Мосты под ракетными обстрелами

Коллективу  зубоврачебной клиники (Хайфа, ул. Иерушалайм,1)

                                      п о с в я щ а е т с я ...

Ракетные обстрелы в Хайфе пришлись на самый критический момент моего лечения в зубоврачебной клинике.  Уже в течение трех месяцев я исправно посещал стоматологию, чтобы поставить мост на нижней челюсти. Утомительный, болезненный процесс. Обладатели зубных протезов должны меня понять...

Доктор Вера, молодая симпатичная блондинка, отдавала мне все свои накопленные знания и опыт. Случай у меня был трудный. Нужно было удалить

И вот, когда я окончательно был обеззублен, и моя нижняя десна была похожа на десну слюнявого младенца, вот тут-то и начались ракетные обстрелы Хайфы. Воздушные тревоги, завывание сирен, разрывы...

На Адаре закрылись парикмахерские, бары, рестораны, магазины. И даже, как  рассказали мне знающие люди,  - массажные кабинеты.

Как только посыпались первые ракеты, все  бросились в бомбоубежища.

Я же первым делом помчался к филармоническому залу. Нет, не на концерт, конечно, а на таксомоторную стоянку, располагавшуюся рядом с «Аудиториумом».  Такси работали. (Жизнь не остановишь!).

- Дуй на Адар! - крикнул я таксисту, плюхнувшись в машину. 

- На Адар нельзя, там сейчас опасно, - сказал водитель.

- Плачу двойную цену. Гони в стоматологию, улица  Иерушалайм 1.

- Ты сумасшедший? -  спросил таксист. - Какая тебе сейчас стоматология?

Но тут он увидел мой беззубый рот и сразу согласился.

Выбегаю из такси, подбегаю к клинике и - что я слышу? Бормашину!  Никогда до этого этот гнусный звук не ласкал мой слух, как ласкал сейчас! Значит, клиника работает? Не могу поверить.

Я врываюсь в кабинет и вижу в кресле пациента с раскрытым настежь ртом и Веру с инструментами в руках.

- Что случилось, Александр? - спрашивает Вера.

- Как что? Ты разве не слышишь, что творится?

- Слышу, - спокойно отвечает Вера. - Но наша клиника работает. Не нервничай. Посиди в приемной, подожди. Я приму тебя.

Я сел в пластмассовое кресло и в распахнутую дверь стал любоваться Верой. Сколько мужества и непоказной отваги было в этой хрупкой миловидной девушке, которая в тяжелый час не бросила своих беззубых пациентов...

Я загадал: когда закончится война и мы победим (а победим мы непременно!) я потребую от Кнессета, чтобы Веру обязательно отметили  боевой наградой.  Как, впрочем,  и весь коллектив этой героической зубоврачебной клиники.

В Хайфе и день и ночь продолжаются ракетные обстрелы, помногу раз за сутки объявляются воздушные тревоги, то тут, то там слышатся разрывы, но клиника, пожалуй, единственная в Хайфе, продолжает  жить в  своем режиме. Адарский островок сопротивления.   

Мне сняли слепки, велели подождать четыре дня и в ём ришон в 12:30 явиться  на «сдачу» нижнего моста. Я страшно волновался и никак не мог дождаться назначенного дня.

Еще бы, через четыре дня я, наконец, надену мост, и тогда прощай беззубый рот, бульончики, овсянка, творожки с кефиром и манные биточки. 

И вот он, долгожданный ём ришон! Я не сплю с пяти утра. Бреюсь, принимаю душ, слоняюсь по квартире, перечитываю вчерашние газеты, включаю телевизор. На израильских каналах - боевые сводки, репортажи с мест событий. По московским - шутки Петросяна, кривляния Сердючки, стёб Винокура...

 Жена гладит мне парадную сорочку и купленные за день до войны «выходные» брюки.

12:10. Я беру такси и еду на Адар.

В приемной меня встречают Вера, Вита (медсестра) и Слава в кипе (хозяин клиники). У них хмурые, каменные лица.

- В чем дело? - осторожно спрашиваю я. - Что-нибудь случилось?

- Случилось. Сдача  твоего моста не состоится. 

- Как не состоится? Почему?

Слава стягивает кипу, отирает ею потное лицо. Достает из пачки сигарету. Жадно курит.

- Ты только не волнуйся, - успокаивает он.  - Твой мост готов, но он сейчас в Беэр-Шеве.

- Что значит, в Беэр-Шеве? Как он туда попал?

- Его отвез Ефим, наш протезист.

- Но почему именно в Беэр-Шеву?

- Потому что там живет сестра Ефима. Циля.

- Зачем сестре понадобился мой мост? Что, в Беэр-Шеве не делают мосты?

- Послушай, Саша, успокойся, - вмешалась Вера. -  Вчера Ефим забрал жену, детей, весь  свой инструментарий  и бежал из Хайфы,  переждать войну у Цили.

- И прихватил мой мост?!

- Не только твой, но все одиннадцать мостов, готовых к сдаче.  

- И долго он собирается сидеть в Беэр-Шеве?

- Пока не кончится война...

Мне стало дурно. Я стиснул зубы. Мой верхний мост вонзился в мякоть беззубой нижней челюсти...  На десне выступила кровь. Кровь войны...

Подвиг протезиста Ефима К.

Дальнейшие события разворачивались следующим образом.

- Звони немедленно Ефиму! - сказал я  Славе.

- Конечно, позвоню.

- Звони немедленно!

Слава достал мобильный, стал звонить в Беэр-Шеву. Трубку взял Ефим.

- Послушай, Фима! (дальше посыпались слова ненормативной лексики). Какого черта ты увез в Беэр-Шеву все одиннадцать мостов, готовых к сдаче?

- Не брал я никаких мостов! Клянусь! - закричал Ефим.- Погоди минутку, я сейчас проверю.

Из трубки донесся треск молнии - то ли от сумки, то ли чемодана.  Было слышно, как Ефим выбрасывает из чемодана вещи. Потом секундное затишье и - крик Ефима:

- Майка, дура! Зачем ты запихнула в чемодан протезы? Ты что, совсем умом поехала?

Между супругами разгорелась перебранка.

- Но ты ведь сам сказал, чтобы я взяла все твои железки. Я в них ничего не понимаю. Все что под руку попалось, я и запихнула в чемодан...

Из трубки донесся детский плач.

- Дура! -  закричал Ефим. - Ты представляешь, что ты натворила?! Алло, Слава, ты всё слышал. Виновата Майка...

- Что будем делать? - перебил сурово Слава. - Ты оставил Хайфу без мостов.

- Я понимаю... - Наступила томительная пауза, после которой протезист решительно сказал, - Я сейчас же возвращаюсь в Хайфу и везу протезы!

- Какая Хайфа?! - испугалась Вера, выхватив у Славы пелефон. - Ты слышишь, что здесь творится? - над городом как раз завыла очередная воздушная тревога. - Сиди  в Беэр-Шеве, сколько нужно, и никуда не рыпайся. Протезы подождут.

- Я сейчас же выезжаю, - упорствовал Ефим. - Люди остались без протезов.

- Пациенты перебьются без протезов, - настаивала Вера. - Оставайся у сестры. Сейчас ты нужен детям.

- Я еду в Хайфу, - твердил Ефим.- Иначе не могу. Всё, пока. До встречи.

- Будь осторожен! - Слава взял у Веры трубку. - Дороги под обстрелом... Постоянно будь на связи,  держи нас в курсе.

Мы сидели в кабинете Славы, держа на изготовке пелефон. Через сорок пять минут он зазвонил. Это был Ефим:

- Добрался до Кирьят Гата. Еду дальше. Как вы там?

- Мы в порядке. О нас не думай. Будь осторожен сам. Звони. Мы на телефоне.

Через пятьдесят минут опять звонок. Ефим добрался до Реховота. Следующий сигнал поступил из Лода, затем из Тель-Авива. Ефим медленно, но верно продвигался к Хайфе.

Мы раскрыли автомобильный атлас, изучая все возможные маршруты.

Опять звонок.

- Проследовал Натанию, впереди Хадера.

Вот тут-то начиналось самое опасное. Северней Хадеры дороги были под обстрелом.

- Храни тебя Господь! - кричала в трубку Вера. Я выхватил у нее мобильный:

- Фима, может, все-таки вернешься?

- Назад дороги нет, - сурово заявил Ефим.

Мы положили пелефон на столик и, окружив его кольцом, молчаливо ждали.

Телефон молчал.

Слава снова потянулся к кипе, опять утер лицо.

Глухо тикали настенные часы.

Наконец, мобильник ожил.

- Нахожусь северней Атлита, - прокричал Ефим.- Только что прогремели взрывы. Снаряд упал совсем недалеко. Я успел остановиться. Машину бросил на обочине. Лежу в кювете...

Частые гудки. Связь прервалась.

Стыдно признаваться, но меня буквально обожгло позорной мыслью:  не оставил ли Ефим в машине протезные мосты? Сколько буду жить, столько буду помнить этот постыдный факт моей автобиографии. Только б внуки не узнали...

Потом были еще два звонка.

Под завывание сирен и грохот разрываемых снарядов Ефим упорно приближался к Хайфе.

Наконец еще один звонок:

- Встречайте. Нахожусь на улице Арлозоров.

Мы выбежали из клиники. Через пять минут Ефим подъехал. Грязная сорочка, порванные брюки. Ефим вывалился из своего «Пежо» и протянул нам сверток.

- Протезы целы. Но два моста все-таки не уберег. Помял...

- О чем ты говоришь? Главное, что сам ты цел.

Мы обнялись. Из-за пазухи Ефима послышалось мяуканье. Это был симпатичный рыжий крошечный котенок.

- Под Тират Кармелем подобрал... -  застенчиво сказал Ефим.

Так завершился подвиг протезиста. Напоминаю  всем: зубного техника зовут Ефим. Фамилия... А, впрочем, в фамилии ли дело? Ведь так поступил бы каждый хайфавчанин.