- Итак, вам, Никифор Кузьмич, как вы уже знаете, предстоит побыть некоторое этим самым писателем, Опресноком Дормидонтовичем Совкофиловым, вот вам документы на это имя. Родных у него нет, бояться, что вас изобличат, вам нечего, с контактными персонами предварительная работа проведена, писать вам ничего не надобно. Считайте это личным приказом Президента.

- Но что мне предстоит делать? К чему этот весь маскарад? –

запоздало вскинулся несчастный Никифор Кузьмич.

- Вскоре вам предоставят всю необходимую информацию и авиабилеты. А пока вот вам инструкция для самостоятельного изучения. И еще раз подчеркиваю конфиденциальность этой беседы и строжайшую секретность операции.

Поняв, что ему еще придется куда-то лететь, возможно, в Москву, полковник совсем сник, но дисциплина взяла свое и, заверив гостей в готовности к операции, он распрощался с ними.

От пережитых волнений полковник проснулся позже обычного, съел холодного язя и приступил к изучению инструкции. Выглядела инструкция так:

ИНСТРУКЦИЯ ФСБ

ВЫДАНА НАСТОЯЩАЯ ПОЛКОВНИКУ РАКЕТНО-ТАНКОВЫХ ВОЙСК В ОТСТАВКЕ

НИКИФОРУ КУЗЬМИЧУ ТАПОЧКИНУ


СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

АБСОЛЮТНО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО

ПО ПРОЧТЕНИИ:

СЖЕЧЬ

ПЕПЕЛ СДАТЬ В АРХИВ



Настоящей инструкцией товарищу Никифору Кузьмичу Тапочкину предписыватся с сего дня (дата) числиться и называться Опресноком Дормидонтовичем Совкофиловым, неженатым, 1951-го года рождения, писателем (членский билет Союза Писателей им. тов. Фурманова прилагается).

Кроме того, Никифору Кузьмичу Тапочкину, в настоящем – Опресноку Дормидонтовичу Совкофилову, строжайше предписывается следующее:

1. Привести свой внешний вид в полное соответствие с видом гражданского лица, занимающегося литературным творчеством. Для этого рекомендуется:

- отпустить бородку типа «эспаньолка», получить на складе парик под прическу Н.В. Гоголя (для информации – длинные, прямые, каштановые волосы);

- также на вещевом складе получить очки в модной и дорогой оправе, трубку пенковую, 1 шт., костюмы зарубежной престижной фирмы (Гуччи, Валентино, Карден и пр.) – 3 шт., соответственно обувь – 2 пары, прочие предметы туалета – по необходимости. Кроме того – фрак – 1 шт., смокинг – 1 шт. Костюм, рубашку и галстук считать формой одежды от подъема – 7:00 и до отбоя – 23:00. Фрак и смокинг одевать по особому приказу.

- держаться непринужденно, стараясь не демонстрировать военную выправку в среде гражданских лиц.

2. Привести словарный запас и лексикон в соответствии с нормами, разработанными для лиц, занимающихся непосредственной литературной деятельностью, для чего:

- изучить список лиц, имеющих непосредственное отношение к литературе (список прилагается);

- вкратце ознакомиться с творчеством перечисленных лиц, но в разговоры о литературе вступать категорически не рекомендуется, на вопросы интересующихся следует отвечать уклончиво и односложно. К примеру, на вопрос – «Что вы можете сказать о Веллере?» желательно ответить просто и с многозначительной паузой (пауза – это небольшой, в несколько секунд, промежуток времени) – «Считаю, что он еще проявит себя в полной мере» или же – «Считаю, что он уже проявил себя в полной мере». Следует всячески, категорически, избегать навязываемых «коллегами по творчеству» разговоров на литературную тематику;

- по-возможности, избегать широкого использования слов из армейского лексикона, стараться не применять матерных выражений.

3. Следует постоянно находиться в поле зрения инструктора-консультанта, майора Петрова Владимира Игнатьевича, который будет сопровождать вас в период проведения операции.


Присвоить кодовое название операции в соответствии с названием романа - «В качель!», кодовое имя персоны, исполняющей обязанности писателя Совкофилова – «Преемник».


УТВЕРЖДАЮ

ЗАМ. НАЧ. УПРАВЛЕНИЯ ФСБ С-З ОКРУГА

ГЕНЕРАЛ-ПОЛКОВНИК Н. АПОЛЛОВ

ПОДПИСЬ

ДАТА

ПЕЧАТЬ ГЕРБОВАЯ


ПРИЛОЖЕНИЕ 1 ШТ.

СПИСОК ЛИТЕРАТОРОВ ДЛЯ ИЗУЧЕНИЯ


ОТЕЧЕСТВЕННЫЕ:
 
ПУШКИН
ЛЕРМОНТОВ
ДОСТОЕВСКИЙ
ГОГОЛЬ
ЧЕХОВ
ТОЛСТОЙ Л.
ТОЛСТОЙ А.
АХМАТОВА
БЛОК
МАЯКОВСКИЙ
БАННИКОВ
КОВРИГИН
ШУКУРОВ
ЕСЕНИН
ГУМИЛЕВ
ПАСТЕРНАК
ЦВЕТАЕВА
КАЗАКОВА
ПРИГОВ
ВОЗНЕСЕНСКИЙ
ПОЛЯКОВ
ИЛЬФ И ПЕТРОВ
ДОНЦОВА
БУШКОВ
СОРОКИН
СОЛЖЕНИЦЫН
ВЕЛЛЕР

ЗАГРАНИЧНЫЕ:
 

ХАСИН
ГЮГО
БОДЛЕР
МОЛЬЕР
ШЕКСПИР
ВЕДЕНИНА
БАЙРОН
ДАНТЕ
ПЕТРАРКА
БЕЛОЦКИЙ
МОТОВИЛОВ
КОВАЛЕВА
МОРУА
ТАЛЕЙСНИК
ФЕЙХТВАНГЕР
МОЭМ
ФРИШ
ШУЛЬЧЕВА-ДЖАРМАН
РАЙНА
БИЗЯК
ВЕРНИК
КОБЭ
ВОННЕГУТ
ФОРСАЙТ
КУЭЛЬО
МУРАКАМИ

ИСП. В ЕД. ЭКЗ. М-Р ПЕТРОВ

Изучив инструкцию и приложенный к ней список, полковник задумался. Он понимал, что «попал как кур во щи (вариант: в ощип)» лишь благодаря совершенно дурацкому стечению обстоятельств. В то же время новая роль, как запретный неведомый плод, манила и завораживала.

- А, будь что будет! –

с бесшабашной отчаянностью решил он про себя, утвердился мысленно на неколебимом во все времена основании – русском «авось» и стал дожидаться неизбежных перемен со спокойствием обреченного.

В салоне бизнесс-класса авиалайнера «Боинг-747» компании «Пан-Америкен» царила атмосфера комфортного уюта. Чувствовалось, что все элементы подобного ощущения были воплощены лучшими профессионалами. Полковник пил коктейль и сосредоточенно глядел в иллюминатор. Консультант мирно похрапывал в мягком кресле. Консультанту снился сон.

Снилось майору Петрову, что он пожалован в генералы. И между ним, генерал-майором Петровым и генерал-полковником Аполловым происходит беседа. Беседа ведется в непринужденной обстановке, в сауне, там же накрыт стол с выпивкой:

- Ух, хорошо-то как! Будто заново родился. А что, Петров, как думаешь, каким образом этот недоделок, Опреснок Дормидонтович, сумел такую книгу написать?

- Я думаю, Коля, что это наша промашка. Грохнуть его надо было в подъезде еще до того как... В виде ограбления представить, ну ты знаешь, как это обычно бывает... А теперь, Коля, расхлебывать придется эту кашу долго. И неизвестно, как оно еще все вывернется. Нехорошие у меня предчувствия, да и танкист этот – Тапочкин, мутный какой-то, непонятный. Чувствую, нахлебаемся мы с ним еще, Коля.

- Не ссы, Володя, и не таких обламывали. Будет, как миленький, под нашу дудку плясать, а после операции уберем его и все.

- Как уберем, Коля? – встревожился Петров.

- А сначала пристрелим, а потом напишем «записку предсмертную» - мол, прошу никого не винить, мол, я сам застрелился. Или – повесим нахрен, - расхохотался Аполлов и весело махнул рюмочку запотевшей водочки. После чего смачно закусил аккуратным кусочком нежной сельди.

- Ну и шуточки у тебя, Коля...

- А если серьезно, Володя, то, думаю, надо устроить ему аварию – чтобы вдребезги. Чтобы похороны в закрытом гробу оправдать. Останки полковника жене отдадим – пусть сама хоронит. А эксгумированное тело со всеми почестями в Москве захороним. Колонный зал, Новодевичье, делегации, все как положено будет. Не переживай, выпей лучше.

И пока генерал-майор Владимир Игнатьевич душевно беседовал «на равных» с самим Аполловым, парился с ним, закусывал и выпивал, чмокающее мокрыми губами и нервно подрыгивающее ногой тело майора Петрова мчалось во чреве Боинга по бетонной полосе аэропорта им. John F. Kennedy вместе с прочими пассажирами рейса Москва-Нью Йорк.

Петрова и Преемника встретили в здании аэропорта, отвезли в отель ле Паркер Меридиан на фешенебельной West 57 str., что в нескольких шагах от шикарных магазинов на 5-ой Авеню, Театрального Квартала и Центрального Парка. Из номера, в котором поселились дорогие гости из России открывался захватывающий вид на Центральный парк и Манхэттэн.

Петров, в силу специфики своей службы повидал многое, но и его сразила роскошь, царящая в отеле, выполненном во французком стиле. На несчастного же танкиста-полковника ракетных войск жалко было смотреть. Служака до мозга костей, привычный к убогому казарменному быту советского воина, не выдержал свалившегося на его несчастную голову великолепия и непривычных задач. Иными словами, полковник повредился в уме, как говорят, свихнулся. Внешне он оставался Преемником, статным, с аккуратной бородкой и с трубкой, джентельменом, но в голове уже начали происходить процессы, от логики и здравого смысла не зависящие.

Он вдруг стал ощущать себя Опресноком Дормидонтовичем Совкофиловым не в силу служебной надобности и инструкции, а так, словно бы в него и в самом деле вселилась душа великого писателя. Речь полковника стала образной, насыщенной деталями, на которые прежде полковник и внимания не обращал, в мыслях появилась глубина и ясность, которых в голове строгого комполка танками стратегического назначения отродясь не было.

Тем временем, представители принимающей стороны – миловидная дама и высокий, крепкого, спортивного телосложения джентельмен, представившиеся как Кэт Маршалл и Стив Сноу, знакомили дорогих гостей с программой выступлений:

- Первое выступление мы хотим совместить с выступлением филармонического оркестра Лос Анжелеса в знаменитом Корнеги Холле. Первая часть – концерт Рахманинова, а во второй выступите вы. Далее – еще одно выступление в Лос Анжелесе, в Уолт Дисней Холле.

- А какова тема выступления? – поинтересовался Преемник. Консультант незаметно двинул полковника локтем – тому строго предписывалось с вопросами не лезть и в беседы самостоятельно не вступать.

- Ваша задача – коротко представить ваш роман «В качель!», историю написания, что побудило вас, так сказать на написание романа и сказать несколько слов о ваших планах. После этого вы должны будете ответить на вопросы из зала. Что касается гонорара, то эта сумма вас устроит? – мистер Сноу протянул чек с цифрой. От нулей у Преемника окончательно помутилось в голове.

- Да, господа, возможно вас пригласит к себе для дружеской беседы сам президент, господин Буш, - после этих слов и у майора Петрова перехватило дух.

Довольные произведенным эффектом, сопровождающие распрощались:

- Отдыхайте господа, а завтра в 17:00 мы за вами заедем. Будьте готовы к выступлению. Фраки вы найдете в шкафу, надеемся вам они подойдут.

Преемник спустился вниз ознакомиться получше с отелем, зашел в бар, выпил бокал пива, затем по пути приобрел большой блокнот и авторучку необычного, роскошного исполнения, побродил у бассейна и поднялся к себе в номер. Консультант разговаривал по телефону с шефом. Он равнодушно скользнул взглядом по покупкам и продолжил разговор:

- Да, все нормально, Николай Семенович, выступление завтра, в 17:00. Есть не спускать глаз. Есть докладывать каждые 4 часа. Как он? Да нормально вроде, спокоен. Есть подготовиться. Слушаюсь! До связи, Николай Семенович.

Консультант закончил разговор, бережно и почтительно опустил трубку. Принял стойку «Вольно» и обратился с плохо скрываемой издевкой к Преемнику:

- Опреснок Дормидонтович, давайте, дорогой, еще раз пробежимся по вашему выступлению, - накануне они целых три дня посвятили изучению текста, который предстояло читать с листа. Текст был разложен в трех экземплярах (на всякий случай) в трех папочках, и они снова приступили к репетиции.

Преемник читал текст без запинок, выдерживая нужные многозначительные паузы, хорошо поставленным голосом. В этот раз в его голосе появилась даже какая-то вальяжная бархатистость, отсутствовавшая ранее. Консультант остался весьма доволен, заказал роскошный ужин в номер и весь вечер посвятил изучению бессчетного количества телевизионных программ. Наш герой тоже не терял времени. Он принял душ, облачился в роскошный халат, уединился в одной из комнат люкса за кабинетным столом, достал блокнот, ручку и ...

Где-то к середине ночи Консультант почувствовал смутное беспокойство. Он встал и прошел в комнату, где горел неяркий свет. За столом, в свете ночника, сидел полковник и грыз ручку. Перед ним лежал исчерканный мелкими буквами блокнот, а глаза безумно шарили по потолку. Полковник что-то неслышно бормотал, принимался черкать в блокноте и вновь, замирая, устремлялся безумным взором к роскошной лепнине потолка.

Вдруг, в тишине явственно послышался голос Преемника. Хрипло, с завыванием, голос вещал:

- Я в Нью Йорке сейчас, я – не я, я – мутант, не дают мне стихи покоя, а в соседних покоях храпит Консультант, жизнь, ты знаешь, что это такое. На ученьях полка я в атаки водил, крыл врагов я за милую душу, по воде я мосты, не страшась, обходил, и сейчас я не струшу... – Преемник осекся и, высунув язык что-то старательно записал в блокнот и с пафосом повторил строку:

- и сейчас я ведь тоже не струшу..., вот так-то лучше будет, - пробормотал он и вновь принялся вдохновенно черкать в блокноте.

Консультант с отвисшей челюстью стоял в дверях и пытался соображать. Ситуация образовалась не только не штатная, но и совершенно не предусмотренная ни одним из многочисленных наставлений, ни единой инструкцией. Майор тихо вернулся в свою опочивальню и набрал номер шефа:

- Аполлов на связи, - гаркнула трубка.

- Николай Семенович, - прохрипел шепотом майор, - вынужден доложить вам, непонятки пошли с нашей куклой.

- Что такое? – проревел генерал недовольно, он не любил неожиданностей. Как правило, сюрпризы и неожиданности добром не заканчивались.

- Не спит наш, Николай Семенович, сидит и пишет, - дрожащим голосом доложил Консультант.

- Что еще пишет?, - сердито вопросил генерал, - что вы там у меня, с ума посходили?!

- Извиняюсь, стихи... Пишет и читает, на себя не похож, глаза тарелками, не знаю что и думать, Николай Семенович... – скороговоркой зашептал Консультант в трубку.

В воздухе повисла тяжкая пауза. В тишину паузы вкрадывался шорох слабых помех.

- Не пьяный? – наконец пришел в себя на том конце генерал.

- Никак нет, - по-военному четко доложил Консультант, - Бокал пива, несколько часов назад.

- Да, дела-а... – с расстановкой, протяжно произнес Аполлов в трубку, а про себя подумал: - Все, Николай Семенович, пора на пенсию. А то не доживу ненароком.

- Ты там вот что, ты докладывай, как там и что, - деловито заговорил генерал,- событие конечно из ряда вон, прямо скажем, будем думать, но сейчас главное – выступление. А после мы разберемся и со стихами и с прочей самодеятельностью, - грозно завершил разговор Аполлов.

Майор еще некоторое время слушал гудки отбоя после чего аккуратно и с трепетом положил трубку. Телефон у Петрова еще с курсантских времен прочно ассоциировался с начальством, иначе и не могло быть. Жена, пока не ушла, тоже разговаривала с Владимиром Игнатьевичем строго, на командных нотах, и ни разу тон ее в разговоре с ним изменился. Даже в тот момент, когда майор застал жену в постели с любовником. И перед расставанием, все тем же командным тоном, жена с горечью отчитала его:

- С тобой ни одна баба жить не станет. Не мужик ты, а недоразумение, - развернулась, не прощаясь, и застучала каблуками по лестнице.

Совершенно обессиленный, Консультант рухнул на кровать и забылся тревожным сном.

2007.01.18.