ПОД СЕНЬЮ ВОРОНОВЫХ КРЫЛЬЕВ  

                                           «Если бы люди имели крылья и

                                                          носили чёрные перья, то и тогда

                                                          не многие из них были бы достаточно

                                                          умными, чтобы быть вОронами»

                      (Преподобный Генри Вард Бикер « Корвидология» . Перевод  Сьюзан Блейк)     

В один из последних дней февраля 2006 года, когда над всей Англией ещё было по-зимнему пасмурно и холодно, лужайка у Белой Башни Тауэра, где обычно гуляли вОроны, пустовала и поутру не окрасилась, как обычно, узором от их лап по свежевыпавшему за ночь снегу. Представитель Тауэра сообщил, что все шесть воронов были удалены с лужайки замка и помещены не в их родной ВОроновый домик, а в специально построенные клетки в одной из башен бывшей тюрьмы.  

Нарушать традиции в Англии - это из ряда вон выходящее событие, но такое случилось. И самое обидное для всех шести «заключённых», каковыми они себя тут же объявили во время  беседы за утренним завтраком в необычной нервной обстановке, причина «ареста» была. В Тауэре возник переполох...  

Один из бифитеров - смотритель воронов Тауэра - йомен (стражник),  Деррик Койл объяснил им, что их посадили в карантин из-за угрозы «птичьего гриппа». Смотритель и раньше периодически разговаривал с вороном по имени Тор, самым болтливым из шести узников. Он вспоминал, что однажды Тор, говорящий ворон, сказал ему - "Доброе утро!" и "Хэлло!". Когда я его кормлю, объяснял Деррик, говорю: "Это тебе". А он отвечает: "Это мне".  

"Если он разговаривает со мной, значит, все в порядке, и я спокоен. И вообще, я считаю, что вОроны умнее попугаев, которые только повторяют услышанные много раз слова, а его любимцы - размышляют, прежде чем ответить".

Легенда о говорящем тауэрском черном вороне, являвшемся к тем, кого ждет эшафот, существовала уже много лет. Время от времени из-под зубцов башен доносились жуткие нечеловеческие хриплые вопли - "Виват! Виват! Виват!", и обитатели замка знали, что вскоре следует ждать казни.

В существовавшей легенде о роли подкармливаемого узниками, залетавшего через небольшое окно, вороватого ворона в освобождении королевы Елизаветы из застенков, также называют это «приветственное» слово, хотя слово «виват» на  сей раз оказалось не пророчеством о казни, а приветствием в честь освобождения королевы, то есть, её победой. Последующий смертник - граф Эссекс не стал подкармливать ворона, а гнал его прочь, швыряя в птицу различные предметы. И ворон улетел, прокричав роковое «виват» перед его казнью...

Но сейчас воронам было не до светских бесед и мемуаров - вся шестёрка ворчливо каркала, возмущённая произошедшим. На день ареста  там проживало шесть воронов: Хугин (Hugine), Мунин (Munin), Тор (Thor), Бранвен (Branwen), Гвиллум (Gwyllum) и Болдрик (Baldrick). Названные в честь скандинавских мифических персонажей - все шестеро, нахохлившись, злобно пощёлкивали клювами, издавали гортанные звуки (вариант вороньего ворчания) и оглядывались по сторонам в ожидании дальнейших событий. Всё было необычно и тревожно в этот день для тауэрских воронов. Их, как и людей, пугала нестабильность.   

 - «Вы себе представляете! Из-за насморка или поноса каких-то мелких пичуг, названного «птичьим гриппом», от которого те подыхают, нам, как и людям, может грозить инфекция! Эпидемия! Пандемия! Нас не сможет одолеть какой-то птичкин вирус! Чушь, да и только!» - всё более и более распаляясь до хрипоты, скрывавшей карканье, уже почти шипел старый ворон.

Хотя ему, по его же утверждению, было уже почти 300 лет, в чём сомневались остальные узники из тауэрской шестёрки, этот явно одряхлевший субъект считал себя свидетелем и даже участником многих кровавых событий прошлых веков, имевших место в Тауэре. Но, многое уже позабыв, он смешивал порой прошлое с настоящим, мог и пересказывать то, о чём поведали ему его предки из нескольких поколений. Это тоже вызывает сомнения, так как известно, что в неволе вороны, даже если к ним подсадить вОроновых дам, чего не бывало в Тауэре, не дают потомства, а случайные кладки так и оставались нереализованными.

Поэтому, старый ворон мог знать об имевших место событиях в далёком прошлом и ужасных нравах обитателей королевской крепости, за всю девятисотлетнюю историю замка только по рассказам. Но он утверждал, что всё же был очевидцем, однако его метрик или записей в церковных книгах о факте его рождения, как это водится у людей, нет и в помине. А он уже позабыл обо всём этом и, в силу прогрессировавшего склероза, приписывал себе всю полученную за многие годы информацию в виде личных псевдореминисценций и даже D é j à vu . И предпочитал считать себя не самым старым, а самым умным, мудрым и знающим. Ну, точь-в-точь, как это бывает у людей...

Явное снижение порога критики прощали ему молодые вОроны, и, особенно, случайные, залётные, когда он хорохорился, придвигаясь бочком к ним и кряхтя при этом по-стариковски.

- «В этой башне, куда нас засадили», - хрипел, гордясь и возмущаясь одновременно, Брэнвин, - «были заключены Екатерина и Мария Тюдор. Я видел, как скатывались на эшафот головы безвинно обвинённых в измене Анны Болейн и Катерины Говард, жен короля Генриха VIII. Я был свидетелем, как отрубили голову самому Томасу Мору, я подсмотрел, как удавили и закопали обоих «маленьких принцев» - Эдуарда V и его младшего брата, я видел, узнал, слышал, вспомнил...» - каркал он всё тише и тише, постепенно засыпая, пока окончательно не захрапел.                              

- «Действительно» - поддержал его мудрый «столетний»  ворон Хугин, - «Были казни обычным излюбленным методом в замке - отсечением головы. Приговорённый к казни безропотно становился на колени у плахи, клал на неё свою горемычную голову. Совсем как автор этой истории показал на себе. И не стыдно ему?! Уже, вроде, немолодой и почти что лысый, а показывает такие страсти. Лучше я отвернусь от этого снимка».  

(Автор на плахе перед комментами)  

Почистив свой прямой и роскошный клюв о металлическую ограду, он продолжил:

- «Ну ладно, а то я отвлёкся. Голод и чума косили людей, и войны пронеслись за прошедшие века над нашим королевством. Однако, ведь мы уцелели, и с нами ничего не случилось! Даже, напротив, скажу вам по секрету, нам доставалось всё больше пищи, причём самой высококалорийной! Такая пища сейчас уже и не рекомендуется. К тому же нас кормят по научно обоснованной диете для воронов. От падали мы уже отвыкли, а про человечину можно только в сказках почитать, хотя наши предки и жирели на ней. И никакая чумная бацилла нас не достала, хотя она и не из птичек, а из людей, а это означает, что могла быть и опаснее. Не зря же мы долгожители! Это нам-то, вечным хранителям Тауэра и самого Альбиона с XVII века, согласно специальному указу короля Карла II, изданному, после того как вороны своим криком предупредили короля о приближении отрядов Оливера Кромвеля! А теперь эти людишки испугались за нас из-за какой-то там птичьей болячки? И засадили сюда?! Срам, да и только! Надо объявлять забастовку или голодовку! Кто со мной?»

Мунин 

- «А ведь он во многом прав, этот старый пень» - подумал прежде, чем поддержать либо отказаться от его призыва рациональный и предусмотрительный Мунин, ворон среднего возраста, родившийся (по его собственному предположению) чуть более 50 лет тому назад.

- « Лондонский Тауэр на протяжении девятисотлетней истории был крепостью, которая являлась резиденцией королей, оружейным складом и казной, а также тюрьмой и местом казни, а теперь является музеем, привлекающим миллионы туристов со всего мира. И только мы, вОроны, постоянно живём в Тауэре. Согласно легенде, вОроны должны оставаться в Тауэре, иначе замок, и все британское королевство ждет гибель, - убеждал себя осторожный Мунин. - И нам ничего не грозит. Тем более, что нас охраняют красиво одетые бифитеры (буквально «мясоеды», «пожиратели говядины». Прозвали их так потому, что часть жалованья выдавалась им говядиной, а в давние времена мясо в рационе англичан было редкостью). Наши лейб-гвардейцы со времён правления династии Тюдоров, постоянно следят и затем, чтобы нас случайно не обидели нерадивые туристы.  Кроме того, нас ещё подстригают и не только для красоты, а и для того, чтобы мы случайно, по глупости, или по пьяни, не улетели куда-нибудь далеко и не заблудились там, либо угодили в какую-нибудь человеческую или транспортную заварушку. А, взлетев случайно   высоко, могли бы встретиться с самолётом. Правда, некоторые туристы не верят, что нам специальный «перьямахер» подрезает перья на крыльях, а не крылья, как принято говорить у кровожадных людей, и мы перелетаем с лужайки на лужайку, либо со скамейки на какой-нибудь каменный выступ замка. Это легко можно делать и после нашей модной «стрижки». А далеко, всё же, нам не улететь...»

- "Так что, успокоился мудрый и осторожный ренегат Мунин, - Может быть всё и к лучшему. Мало ли что может выкинуть этот вирус птичьей болячки. Ведь и мы птицы, хотя и привилегированные, и даже, в какой-то мере, придворные. Говорят, что уже нашли дохлых лебедей, а они ведь тоже не мелочь какая-то. Так что, безопаснее отсидеться в карантине, пока эти люди, которые опекают нас уже не одно столетие и кормят на халяву, не найдут необходимое лекарство либо вакцину против гриппа. И нечего устраивать забастовки и, тем более, голодовки».

Обо всём этом Мунин тут же сообщил остальным «арестантам» и предложил отныне именоваться «вОронами Тауэра, находящимися во временном отпуске, а не арестантами или временно задержанными», тем более, что никаких ордеров на ограничение свободы им никто не предъявлял. Да-с.... Да и на обыск тоже... Кар-р-р!»

Хотя, обыск мог бы кое-что из их многолетней жизни в крепости и прояснить, ибо в старых гнёздах этих молодчиков реставраторы давно уже находили украденные предметы. В одном из них, среди множества блестящих мелочей, несколько лет назад ученые обнаружили старинную печатку, медальон, золотые часы, рыцарскую перчатку XIV века, браслет с инициалами «девятидневной королевы» Джейн Грей, заколку Елизаветы Тюдор и рюмку с гербом Эссексов. Находки наделали много шума и дали пищу множеству новых предположений и мифов. 

Гвиллум и Болдрик

Но Гвиллум и Болдрик, молодые и поджарые красавцы 20 и 25 лет отроду, были готовы на любой подвиг, чтобы поскорее вырваться из неожиданной неволи. Им хотелось расправить крылья, что невозможно сделать в клетке, притом, что размах у некоторых из них достигает более метра, помахать ими вволю, разогнав при этом ветер и пыль - в общем, размяться. Каркнут во всё вОроново (а не ворОнье) горло погромче, чтобы обратить на себя внимание и сфотографироваться в очередной раз рядом с любознательными туристами. Особенно, если ими окажутся «миловидная девчушка в мини-юбке или военный в мундире».                            

Они хватались своими утолщёнными и почти прямыми (эх, не то, что у хищных птиц!) клювами за металлические прутья клеток. Они злобно сверкали своими круглыми чёрными глазами, этим пытаясь поддержать Хугина с его забастовочными санкциями, но готовые и к крылоприкладству, если потребуется. (Так что объявление, висящее в Тауэре и предупреждающее об опасности возможных ударов клювом, не пустые слова, ибо они могут, ненароком, и палец отхватить). Понятно, что примиренческая декларация Мунина им не понравилась, и вначале они даже решили не поступаться принципами, а вступить с ним в дискуссию, а если потребуется, то устроить вороньи бои по примеру их собратьев по перу, менее избранных, у этих, как их там называют, примитивных - петухов, гусаков, тетеревов и всех остальных. Но, видя, что остальные их не поддерживают, пока приумолкли и затаились:

 - «Повременим, посидим молча, а там видно будет...» - решили молодые потенциальные террористы. Этим двум неугомонным любителям свободы и сырого мяса, обязательного в рационе, всегда не нравилось, что бифитерам корона выдает отличные бифштексы, а вОронов кормят скромнее, и это их серьезно обижает. Из многих легендарных историй появления воронов в Тауэре нравилась роль последних в появлении Гринвичской обсерватории. Они часто просили старого Брэнвина пересказывать им её  снова и снова. А он с удовольствием это делал, получив в виде презента кусок украденного в очередной раз Болдриком куска конины из-под рук засмотревшегося на какую-то хитрую и специально придуманную выходку Гвиллума.

- «Как р-р-аз» - начинал, по-ленински нежно грассируя, каркать Брэнвин. Вначале тихо и раскатисто, а затем, распаляясь до крайней степени картавости, хоть он и не числился в евреях, а происходил из Шотландии, всё более и более гортанно:

  - «Я был свидетелем (снова врал) того, как астролог и придворный астроном Джон Флемстид в 1675 году пожаловался королю Карлу II, что он не может исправно выполнять свои столь важные для страны предсказания, наблюдая за звёздами из обсерватории, расположенной также в   Белой башне, так как пролетающее перед окнами и телескопами расплодившееся вороньё застилают небеса и гадят на стёкла приборов. А эти пятна дерьма могут заслонить, либо, что ещё опаснее, извратить картину неба и стать причиной неточного, а то и неправильного прогноза. Разгневанный король...» - тут старина Брэнвин саркастически ухмыльнулся, вспоминая королевскую горячность, и продолжил:

- «Приказал извести всех воронов и ворон, чтоб не мешали «светиле астрологу» наблюдать небесные светила, извините за тавтологию. Но ему вовремя напомнили о зловещем предзнаменовании, и о том, что, если вороны исчезнуть, рухнет Белая башня, а с нею  весь Тауэр и погибнет монархия. Король и осёкся - кха - кр-ха - кар-ха! Тут же был издан указ, в котором предписывалось взять на полное довольствие шесть воронов, а для незадачливого астролога-астронома построить в Гринвиче обсерваторию. И наука выиграла. Да и мы, и наши потомки перестали гадить на телескопы, окна и прохожих. Кар!».

Вся тауэрская шестёрка воронов, сидящих в специально оборудованном птичнике, но всё же в клетке, в одной из башен с видом на Темзу, не успокаивалась. И в ожидании победы мировой медицины над угрожающим и птицам и людям птичьим гриппом, размышляла о превратностях судьбы.

 - «Нас поселили в Тауэре в XVII веке по декрету короля Карла II» - напоминал в тысячный раз уже знавшим всю историю птицам, мудрый наставник молодых - Мунин.

 - «Позже короля предупредили (кто накаркал, к счастью, неизвестно), что с исчезновением нас,  воронов, может погибнуть и британская монархия. С тех давних пор они нас охраняют, причём всегда считают до шести. Научились в своих Оксфордах и Стаффордах хоть считать. И то, слава богу! И пополняют наш состав в случае необходимости. Благо один-два запасных ворона всегда содержатся в нашем обычном жилье и старший йомен - равенмастер - ведёт учёт и пополняет при необходимости наши ряды. Разноцветные отличительные индивидуальные «орденские» ленточки у всех на ногах говорят о сохранности нашего статуса  - сакральных хранителей монархии. Так что королева может спать спокойно, а принц Чарльз и дальше убеждать себя в том, что красивее Камиллы Паркер на нашей планете нет, и не может быть никакой из живущих на земле женщин. Одна была - принцесса Диана, но загадочно и катастрофично сгинула, уступив околопрестольное  место «очаровашке»-сопернице. Вспомните, как к концу войны в Тауэре остался только один ворон, что и спасло Англию, и слава богу, что так случилось. Если бы погиб и он, то нашей старой Англии уже могло бы и не быть. Так что не дрейфьте, братцы. Нам помогут, и мы выживём! Так как мы здесь не просто квартиранты или экспонаты. Мы на страже британской монархии. И в этом залог нашего выживания и долголетия. Люди! Хотите, чтобы жила Англия и была спасена королева? Оградите нас от возможной птичьей напасти! Проводите свои противоэпидемиологические мероприятия, и скорее выпускайте нас на лужайку Тауэра! Кар-кар-кар!»

Все шесть воронов - Брэнвин, Хугин, Мунин, Гвиллум, Тор и Болдрик, согласились с высказанным резюме и приготовились терпеливо ждать и привыкать к новому режиму в условиях ограниченной свободы. Они за столько лет уже привыкли к тому, что люди им не навредят, а сделают всё для их спасения и долголетия в Тауэре. И успокоились...

Снимок сделан 21.09.98 года в Тауэре. Из личного архива

ПОСЛЕСЛОВИЕ.

Не так давно в журнале «Огонёк» было напечатано интервью с одним из бифитеров современного Тауэра. Он поведал кое-какие новые факты из жизни воронов. Согласно декрету короля Карла II от 1667 года, воронов в Тауэре должно быть шесть. Но на всякий случай держат в резерве еще двух.. Стоимость содержания воронов, не считая обслуживания, - около 100 фунтов в месяц. 

В летнее время рабочий день начитается в 4.30 - с первыми лучами солнца. Птицы просыпаются рано. Их выпускают из клеток, где они ночуют, кормят, осматривают, чтобы убедиться, что они здоровы и за ночь с ними ничего не случилось. В течение дня постоянно присматривают за ними. В середине дня их снова  кормят, а около 9 вечера, когда темнеет, укладывают спать - пересаживают в клетки. Клетки необходимы, потому что в Тауэр по ночам иногда наведываются дикие городские лисицы, живущие в пригородных парках. Делается все возможное, чтобы максимально приблизить жизнь воронов в Тауэре к их естественной среде обитания. 

Птицы имеют самый разный возраст. Младшим из восьми воронов - братьям Гвиллуму и Болдрику - сейчас около полугода, самому пожилому - 18 лет. До недавнего времени в Тауэре был 30-летний ворон по прозвищу Харди. Два года назад он начал слепнуть, и его отправили на пенсию. Сейчас он совсем ослеп и живет в  семье бифитера Деррика Койла - в деревне в графстве Стаффордшир, где ему обеспечены уход и спокойная старость.

Харди получил свое имя потому, что родился в Дорсете, откуда родом один из самых знаменитых английских писателей Томас Харди. Сейчас в Тауэре живут молодая самка Ранван и ее напарник Тор Бран, затем Мористон и его подруга Мун, самец Квилан и его подруга Дугин; ну и двое уже названных  юных самцов Гвиллум и Болдрик.

Самому старому ворону, жившему когда-либо в Тауэре, было 44 года. Но это было в середине XIX века. Обычно содержат воронов до их естественной смерти. Только в редчайших случаях служба прерывается, и по приказу коменданта их увольняют из Тауэра в связи с болезнью, или недостойным поведением. В последнем случае ворон ссылается в края, откуда он родом, чаще всего - в зоосад в Уэльсе. 

До последнего времени, в течении 800 лет (с 1485 года) должность бифитеров, йоменов занимали мужчины, отслужившие 22 года на военной службе Ее Величества и к моменту увольнения в запас имевшие чин унтер-офицера, а также медаль за безупречную службу. А недавно  среди них появилась и первая женщина - 42-летняя Мойра Кэмерон. Одеты они обыкновенно в темно-синие кафтаны и шляпы, отороченные красным, с эмблемой королевы Елизаветы II, вышитой на груди. Сейчас в крепости служит примерно 40 бифитеров. Каждый вечер происходит Церемония закрытия ворот Тауэра и передачи ключей от них Коменданту.

Три года назад  президент Рссии Путин посетил Тауэр; он прибыл с огромной свитой и осматривал Белый Тауэр. И когда он вместе со свитой проходил мимо ворона Тора, тот сказал: «Всем доброе утро!». Президент Путин был очень удивлен.       

Тор

ЭПИЛОГ. Заканчивая полусказочную историю о символических хранителях британской монархии, я вспомнил свои мысли, записанные после моего первого посещения Тауэра, которыми мне и хочется завершить эту историю.

              МЫСЛИ   О  ТАУЭРЕ

Чёрные вороны, мрачные башни,

Важны бифитеры в чёрном и красном.

Плаха как памятник. Тайные  шашни

В истории замка, зловещей, опасной...

Головы женские, трупы младенцев -

Наследников смена, религий, династий.

И лордов, и тори, родов их коленца, -

Все средства годились  в стремлении к власти.

Алмазы в коронах блестят ярче злата.

Рвы окружают крепь стен очень древних.

Стоят бастионы, ни разу не взяты.

И мост тот для взгляда и вздоха последний...

Коль вороны сыты - не будет напасти.

Монархия рухнет без них - то примета.

В парламенте пусть разгораются страсти,

Но, боже, храни нам - Елизавету!

Вестминстер торжественен, вечно наряден..

Биг Бена знаком всем торжественный звон.

Своими рубищами Тауэр знатен.

Контрастен в веках был и есть Альбион..

ПОЯСНЕНИЯ:

Силуэт вОрона

ВОрон - это не ворОна.

(У вОрона хвост имеет форму трёугольника, в отличие от ворОны.)

Корвидология - учение о вОронах.

Корвофобия - боязнь вОронов.

Бифитеры (от французского buffetier - дословно - охрана буфета, от английского - " beefeaters"  дословно - «едок мяса» или  «пожиратель говядины») или йомены  - это костюмированные охранники крепости, а также - смотрители воронов.