“ПОМОЩНИКИ” КОЛХОЗУ.

Я закончил семилетку. По окончанию школы моя компания школьных друзей поступила учиться в техникум. В техникуме вместо уроков были лекции, надо было писать конспекты, разрабатывать чертежи и проекты, проходить практику на заводе, а осенью работать в подшефном колхозе и жить в крестьянской избе.

  Ребятам повезло. Учителя английского языка Кокса назначили ответственным за их помощь колхозу. Он ходил по избам, где кварировали ребята, и выгонял на работу спрятавшихся на русской печке ребят. Кокс вошел в избу, где разместилась компания моих друзей.

- Вылезайте, лентяи! Не то поручу другим ребятам отвести муку и молоко в деревню.

   Угроза подействовала. Еще бы! Прогулка по лесу, вместо сбора картошки на свежевспаханном сыром месиве картофельного поля.

 Ребята побежали к покосившейся бревенчатой конюшне, вокруг которой разлилось месиво навоза, соломы и грязи. Скорее в полумрак конюшни! Кто первый получит лошадь, тот будет её запрягать. Павлик первый получил разрешение взять кобылу Розку. Он отвязал её и торжественно вывел из сумрачного затхлого помещения на свежий воздух. Лошадь довольно заржала. Ребята подкатили телегу. Павка и я взялись заставить лошадь встать между оглобель, широко расставленных на земле. Но довольная тем, что её вывели на свежий воздух, лошадь и не собиралась запрягаться. Переминаясь с ноги на ногу, она ехидно посматривала на ребят.

- Леня, подтяни её сзади за хвост, -посоветовал Женька.

- Ну, милая, пойдём, -просил её Павка жалобно, похлопывая лошадь по боку. Я решил зайти со стороны лошадиной морды и наступать на лошадь. Недовольно мотнув головой, лошадь отошла назад и оказалась между оглобель телеги. Теперь предстояло надеть на шею лошади хомут и привязать дугу к оглоблям. Я поднял хомут. Увидев его, упрямица отрицательно замотала головой. С хомутом у неё были связаны малоприятные воспоминания. Павка возился с чересседельником, седелкой и подбрюшником. Ища помощи, я просяще оглянулся, но Женя уже где-то раздобыл кнут- символ кучерской власти и только посмеивался, наблюдая беспомощность Павки и мою. В кошачьих жёлтых глазах Женьки плясали насмешливые искорки: -“Ха, не можешь хомут на лошадь надеть, потренируйся на Павке. Чучело гороховое! Куда ты сиделку напялил, Павка? Она должна быть на спине, а не на шее лошади.” Я и Павка поняли, что Женька им не поможет и решили сами распутать ременный кроссворд упряжи. Лошадь презрительно подняла свою морду и это была её ошибка.  Сверху, как кольцо на палку, на её шею шлёпнулся хомут. Лошадь, поняв что проиграла первый раунд, злобно оскалилась. Я нагнулся под недовольной лошадиной мордой и кое-как торопливо стянул хомут ремнями. Чувствуя хомут, лошадь уже стояла понуро, погружённая в невесёлые воспоминания.

  Осмотрев придирчиво упряжь, Павка объявил: - “Готово!” Женька скорчил гримасу презрения: -“Чучела! Олухи! А где же вожжи!”

- Вожжи?- рассеянно переспросил Павка и побежал в конюшню за забытыми вожжами.

-  Куда их привязывают?

- К голове, не к хвосту же?

- Ну, сердечная, трогай! -крикнул Женька, когда вожжи были привязаны к головным ремням.

  Ребята уселись на телеге, свесив ноги. Женька натянул вожжи, залихватски щёлкнул кнутом, подражая кучерам. Телега с нашими умельцами направилась к складу с продуктами. Она медленно ползла по дороге, раскисшей от недавнего дождя. Земля липла к колёсам и отваливалась от них толстыми полосками. У склада продуктов ребят поджидала бригадирша. Увидев лошадь Розку, она возмутилась: -“Вы же задушили лошадь, хомут не стянут, он съехал на бок, перебинтовали её, как пленного немца партизаны. А ну, слезайте с телеги!”

Как медсестра, оказывающая помощь раненному бойцу, она быстро перепрягла лошадь.  Ребята погрузили продукты на телегу и отправились в путь.

"Пусть только один сидит на телеге, остальные должны идти рядом, а то запарите лошадь. Дорога совсем раскисла", -потребовала бригадирша.

  И тут со всей остротой встал вопрос, кому оставаться на телеге. Женя тут же заявил свои права на место кучера.

- Давай по очереди, -предложил я.

- Еще чего? Лошадь должна чувствовать одну руку. К тому же ты боишься лошади. Не в свою лужу не садись!

- Я боюсь? Да я кормил её с руки хлебом!

- Но ты не знаешь, куда надо ехать!

- Как куда? Дорога одна, -но зная упрямство Женьки, уступил ему и поплёлся с ребятами, стараясь не попадать в глубокие лужи.

   Стояла мрачная осенняя погода. Мелкие капли дождя, не спеша, сыпались из нависших туч. Телега въехала в смешанный лес. Он напоминал замёрший перед кадрилью бал, околдованный злым волшебником. Рядом с рыжеволосыми красавицами берёзами выстроились могучие ели -офицеры в тёмнозелёных мундирах. Ближе к дороге рос редкий березняк. Подростки -берёзки уже стояли голые в окружении опавшей на землю листвы, как бы сняв легкие бальные платьица и еще не успев одеть белый зимний наряд. Около тонких березок вертелись девочки –елочки в треугольных зеленых платицах. От туч было сумрачно. Переехали через полуразвалившийся мостик. Вода речки струилась по опавшим листьям и длинной  согнутой течением тёмной траве, напоминающей русалочьи волосы. Внезапно дорога раздвоилась, превратившись в две неширокие тропинки, разбегающиеся в разные стороны. Экспедиция остановилась.

- Надо свернуть вправо, -пояснил Павка,  как-то ходивший в деревню, куда мы направлялись.

- Олух, видишь, влево шире, и есть колея от телеги,- упрямился Женя.

- Надо отпустить вожжи и посмотреть, куда пойдёт лошадь,-предложил я.

Женя стеганул лошадь и двинулся влево, не обращая внимание на мнение ребят.

- Как хочешь, а мы идём направо, -заявил Павка.

  Женя остался один. Этого он не ожидал, но сдаваться было не в его характере, и он только упрямей стал нахлёстывать лошадь. Но с каждой минутой лес становился всё мрачнее, труднее стало различать впереди дорогу. Лошадь насторожилась, стала часто прядать ушами, всхрапывать пугливо. Женя заметил впереди что-то белое,  ростом и фигурою напоминающую человека. Фигура стояла вправо от дороги и как будто протягивала руки к ней.

- Сейчас врежет мне так, что не отскребёшь от дороги, станешь дорожным чучелом, - испуганно подумал Женя. И как бы в ответ на его мысли сильный удар сбросил его с телеги. Лошадь остановилась и испуганно заржала. Съёжившись, Женя закрылся плащом, затем стал потихоньку осматриваться. Белое привидение было неподвижно: сломанная берёза,- понял он. Осмелев, он принялся осматривать телегу и увидел, что задняя ось вместе с колесами отброшена от телеги по дороге. Заглянув под телегу, он понял, что  наехал на пенёк, и клин, соединяющий заднюю ось с телегой, сломался. Женя грустно свистнул. “Проподай моя телега! Все четыре колеса! Слышу жуткий стон и лесных ведьм голоса”. Одиночество и катастрофа подействовали на него отрезвляюще, и он заорал изо всех сил:-"Ребята! На помощь!" Крик его гулко покатился по лесу, но на него никто не откликнулся.

Жене показалось, что белая фигура угрожающе двинулась ему навстречу.

- Ребята, ко мне, спасите! - еще громче завопил Женя.

  Послышался треск ломаемых сучьев и на дороге появились я и Павка с дубинками в руках. Увидев одинокую фигуру Жени на разбитой телеге, мы поняли, что в дубинках нет надобности.

- Телега сломалась, давайте переложим продукты на лошадь и отвезём их на ней.

- Но как привязать к лошади бидоны с молоком?

- Бидоны привяжем за горлышки по одному с каждой стороны, а мешки с мукой положим ей на спину.

    Ребята вывели лошадь из оглобель и попытались осуществить план Жени. Но лошадь с такой поклажей не могла ступить и шагу: бидоны били её по бокам, а мешки быстро съехали на бок.

-Снимай бидоны, ведь так лошади вы хребет сломаете! Бригадир увидит -уши оторвёт! - командовал Женя.

-  Ну и нахал, -возмутился Павка, -сам же это предложил.

- Бидоны оставим здесь с телегой, вы оставайтесь и стерегите муку, а я сяду на лошадь и поеду в деревню за топором. Вернусь и мы вырубим новый клин, починим телегу.

- Наломал дров, а теперь убегаешь? -возмутился Павка.

- Хорошо, поезжай ты, -уступил Женя.

Павка сел на лошадь, седла не было. Он взял в руки уздечку и залихватски гикнул. Лошадь переступила с ноги на ногу. Этого оказалось достаточно, чтобы в гордой посадке Павлика произошли необратимые изменения: он сполз на бок. Увидев щекотливое положение, в котором оказался всадник, Женя стеганул лошадь кнутом.

Лошадь обиженно заржала и сделала небольшой рывок. Павка сполз с лошади на землю.

- Кавалерист! На кляче усидеть не мог. Червяк капустный! Тебя мать на капустном листе нашла, когда капустное поле навозом поливали. Ждите меня здесь. Лошадь покорно зашлёпала по грязи под тяжестью Жени. Ребята тоскливо посмотрели ему вслед.

- Давай разведём костёр. Если волки нападут, то будем отбиваться головешками,-предложил я.

- Собирай хворост, лапник, бересту! - распорядился Павка.

  Я подошел к собранной куче хвороста, сунул в него подожжённую бересту, но костёр не загорался. Береста трещала, загибалась, дымила, по ней плясали маленькие огоньки, которые слабосильно лизали жёлтыми язычками мокрые прутики хвороста. Едкая смесь пара и дыма валила из костра. Павка оттолкнул меня. Он усиленно дул на пламя, махал берестой, но костёр только чадил. Глаза у Павки слезились.

- Надо еще бересты!

- Не бересты, а бензина!

- Умник, где его возьмёшь? Тащи сухой лапник!

Костер слабо освещал лица ребят, но за спинами был мрачный лес, который казался враждебным. Пахло гнилыми листьями и грибами. Плащи на ребятах намокли и не гнулись. Вдруг раздался чей-то страшный крик: сова?

- Филин,-поправил Павка, -кто знает, может и человек. Наша хозяйка недавно говорила, что по лесу бродит сумасшедшая Нюрка.

- Какая еще Нюрка? -на всякий случай спросил шопотом я.

- Какая? Та, что поджигает дома в деревне после раскулачивания ее родителей, - пояснил Павлик. Снова стало тихо. Слышно было только как изредка падают на землю сосновые шишки. Ребята разговорились:

-Хороший у нас учитель Кокс. Он верит, что из нас получатся хорошие строители коммунизма. А как его огорчает наша лень! Всё вспоминает, как было в 20-х годах. Он мою бабушку знает давно, еще с времени революции 1905 года.

- Ну и врун же ты! -возмутился я.

- Я сам слышал, как Кокс спросил мою бабушку, сохранила ли она его документы. Она ответила, что сберегла. Кокс сказал, что после войны они уже мало кому стали нужны, но представляют ценность для истории. Когда нибудь люди захотят узнать правду о ГУЛАГе, о коллективизации, о годе кадровой революции и поймут, что старая гвардия ленинцев ни в чём не виновата. Они были романтики. Они не жалели себя, когда разожгли костер революции, но незаметили тех, кто на этом костре нагрел руки.

- Совсем не понятно, что Кокс имел ввиду.Что такое ГУЛАГ?  Он же был следователем по особо важным делам. Может такие как он  осудили моего отца. Ты же знаешь, что мой отец был секретарём Харьковского обкома партии. Его осудили, как троцкиста, и дали ему десять лет тюрьмы без права переписки. А ведь Троцкий был главный помощник Ленина. Кокс знает какую-то правду, но не хочет её говорить. Почему он стал учителем? Где был во время войны? Я спрашивал свою мать, когда приедет папа? Она такой мне скандал устроила, заплакала и я понял, что папа больше никогда не вернется,  я боюсь говорить с ней на эту тему,- пожаловался Павка мне и пояснил: – ГУЛАГ это место, где может быть живет мой папа. Я это слово слышал от мамы, когда она разговаривала о папе с его матерью, моей бабушкой.

- Зачем Кокс повел нас на суд в соседний колхоз?

-  Ему велели привести нас в воспитательных целях. Мы должны понимать, что колхозную или государственную собственность надо беречь, а подсудимый, председатель колхоза, развалил все колхозное хозяйство.

-  Мне его жалко, - признался Марк, - как его жена плакала и объясняла, что он не вор или пьяница. Просто ему нечем платить людям за их труд. Как можно заставить людей работать практически без зарплаты. Конечно, все бросили свои дома и отправились в город. В деревне остались одни старики!

-  Сознательности нет у людей, вот и бегут в город. Надо работать для светлого будущего, стойко переносить лишения, а он стоял и моргал глазами,  удивлялся, что судьи его не жалеют,- пояснил Павлик.

-  Председатель-то в чем виноват? Человек всегда ищет где ему лучше.

-  Он не проводил воспитательной работы среди колхозников.  

  Вдруг ребята услышали, что кто-то приближается к ним, ломая ветви. Отбежав от костра, они спрятались за деревья.

Эй, олухи, где вы?- раздался знакомый голос Женьки. Женька важно подъехал к костру на кобыле Розке. Женька привёз топор, ребята починили телегу и пустились в путь. Дорога была усеяна серозелёными прелыми листьями, по ней давно не ездили. Она вывела ребят к маленькой деревне.

- Вот и приехали,- объявил Женя, - пойду верну топор. И Женя направился к избе, постучал в дверь. Дверь открыла старуха в пестрядном платье. Женя протянул ей топор и спросил:

- А где тут, бабушка, живут студенты техникума? Мы привезли им продукты!

- Студенты? Здесь их нет. Вам надо в Григорьевку, -догадалась она, -возвращайтесь назад, к развилке у речки, и возьмите в правую сторону по другой дороге. Ребята стащили нашего упрямца с телеги и отправились назад.

- Чего вы на меня набросились? Я твёрд в своих решениях, как большевик! Главное никто не должен видеть твое сомнение! Тогда люди сами постепенно начинают сомневаться и привыкают к моему утверждению хоть будь оно трижды глупо!

- Твёрдость и упрямство это разные вещи. Кокс не раз нам об этом говорил. Упрямство - это результат ограниченного самолюбия, а твёрдость -уверенность в правоте. Кокс пояснил, что часто эти понятия у нас путают, что и приводит к трагедиям. Он даже как-то сказал мне, что упрямство - национальное бедствие русских.