"Максимов Владимир Павлович. Родился в 1955 году в городе Харькове (Украина). Выучился в специалиста в области систем управления и авионики. Вся жизнь связана с авиацией, ракетной техникой и компьютерами. Душа просит красоты во всем, руки в саду помогают природе творить".

В нашем доме произошла маленькая история из жизни братьев
наших меньших - волнистых попугайчиков, в чьих крошечных сердечках
бешено колотящихся 400 ударов в минуту, кипят воистину Шекспировские
страсти! Настоящая семейная трагедия - от безумной любви и счастья
появления каждого нового птенчика, до ненависти, дошедшей до
кровопролития. Из-за потерявшего голову папаши... И это у крошечной
пичужки!

Жил был у меня в квартире белый волнистый попугай. Красавец
неописуемый. И приносимые ему с невольничьего птичьего рынка папужки
влюблялись в него можно сказать с первого взгляда. Обычно, нет домика
– нет никакого секса, где же потом потомство растить. Но перед этим
красавцем бедные папужки устоять не могли. И в результате умирали в
страшных муках. Может быть, он был ещё чем-то болен. На рынке это
обычная практика - втюхать вам не вполне здоровую птицу. Так вот когда
я принес ему очередную очаровательную сиреневую подружку, он, видно
осознав свою связь с трагическими кончинами её предшественниц,
всячески избегал перехода границы отношений, хотя было видно по их
поведению, что они друг другу не безразличны. И жили они так около
года. Пока смерть не забрала и его самого. Ему на смену, уже с
другого невольничьего рынка я принес не менее очаровательного птенца
естественной зеленой окраски. Веселого, заводного и жизнерадостного.
И когда он подрос, их дружба плавно переросла в любовь. Но домика то
не было. И сидели они целый день грустные на окне и смотрели на
пролетающих мимо ворон, токующих голубей и деловитых синичек. Жалко
мне их стало. Соорудил я им домик, в соответствии с рекомендациями
лучших птицеводов, и поставил его посреди стола. Прошел месяц. Вроде
они и на домик внимания не обращали, а я то целый день на работе. А
больная, ради которых и поселились птицы в доме, не могла в
силу своего нездоровья, наблюдать их целый день. Так вот, прошел
месяц, прихожу я с работы, а птиц и нет. А они оказывается
загнездилисьв домике, и уже у них там первое яичко. Так через
день добавлялось еще по одному, всего оказалось 8. А через месяц
после этого дня меня встретил радостными воплями и пируэтами в
воздухе отец семейства. Заглянул я в домик, а там оказывается, уже
появился первый крошечный птенец. Один клюв и пузо. Голый, безглазый.
Но для счастливого папаши – самый замечательный. И так же радостно
встречал папаша каждого вновь проклюнувшегося. Маманька серьезно ими
занималась – ворочала, носила, переносила, кормила, выбрасывала
мусор. Птенцы потихоньку росли, оперялись, и через месяц в летке
домика показалась любопытная белая голова с оранжево-черным клювом и
вишневыми глазами. Так вышло, что два первых птенца оказались
близняшками беляшками – настоящими арлекинами. И уже сейчас были
крупнее родителей. А еще через неделю любопытство победило страх, и
первая доченька после напутствий мамы покинула домик. И тут папаша
потерял голову. И было отчего. Маленькое беленькое мягонькое
свеженькое чудо с оранжевым клювом и огромными вишневыми глазами. И
кинулся папаша во все тяжкие – ухаживать и склонять к сожительству.
Бедняжка ничего не понимала и, в конце концов, спряталась в домике и
стала помогать маме. Птенцы же подрастали, поместиться всей семейке в
домике стало затруднительно. И настал момент, когда один смелый серый
исследователь остался ночевать на веточке в клетке. И через
несколько дней к нему присоединились мало помалу и все остальные.
Папаня же затеял танцы вокруг мамаши и подговорил её еще на одну
кладку. Как оказалось с умыслом. Чтобы она не мешала ему увиваться за
белочками-сестричками. Видя такое дело, мать стала вымещать зло на
них, а те не могли понять, ни что нужно от них папаше, ни от чего за
ними носится мамаша и норовит вонзиться в шею. Пришлось разделить
семейство. Птенцов отсадить в отдельную просторную клетку и оставить
в комнате, где они и родились. А мамашу с новой кладкой переместить в
другую комнату на окно. Причем поскольку, пронаблюдав всю картину,
мамаша стала нещадно поколачивать папашу, его пришлось поселить вне
клетки на подоконнике. А он рвался в запертую клетку к новому
потомству. Маманя вырастила еще 7 птенчиков сама. И вроде немного
успокоилась. Я решил соединить семейство. Вроде все было спокойно.
Однако когда я вернулся за чем-то забытым в комнату, уже уходя
на работу, застал жуткую сцену. Папаша лежал на спине, мамаша цепко
держала его в своих лапах и нещадно молотила клювом по голове. Перья
уже были повыбиты, текла кровь. Попугай уже просто жалобно стонал. Я
с трудом забрал его у неё. И моим рукам досталось тоже.
Через несколько дней я соединил все семейство. Папаша больше к
белочкам не приближался. Дети его игнорировали и сгоняли все время в
низ клетки. Маманька вообще его не замечала. Она вычеркнула его из
памяти и жизни.
Так вот и жили они дальше несколько лет до самой смерти…