать своему царю - добрый, ласковый, и в царя очень верит, особенно в последнего. Терпел народ и своих начальников, правда и побаивался, но и оправдывал одновременно, приговаривая: «Драть нас надо, без дранья мы палец о палец не ударим, а так, глядишь, может хлеб и уродится».

     Посмотрел царь на начальников народа и увидел, что обленились они, зажирели, отгородились от народа забором высоким, живут в тереме высоком - худо народом управляют, отчего и народ бедно живет.

     И Страх стал какой-то нестрашный - когда молодой был, споро секирой работал, а состарился, да еще все к нему привыкли, то - никакого уважения.

     А  Вера давно уж веру у народа потеряла. Никто уж не верил в сказки, которые она рассказывала, что будто бы сказки станут былью.

     Вот царь и призадумался.

     Ежели сразу три столпа убрать - все рухнет, а не убирать - тоже нельзя, потому ежели столпы сами упадут - будет еще хуже.

     Решил было царь новые столпы ставить, и такие крепкие, чтоб не тысячу  лет стояли, как прежние, а до скончания века.

      Но тут пришла царю мысль дерзкая, необычная. "А что, - думает царь, - ежели не на столпы опираться, а прямо на народ, как на скалу крепкую, нерушимую. Чтоб все едино бы-

ло - и царь, и власть, и народ. И чтоб не власть управляла народом, а народ назначал себе власть, и чтоб не народ исполнял прихоти власти, а власть подчинялась воле народа.

     И так ему эта мысль запала, что больше ни о чем думать не мог.

     Вот собрал он лучшие умы царствия-государствия и поведал им мысли сокровенные, но так говорил, что и сам не понимал себя, и лучшие умы ничего не поняли, но раз царь говорит - исполнять надо и доносить до народа слова царские - так у них принято было.

     Как услышал народ слова царские, так в уныние впал. И пошло недоумение по всему царствию-государствию, мол, велит царь все переделать, а как и что - не говорит. Сам-то народ додуматься не мог, потому не позволено было в этом царствии-государствии народу думать, а кто  нарушал закон, того сажали в острог или на кол.

     И пошло по всему царствию-государствию смятение великое.

      Одни считали, что столпы простояли тысячу лет и еще столько же простоят. Другие предлагали убрать один столп или два, мол, и на одном государство устоит. Мол, Веру и обновить можно, а лучше, чтоб было несколько Вер, какая кому нравится....

     А Страх затаился. Стал ждать новой Веры, чтобы служить ей мечом и щитом. Ведь Страх и Вера всегда рядом ходят.

     А начальство крепко за свой столп держится, потому ежели убрать его, то оно, начальство, вроде и ни к чему будет.

     Тут самое время царю и одуматься, да уж больно упрям был, да и царское самолюбие задето - раз слово сказал, надо дело до конца доводить. Но, однако, и понимал, что одному ему с таким делом великим не справится.

     И решил царь для подмоги добра-молодца найти. И так хитро дело повел, что когда добрый молодец сыскался, то он и сам не знал, что это царь его на великое дело подвигнул.

     Уж больно народу добрый молодец полюбился. Всем хорош был - статью, простотой, хитринкой и что супротив начальства ополчился, слишком уж хорошо начальство жило. Ничего не делало, а мед и пиво пило. Народу очень обидно было.

     И решил царь через молодца испытать и Веру, и Страх, и Начальство. Для начала вроде приблизил молодца, а затем сделал вид, что обидел. Очень это народу понравилось, любит народ обиженных, потому как сам тысячу лет таким был.

     Первым делом  молодец решил Веру отменить. И когда Веры не стало, вроде немного легче дышать стало. А как Веры не стало, так и Страх ушел, потому что они всегда вместе ходят  -  Вера и Страх.

     И самых больших начальников царь отдал молодцу на заклание. А как увидел, что добрый молодец ловко так управляется, то и царство решил ему отдать.

     И стал добрый молодец царем-батюшкой. Все его любят, всяк норовит ему хорошее слово сказать, особенно начальство старое.

     Одно нехорошо вышло. Деревни дальние в такое недоумение впали, когда Вера и Страх сгинули, так они ничего понять не могли, то решили они друг на друга пойти, виновного искать, а в чем виноватого и сами не знали.

     И призадумался теперь добрый молодец  -  как государство строить.

     Веры старой нет, а новой и не хочет никто, без Веры-то жить спокойнее. Страха тоже нет. Один народ остался, да начальство при нем. «Ежели начальство оставить, - думает молодец, - то народ как жил худо, так и будет жить. И без начальства нельзя, потому не привык народ без начальства что-либо делать».

       И пока думал добрый молодец, дела в государстве шли все хуже  и хуже.  Начальство, видя к себе такое отношение, решило ухватить, пока можно было, кусок еще жирнее, чем был, а народ, если раньше все делал из-под палки, то теперь и вовсе перестал трудиться. Соседние народы, видя, что скоро мор пойдет в царствии-государствии и дух зловонный может их погубить, решили подкормить людишек сирых. Но, зная, что начальство у людишек зело алчное и может последний кусок у голодного вырвать, сами раздавали людишкам крохи жалкие.

     Тут и брожение пошло в царствии-государствии. Одни кричат  -  пошто Веру сгубили, без Веры никак нельзя, разваливается все без нее, другие о Страхе с благодарностью вспоминали, - мол, при нем великий порядок был. Начальство тоже суетится, советы крепкие новому царю-батюшке дает.

     А царство потихоньку само собой разваливаться стало - столпов-то прежних нет, а новые еще не поставили.

     И решил тогда добрый молодец - новый царь-государь, все добро государственное, всю державу великую отдать целиком народу. Чтоб народ был сам себе начальник, а прежних начальников чтоб больше не было.

     Как прослышало начальство  про высокие думы добра молодца, очень вначале опечалилось, потом же, видя, что народ пребывает в недоумении, не зная как приступить к такому делу великому, воспрянуло и  порешило не отдавать народу державу.

     Для начала решили сделать жизнь народу совсем уж невозможной. Если раньше народ жил в нищете полной, то теперь в нищете беспросветной. А себе куски обламывали все больше и больше. Думали,  если увидит и почувствует народ свою беспробудность, то сам позовет начальников володеть собой, ежели прогонит, то будет у начальников на черный день  какой-никакой кус.

     Народ же настолько привык собирать крохи со столов начальников (начальство при этом внушало народу, что это именно оно кормит народ), что и представить себе не мог, что хлебом, который он вырастил, он может распоряжаться сам, без дозволения начальства. Видел же народ виновником всех своих бед старых и новых начальников, инородцев, соседей и, даже, добра молодца.

     И видит добрый молодец, что один он, как перст, нигде нет ему подмоги.

     И решил тогда добрый молодец новые стопы ставить.

     Для началу поставил первый столп  -  отдал власть Страху.

     И возликовал народ. «Вот теперь-то Страх наведет у нас порядок», - радостно говорили они. Сам-то народ за тысячу лет не мог навести у себя порядок, не приучен был. Все наделся, что кто-нибудь наведет у него порядок.

     А какой у Страха порядок? Сажать людишек в острог, на кол, языки вырывать! Но народ и такому порядку рад был  -  другого он испокон веков и не видывал.

     Первым делом отменил Страх право народа выбирать себе начальников, потому как народ думать не приучен и не может выбрать нужных Страху правителей. Теперь Страх сам назначал нужных ему начальников.

     Вторым делом  Страх для острастки  посадил в острог ненужных ему  людишек.

     Третьим  делом назначил Страх новую Веру. Ведь они всегда вместе ходят  -  Вера и Страх, не могут они жить отдельно.

     А народ как жил в нищете беспробудной, так и продолжал жить, и надеется ему было не на что и не на кого.

А может все дело в столпах?

    29.06.09.