- Как ты осточертел мне, - в сердцах сказала мать, - и почему ты таким родился?
- Лучше бы я у тебя вообще не родился! - ответил сын и хлопнул дверью.
Его звали Дан, неделю назад ему исполнилось 11 лет. Учился он в школе плохо, и маму часто вызывали к директрисе. Она говорила известные фразы о несобранности, невнимательности Дана, о его хулиганских выходках. У матери к горлу подступал ком гнева и обиды на неё, на себя, на сына, и всё это кончалось громкими вечерними разбирательствами дома.
У мамы Дана были развинченные нервы от тяжёлой работы, бессонных ночей и плохого настроения. Она работала в доме престарелых и старалась почаще брать субботние и ночные смены. За них больше платили. Когда сын ушёл, она почувствовала всю бессмысленность и нелепость скандалов, опустошённость в душе и бессильно осталась сидеть в кресле.
А Дан решил вообще не возвращаться домой.
Он, не раздумывая, шёл к автобусной остановке. Ему надоело учиться в школе, слушать назидания матери, стричься под «ёжика» и кушать остывшие сосиски. Мальчишки из американских фильмов, которые любил смотреть Дан, жили на больших виллах, путешествовали с родителями и объедались пирожными со взбитыми сливками. За эти пирожные Дан и злился на весь мир. Остальные удовольствия были пока за пределами его мечтаний. Но эти пирожные, на которые мама вечно жалела деньги, называя их ненужными калориями...
Водитель автобуса напомнил: «Конечная».
Оставшиеся пассажиры суетливо засобирались к двери. Дан впервые один оказался на центральной автобусной станции, и станционная необычная жизнь поглотила его. Люди вокруг опаздывали, тревожно глядели на часы, а он никуда не спешил. Всё вокруг было потрясающе интересно. В сувенирных киосках развевалось многоцветье шарфов - символов футбольных команд. Из «Макдональдса» выходили дети с шарами на гибких палочках-прутиках. Кто-то уронил мороженое, и оно таяло в обрамлении шоколада.
Но вдруг Дан услышал музыку.
Музыкант сидел на складном стуле, держал перед собой ноты, но играл по памяти, с закрытыми глазами. Наверное, ему надоело смотреть на пробегающих мимо, жующих и спешащих людей, а может быть, просто нравилась мелодия. Мелодия эта неожиданно выплыла из памяти Дана, из далёких и забытых воспоминаний о тех днях, когда он был ещё Дениской, маленьким маминым мальчиком. Он не знал слов песни, но мелодия прозрачной лентой плыла над стенами вокзала.
Рядом двое пацанов чуть постарше Дана старательно дразнили аккордеониста. Один размахивал руками, изображая игру, второй хлопал. В другой раз Дан обязательно развеселился бы и даже поддержал компанию, но эта мелодия мешала ему, непутевому задиристому мальчишке, главному хулигану шестого класса. Она вернула его в снежные дни, когда мама никуда не спешила и перед сном пела ему любимые песни. От досады на эти никому ненужные воспоминания Дан прикусил губу.
- Эй, малец, хочешь подработать? - худой темнолицый мужчина похлопал его по плечу - Сейчас подъедет рейс из Тель-Авива. Бери рекламки и бегом на третью линию. Раздашь все и придёшь за зарплатой. Пять шекелей на дороге не валяются.
Ради заработка Дан всегда был готов пропустить любые уроки. Но сейчас он нащупал в кармане оставшиеся подарочные деньги. Их должно было хватить на дорогу домой.
- Нет, я спешу, - ответил Дан, - скоро мой автобус.