Дедушка

Родился мой дед  в 1906 году.

При получении паспорта, мой дед, не зная точной даты  своего дня рождения,  указал на второй день Хануки. Почему на второй, а не третий? Хороший вопрос.  У моей бабушки было пять сестёр и все они  родились  восьмого марта, только в разные годы...  Почему? Тоже хороший вопрос. Но ответа у меня нет.  Мы не спрашивали тогда, нам не отвечали.

Потом дед учился шесть лет, и на этом его образование было закончено. Он умел читать и считать.

Бабушка училась четыре года. Она умела считать, а читать только по слогам и только печатные буквы.

Дедушкина семья богатой не была.  Жили они себе тихо, и так жили бы дальше. Но кто-то захотел пошутить и донёс в НКВД, что дед спрятал в погребе золото.  Дедушку и его отца арестовали. Долго держали в тюрьме. Дед похудел и с тех пор никогда не поправился.  Потом их выпустили. Иосиф, так звали отца моего дедушки, потом пропал. Как-то утором он сказал, что идёт на заработки и что вернётся богатым или вообще не вернётся. И не вернулся.

Аврум, мой дед, был красивым мужчиной и женщины висели на нём, как бельё на верёвке. Моя бабушка полюбила деда сразу и ждала его много лет, пока чужое бельё не высохло, и тогда дед женился на ней. Ему нужна была моя бабушка. Одному было трудно. Бабушка была маленькая, красивая, и хитрая. Она мстила ему всю жизнь за то, что дед долго гладил чужое бельё, не разрешая ему выпить, а иногда просто так. Она любила, когда дед злился. Он кричал ей:
- кряк цым чайник, он пил самогонку  и любил  бабушку, которая  забеременела моей мамой, а деда опять арестовали и раскулачили. Хотя кроме одной свиньи и лошади по кличке «Жандрам», у него ничего не было. Его отправили в Сибирь. Но он сбежал и через месяц снова вёл «хозяйство».

Его опять раскулачили и отправили в Сибирь. Но обратную дорогу дед знал и вернулся сразу. Уж очень он бабушку любил. А она ему родила мою маму Голду.  Потом деда  больше не арестовывали.   Дед сказал, что он двоюродный брат  Иосифа Троцкого, и его оставили в покое. Проверять слова деда никто не решился.

Деда забрали против бабушкиной воли. Он стал солдатом. А бабушка с детьми и остатками семьи выехала в Ташкент.

Жили, как все. В эвакуации, как кому повезёт. Нашим повезло. Они остались жить. А многих узбеки лишали жизни за маленькую, тоненькую золотую цепочку или колечко. Хорошо, что мы не были богатыми и выжили.
Одним словом - война.

В 1944 дед вернулся инвалидом, но с медалями. Он с бабушкой вернулся на родину, в Голту, это городок на берегу реки Южный Буг.  И бабушка в 1945 году родила деду ещё одного сына Лону.
Жизнь налаживалась. Мама подросла, и однажды её играющейся в песочнице, увидел мой будущий папа Эдик.  Так прямо с жестяным ведёрком он повёл маму, с разрешения деда и бабы, под венец.

Недолго думая, в самый разгар зимы, на второй или третий день Хануки на свет появился - я.

Мой папа был моряком, и он с мамой  переехал в Одессу, ближе к морю. Дед с бабушкой не могли жить без меня, первого и любимого внука, а так же без папы и мамы, и чуть позже с моими дядями  Вовой и Лёней  переехали в Одессу. Квартиру они сняли в полуподвальном помещении.  Мой дед инвалид второй группы, большой и смелый человек, стал жить в полуподвале.

Дед  устроился на фабрику. Он ездил на электрокаре и развозил, что хотел.  Бабушка воспитывала меня, а потом  ещё четырёх внуков.  Мой папа умер внезапно, не успев попрощаться с мамой, со мной и с сестрой.

Потом заболел дед. Диагноз - рак горла.  После операции он с помощью специальной трубки мог неплохо общаться с нами. И решил дед полететь в Москву к Брежневу. Хотел дед рассказать ему, как заливает подвал дождевая вода, и как он в ведре выносит воду. Хотел дед ещё многое рассказать Брежневу, ведь  он воевал  с ним на одном фронте, но дальше кремлёвской стены деда не пустила охрана. Правда, письмо для Брежнева взяли. Потом в Одессе деда вызвали куда надо и предупредили, что у Брежнева куда более важные дела, чем выносить воду в ведре из подвала.

Я стал взрослым. Женился. Появилась жена и дочка.  Всё хорошо, говорил я себе. Всё хорошо! Наступило время перемен. Люди, как птицы мигрировали, кто куда. А я говорил, всё хорошо! Всё хорошо!

Но и мои друзья стали собираться в дорогу в поисках новой родины и счастья. И мы с женой не отстали от них. Мы выехали в Германию. Устроились. Время побежало вместе с нами. Умерла бабушка, а вскоре и дед, не успев попрощаться со мной. И я понял - справедливости на земле нет!

Несправедливость - это смерть. То, что люди должны умирать понятно, но почему так, в мучениях и, не успев попрощаться.  Ведь умереть можно иначе.  По человечески.

В Германии жить хорошо. Особенно тем, кто до того жил плохо. А тем, кто до того жил хорошо, в Германии солнце никогда тёплым не стало. Нам оно стало. Мы почти стали немцами. Хотя немцы нас немцами не считают. Не почти, и ни как.

Мой дед воевал против немцев. И они его чуть не убили.
Но, когда после войны в нашем городе открыли магазины, где инвалиды войны могли приобрести недорогие продукты питания, дед сказал, что немцы такими уж плохими не были. И наши были не лучше. 

То, что я сейчас напишу,  с юмором ничего не имеет общего. Ни с черным,  ни с белым.  Но  нас впустили в Германию,  тоже из-за  Гитлера. Если бы он не уничтожил миллионы евреев, а немцы, хорошие  немцы,не пытались искупить вину плохих немцев, то не открыли бы границу Германии для преследуемых «коммунистами»  евреев. Они пытались нас спасти. Теперь смешно!
А ведь если говорить правду, то никто точно не знает,  а если знает, то не скажет правды, почему решил покинуть старую Родину. Хотя Родина старой не бывает.

Но как говорил мой дедушка:
- Хорошее яблоко червяк не покинет никогда.

Мы не червяки, мы люди.  Какие есть, такие есть.

В Германии я стал дедушкой. 
Не успел оглянуться и я - дедушка.
Две дочки, две внучки, и  одна жена. Хорошая жена родила мне хороших детей. Мой дедушка, когда мне исполнилось восемнадцать лет, сказал:

- Вот когда ты с внуком сядешь за стол и выпьешь сто грамм водки,  считай, что ты прожил жизнь не напрасно.

Хороший у меня был дедушка. Умный. И добрый. Он налил нам водки, и мы выпили.

Как я уже писал, жена подарила мне дочек, а те внучек. Водку они не пьют. Да и я сейчас тоже. Так значит, дед был не прав, и я прожил жизнь напрасно?

Если я спрошу об этом у моих детей и внуков, то они мне этого не простят. А жена?

Разве вы не знаете моей жены?
Ну, тогда лучше  мне промолчать...