Однажды мой коллега, однокашник по институтским годам, с которым мы не часто встречались, но всегда были рады послушать друг друга, после семейных новостей делился  врачебными историями, запавшими в память.  На сей раз, он поведал мне вариант служебного романа, бесчисленное количество которых было известно из жизни и по литературе и, особенно, по  классической комедии нашего любимого Эльдара Рязанова. Но в этой истории, как и во всякой другой, была своя изюминка, делавшая роман не похожий на другие.                       
         Она не была гулящей, но глаза у неё были «блядские», как их оценивали в шутку коллеги мужчины, глядя на её голубые всегда с отблеском и томной поволокой красивые украинские очи,  говоря ей это прямо в лицо. Она не обижалась и с усмешкой, свидетельствовавшей о непричастности к этому понятию, переводила разговор на иную тему. Она отличалась добротой, преданностью  и лёгкостью в общении. Во всём её облике и манере одеваться всегда чувствовались  простоватость , хотя она следила за модой и пыталась ей следовать. А это приводило, как часто бывает, к противоположному результату, напоминая пародию. Но её аккуратность, опрятность и умение следить за собой всегда украшали нашу героиню. Нет, она не была роковой дивой или женщиной вамп, ни по фигуре, ни по взглядам и манерам, всегда сдержанным и излишне подчёркнуто скромным. Никогда её не видели в излишне открытых туалетах, с глубоким декольте, облегающем платье или короткой юбке. За закрытостью коленей следила особо внимательно, постоянно одёргивая подол платья или юбки, когда садилась. В пляжном наряде за все годы её так и не видели. Она была скована незнанием как себя вести, боязнью быть неправильно понятой или раскрытой в её главной женской тайне.

          Она была влюблена в профессора, заведовавшего кафедрой, размещавшейся на базе отделения областной больницы, где эта женщина работала ординатором. Влюбилась она ещё до того, как он стал профессором, а был просто заведующим отделением, что возвышало её в наших глазах и подчёркивало искренность и бескорыстность её чувства. Радуясь его успехам, она никогда не искала выгоду для себя, не была тщеславной и притязательной. Её чувства к нему выдавали её глаза и сопровождающая взгляд тёплая и нежная улыбка. И то, как она произносила его имя и отчество, особенно желая погасить очередное повышение тона или раздражение по отношению к любому сотруднику, а особенно в её адрес. Она очень болезненно переносила обиды от своего кумира, на которые он был щедр в силу своей невоспитанности, несдержанности и хамской натуры. Пользуясь выпавшим на его долю чувством искренней и душевно доброй  женщины, он никогда не задумывался над тем, как выглядят со стороны его замечания и выпады в её адрес. Глаза, наполненные слезами, выдавали её переживания, но она старалась всегда сдерживаться в присутствии персонала клиники. Иногда уходила молча, и какое то время старалась с ним не общаться. Он, глядя в её сторону, ухмылялся своей иезуитской гримасой, выражавшей уверенность, что, мол, подуется и всё пройдёт. Так оно и бывало.

          Она переживала все его неудачи, неприятности, всегда занимала его сторону, не пытаясь даже проанализировать ситуацию или подумать, прав ли он во всём. Она a priori всегда принимала его аргументацию и следовала за ним при всех изменениях его места работы. Покорно, как собачка.

         Будучи женственней и сексуальней жены профессора, плоской, с, мало сказать, некрасивым лицом, никто не мог быть  уверен, что она смогла бы так опекать его, как это делала жена, создававшая  для него полный комфорт, следившая за его одеждой, питанием, здоровьем. Жена профессора, возможно, и знала о существовании их связи, но  об этом все оставались в неведении. В свою очередь, муж нашей героини, по-видимому, догадывался или знал о тёплых отношениях между профессором и врачом клиники, но переносил эту данность, ничего не предпринимая, так как не хотел разрушать семью.

         Шли годы. У профессора периодически появлялись в кабинете  молодые сотрудницы, чаще «любившие» профессора, а не мужчину, добиваясь чего-нибудь в своих интересах. Она же жила больше воспоминаниями и блекла из-за неразделённой любви и из-за неумолимого возраста. Затем у неё появились странности в поведении, и она перестала работать. Закончилась её жизнь в психиатрической больнице, где её посещали врачи клиники, начинавшие вместе с ней работать. А профессор  там так и не появился ни разу.

         У моего коллеги с ней всегда сохранялись добрые отношения. Иногда она жаловалась ему на своего кумира общими фразами, не конкретизируя, что произошло на сей раз. Он выражал ей сочувствие банальными выражениями, вроде: - « Ну, ничего, пройдёт!» - или - «Не обращай внимания!». - В аквариуме у него всегда стояла большая морская раковина, которую добрая душа  не поленилась привезти в подарок с одного из тропических островов, куда однажды вдруг съездила, как туристка. Она поехала от смятения души, когда начала понимать, что наступали крах и безвозвратность её любви. Умерла и надежда. Ей, никогда до той поры, не выезжавшей в туристические путешествия, было всё равно куда умчаться, хоть на край света...

         Вот такая печальная история об одном служебном романе.