Ревизия оставленных нам гостинцев показала, что ими можно накормить половину голодающих Анголы. Практичная Ира тут же отобрала в сумку то, что можно прихватить с собой. А Светка забралась ко мне на колени, и я стал учить её разным вариантам поцелуев.  Ира с такой завистью смотрела на нас, что моя подруга пригласила и её принять участие в педагогическом процессе.      

И тут, посреди всей этой идиллии  сигнал из  подсознания заставил меня насторожиться. Пока ничего заведомо угрожающего, но приближалось какое-то "не так".  Именно приближалось. Ещё немного и я смогу расслышать.      

- Девоньки, гости близко. Придётся слегка приодеться. В чем вы будете встречать гостей?  

- А если ни в чём?  

- Блестящая идея на будущее, но поскольку мы сразу идём гулять...   

- Я в белом, а Ирка в...  

- В том, что Коля вчера с тебя снял!  «И пусть будет стыдно тому, кто дурно об этом подумает».  Быстренько, девчонки!  

Пока они роются в тряпках, прислушаемся. Так. Колин бас... а это? Это же... Этот голос я выделю из любого шума, будь он хоть белый, хоть в яблоках.  Значит, к нам едет цирк, и режиссёр в главной роли. Или драма? А с чего быть драме? А ни с чего. Значит будет цирк.  Подыграть или сорвать премьеру?  

- Девочки, готовы? Гости на подходе. Скучно не будет.    

- Проходите, ребята. Тут все свои в доску.   

Более, чем... Некоторые.  

- Привет, мам. Проходите. Пап, чего ты там застрял?  

Света оцепенела, уставившись на вошедших гостей. Вот с кого писать аллегорию изумления! Нечто подобное на физиономиях остальных присутствующих. Кроме одной. Естественно, с чего бы это режиссёру удивляться мизансцене?  

- Светик, почему хорошо, что у тебя не вставная челюсть?  

- Ппаачему?  

 - Потому, что она уже упала бы на пол. Дорогие хозяева, имею высокую честь представить вам гостей. Это – мама Рита.  

Мама состроила невиннейшую мордашку и сделала изящный книксен.  

- Пацан рядом с ней, это папа Боря. Прошу любить и жаловать.  

- Мааргариита Лльвовна...  

- Разрешаю не заикаться и в дальнейшем называть меня просто – Рита.  

- А меня – просто Боря. Привет,  ребята!  

Мои почтеннейшие родители выглядят роскошно. Папа – в коротеньких шортиках, дикой пестроты гавайке и с пляжной кошёлкой в руке. Мама в скромнейшем пляжном халатике, такой длины, что называть её таковой неуместно. Впрочем,  и такие ноги скрывать  -  негуманно по отношению к публике.  

- Как ты нас вычислил, сынуля? Черт, я иногда забываю, что я мать Другого.  

- Всё проще, мам. Я вас услышал на подходе, вспомнил про восемь икс. Сложить два и два – не проблема.   

- И даже родному мужу не сказала, интриганка!  

- Чтоб ты испортил всю затею. Щас!  

За время всей этой семейной сцены ребята немного пришли в себя. Но изумление  осталось.  

- Как мама?!  

- Как папа?!  

Прямо по Николай Васильичу. Только немую сцену режиссёр перенёс в завязку.  

- А вот так. Этот длинный оболтус – наш сын. Так мы идём или  нет?  

- Куда, Марг... Рита?  

- На озеро. Резвиться голыми под луной.  

Изумление нарастает. Я начинаю чувствовать  агрессивный фон. Но мама не шутит! И папа в полной гармонии с ней. А почему бы и не пуркуа и не па?  

- Мам, они умрут от непонятки и с места не тронутся, пока ты всё не объяснишь. Мой жизнью ты тоже рискуешь. Я от любопытства лопну.  

- Ладно, я этого ожидала. Борька, сядь где нибудь, не торчи.   Как я вычислила Николая, Марик уже объяснил. Просто полюбовлась пару раз на вашу компанию в бинокль. В том, что вы затеете сегодняшнее мероприятие, я была уверена абсолютно. Я сама была молодой и такой осталась. Понимаю, что вы тут вчетвером по ночам не алгеброй занимаетесь. Понимаю, что иначе быть не может и не должно быть. Вы молодые, здоровые, умные и красивые, а значит, вас потянет на приключения. Вы же не идиоты. С идиотами я имею дело всю жизнь – это не вы. Коле я не наврала. Мы с Борей напрочь лишены дурацких предрассудков и действительно обожаем купаться голышом  при луне. Без неё – тоже. В компании порезвиться – это вообще класс! Ну, а такая компания, как ваша... Ребят, я и мечтать не смела! Посмотрите на Марка. Он вам подтвердит, что я не вру.  

- Не врёт. Хотя для меня это новость.   

- Простите, Рита...  

- На «ты» - я же сказала. Можно даже Ритка, раз уж ты сказал, что тут все свои.  

- Лады. Извини за некрасивый вопрос: ты Марка родила, когда училась в первом классе? Или во втором? Ему скоро двадцать. А тебе – двадцать восемь. С большим натягом.  Вы нам будете ещё арапа заправлять? Только зачем?  

- Я его родила в двадцать один. Мне сейчас сорок один. Мужу – сорок пять. И Марик наш сын.  

- Ребята, убейте меня, но это правда! Я с ней познакомилась в тот же день, что с Марком. Он тогда сказал, что она врачиха. Отделением заведует.  

Теперь моих предков проели глазами насквозь. Когнитивный диссонанс, называется. Интересное состояние.  

- Но если Марк твой сын, а он меня  при тебе... как тебе это?  

- Ну не меня же! У меня законный и любимый муж есть.  

Мама расхохоталась.   

- Да ясно мне, о чём ты. У нас страна ханжей.  Спокойное и здоровое отношение к нагому телу тут считается преступлением! Да во всех нормальных странах полно нудистских пляжей, бассейнов, саун. В Германии или у финнов иначе и не банятся, как вместе. И всей семьёй, и вообще...  

-  Мам, в немецком есть даже специальное слово: Gemeinschaftsraum – общая баня. Я просто не знал, о чём речь.  

- Спасибо, просветил, вундербоб. Так что, если сын увидит меня голой, землетрясения не будет. Или вы боитесь, что я своей старческой немощью вам удовольствие испорчу? Мы идём или нет?!  

- Только имейте в виду: мы идём по улице в одних купальниках.  

-  Вот теперь ты меня смертельно напугал. Борька, раздеваемся.  

Мама развязала поясок и сбросила халат. Немая сцена вернулась на законное место, в финал.                                                                                                                                                                            Мама была великолепна. Как всегда, впрочем. Наши подруги в своих бикини выглядели по сравнению с ней монашками, а она сама смотрелась ещё моложе. Купальник на ней имел место быть. Очень незначительное место.  

Слов не было, были аплодисменты. Бурные и продолжительные.  

- Ну, мы таки идём? Веди, Николай Сусанин.  

Мы шли по пляжу в жемчужном свете начинающихся сумерек. Коля повертел головой в поисках ориентира.  

- Вон туда, где белая тряпка на дереве. Я на эту дорожку случайно попал. Её и днем почти не видно, заросла вся.  

- Светик, я тебе говорил, что она та ещё артистка? Погоди, у неё ещё номера припасены, или я её не знаю.  

Мы осторожно протиснулись между кустами шиповника и другой страшно  колючей растительности. Потом пошли какие-то лопухи, но уже за ними дорога стала более проходимой и постепенно превратилась в нормальную грунтовку, сильно заросшую мелкой травкой. Идти стало легко и приятно. Лёгкий ветерок смягчал духоту летнего вечера. Коля с Ириной и папа немного опередили нашу троицу. Слышно было, как Коля расхваливает найденный им райский уголок. Потом и мы с мамой приотстали от Светки на несколько шагов. Посёлока уже не видно было за зарослями. Только огонь маяка на оконечности рыбацкого пирса – наш будущий ориентир на обратном пути.  

Мама слегка вздохнула и этим, таким волнующим женским движением завела руки за спину и расстегнула застёжку купальника. Глазами показала на Светлану. Я догнал подругу и легонько потянул завязанную бантиком завязку. Она успела подхватить упавшую часть своего пляжного туалета и, возмущённо фыркнув, обернулась. И узрела маму, обнажённую и с озорной, до невозможности, улыбкой. Приложив палец к губам, та другой рукой сделала выразительный жест: быстрее!  Мы со Светкой моментально избавились от тряпок (вернее, тряпочек), запихнули их в мою сумку, а потом все трое  пустились догонять наших первопроходцев.  

- Товарищи, зачем кутаться в такой знойный вечер? Вам угрожает тепловой удар.  

Тепловой не тепловой, но небольшой шок имел место, когда они обернулись.  

- Коля, ты кажется сомневался в моей смелости? Тебе помочь?  

- Ир, быстрее! А то как бы опять чего не случилось. – съехидничала Света.  

Через минуту весь текстиль оказался в сумке. Мы двинулись дальше, прислушиваясь к новым ощущениям, а мама просто купалась в наших восхищенных взглядах.  

- Ну, как вам всё это, ребята? – громко спросил папа. – Как ощущения? Всего –навсего несколько дециметров ткани упряталось в кошёлки, а всё стало другим! Я бы так об этом написал... И даже написал. Но кто это издаст?  

А эмоций хватало. Солнце уже село, но небо ещё было светлым. С противоположной солнцу стороны уже вовсю светила луна, и в этом смешанном свете всё казалось слегка нереальным. В этой нереальности -собственная  нагота и вид красивых молодых тел среди серебрящегося поля вызывали чувство какого-то странного щемящего восторга.  

- Пап, дашь почитать. И Оле покажу. Задача есть, решенье будет.  

 Впереди засветилась лунная дорожка на воде. И запахло водой. Я подхватил Светлану, усадил на плечо. Папа сделал то же, и мы с нашими женщинами бегом рванули к озеру. Отчаянный весёлый визг и разгорячённое бегом тело погрузилось в изумительную свежесть воды.  

Всласть накувыркавшись, мы выбрались на песок. Все остальные  уже были на берегу. Светила  огромная  луна, и при её свете мои родители соорудили и разожгли  костёр,  стащив в кучу сухие деревяшки, которых кругом валялось предостаточно. А  Иришка страстно целовалась и обнималась с Колей, сидя на какой-то коряге. Ясно было, что им уже отчаянно хочется гораздо большего, но я уже знал, что до она до ужаса боится темноты и ни за что не уйдет за пределы освещенного круга. Поэтому все Колины попытки утащить её подальше были безуспешны -  она была сильной девушкой.  А Коля стеснялся.  Мама с папой стояли обнявшись и, посмеиваясь,  наблюдали за этой борьбой желания и страха. Но долго наблюдать такую сцену бесстрастно – выше сил человеческих. При свете костра это было неплохо видно.  Да и я хотел Светку до одурения. Если бы не Олины тренировки...  

- Мам, ну ты же не боишься темноты. Чего вы-то страдаете? И эти придурки мучаются.  

- А мы вас ждём. Светочка, ты свой вопрос помнишь?  Если Марк тебя при мне... полюбит, как мне это покажется?  Мне самой ужасно хочется почувствовать ответ. Тем более, что он тебя к нему уже отлично подготовил.  

Что да, то да. Обнимать такое милое тело и бездействовать? Пылающая желанием Светка вырвалась из моих рук, круто развернулась, и тут моей реакции не хватило. Великолепной подножкой сбила меня с ног и мигом оказалась сверху. И я до предела погрузился во влажную, горячую, пульсирующую глубину.  

- Я же тебе говорила: женщина всегда возьмёт верх!  

Они расхохотались, и папа, подхватив смеющуюся маму на руки, исчез с нею в темноте.    

Потом мыещё плескались в воде, выбираясь иногда на берег отогреться, резвились на берегу... Наконец вся компания, в которую мама Рита и папа Боря вписались великолепно, усталая и голодная, собралась у костра. Самые деловитые из нас – папа с Ирой – уже разобрали содержимое сумок и разложили на клеёнке, предусмотрительно прихваченной из дому.   

Лунная южная ночь, легкий ветерок ласкает кожу, красивые и беззаботные друзья, свет костра, рука обнимает тёплое, нежное тело подруги – если не это  счастье, то что?  

Костёр почти прогорел. Мы с мамой пошли по дровишки. Набрав по охапке сушняка, вернулись и обнаружили, что папа со Светой исчезли, а  Коля с Иришкой заняты особо интенсивными обнимашками. Чтобы им не мешать, мы вышли за пределы светового круга. Луна сияла не слабее осветительной ракеты. Глаза быстро привыкли к перемене освещения,  и мы неторопливо пошли по прибрежному песку у самой кромки воды. Горожанам редко выпадают минуты такого изумительного единения с природой.  

- Ты  совсем не ревнуешь?  

- А ты?  

Я пожал плечами.  

- Ну да, ты же Другой.  

- Не в этом дело. В моей ситуации ревность абсурдна.  Мы очень приятно проводим время, доставляем друг другу радость.  И это всё. Через пару недель расстанемся навсегда. Останутся приятные воспоминания. Если завсегдатай ресторана решил полакомиться в другом месте, шеф-повар должен сойти с ума?  

- Ты за меня ответил на свой вопрос.  Нас с папой связывает любовь. Но, пойми, мы не собственность друг друга. Мы свободны. Он свободен. От меня не убудет, если он, как ты удачно выразился, полакомится в другом ресторане и получит от этого удовольствие. Только рада за него. Очень может быть, что он убедится: мои лакомства вкуснее, чем у других. Я же хорошо изучила его вкус.  

Мы посмеялись и мама продолжила.  

- Однообразие убивает аппетит. Поэтому я и взяла у Ольги поваренную книгу. И ещё. Узник бежит из тюрьмы, собака срывается с цепи, птица вырывается из клетки – на свободу. А зачем бежать, срываться и вырываться свободному существу? Куда – в неволю?  Действительно – абсурд.  

- И ты свободна? И лакомишься у других поваров?  

- И я свободна, разумеется. Разве этот наш романтический поход тому не доказательство?  Аааа, вот ты о чем! И я бы не против. А с кем? Коля очень милый мальчик, но его от Иры динамитом не оторвёшь.  

- Мне кажется, мы не совсем разобрались с ревностью. Возможно, она полезна в небольших дозах. Как горчица. Есть её невозможно – она горькая и едкая, но она усиливает аппетит.  

- Тогда уж лучше хрен: чем крепче, тем лучше.  

Пару секунд мама сама осмысливала свой афоризм.  

- Вот не верь после этого Фрейду! Ну всё, прохохотался? Давай бегом к костру, пока я тут перед тобой ещё маргарит не наметала.*  

Какой после этого бег? Я упал.  

Когда мы вернулись к костру, оставленная нами парочка уже перешла к лакомствам более прозаическим, но насыщающим. Мы составили им компанию. А через несколько минут вернулись папа и Светка. Усталые, но довольные. Светка старательно играла смущение.  

Два голоса одновременно:  

- Ну как, понравилось?  

- С тобой лучше!  

Голос мамы:   

- Ну, что я тебе говорила?   

Она нашарила в сумке часы и изобразила озабоченность.  

- Быстренько доедаем всё, чтоб обратно не тащить и – ходу. Через сорок минут восход. Надо ещё забежать к вам, привести себя в божеский вид – я расческу забыла – одеться и идти домой. Надо ещё Лёньку забрать у Смирновых. Они куда-то собираются с утра.  

Надо ли говорить, что мы неохотно натянули на себя текстильные изделия только на границе лопухов.  

* Игра слов. "Noli mittere margaritas ante porcos" - He мечите бисер перед свиньями.  Имя Маргарита означает Жемчужина. (лат.)

А мы все здорово подружились. Ребята, с которыми я познакомился совсем недавно, и мои родители, с которыми я дружил всю жизнь. Хорошие люди отлично чувствуют друг друга. Вопреки физике, тут одноименные полюса притягиваются.  

Мы со Светой сходили на озеро днём, чтобы внимательно его обследовать. Всей командой – это привлекло бы слишком много внимания, а нам вовсе не хотелось, чтобы райский уголок превратили в помойку. Когда парень с девчонкой ныряют в кусты, всем всё ясно. Дело житейское и ничего особенного.  

Озеро  на самом деле оказалось заброшенным прудом в форме толстой сосиски, длиной метров триста - триста пятьдесят и шириной с пол-сотни. Вогнутая сторона была песчаным пляжем, а выпуклая заросла какими-то ивами-ракитами и тополями. Заросли частично переходили на пляжный берег. Вот откуда был сушняк, который мы жгли в костре. Самая большая глубина, которую нам удалось найти, когда мы обныряли весь водоём, оказалась метра два, не больше.  Словом, «истинный парадиз». Оказалось также, что совсем необязательно ходить к «Сосиске» - так мы окрестили этот водоём - через пляж. Всего в пол-километре от северного конца пруда проходила какая-то дорога. Мы заметили только пару грузовиков и «газик», которые пропылили по ней в сторону посёлка. Естественно, мы пошли по ней и оказались на поселковой улице. От Сосиски до нашей хижины – минут сорок  ходьбы. Ночью сориентироваться будет трудновато, зато днём – никаких проблем.  

Надо ли говорить, что уже на следующий день наша компания переместилась с поселкового пляжа на Сосиску, где мы наслаждались полнейшей свободой. Правда, некоторые ограничения создавало присутствие моего младшего братишки – Лёньки. Одиннадцать лет и неизбежное, как победа коммунизма, сочинение: «Как я провёл лето». Но это же далеко не каждый день. Лёнька обзавёлся кучей приятелей и ему было скучно без них с дядями и тётями. . Чаще всего его оставляли под присмотром каких-то Смирновых с тремя детьми. Я их ни разу не видел, они меня тоже, а поскольку людьми они были очень ответственными, Лёньку им доверяли спокойно. Надо же было моим молодым родителям хоть иногда бывать со сверстниками!  

Я научил друзей приёмам волевой гимнастики, позволяющей поддерживать форму при недоступности спортзала (где я отродясь не был).  Мама тут же уточнила:  

- Мужчины могут накачивать мускулатуру где угодно. А вот нам, девушкам, следует помнить, что мускулистые ноги и попа – это великолепно, самую капельку выпуклый животик,  вмеру развитый пресс и высокая грудь – это очень секси. А вот  руки и плечевой пояс надо тренировать очень умеренно, чтобы нежной беззащитностью отличаться от этих грубых самцов. Зато упражнения на растяжку – это наше всё.   

Поскольку маминыи рекомендации были совершенно голотельными, они были приняты с  полным доверием и благодарностью.  

В один из вечеров, когда мы всей компанией возвращались с Сосиски, нас встретил Иван Иванович. Заметив незнакомые лица, он принял меры предосторожности.  

- Марк, можно тебя на минутку? Ребята, вы идите себе, а мы тут на пару слов.  

- Здравствуйте, Иван Иванович, дорогой! Спасибо Вам большущее!  

Он слегка опешил.  

- Мне-то за что?!  

- За покой. С того дня никто меня не потревожил, а я здорово опасался. Как это Вы ухитрились?  

- Ну, у Вас свои секреты, у меня – свои. Однако я именно решился Вас побеспокоить, Вы уж простите. Можно мне с Вами посоветоваться насчёт племянника? Парень погибает.  

Выслушав обстоятельный рассказ, я только сказал:  

- Ничего себе задачка для олимпиады! Сам я её вряд ли решу. Вы не против, если мы посоветуемся с мамой? Она опытный врач, вместе чего-нибудь придумаем. Идемте к нам в гости. Заодно и поужинаем.  

Вопреки моим ожиданиям все выглядели прилично. В том смысле, что помимо минимальнейших купальных одеяний было что-нибудь ещё. Честь и слава маминой интуиции. Шёл процесс подготовки к ужину.  

- Мам, можно тебя? Есть разговор.   

- Иду, сынуля.  

Ещё одна крупная монета в мамину копилку тщеславия.  

- Мама, это Иван Иванович – мой добрый знакомый. Иван Иванович, это мама Рита, Маргарита Львовна.  

- Прикажете глазам своим не верить?  

- Ну, что тут поделаешь, если я мать этого юноши.  

- Он сказал, что Вы опытный врач...  

- Восемнадцать лет стажа, высшая категория.  

- Невероятно! Но, простите, после знакомства с Вашим сыном я уже верю в чудеса.  

- Да, он не совсем обычный мальчик. Но у Вас серьёзное дело, Иван Иванович. Давайте займёмся Вашими проблемами. Пожалуйста, излагайте максимально подробно.  

Когда рассказ был окончен, мама сказала задумчиво:  

- Похоже, Марик прав, и это проблема из моей области. Если б не две операции... Значит так. Сейчас Вы с нами поужинаете, а потом мы вместе пойдем знакомиться с... Лёшей, не ошиблась?  

- Маргарита Львовна...  

- Вместе, потому что у Марка ещё мало знаний, зато для него совершенно естественно то, что абсолютно недоступно мне. Всё! Прошу к столу. Эх, Ольгу бы сюда...  

Леша оказался длинным, очень худым, болезненно бледным и вялым парнем с донельзя мрачным выражением лица. Правая рука висела плетью (так, кажется принято говорить).  Голос бесцветный, мимика даже не скупая –  нищая.  

- Что скажешь, Марк?  

- Рука в порядке. Хирурги не соврали. Он мог бы ею владеть свободно. Но общий фон, Маргарита Львовна, глубоко депрессивный. Gravis violationes in motus centrum. Haec causa morborum venereorum. 
- Causa uel consequens? 
- Sausa et consequens. * 

Кто его знает, какой язык  он проходил в школе. Не латынь – это точно. Потом мама попросила нас выйти, чтобы поговорить с больным наедине.                                                                                                     Ну, этот урок я не пропустил. Окно открыто, Иван Иванович тоже молча прислушивался. Однако, лицо у него какое выразительное! Да уж, эта женщина умеет удивлять.  

- Будем работать, Иван Иванович. Марк, останешься сейчас. Потом завтра утром и вечером поработаешь ещё. Девушки тебя подождут. Иван Иванович, на Вас - родители. Нам не мешать. Своего поведения с ним не изменять. Ничего у него не спрашивать. Иначе толку он наших усилий... Да, нужна палатка. Обычная туристическая. Где Вы её возьмёте, проблема не моя. Но завтра к вечеру она должна быть. Марк?  

- Им будет очень интересно, уверен.  

- Ладно, тогда проинструктирую. Иван Иванович, проводите меня? Я тут заблужусь одна.  

Вот так. Имеем три сеанса. Как их строим?  Если сейчас резко открыть дверь, два синих уха и две шишки - с гарантией. Начнём без слов. Умные люди придумали столько способов индукции... Когда Лёша уснул, я основательно поработал с его рукой.  Теперь конус.**  «А ну, повертайся сынку»! Как бы не укакался ночью. Но это мы вербально разминируем.  Займёмся буйной головушкой. Ой, и хреново же тут! А сейчас хреново будет мне.   Надо же, легко отделался. Где я тут видел газетку? «Правда». Вот ты правду и передашь.   

Я свернул из газеты трубку, приставил к Лёшкиному уху и начал вещать. Аж у самого ретивое взыграло! А вы, дорогие мои, полируйте дверь ушами, полируйте.  

- Пётр Иваныч! Анна Сергеевна! Входите, не стесняйтесь. Через двадцать минут Лёша проснётся. Очень кушать захочет. Так чтоб было готово.  

- Ох, да не ест он ничего. Насилу...  

- Вот сейчас он это дело наверстает. Главное, чтоб ему хватило. Готовьте побольше. Ему послезавтра много сил понадобится.  

Когда парень проснулся и потребовал мяса, и впился зубами в курицу, недоверие сменилось изумлением. Чёрт побери, как же приятно, когда так смотрят! Для того и живём.   

- Пётр Иваныч, выйдем на пару слов.  

Почти бегом я возвращался в наш приют любви. Ну и внушение у меня получилось! Аж сам проникся.  Дай бог Лёшке сон не в руку, а куда природой-матушкой положено. Рукой будет на жизнь зарабатывать. Ну, Светик, отсыпаться будешь в тенёчке на Сосиске. Не раньше.  

Утром помчался к своему пациенту.  

- Доброго утра, Пётр Иванович. Ну, что, проследили?  

- Так точно. Вертелся всю ночь. А утром... утром тайком трусы менял.  

- Отлично!. А теперь главное. Не бойтесь, не сглазите. Я любой сглаз отведу.  

- Рукой под одеялом орудовал. Правой!  

- Всё. Я пошёл к нему. Ни Вы, ни супруга Ваша никаких вопросов не задавайте, не радуйтесь, не огорчайтесь. Завтра я его с собой возьму погулять. Когда вернется - никаких вопросов, каким бы странным он Вам  не показался. Если у нас получится - хорошо, не получится - хуже ему не будет. Некуда хуже.  

Опять сеанс внушения. Лёгкий общий массаж с акцентом на шейных и крестцовых сегментах.  Это при полном сознании. И бегом на Сосиску. Мой законный отдых никто не отменял. А следующим утром...  

- Привет, Лёха! Как спалось?  

- Не очень. Сны после тебя дурацкие.  

- Знаешь, во сне сбывается то, о чём мечтаешь наяву. Или чего боишься. Или о чём мечтаешь и боишься. Так?  

- А ты бабка - угадка, что ли?  

-  Она самая. Скажи, тебя  же сейчас на подвиги не тянет, прогуляться, поразмяться? Ты же прокис совсем. Вот зуб даю, у тебя уже шило в жопе! Только одному - не то, а больше не с кем. Была бы компания, только б тебя дома и видели. И не в руке проблема. Мало  ли, что кто чего ломает, но ты парень гордый, обиды не прощаешь.  

-  Блин! Ты колдун? Ты у меня в голове шаришь? Кто ты такой, мать твою, и какого ты …  на меня навязался.  

- Мать мою ты ещё увидишь. Колдун? Как тебе сказать? Учусь у колдуньи. Получается вроде. А навязал меня твой дядя - Иван Иванович. Я над одним его знакомым малость поколдовал, а ему понравилось. Очень понравилось: и дяде, и его знакомому, и его жене! (Не соврал же? Нет.)  

- Это из-за тебя мне всё время жрать охота и какое-то блядство снится?  

- И медведям морды бьёшь.  

- Не медведям!  

- Но яйца отрываешь. Правой рукой. Но хочешь - не во сне.  

Вот оно! Лёша подскочил. Поверил. Уверовал.  

- Ты можешь! Сделай!  

- СделаЕМ. Сделаем, Лёшка.  

- Да я тебе за... за...  

- Ты сейчас морду умоешь,  сожрешь всё, что мать тебе наготовила и идёшь со мной. Вприпрыжку.  

- Это же мы на Кривую Лужу идём! Чего там делать?  

- Не запыхался?  

- Не-а. Ой, как это?! Я ж  двор еле переползал.  

- А вот так. Мужик должен мясо жрать, а не глазами ссать.  Как ты сказал: Кривая Лужа? Чем плохое место?  

- А хрен там делать? Никого нет. Ни народу, ни музыки. Рыбу ловить? Силявок? Нахрен она кому сдалась. Там от скуки сдохнешь. Вот пляж у нас, да. Автоматы с вином поставили! Танцы с кином.  

- И давно ты там это вино пил?  

- Кому я там...  

- Себе, Лёша, себе! Всем тем мудакам назло. Ладно, уже близко. Нам там с девками нравится. Отрываемся по полной.  

- С какими девками?  

- С моими. С  м о и м и. Въезжаешь?   

Зрение у Лёшки было что надо. Опережать меня он опасался, но зашагал очень бодро, отмахивая руками, что твой гвардии старшина. Увидеть наяву персонажей своих вкуснейших снов - это только для избранных. Девчонки ринулись целоваться.  

- Девоньки! Я ж не один!  

- Ой, какой симпатичный! Марик, это кто? Крутой парнища! Как тебя звать? Ты здешний? Девки, я его зацелую! Ритка, не лезь! Я первая! Нет, я!  

Мама отделилась от ударной группы охмурёжа.   

- Кажется, он их узнал.  

- Не кажется, а точно. Работаем по сценарию? Эй, бабы! Вода почти горячая!  

- Ура! Лёшка, пошли купаться! Раздевайся, давай.  

Девочки тормошили Лёшку на совесть. Он держался стойко, отбиваясь левой рукой. Ага, от таких отобьёшься. Красотки уже расшалились всерьёз и стаскивали с него рубашку. Последний аргумент защитника разбитого бастиона:  

- Я же плавки не взял! И рука...  

- Не взял и правильно! На фиг! Купаемся голышом!  

Сколько секунд нужно, чтобы избавиться от таких  намёков на купальные костюмы, в которые были "одеты" подружки? Они управились гораздо быстрее. И снова атаковали бедного Лёшу. Почему бедного? Половина человечества должна бы вымереть от зависти. Ещё  несколько секунд, и два сильных загорелых тела кувыркнули в воду третье - тощее и болезненно белое. Некоторое время все они интенсивно барахтались на мели, потом встали и повернулись к нам. Не зря я стимулировал Лёшке крестцовые сегменты, ох не зря. На хорошую работу любо-дорого посмотреть. Инструмент заточен рукой мастера! Парень испуганно таращился на меня, изо всех сил стараясь убрать правую руку с великолепной Иркиной груди. Ага, не на ту напал.  

- Ритка, Марк! А вы чего? Давайте к нам, раздевайтесь!  

Мама обняла меня, изображая жутчайшую страсть.  

- Потом! У нас срочные дела! Ну, идём, Марик, ну...  

Я состроил грозную рожу, погрозил Лёшке кулаком и дал увлечь себя в заросли.  

Место для НП мы наметили заранее. От бинокля тут было мало толку, но слышимость отличная.  

- Импровизируешь, сынуля?! Ну, я тебе!  

- Ничего, ворованные яблоки вкуснее.  

Потом я некоторое время шёпотом транслировал маме услышанное. События развивались по намеченному ею сценарию. Накал страстей нарастал. Потом голоса стали удаляться. Мы двинулись следом. Мама рискнула выглянуть и тут же шмыгнула назад, зажимая себе обеими руками рот и сверхчеловеческим усилием удерживаясь от хохота.  

- Отрежьте мне язык, но я должен это видеть!   

Я слегка раздвинул ветки.  Грешная троица двигалась в заданном направлении, причём обеим (Ура!) рукам парень нашёл оптимальное применение. Правой рукой старательно общался с Ирочкиной грудью, а левой контролировал движения Светкиной попы.   

Мы с мамой бесшумно, как вьетконговцы в джунглях Вьетнама, ушли вперёд  и засели в палатке. Не подвёл Иван Иванович! Когда "терапевтическая группа" - мамино определение -  подошла достаточно близко,  мы стали колебать брезентовые стенки нашего укрытия и издавать звуки, не оставляющие сомнений.  

- Ну, это у них надолго. Придётся ждать.  

- Чего ждать? Сама сказала: надолго. Ну, Свет, ну пошли на берег! Ох, ну пока сюда пёрлись,  теперь обратно. Ир, ну, ну давай!  

От Лёшкиных интонаций разрывалось сердце.  

- До пляжа не дойдут. - уверенно предсказала мама.  

Судя по всему они отошли от палатки совсем недалеко.  

- Аааай! Лёшка, ты что! Отстань, ну... Ну всё, всё... Уййй! Ну, ну... Светка, отвернись! Кому сказала! Ох, ох, хааа!  

- Peractum est.***- так же уверенно и спокойно констатировала мама. - Девочки сыграли на "отлично".  

- А что у нас дальше по сценарию? Играем "Встречный марш"?  

- Рысью на пляж! Готовим реквизит.  

Когда ребята показались из зарослей, их ждал богатый дастархан. Мы с мамой возлежали в позах пирующих патрициев, степенно вкушая яства от Галины Фёдоровны. Когда мы соизволили обратить внимание на прибывших, выражение абсолютного блаженства на Лёшкином лице сменилось откровенным страхом. Ибо созерцал я его оком весьма немилостивым.  

- Не скучал, вижу, что не скучал. Да. - я держал МХАТовскую паузу. - Да! Девочки, а вам было с ним скучно?  

Ира со Светой отрицательно замотали головами.  

- Как он вам показался, дорогие вы мои?  

Два больших пальца синхронно взметнулись вверх.  
- Во! Мировой мужик!  

Молодые дарования всегда немного переигрывают. Мама расхохоталась при виде совершенно обалдевшего пацана.  

- Садись, ешь! Набирай вес и силу.  

Я протянул ему стакан вина.  

- Стоп! Ты что, левша?  

Он смутился и взял правой. 

Скажите, какая победа без триумфа?  

Лота и Сарру можно было ваять с  Лёшиных родителей, когда вечером они выбежали из дома на голос сына.  Слегка пьяный и абсолютно счастливый, он приближался к родному очагу, крепко обнимая обеими руками двух растрёпанных полуголых красавиц, и орал какую-то несусветную песню. 

* Серьёзные нарушения эмоциональных центров. Это причина полового расстройства. 

- Причина или следствие? 

- Причина и следствие. 

**Конус – нижнее окончание спинного мозга, где расположены центры управления тазовыми органами. 

*** Peractum est! – (лат.) Сделано! – восклицание гладиатора, победившего в бою.